Я вам скажу!

     Директором учреждения, занимавшимся воспитанием подрастающего поколения, в котором мне довелось работать в молодые годы, был мужчина крепкого телосложения и обладатель хорошо поставленного голоса, каким владеют классические театральные актёры – трагики.   Во время войны он служил на боевом корабле боцманом, и это обстоятельство, по всей видимости, способствовало развитию его голосовых способностей. Но, нужно заметить, что он не злоупотреблял этим даром, как мы себе представляем боцманов из фильмов, так как был человеком высокообразованным и интеллигентным. Он никогда не кричал на подчинённых и уж тем более не применял ненормативную морскую лексику. По какой-то, только ему известной причине, он взял на вооружение одну фразу, в которую вкладывал эмоции, характерные для той или иной ситуации:   «Я вам скажу!»  В этом предложении могло скрываться: недоумение, разочарование, вопрос и гнев. В особых случаях, для усиления эффекта,  добавлялось:  «Братцы мои!»
      Думается, что  во время службы на корабле, произнесённая его зычным голосом фраза:  «Я вам скажу. Братцы мои!» - воспринималась бывалыми матросами с чётким пониманием своей вины, а у салаг душа начинала трепетать как ленточки на их бескозырках при порыве ветра.
      Свои боцманские голосовые способности он применял по назначению только в одном случае, когда командовал построениями детей на торжественных линейках:
     - Все на построение! Я вам скажу, братцы мои! Равняйсь! Смирно!
    Его голос не нуждался в электронных усилителях и был слышен даже в самых отдалённых от него палатках.
      На гражданской службе,   используя эту таинственную фразу, он часто озадачивал собеседника:   - Я вчера встретился с Николаем Фёдоровичем и я вам скажу… - продолжения не было. Как хочешь, так и понимай, что он имел в виду.
    Однажды к нам на работу устроилась  новая сотрудница.  Целый день она принимала имущество на складе у передающей дела кладовщицы,  характер у которой был не простой, могла и директора, при случае, послать...
В конце рабочего дня, когда «старая» кладовщица вышла со склада, туда заглянул директор и, понизив голос, поинтересовался у новенькой:
    -  Как  идут дела? Как вам кладовщица?
    И совсем тихо, доверительным тоном добавил:
    – Я вам скажу…
    В этот момент его срочно позвали к телефону. Он быстро вышел, а новенькая сотрудница,  заинтригованная его фразой, осталась ждать, когда он вернётся и доскажет ей что-то очень важное.
   Ждать ей пришлось очень долго - до выхода на пенсию.
    Так о чём это я? Ах да!
   Однажды случилось чрезвычайное происшествие, связанное с  изданием моей методической брошюры с рекомендациями как безопасно сходить в поход, с описанием несчастных случаев, в качестве примеров.
     Так как в те, добрые советские времена, был тотальный дефицит буквально на всё, то у меня была проблема, где найти бумагу для печатания брошюры и как эту самую брошюру напечатать.
     В магазинах писчую бумагу не продавали. Организации получали её по разнарядкам. На каждый квартал отпускалась определённая норма расходных материалов, которые получали на базах. Если случался перерасход чего - либо, то приходилось канючить недостающее  у начальства или занимать у более запасливых коллег в других организациях.
    Кроме того типографий в городе было по пальцам перечесть. Все они были перегружены работой и не всегда брались за что-то сверхплановое. О ксероксах тогда даже слышать не слыхивали. Основными множительными приборами были печатная машинка и ротатор, то на чём большевики печатали газету “Искра”. Нужно заметить, что даже печатные машинки подлежали регистрации в управлении внутренних дел и туда же сдавался лист с контрольной распечаткой шрифта. Чтобы, не дай бог, какой-нибудь несознательный гражданин позволил себе напечатать какую-нибудь хулу в адрес указующей и направляющей партии Ленина.
   Неожиданно мне повезло. Напечатать мою брошюру взялась старая знакомая из небольшого городка. У неё были связи в местной типографии.
    Прошло какое-то время и неожиданно, в один из дней, нашего директора срочно вызвали в областной комитет коммунистической партии (сокращённо обком). В те времена высший орган власти. Событие экстраординарное, так как наша организация хоть и выполняла роль арьергарда на пути страны к светлому будущему, занимаясь воспитанием юных строителей коммунизма (авангардом тогда был рабочий класс), но её роль в этом была не столь значимой, чтобы ей могли заинтересоваться влиятельные небожители.
        Как старый коммунист наш директор понимал, что просто так туда не приглашают - либо наградить (такое бывало редко), либо сурово наказать (такое бывало часто), поэтому покачав головой и произнеся свою заветную фразу с вопросительной и в тоже время с недоумённой тональностью в голосе:
 - Я вам скажу, братцы мои? – он с задумчивым выражением на лице отправился в указанное место.
    Все сотрудники с нетерпением ждали его возвращения, строя всевозможные предположения о причине такого необычного вызова директора наверх, но, как вскоре оказалось, ни одно из них не было верным.
    Шеф отсутствовал часа два, а когда вернулся, то выглядел слегка возбуждённым. Увидев меня, произнёс свою загадочную фразу:
     - Я вам скажу! – и  добавил слегка суровым тоном, – Зайди  ко мне!
     Теперь у меня лицо приобрело задумчивое выражение, а сердцу стало тревожно в груди. К чему бы это? Не успел вернуться с «небес» и сразу вызывает меня. Что-то тут не то. Где я мог обмишуриться?
    - Ну что? Я вам скажу! Братцы мои.  – Глядя на меня, произнёс он свою традиционную фразу и покачал головой.
    По тональности его голоса я понял, что шеф не собирается меня за что-либо ругать и расслабился.
    - Методичку твою напечатали, и ты сможешь в ближайшее время её получить. Но не всё так просто. Дело в том, что весь тираж был арестован КГБ (комитет государственной безопасности) во время проверки  типографии, в которой её печатали. Ими проводился рейд по выявлению мест размножения нелегальной литературы. Твоя методичка не была зарегистрирована  в Обллите  (организация, контролирующая сохранение тайн в печати). По этой причине её арестовали и об этом доложили  в обком партии. Меня вызвали в отдел  пропаганды и как следует отчитали, за недостаточный контроль за действиями своих сотрудников. А  ещё за то, что я с такими печатными материалами иду в разрез политике партии и правительства. Так как в этой методичке приводятся в качестве примера случаи гибели советских граждан в горах и на реках, а советские граждане должны умирать в глубокой старости, в своих постелях, в окружении родных и близких.
    Закончил он словами:
 - Я вам скажу!  Иди, забирай свой тираж в типографию и постарайся в дальнейшем делать свою работу так, чтобы о ней поменьше знали, там наверху – и он указал пальцем на потолок.
 Выйдя из кабинета шефа, я ещё не скоро пришел в себя от того, что услышал. В голове почему-то крутилась его любимая фраза с оттенком недоумения:
« Я вам скажу, братцы мои!?»