Великая тщетность искусства

Машине все равно, что я выдал в ее пространство:
махровую чушь,
нелепую дичь, 
чудовищную глупость,
гнусную ложь;

Либо нечто принципиально иное:
"На холмах Грузии лежит ночная мгла...",
"Я вас любил, любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем..."
Или: "Выхожу один я на дорогу…"

Через известный машине промежуток времени
она выбросит в сеть мой стишок в какой-нибудь ленте "произведений".
Кто-то, из любознательности, а также  из уважения
к даже не современности уже,
а  к ее сиюминутной мгновенной мимолетности,
откроет текст, прочтет и забудет.
Настоящее станет прошлым.
Прошлое затеряется  в папке "уже неактуально". 

Когда я умру и перестану напрягать машину своими опусами, 
мое имя исчезнет из ленты новостей, и читать перестанут.
Все успокоится, придет в блаженное состояние равновесной  пустоты.


...Как определить эффективность работы поэта?
Никак! Нельзя измерить то, чего нет!
"Униженные и оскорбленные", услышав стишок, не взойдут на баррикады!
вруны не перестанут врать,
воры — красть;
"профессионалы высочайшего класса"—
не вздрогнут, сбрасывая бомбы на новые Хиросимы и Нагасаки…

А может быть, достаточно взять для расчета 
и положить в основу выводов о полезности стихов количество цитирований?
Но ведь и попугая можно приучить 
цитировать меня перед каждым приемом пищи! 
Сколько таких бескрылых двуногих говорунов цитируют друг друга,
безбожно перевирая тексты цитат!

Цитаты…  А это действительно очень нужно для жизни? 
Сомнительно что-то!

Получается, что Искусство, как и религия, 
существует вне рациональных оценок! 
Его, как и религию,  рождает великая в нем потребность — 
желание могучее, как обстоятельство  непреодолимой силы:
"Хочу, чтобы красивая  мимолетность явилась на свет!
Хочу, чтобы облако этого мига 
было окрашено ее рубинами, ониксами и аметистами!"


...Великая ценность искусства — в его тщетности!
В  том, что им все-таки занимаются,  несмотря на вопиющую его ненужность!
В том, что мы никогда не станем роботами!