Последняя пристань Тепло и уют 4

Вышла  она  из    этого дома на этот раз, просто окрылённая. И по дороге, и уже дома, ей хотелось прямо петь. Да, что петь,   впору пуститься в пляс. Господи, как же  это  хорошо – то,  помогать  тем, кто в этом  нуждается, -  думала  она.   Я снова   в колее жизни.  Я снова  нужна   людям, не  смотря ни на что и это так прекрасно.  Так  радостно на душе, будто ты снова молод и полон сил и от этого уверен в себе.    Да это,  похоже, когда ты влюбился  и  чувство  обоюдное.  Она  была влюблена в  жизнь и та платила ей  взаимностью.

Её  родные   давно  не  видели   свою  маму, тёщу и бабушку в таком приподнятом настроении.  Хотя   все зятья  называли её исключительно -  мама.   Они радовались вместе с ней, потому что и сами были добрыми и отзывчивыми  молодыми  людьми.   

Ещё  больше, ещё  усерднее работала Нина Ивановна.  Радость за всех  этих  бедолаг  давала  ей  силы. Будто крылья у неё появились за плечами, так легко и  споро, она  печатала.    Хотя  ноги   отекали, плечи наливались, будто свинцом.  В  глазах  рябило  от букв и напряжения, но она  не обращала   на это внимание. 

Пока у неё есть силы, она обязана трудиться.  Поздно вечером она падала на кровать без сил и засыпала на час, полтора, словно мёртвая, остальное время до утра она готова была  лезть на стены от  боли в руках, ногах. Пальцы рук сводило судорогой, в голове стоял  туман, но  наступал  рассвет  и,   она снова  садилась за компьютер  и,   заставляла  себя  работать. 

Девочки её, видя  всё  это издевательство их  мамы над собой, были вынуждены поставить  ей условие.  По окончании  книги, хочешь ты, или не хочешь -  санаторий. Или мы   будем вынуждены поставить в известность Нестора  Григорьевича (ортопед  Нины Ивановны) и тогда уже  не санаторий, а палата  больницы, или госпиталя.  Это  уже сто процентов.

Ну, разве же можно вот так  измываться над собой, -   тихонько ворчали  без  злобы  они.  Она  и   сама понимала  это, но ей  хотелось сделать, как можно больше.  Всё же  без  санатория  не обошлось и даже дошло до госпиталя, как и предупреждали  её  дочки и зятья.

Сердце её  заходилось в аритмии, суставы  трещали и все отекли.  Боль была  такой, что ей  хотелось  кричать во весь голос. Но книгу она  всё  - таки дописала. Довести  её до ума дочки  теперь  смогут сами, главное  она сделала, а это уже  их  забота.  Они всегда и во всём помогали ей. В этом плане она была застрахована, как никто. 

Дети любили её, понимали, дорожили ею.  Внуки, впитывая всю  общую  атмосферу подстать своим родителям, души нечаяли  в  своей  бабуле.  Наша  Ниночка, - кричали они, завидев  бабушку в саду, или   же  на кухне.   Всегда у   неё хватало  сил и времени  на  этих  непосед и любимых  сорванцов.  На  маленьких  красавиц и умниц, модниц и воображал. 

Жизнь удалась, - молилась она  на  икону, висящую  в  её  комнате.  Жизнь удалась, - пела  гимн  её  окрылённая  душа.   Я самая  счастливая на земле.  Самая  счастливая во всём.   Дети и внуки есть и любят меня.   Зятья  золотые  мальчишки, дом построен, сад посажен,  любимое призвание, желание помочь  ближним. Что же ещё нужно!!!!!!

Да  есть  возможность помочь.  Что ещё просить у вселенной? Наслаждаться этим всем.  И она  наслаждалась.  За  всеми перипетиями     последнего времени  и проблемами  со  здоровьем, время  промелькнуло, словно  комета не небосклоне.   Нина Ивановна  прямо ужаснулась, на дворе  стояло  двадцать первое    февраля.

 Да, вот это я  оторвалась на  больничных, да на  санаторных  койках.  Новый год   встретила  там  же, хотя в приметы не хотелось верить.   Как  Новый год встретишь,  так  и  проведёшь его.  Да, она и не верила в них.     Нет,  она  уже не молодая  девчонка, здоровье не то, что в молодости и без  больницы редко,   получается,   обойтись  целый год, но всё  же, она  надеялась, что её  в этот раз  подлатали на славу.   

 Да и в  саму  Новогоднюю ночь  ей  разрешили быть дома, в кругу семьи.  Опасность миновала и её здоровью уже ничего не  угрожало.  Поэтому  доктор   великодушно согласился, дать ей  шанс  встретить  этот замечательный  праздник дома. 

Поздравить родных и,   принять поздравления  под   бой курантов и  родные   голоса    детей и внуков. Так что, она, как бы,     будучи  в больнице, всё же встретила  Новый год  дома, среди  своих  любимых.  И загадала  желание.   Пусть так будет  ещё, как можно   дольше.   

И так    столько времени  потратила  впустую.  Лентяйничать  довольно.  Её  ждут великие  дела.   Да, ведь  на носу  двадцать третье февраля,  день  мужчин.  А мужчин у неё ой, как много. Есть  и  старенькие, есть  и маленькие, ну и  среднего возраста, и помоложе.   

Попросив    своих  девочек и зятьёв  закупить игрушки для детей детского дома и  медицинского центра, сама она    принялась  звонить  в дом  престарелых.    Предупредить Маргариту  Сергеевну о   своём  визите, ну и узнать, сколько точно у них  мужчин, включая и работников.   

После этого она  снова  прибегла  к    помощи  своих  детей. Подарки  были не  дорогими и роскошными, просто обыкновенные  сувениры и рубашки  фланелевые  для  каждого  пожилого человека. Ведь на дворе зима,  ну и сладости,  и фрукты на стол.  Старые, как малые,  - вспоминала она слова своей  бабули,  из  детства.  И, не дорог подарок, дорого внимание, - так говорил ей  дедушка  её,  когда она была совсем зелёная  ещё,   и на подарок  покупной  у  неё не было денег.  Вот она и решила, что действительно  это так.   Главное не забывать о них.

Но, вот и всё готово. Подарки загружены, настроение  отличное, остаётся только дождаться водителя Володю.    Он любит пить у них  чай  с  плюшками. Молодой, не женатый.  Готовить плюшки  дома ему  ещё не кому и поэтому  он всегда  с удовольствием принимает  их   приглашение.   

Мама его живёт в другом городе, но, когда он ездит к ней, всегда привозит от неё, их семье   незамысловатые  гостинцы, в виде пирога с  капустой, и обалденные  яблоки.  Штрейфель и   Мичуринку. Пирог всегда  отменного вкуса, а яблоки просто сказка. 

Это осенние  сорта.  Мало того, что они   очень красивы, а уж на вкус, это просто  непередаваемо.  Вся мякоть пронизана бороздками,  заполненными, будто  мёдом и  волшебный  запах.  Мёд, лето, солнце, трава, цветы. Всё в одном флаконе. 

Когда  Володя  подошёл  к  машине, Нина Ивановна  уже сидела в кабине, мечтательно улыбаясь от думок о радости стариков.   Жалко было, что подарки  куплены, только мужчинам. Но, ведь  совсем скоро,   не менее замечательный праздник  женщин -  восьмое марта и,   тогда, она приедет к ним снова. 

А сегодня  она и про  женщин не забыла. Им она  везёт фрукты для праздничного стола и  всевозможные   сладости.  Ей  самой  было необыкновенно хорошо от того, что  она  смогла, хоть как – то   порадовать этих  обездоленных  людей.  Ну,  за что им  такое? – набежала  грустная  мысль, но она  заставила себя  переключиться на более весёлое.  Ведь она едет  с  подарками, а значит,  везёт  им праздник.   Так, что же грустить. 

Когда они подъехали к дому престарелых, их  уже ждала целая делегация  из  персонала, во главе с  Маргаритой  Сергеевной.  Нянечки, санитары все,  как на подбор, выглядели  просто великанами, даже против своей, рослой   начальницы.  Зачем же   таких – то   уж  мощных   подобрали?  -    ещё тогда   подумала  Нина Ивановна. Хотя, ведь есть же,     наверное,  и   лежачие,  и больные, а значит,  сила здесь точно пригодится.   

Персонал  были одеты в ослепительно белые халаты и   с,     будто  приклеенными улыбками на лице.

 Они     без понуканий  принялись  тут же,   дружно  выгружать подарки из машины, а Нина Ивановна с Маргаритой  Сергеевной   пошли  в   само здание  первыми.  Когда  угодливая  нянечка открыла  перед ними дверь, на  Нину Ивановну   повеяло холодом и тишиной.   Не морозом,  конечно же,  но температура прямо скажем,   была здесь не ахти.  Так только, чтобы  не околеть совсем.  Стены,  полы и потолки,    заставляли подумать  вошедшего человека, а нужно ли идти дальше.   И не безопасно ли  это?


На вопрос гостьи:  Где все?-  хозяйка  затараторила  быстро и очень    вдохновенно.  Ой, простите, вы же ещё не знаете   о  нашей  радости. Мы  ведь  перебрались  в  другую  половину, а эта  теперь  будет  ждать своей очереди  для  преобразования. По  старой привычке встретили вас  у старого входа, вы уж простите. Да и ещё  некоторые нюансы, как вывеску сменить,  отопление отключить,    не успели. Торопились  заселить  виновников торжества, а уж  мелочи доделать можно  всегда.

Главное, что  нашим уважаемым  жильцам   теперь  хорошо  и уютно, ведь ради них  и стараемся. Торопились к празднику.  О!  Вы сейчас увидите, что  это за  рай и как там хорошо,  нашим  с вами…. Она не нашла   подходящего слова и   выразилась, чисто по -  семейному.   Дедулям и бабулям.   

Нина  Ивановна, вновь  порадовалась  этим  до боли родным словам.  Дедули и бабули. Действительно  родные и  тёплые слова.   Её  родных   стариков  давно уже нет в живых, а, как хотелось бы увидеть их. Прижаться к морщинистым щекам, к тёплым, узловатым от  сосудов  рукам.   Они были  ей  роднее, даже родителей. Да, не роднее, а ближе. 

Родители  всё ворчали,  были    недовольны  ею, а бабушка с дедушкой  всегда  приветливо встречали. Сочувствовали, или радовались.    Никогда  не  провожали без  гостинчика.  Конфетка ли, или  кусочек сахара, но   всегда  находились  у  них для внучки. А то,  краснобокое яблочко.

Родители её  теперь уже,  тоже преклонного возраста и она  старается, как может помочь им, не чувствовать  надвигающуюся  старость.  Хотя  они  сопротивляются и  каждый раз  выговаривают ей, что она  транжира и  деньгам не знает  счёт.   Если,    разбазаривает их,     на лево и на право. 

А  деньги  нужно  копить на  чёрный  день.  Ведь  человек  стареет и, как правило,    становится  ни кому  не нужный.  Даже, если у тебя есть дети.  Это ничего не значит.   Вот и пригодятся  тогда  денежки.  А  растрать  их  сейчас  куда зря, вот и будешь потом   метаться из  угла в  угол.   

Но она    всегда  мягко уговаривала их, что деньги в жизни не самое главное, хотя и без них  многого не  добиться.   Особенно в наше новое и непростое время.  Ну, а мы    о чём тебе говорим, -  гудел отец  ей  в ухо, через  телефонную трубку.  Копи, копи  деньги,   подвизгивала трубка голосом  мамы,  и на этом  разговор заканчивался,   оставив  не очень приятный  осадок  на душе  Нины.  Для  родителей,  ты остаёшься  ребёнком, сколько бы не было тебе десятков лет от роду.
 
И вот  пройдя,   все эти  не внушающие   доверия коридоры,   перед ними открылась не дверь, а прямо, будто целая стена  отодвинулась и они попали в ту самую часть здания, где  Нине Ивановне  показывали  текущий  ремонт.  Да, это действительно вызывало шок. Вы вдруг из  зимы попадаете в лето, или из пустыни в  оазис, или ещё лучше, из  ада в рай.   Так   его   пишут   маститые   труженики  акварели и масла.

Кругом всё пенится  в  кружевах, сверкает в позолоте. На полах стерильной чистоты - ковры, в которых  утопает нога. Натяжные потолки отражают роскошь убранства комнат. Мебель не уступает великолепию стен, потолков и полов.

В огромном  холле за столом, накрытым  белоснежной,    круто накрахмаленной  скатертью и заставленным всевозможными   деликатесами,  сидят нарядные, выбритые, причёсанные все бабульки и дедульки. 

Но,  все они почему – то, будто в воду опущенные.      Сидят   молча  и тихо -  тихо, будто  боятся  нарушить тишину, специально устроенную  кем – то и для  чего – то.   Грустные, озабоченные.    Никто ничего не ест и не пьёт,  хотя    их  и   можно понять. От   такого ещё не так  переволнуешься.   

Маргарита  Сергеевна  громким голосом нарушает эту прямо гнетущую всех   тишину,  поздравляя мужчин и вручая  им  подарки.    Все  благодарят  их  кивком головы и, чтобы  не  нарушить  вновь  создавшуюся  тишину,   тихонько  уходят, объясняя это тем, что   очень устали и им  нужно отдохнуть.   Хотя, ведь времени  не так уж и много, утро ещё.    Не более одиннадцати часов.

 А,  если разобраться до тонкости,  ну и ничего  тут нет   особенного. Люди они не молодые, действительно устали и хотят отдохнуть. Одно смущает Нину Ивановну,  радости у этих людей   нет, а, ведь   она    ожидала  другого.   Ну да, что поделаешь,  это  не молодёжь.  Они  же, как дети,  непредсказуемы.   

Да и   действительно   устали они.  И  от жизни, и от этой  праздничной  круговерти. Ну,  ка,  какая  перемена в их  жизни,  это же не дважды два,  что можно и в  уме сложить.    Пусть   и правда,  они отдыхают.   

А  Западня  уже   тормошила  её, взяв  под локоток и  увлекая   в свой  кабинет.  Они  прошли  по  ослепительно  прекрасным   коридорам.  В открытые  двери  видны были: ещё  один  холл,  комнаты отдыха,  зимний сад, библиотека, просторная  столовая.   Нина    Ивановна  не  могла  удержаться  от восхищения. Она  охала, ахала  и,  даже вскрикивала радостно, проходя  мимо ослепительно красивых комнат.   

В общем,   праздник  удался на славу, -  думала  она  и,    сердце её  ликовало.  Но, где  - то  в  самом дальнем уголке сознания, сидела  какая – то  малюсенькая  заноза и покалывала  раз  от раза.  И вроде, как  легонечко  покалывала, а  уколы  были ощутимые. 

Нехорошее  такое  ощущение.   Будто  рана  затянулась и всё  идёт на поправку, а под  струпом  вдруг  начинала пульсировать  боль и ты  понимаешь, что   о выздоровлении, говорить  ещё  рано. 

Что это  такое было,  ей  пока некогда было  разбираться.  Об  этом   нужно думать  в другой  обстановке.  Пока же,    она   находилась  в круговерти  событий, не дающих  ей  этого сделать.    Она  здесь была, как бы экспертом, но без   доказательной  базы.  Ей  показывали и представляли то, что хотели  представить.  И она  принимала  это,  как  должное.

Ведь  праздник же и об этом  нельзя  забывать.  Не  будет же она   выяснять  отношения,   обидев  этим  всех  окружающих.  А,  может,   вообще  ничего такого и  нет в помине.  Просто  действительно,    старые  люди устали   всего - на всего.   Разве    не  может быть  именно так?   Может.  Да, так,  скорее всего и есть.   

Они пришли в кабинет  директора.  Новый  кабинет   самого главного  человека, после  самих  жильцов  этого заведения, был  удивительно скромен. И отделкой, и мебелью.    Скромный    мягкий  уголок  для  посетителей.  Кресло  рабочее и стол, для  самой  директрисы.  Шкафы  из    простой  МДФ.   Потолки,   правда,   украшены  были лепниной, но  в  строгой  минималистике.   Никакой  вычурности, никакой  позолоты, как в  отделке  основного   здания.

Да мне, ведь  ничего  и   не надо, -  сказала   Маргарита  Сергеевна на немой и удивлённый  взгляд спонсора.  Я ведь только о них  беспокоюсь и переживаю,  о наших  подопечных.  И уж  так  хочется, чтобы им  было, как можно лучше у нас.  Правда, я сегодня   очень плохо себя  чувствую и еле держусь на ногах, но с вами я непременно пообщаюсь.   Спрашивайте,  и  я отвечу  на любой, интересующий  вас  вопрос.  Ведь вы наш добрый гений и  волшебник, - пролепетала    она,  сморщив  нос и   ухватившись  за виски.   

Нина  Ивановна, добрейшей  души человек, не могла   допустить, чтобы больной человек, долго  уделял  внимание ей, рискуя  своим здоровьем.  Она  поблагодарила  Маргариту  Сергеевну за оказанное ей  внимание, за  заботу  об их  совместных  подопечных   теперь уже   и  откланялась.   продолжение следует


Рецензии