Вперёд к коммунизму!

В августе 1975 года я решил свозить десятилетних сыновей-двоешек в Евпаторию на море. По бедности – дикарями. Потому что, какой же дурак при социализме даст мне бесплатную путёвку в Евпаторию в августе. Такие путёвки полагались только начальству.

Поселился не в самой Евпатории, а в селе Заозёрное, в получасе езды от Евпатории в автобусе. Мне была предоставлена комнатка в пять квадратных метров с двумя кроватями: одна узенькая, сантиметров на шестьдесят, другая обыкновенная односпальная. На узенькой спал один мой мальчишка, на той, что чуть пошире, я с другим. Мы оба не высыпались. Дети через ночь менялись. Сегодня со мной спит один, завтра – другой.

В Заозёрном море хорошее. Метров на пятьдесят уровень воды по пояс. Вода быстро прогревалась. Не умеющим плавать было раздолье.

В прошедшую зиму мои сыновья ходили на платные курсы по плаванию на стадион. Их там плавать так и не научили. И даже не научили не бояться воды.
Однажды я увидел, как их учат. Паразиты-инструкторы не раздеваются, а ходят по кромке бассейна и кричат:

- Ефремов! А Ефремов! Не держись ты за спасательный круг! Плыви сам!
-  Богданов! Работай ногами! Не будешь болтать, утонешь!
- Малыхин! Что ты стоишь? Плавай!

Я научил своих детей плавать не за месяц, не за один день, а за полчаса.
Стоя на твёрдом дне, я погрузил лицо в воду на полминуты. Поднял из воды голову и спросил:

- Видели? Ничего со мной не случилось. Теперь вы. Задержите дыхание и подержите лицо в воде.

Они это сделали. И перестали бояться воды.

- Теперь, - говорю, - когда вы воды не боитесь, опустите лицо в воду и оттолкнитесь от дна, а руки вытяните вперёд. Вот так, как это делаю я.
Они повторили за мной.

- Видите, вы проплыли по метру. И ничего с вами не случилось. Теперь сделайте то же самое, только ногами бултыхайте, руками гребите, а лицо из воды не высовывайте. Посмотрим, кто больше проплывёт.

Они проплыли метров по пять. В каком они были восторге! Они умеют плавать!
Устроил соревнование, кто дальше проплывёт. Стали проплывать по десять метров. Они были счастливы.

- Чтобы долго плавать, надо дышать. Поэтому вы теперь голову в воду не погружайте, а работайте руками и ногами.

Вот и вся наука.

У той же хозяйки жила женщина с двумя сыновьями, тоже двоешками. И тоже с 1965 года рождения! Фамилия их была Стрельниковы. Их отец работал в Кремлёвской
больнице, а дядя - брат отца - собственным корреспондентом газеты «Правда» в Нью-Йорке. Известный на всю страну человек.

Мальчики Стрельниковы были крупными, породистыми, стройными, белокурыми, лобастыми, с прекрасным московским выговором. Если коротко, рысаки!
А мои - маленькие, но умственно более развитые. Этакие невзрачные лошадки Пржевальского.

Дети жили дружно. Они лопотали безумолку, играли в «дурака». У хозяйки были шахматы. Мои дети играли в силу примерно третьего разряда, а Стрельниковы играть не умели. Я пытался их научить, но они не имели желания. Вообще они были умственно слабее моих детей.

Стрельникова, их мать, узнав, что я научил детей плавать, попросила меня научить и её детей. Я это сделал примерно за час. Они оказались способными.
Приближалось первое сентября. Пришла пора уезжать. Стрельниковы уехали. У них был билет взят заранее. Я рассчитался с хозяйкой и мы поехали автобусом в Евпаторию.

Но устремились уезжать все, кто отдыхал со школьниками. У касс огромные очереди. Билетов нет. Я был в отчаянии. Эта обстановка мне напомнила 1942 год, когда нельзя было уехать из Харькова. Только мне показалось, что во время войны люди были добрее, чем тридцать три года спустя. Может потому, что тогда забота лежала на матери, а теперь – на мне.

Вернуться к хозяйке я не мог, потому что она на моё место уже приняла женщину с девочкой.

Что стоило мне задержаться ещё на две недели?! Мои дети отличники. Им ничего не стоит пропустить и месяц школы. И тогда поезда были бы пустыми, и мы бы свободно уехали...

На перроне прогуливался юный младший лейтенант милиции.

- Товарищ лейтенант, я не могу уехать с детьми. Жить мне негде. На моё место уже поселились другие. Да и деньги кончились. Осталось на дорогу. Помогите доехать до Курска.

- Давайте двенадцать рублей на взрослый и по шесть на детские.
«Откуда он знает цены»? - пронеслось в голове. Через десять минут он приносит мне три билета и рубль сдачи.

- Спасибо! Я не знаю, смогу ли когда-нибудь вас отблагодарить. Вот вам мой телефон. Если судьба забросит вас в Курск, приходите в гости и ночевать.

- Да уж судьба меня обязательно забросит. Мой старший брат живёт в Курске.
- Где он работает?
- На заводе тракторных запчастей.
- И я там работаю! Как его фамилия?
- Анатолий Коваленко.
- Толик Коваленко? Художник?!
- Художник.
- Так я его знаю! И он меня знает. А Лида, его жена, секретарша у главного инженера завода.
- Правильно. Привет брату и Лиде. Извините, служба.

Теперь, когда мы были уже с билетами, а до поезда оставалось больше часа, я смог опомниться и стал рассматривать вокзал. Моё внимание привлёк рельсовый тупик. Он поднимался полого и тянулся метров тринадцать. Побелённый известью, он ослепительно сверкал на южном солнце. Через всю длину тупика полыхал крупными красными ровными и красивыми буквами призыв:

- Вперёд к коммунизму!