Энни

Глаза Энни с упоением разглядывали коричневые высотки Чикаго. Они напоминали ей фигурки из тетриса, аккуратно размещённые по экрану. Девочка сидела на крыше старой кондитерской, где по вечерам её дедушка работал сторожем. Он-то и пропускал втихаря туда внучку понаблюдать за засыпающим городом ветров.

На землю спускались сумерки. В лужах отражались предновогодние огоньки и свет уличных фонарей. Здания бросали причудливые тени, оживающие в потоке бредущих домой людей. Перекладины крыши позвякивали от падающих капель и предательски скользили.

Джемпер под распахнутой курткой девочки успел потемнеть и насквозь промокнуть под дождём.

Энни исполнилось семнадцать этим летом. Её уже зачислили в колледж, и она с рвением училась, чтобы стать ветеринаром и вылечить, наконец, лохматого старичка, дворнягу Томаса, от кишечной непроходимости.

В нескольких метрах от края крыши посветили фонариком. Послышался задорный, но тихий оклик дедушки Энни. Воцарилась тишина.
С улицы доносились сигналы нетерпеливых водителей, сирена скорой помощи и шум чужих голосов.

Сторож, шаркая подошёл к краю и посмотрел вниз. На дороге, под крышей, лежала его Энни.

Медики суетились, дамы закрывали рот руками, а дети с любопытством выглядывали из-за туловищ взрослых, но не могли толком ничего разглядеть.

За происходящим наблюдала и сама Энни, точнее её душа. Не понимая, что произошло, она изо всех сил колотила ногой по двери скорой и кричала, что здесь, рядом. Никто не оборачивался.

Её тело - проводник души во внешнем мире - не двигалось. Энни готова была вот-вот расплакаться, но у души нет слёз. Есть боль, страдание, печаль, но ей не заплакать.
Душа Энни металась, но тщетно. Скоро она станет светом, набором мельчайших частиц, создающих энергетическое поле планеты. Если повезёт, она родится снова, в другом месте и другое время, но она никогда не испытает трепет семнадцатилетней Энни, которая любила учиться и мечтала вылечить непоседливого пса.

19 декабря 2017 года
Алёна Руденко