Практика

Хлопнула входная дверь.

- Это ты Колька?
- Я, я дед. У нас есть что пожрать?
- Мать супчик оставила. Сейчас подогрею. Пока руки помой и хлеба нарежь.
Пока внук ел, дед Николай полил цветочки на подоконнике в кухне и в зале.
Потом вместе попили чайку с вареньем.
- Ну, что? Как дела в университете?
- Всё дед. На следующей неделе весенняя сессия начинается, а потом надо где-то практику пройти. Главное, чтобы отчёт о прохождении практики сдать и получить положительный отзыв.

- Как это где-то? Что-то непонятно. Университет должен направлять на практику. Договора заключать с предприятиями на прохождение практики своих студентов.
- Отстал ты дед от жизни. Давно уж каждый студент решает этот вопрос сам. У тебя есть какие-нибудь связи. Приятели старые - нефтяники, газовики.
- Никого не осталось. Я уж двенадцатый год на пенсии. После меня там уже два состава сменилось. А приятелей в живых только двое. Да ты их знаешь. Приходили как-то.

- Да. Проблема. Ну, ладно как-нибудь порешаем. А как ты, дед практику проходил.
- Да уж, проходил. После каждого курса.
- Расскажи, как это было.
- Да как, как. После первого курса аж две практики проходил. Сначала геодезическую, а потом геологическую. После второго – ознакомительную, на нефтепромысле. Больше всего запомнилась практика после третьего курса на газовом промысле в Казахстане, недалеко от Аральского моря.

- А после четвёртого курса?
- После четвёртого сначала были военные сборы под Казанью, а потом преддипломная в Узбекистане. Но больше всего запомнилась после третьего.
- Расскажи дед.
- Ладно. Уговорил. Ну, слушай:

-Это было время, когда о проблеме Аральского моря слыхом не слыхивали. Хоккеисты «красной» машины впервые играли с канадскими профессионалами. А студенты все как один ходили на демонстрации 1 мая и 7 ноября.

Я ехал на производственную практику после окончания третьего курса в. компании с однокурсниками Женькой Саитовой и Валеркой Разуваевым по прозвищу Борода.
Институт, в котором мы имели честь учиться, заключил договор на научное обеспечение создания сезонного подземного газохранилища с управлением магистральных газопроводов «Бухара-Урал». Одним из пунктов договора предусматривалось предоставление рабочих мест студентам-практикантам.
Проснувшись на второй день поездки, мы увидели выжженную под среднеазиатским солнцем степь и верблюдов с ишаками.
 Компания наша сошла с поезда на станции Челкар Актюбинской области Казахстана. Дальше  должны были лететь на АН-2 в посёлок КС-10, располагавшийся в 120 километрах от Челкара. Выяснилось, что «кукурузник» летал туда только 2 раза в неделю.

Нашли мы попутный Урал-цистерну с прицепом, на котором также была цистерна. К этим цистернам привязали рюкзаки, Валеркину гитару и Женькин чемодан. Кое-как уместились вчетвером в кабине Урала. Водителем оказался москвич из интеллигентной семьи. Якобы его мать работала редактором одного из литературных журналов. Видимо поэтому, примерно через каждый десяток километров приходилось останавливаться, и водитель, открыв капот, сильно стучал молотком по каким-то деталям двигателя. Таким образом, распугав всех обитателей пустыни, мы поздно ночью приехали в посёлок КС-10. При разгрузке забыли про Валеркину гитару, и она безвозвратно уехала в направлении КС-11. Остаток ночи компания наша спала на полу вагончика одного из аборигенов, проявившего гостеприимство.

После трудоустройства операторами по добыче нефти и газа в конторе газового промысла, меня с Валеркой поселили в комнате коттеджа – общежития КС-10. В соседней комнате проживали молодые парни из Челябинска, работающие на компрессорной станции. Женьку поселила к себе одна из работниц КС.

Весь посёлок состоял из силикатно-кирпичных, построенных квадратно-гнездовым способом одноэтажных коттеджей на 2-х хозяев. Со стороны улиц были палисадники, а за домами огороды. В паре километров на возвышенности располагалась компрессорная станция газопровода «Бухара-Урал» КС-10. В другом направлении казах-аул. В посёлке была школа, летний кинотеатр, поликлиника и магазин.

Утром первого рабочего дня разбудили нас непонятные громкие звуки, раздававшиеся с улицы, и напоминавшие трудный запуск  автомобильного двигателя на морозе. Оказалось, что такие звуки издавали ишаки, радовавшиеся наступлению нового дня. Старший геолог промысла Анатолий Николаевич Козлов повёз нас на ознакомление с объектами промысла.

Заехали в магазин за продуктами, а потом видавший виды автобус ГАЗ, не спеша повёз нас  по газосборным пунктам - ГСП. Водитель казах, включил крайнюю передачу, и, видимо, чтобы она не вылетала, засунул между рычагом и приборной доской рукоятку от молотка. Я повесил на крючок авоську с продуктами для всей компании: кругом копчёной колбасы, буханкой хлеба и банкой килек в томатном соусе. Проехали по трём ГСП. Ознакомились с рабочим процессом операторов по обслуживанию газовых кранов и сепараторов. Выяснили, что после каждого открытия и закрытия крана надо набивать его смазкой специальным шприцем и отмечать эту операцию в журнале.

Наконец пришло время обеда. Вошли в автобус, чтобы попитаться и очень удивились, увидев, что колбаса с хлебом исчезла. На троих осталась только баночка кильки. Водитель с невозмутимым видом повёз нас в посёлок.

После скудного обеда состоялось распределение практикантов по объектам в конторе промысла. Женьку оставили в конторе помогать Анатолию Николаевичу. Валерку – на ГСП месторождения Жаман-Коян-Кулак, Меня на первый ГСП месторождения Жаксы-Коян-Кулак, что в переводе означало  - «хорошие заячьи уши».
 
- Жаман- чего-то там кулак?
- Ну, это плохие заячьи уши. Позже подъехал ещё один практикант из одной группы с Валеркой – Тагир Галиуллин. Определили его на третий ГСП Жаксы-Коян-Кулак. Он привёз гитару. Так что вечером компания не скучала. Студенческие песни разбавлялись частушками с весьма оригинальными текстами типа:

- Раскинулось море по модулю пять, вдали интегралы стояли.
  Студент не сумел производную взять. Ему в деканате сказали:
  Анализ нельзя на «арапа» сдавать. Профессор тобой недоволен.
  Изволь теорему Коши доказать, иль будешь с УНИ ты уволен.
 
  Он вышел к доске, а шпаргалки то нет. В глазах у него помутилось.
  Увидел стипендии меркнущий свет. Упал, сердце больше не билось.
  Три дня в деканате покойник лежал в «штаны» Пифагора одетый.
  В руках он учебник тяжёлый держал, что сжил его с белого света.

  Наутро его понесли хоронить. В шпаргалки его обернули,
  И вместо надгробного слова декан, прочёл теорему Бернулли.
  Напрасно студенты ждут друга в пивной. Им скажут, они зарыдают.
  А синуса график волна за волной по оси абсцисс исчезает.
 
  Марксизм своё веское слово сказал: - материя не исчезает.
  Пусть умер студент, на могиле его огромный лопух прорастает.

- Здорово! А ещё?
- Ну, слушай:

- В первые минуты Бог создал институты. И Адам студентом первым был.
  Он ничего не делал, ухаживал за Евой и Бог его стипендии лишил.
  Из-за этой дамы у Адама драма. Вызвали Адама в деканат.
  И на Землю прямо Бог спустил Адама. Так пошли студенты говорят.

  От Евы и Адама пошёл народ упрямый. Такой неунывающий народ.
  От сессии до сессии живут студенты весело. А сессия всего два раза в год.
  Что за предрассудки есть три раза в сутки и ложиться в тёплую кровать.
  А мы без предрассудков, едим один раз в сутки. А на остальное наплевать.

  День мы прогуляли, два мы промотали. А потом не знали ни бум-бум.
  Так выпьем за гулявших, выпьем за мотавших. Сессию, сдававших наобум.

Или вот такие:

- Подарил мне дедушка рубашку, рубашку.
   Сорок лет он сам её носил, носил.
   Завелись в рубашке серые букашки,
   А дед их всех ногтями подавил.

- По реке топор плывёт в сторону Кукуева.
   Ну и пусть себе плывёт железяка х..ва.

- Ну, ты даёшь, дед. До сих пор помнишь всё дословно.
- Да уж. Помню то, что полвека тому назад красочно, в деталях. А то, что вчера – не помню.

В общем, вечером делать было нечего, и мы развлекались, как могли. А в следующий вечер развезли нас вертолётом Ми-1 по ГСП. Я впервые полетел на вертолёте. Впереди в наушниках сидел за штурвалом пилот, а сзади двое пассажиров. Работа у практикантов была только ночная. Видимо  основные рабочие в летний период разъезжались по отпускам, и ночные вахты, продолжительностью 12 часов доверили нам студентам.

По ночам территория ГСП кишела  пауками устрашающего вида – фалангами. Я их сильно боялся и поэтому запирался в здании.
- А какие они из себя?
- Какие, какие. Большие, с это вот блюдце.
Дед показал на чайное блюдце.
- Мохнатые такие. А над головой устрашающе две как бы антенны вперёд выставлены. А во рту четыре клыка. Два сверху, два снизу. Да ты набери в интернете, да посмотри.

- Ну, да. Потом посмотрю. Рассказывай дальше. Интересно.
= Ну, вот. Утром я забирался на прожекторную мачту, и, смотрел в сторону посёлка, ожидая вылета вертушки. Увидев взлетающий вертолёт, быстренько спускался с мачты и готовился передать смену дневному оператору. В общем, тот ещё был оператор.
Как-то после ночной смены, залетая на вертушке за Бородой на ГСП Жаман-Коян-Кулак, рассмотрел я в деталях так называемый грифон. Вокруг дыры в почве из чёрного песка вырывались на земную поверхность горящие струи газа. Грифон образовался в результате аварии при бурении скважины, как об этом нам рассказал в ходе ознакомления с объектами, Анатолий Николаевич.

В воскресенье, совпавшее с днём отдыха, вся наша студенческая компания поехала на Аральское море, располагавшееся от посёлка КС-10 на расстоянии километров в сорока. Ехали в открытом кузове грузовика, сидя на скамейках. Поездки такие в воскресные дни были явлением постоянным.

До этого я никогда ещё не бывал на море, и когда, после часа езды, на горизонте возникло что-то бирюзово-голубое, сначала не понял что это. Оказалось, это и было Аральское море, именно море, а не цепь каких-то луж, перемежающаяся песчаными дюнами под завывающими ветрами, как это выглядит в настоящее время.

Море оказалось метрах в пятидесяти внизу под крутым обрывистом берегом плато Устюрт. Оказавшись в первый раз на морском берегу, радовался как малый ребёнок. Забегал в воду, плескался и смеялся. На радостях подхватил на руки своего друга Валерку, а Женька, при этом начала щекотать Валеркины пятки. Такого чувства какой-то необъяснимой радости никогда больше в своей жизни не испытывал, бывая на берегах других морей.

Поплавали, позагорали, а потом с Валеркой и соседом из Челябинска Сашкой пошли собирать почерневшие зубы доисторических акул, торчащий из песка слой которых тянулся вдоль уреза воды на несколько километров. Их было очень много. Вид они имели равнобедренного треугольника высотой 3-4 сантиметра. Стороны треугольника были как-бы волнистые с небольшими зазубринами.

Вскоре на «кукурузнике» прилетел Вовка Кашеваров собирать материал для дипломного проекта. Тагир познакомился с местными, и ездил с ними охотиться на сайгаков. А я сходил в казах-аул, где совершил бартерный товарообмен. По просьбе матери, на несколько пачек индийского чая со слоником выменял верблюжью шерсть с пухом. Она оказалась с песком и очень грязной, а по объёму заняла весь рюкзак. Впоследствии мать, промыв и просушив её, связала шарф и рукавицы. Казах-аул представлял собой беспорядочное скопище глинобитных кривоватых домиков. Кое-где на улицах виднелись туалеты, сделанные из кусков железа и фанеры, и не было ни деревца, ни кустика.
В один из дней в посёлок прилетела делегация министерства газовой промышленности СССР во главе с министром по фамилии Оруджев и Актюбинского обкома КПСС. Хозяева КС-10 во главе с начальником Тумасовым встретили их хлебом солью и шубатом.
 
- А это что за зверь такой – шубат? - спросил младший Николай.
- Это кисломолочный напиток вроде кумыса только из верблюжьего молока.
- А на вкус такой-же, как кумыс?
- Маленько послаще и пожирней.

 Вечером, в честь этого события с крыльца школы, заменявшего сцену, для жителей посёлка пела «казахский соловей» Бибигуль Тулегенова – тётенька крупных размеров с тоненьким голосом. На следующее утро, идя по улице, я увидел дядю Володю по прозвищу Тихоход из соседнего дома, склонившегося над открытым канализационным люком. Заглянув в люк, увидел товарища дяди Володи, который подавал наверх стакан, наполненный какой-то бормотухой. Мужики эти работали слесарями-  сантехниками, а увиденная картина была обычной утренней разминкой перед трудовым днём.

В одну из поездок на Арал мы с Валеркой познакомились с рыбаками и остались с ночёвкой на берегу. Ночью разбудил нас какой-то грохот. Рыбаки сказали, что это звук взлетающей ракеты. Спать расхотелось. Валерка взял гитару, и мы с ним выдали концерт рыбакам, которые за это предложили попробовать ушицы из только-что пойманной царской рыбы шемаи. А потом начались рассказы и байки  рыбаков про Арал, про остров прокажённых, про остров Барса-Кельмес, что в переводе означает – пойдёшь-не вернёшься. Утром, перекусив ухой, которая стала ещё вкуснее. мы уехали в посёлок.

Вернувшись в посёлок, узнали ошеломляющие новости. Водитель автобуса съевший нашу колбасу, погиб при странных обстоятельствах. Он отвозил футбольную команду КС-10 на матч в посёлок КС-11. После матча, как это водится, приняли на грудь. Водитель пообещал перевернуть и перевернул автобус. При этом осколком лобового стекла ему перерезало горло. Остальные футболисты остались живы и даже местами здоровы. Казахи хотят поднять из-за этого случая восстание против русских. В посёлок понаехала милиция.

Видимо поэтому, нашу практику резко свернули. Начальник газового промысла Наиль Хаирнасович Дусеев пожелал нам успехов и мы разъехались кто-куда. Мы с Валеркой, для ускорения, на АН-2 прилетели в Актюбинск, откуда пересев на ЛИ-2 прилетели в Уфу. Тагир уехал к родственникам в Душанбе.

- Так и закончилась та практика?
- Ну, как сказать. Закончилась, то она закончилась, но надо было написать отчёт, а для этого приехать в Свердловск, в управление магистральных трубопроводов «Бухара-Урал» для сбора недостающего материала. Там опять встретился с Вовкой Кашеваровым, Женькой Саитовой, Анатолием Николаевичем Козловым. В перерывах над писаниной, впервые играл на бильярде. Ради любопытства сходил посмотреть на дом купца Ипатьева, в котором держали, а потом расстреляли царскую семью. Потом посетил геолого-минералогический музей Уральского политехнического института. Перед тем как разъехаться посидели, тоже в моей жизни впервые, в кафе «Серебряное копытце». Помню, под водочку кушали уральские, маленькие такие пельмешата в глиняных горшочках. А на десерт угощались мороженым с морошкой, запивая клюквенно-брусничным морсом.

- Ну, дед и память у тебя.
- Да уж. Память только и осталась.
- А акульи зубы куда дел?
- Кое-как удалось прожечь отверстия в трёх и продеть нитку. Так что у родственников в деревне щеголял в стройотрядовской форме с надписью на спине OIL KING и ожерельем из трёх акульев зубов.
- Ну, наверное, девчонки по тебе сохли?
Хлопнула входная дверь.
- Мать пришла с работы. Давай скорей мой посуду, а я еду ей разогрею.