Человек беспредельный Часть вторая

Homo imansitate – Человек беспредельный (лат.)

Часть вторая. Сергей Лебедев

Сергей в сопровождении своего секретаря и троих специалистов Центра, подняв воротник со стороны налетевшего прохладного апрельского ветерка наблюдал, как к крыльцу центрального входа подъезжали три машины с правительственными номерам и сделал несколько шагов навстречу, когда они стали останавливаться. Придержав дверь первой из них, он с приветливой улыбкой вежливо поздоровался и пожал руку главе комиссии. Лысеющий, нестарый ещё мужщина – Генеральный директор Госкорпорации по космической деятельности «Роскосмос» Игорь Хорошилин, поздоровавшись, перевел взгляд, окидывая им фасад здания:

– Вот, Сергей Владимирович, собрались воочию познакомиться с деятельностью наименее затратного из наших подразделений.
– Рады, Игорь Дмитриевич, что в Вашем плотном графике нашлось место и для нас!
– Ну, не скромничайте, Сергей Владимирович, отчеты совсем ничего не проясняют в вашей деятельности, поэтому, вступив в должность, хотелось начать именно с вашего «Центра перспективных исследований» – полагаю, более расплывчатого названия нельзя было придумать.
– Думаю, Ваши намерения могут отличатья, поэтому разрешите спросить – есть ли требования к порядку осмотра или будем двигаться в порядке расположения лабораторий?
– Думаю, есть, Сергей Владимирович, хотелось бы начать... Что насчет Группы ментального продвижения?

Лебедев вскинул взор на Генерального директора – вот так сразу тот решил перейти к глубинам их деятельности? Но пожелание было равносильно приказу.

«Что же, прошу», – приглашающе вытянул он руку.

Он кратко, обернувшись, сообщил остальным сопровождающим сотрудникам Центра об изменении маршрута и, следуя в направлении приглашающего жеста руки они прошли ко входу вместе с идущими за ними членами комиссии. По обеим сторонам от входной двери отдающие честь солдаты охраны раскрыли створки входных дверей.

– Прямо по Президентскому протоколу нас встречаете, Сергей Владимирович!
– Ну что Вы, Игорь Дмитриевич, как раз служба протокола бы всё организовала, а это наше, внутреннее...
– Наши партнёры ещё подумают, что именно здесь главные секреты... может и не без оснований..., – покосился на встречающий их внутри аналогичный караул по обе стороны турникета Хорошилин.

Они вместе с комиссией прошли напрямую в холл к лифтам и в подтверждение слов Генерального директора Сергей и другие встречающие, улыбаясь, нажали кнопки лифтов, которые вместо того, чтобы подниматься, начали опускаться и всё опускались, пока их двери не стали открываться на минус седьмом этаже.

– Так-так, а вот и бункер, – покачал головой Хорошилин, – кто поверит, что у вас заурядное учреждение!
– Те, кто заглядывал в финансовую отчётность, – улыбнулся Лебедев, – мы скромные бюджетники.

Их встретил лолумрак коридора с рядами дверей по обе стороны и небольшим фойе в его конце. Коридор, однако, совсем не напоминал гулкое и мрачное подземелье. Приглядевшись можно было заметить ячеистую структуру стен между дверями, подобную облицовке звукозаписывающих студий.

– За этими дверями залы для медитаций, мешать сотрудникам нельзя, Вы сможете потом на****ать их через камеры осмотра, а звуки глушатся, как видите. Предлалаю пройти в помещения за этими дверями в конце коридора.
– Конечно, ведите, Сергей Владимирович.

По коридору, скрадывающему звук шагов полутора десятка идущих людей они прошли к ряду сдвоенных дверей, параллельному такому же ряду дверей трёх лифтов, откуда они и пришли.

Сергей, идущий вместе с Генеральным директором впереди группы, шагнул вперёд и открыл центральную из трёх дверей, пропуская руководителя вперёд в довольно большой зал заседаний и, судя по экранам, а также информационным панелям и стендам, сюда же стекалась и здесь же анализировалась информация.

«Даже удобнее будет начать отсюда, поскольку заняв своё кресло во главе стола Вы, Игорь Дмитриевич...», – начал было Лебедев, но осёкся, проследив взгляд Генерального директора.

Взгляд же его, переступившего порог, сразу же обратился к верхней точке, поверх голов находящихся по обе стороны от длинного стола заседаний. Они направлялись к столу, стоящему к ним торцом чуть поодаль и с правой стороны его, совсем немного ниже высокого трёхметрового потолка находилась эта верхняя точка. Точнее, даже две.

Первой была голова высокой, наверное, двух с половиной метров ростом женщины в платье до пола, переливающимся всеми видимыми и, судя по мерцанию, невидимыми человеческим зрением цветами. Второй было облако, висящее у её правого плеча и, если судить по движению и переливам, синхронизированным с неслышными с этого расстояния репликами, живое.

– Это же..., – начал Хорошилин, замерев на месте.
– О, да, Игорь Дмитриевич, нельзя было предположить, что Ария и Ра появятся здесь именно сейчас. Собственно, никогда нельзя предусмотреть их появления...
– Но... Кто это? Или, что это?
– О, Игорь Дмитриевич, сейчас я Вам представлю... О наших контактах было в отчётах Центра и я думал...
– В отчётах?.. Именно неясности отчётности – это то, что заставило меня начать...

Идущие за ними заходили в эту и остальные из трёх дверей также останавливались и замирали, обращая внимание туда же, что и Хорошилин.

«И что же здесь... Я требую объяснений, Сергей Владимирович!», – не отрывая взгляда от необычных личностей, вымолвил Хорошилин.

Персонал Центра, находящийся в этом зале, меж тем обращал основное внимание на входящих в зал, а та, кого Лебедев назвал Ария до последнего момента, похоже, была занята разговором с человеком, в котором Хорошилин узнал Ивана Дементьева, руководителя группы информации Поля, узнал заочно, его фото было в файлах с личной информацией, которые ему подготовили в предверии посещения Центра. Дементьева как раз и должны были представить ему в ходе этого визита. И вот этот руководитель группы, едва отвлёкшийся от разговора с... Кем? Генеральный директор, наконец, воззрился на Лебедева:

– Вы хотите сказать, что контакт людей и... Кто это? Иного разума состоялся, а мне только сейчас всё это преподносят, да ещё так?
– Игорь Дмитриевич, но в каждом отчёте же было...
– ...как раз это и заставило меня начать сразу же... И кто мог подумать, что всё настолько... Вы хотите сказать, что люди и... эти... Контакт УЖЕ состоялся?
– Э-э... Не совсем... Это, в общем-то не, что-то абсолютно новое, связь существовала на протяжении всей истории. В отчётах...
– Так. Больше ни слова про отчёты! Если я сейчас же всё не начну понимать, то под вопросом будет само существование этого Центра!
– Конечно-конечно, Игорь Дмитриевич!, – и Лебедев сделал, полуобернувшись к Генеральному директору, приглашающий жест по направлению к этой необычной женщине и ещё более загадочному облаку, переливающемуся всеми мыслимыми цветами.

«Игорь Дмитриевич, разрешите Вам представить – это Ария и...», – Лебедев ни на секунду не забыл о субординации – кого кому первым представлять.

«Здравствуйте, – побледневший Хорошилин, тем временем, решительно взял инициативу в свои руки, – не каждый день доводится знакомится... Не с людьми... Хорошилин. Игорь Дмитриевич, рад знакомству!»

Ария посмотрела на него с высоты своего роста и одарила улыбкой, кикие можно видеть на изображениях Будды. Платье её при этом ещё больше стало переливаться от кроваво-красного до опаловых тонов и оттенков. Голос её зазвучал, как будто воспроизводился не голосовыми связками и гортанью, а шёл со всех сторон одновременно.

– Рада встрече с Вами, Игорь Дмитриевич, не смущайтесь, вообще-то, мой народ – более люди, чем Homo sapiens.
– Но... Как?
– Видите ли, идея человека – много старше, чем возраст Земли, хотя, только ваш род, живя в основном в пространстве-времени, так одержим временем, его, как будто бы абсолютностью и постоянной нехваткой.
Готовый ко всему Хорошилин, тем не менее, приподнял брови:
– Но, каким образом? Вы ставите под сомнение моё самоопределение вот так разом всё переворачивая...
– Что Вы, сознание первично, все мы – то, чем себя сознаём, только надо помнить, что ни одно сознание, не может вместить в себя всего, кроме... Вы бы сказали – Бога, ибо Он всем и является, – прозвучал её голос, словно бы со всех сторон одновременно.
– Хорошо, а оно... – он..., – Хорошилин повернул голову к разумному облаку, переливающемися всеми мыслимыми и немыслимыми цветами, которое было названо Ра.

И тут же был потрясён снова, поскольку мягкий и спокойный голос на этот раз не шёл, как бы, отовсюду, но, всё же в виде звуковой волны, а зазвучал прямо в его голове и не похоже, чтобы остальные его слышали – Ра, похоже, не посчитал нужным быть воспринятым кем-то, кроме Хорошилина:

«В привычном вам языке наиболее близким будет понятие "мы" и мы – народ, также в вашем понимании и приветствуем вашу индивидуальность!»

Тут уже Хорошилин обратил свой взгляд на Лебедева:

– Объясните да так, чтобы было понятно: когда и как состоялись ваши первые контакты?
– Ну... Уже около полутора лет. Специалисты нашей группы информации Поля вышли на встречные намерения... Это последовательно приводилось в отчётах Центра...

Увидев, как нахмурился Хорошилин, Лебедев перевёл дыхание, сглотнул, но продолжал – разве мог он что-то поделать, если это не было воспринято всерьёз и оценено во всей своей значимости:

«Как Вам известно, – это было скорей формальной вежливостью, Хорошилин снова нахмурился, но Лебедев продолжал, как ни в чём не бывало, – коллапс волновой функции в случае разумных существ возможен только при равноценном встречном намерении. Ра и расса Арии пока единственные, кто проявил встречное намерение вступить во взаимодействий на уровне материи, а ведь это самая низкая частота вибраций волн, хотя, как Вам видно, частота вибраций тел наших друзей заметно отличается от наших с Вами»

Словно в подтверждение этих слов Ария улыбнулась своей невероятной улыбкой ведического божества и снова послышался голос, будто идущий со всех сторон одновременно:

«Мы ещё встретимся с Вами, Игорь Дмитриевич и Сергей Владимирович»

И её тело в переливающемся всеми цветами одеянии, как и висящее в воздухе облачко – Ра, в мгновение ока растворились к воздухе.
Повисшую немую паузу прервал Лебедев:

«Игорь Дмитриевич, предлагаю Вам пройти в мой кабинет, а продолжить знакомство членов комиссии с деятельностью Центра мы попросим Ивана Викторовича, – он взглянул на Дементьева, – в этот зал стекается информация в реальном времени и он сможет прояснить все возможные вопросы»

Всё ещё хмурящийся Генеральный директор окинул взглядом собравшихся в зале, но видя, как решительно Дементьев выступил вперёд навстречу членам комиссии, принимая на себя роль ознакомителя, шагнул в направлении приглашающего жеста Хорошилина и прошёл вместе с ним, направляясь в кабинет директора Цетнтра перспективных исследований.
.      
                ***

«Вы же знаете: по мере накопления открытий, спектр электромагнитных волн расширился, – в то время, как Хорошилин с вопросительно вскинутыми бровями и глазами восседал на кресле за столом его кабинета, Лебедев с видом стэндап-промоутера на презентации торговой марки вышагивал перед ним, – если ранее люди всё делили на свет, воспринимаемый глазами и тьму – отсутствие восприятия света, то со временем оказалось, что существуют радиоволны, рентгеновское и гамма-излучения, не говоря уже об ультрафиолетовом и инфракрасном свете, ну и так далее. Подобно этому, человечество до недавнего времени разыскивало разум только среди плотной материи, то есть "других себя". Но вот, с развитием квантовой механики и теории Единого поля мы стали думать: "а почему бы не выйти за пределы этого ограниченного видения и не посмотреть шире?". И вот оказалось, что до сих пор мы действительно, вели себя слишком узколобо»

К вскинутым бровям Хорошилин добавил прагматически растянутую губу:

– Поясните, что конкретно Вы имеете в виду?

– До сих пор мы искали лишь в рамках пространства-времени, а теперь распространили свои поиски и на время–пространство.

– То есть..., – Хорошилин насупился.

– Это достаточно условное деление, но с развитием квантовой механики и теории Единого поля мы перестали ограничивать себя рамками Ньютоновской физики макромира и от частиц и предсказуемых результатов перешли к волнам и неопределённости, – Лебедев едва заметно выдохнул, как будто произнёс доселе скрываемую правду.

– Но ведь сами физики до сих пор высказывались, что понимает квантовую механику один из миллиона?, – Хорошилин продолжал излучать скепсис.

– Однако, все принимают, как факт «Эффект наблюдателя»
 – при наблюдении за ним электрон из облака верояных возможностей обнаруживает себя в качестве частицы и пролетает через одну из двух щелей, например.

– Да-да – корпускулярно-волновой дуализм...

– До недавнего времени это так называли, однако теперь мы много говорим о том, что плотная материя, которой физика сама себя ограничивала – та же электромагнитная волна, лишь вибрирующая на минимальной частоте и «материализация – вполне научный процесс, который мы и называем «коллапс волновой функции».

Словно в подтвержение его слов, слева от него донеслось дуновение лёгкого ветерка и прямо из воздуха возникла переливающаяся двух с половиной метровая Ария и облако Ра над её правым плечом.
И снова раздался этот голос словно со всех сторон одновременно:

«Совершенно незачем искать Разум где-то, когда Он – есть всё и везде! И незачем переживать о нехватке времени – во времени-пространстве вам доступна ВСЯ его бесконечность, всё и всегда происходит в вечном Сейчас и число созданий Разума - нас, бесконечно!»

Хорошилин прикрыл глаза веками:

«О, Боже! Но, что я теперь должен доложить Президенту?», – он так и представил свой вызов в Кремль и вскинутые брови женщины подо лбом, увенчаным укладкой волос, ведь за ней теперь не только народ Росии, а всё человечество – что я ей теперь скажу?»

Он проговорил это совсем негромко, но тут же, сопровождаемый периливами облачка под потолком, проявился ответ коллективного разума Ра в его голове:

«Мы знаем, что как Генеральный директор Госкорпорации, Вы, Игорь Дмитриевич, найдёте возможность объяснить всё Президенту страны, она поймёт».