О Женщинах

   Она лежала, прикованная к постели страшной болезнью, скрюченная и высохшая, претерпевая ужасные боли, около пятнадцати лет. За ней ходила вынужденная бросить работу дочь Тамара, у которой на руках было ещё и двое детей. Муж Тамары, малопьющий, но жадный и скандальный человек, счёл за благо сделать всё, чтобы покинуть семью, свалив вину на супругу, когда старшей дочери было 14 лет, а сыну – 10, как только хозяин дома, муж Елизаветы, Василий, умер от рака лёгких.
   Вспоминала ли она в эти долгие годы непереносимых мучений свою жизнь? Кто знает… Вряд ли: в её состоянии было не до воспоминаний. Когда болезнь ещё не полностью поработила её тело и мозг, она рассказывала внуку, сыну дочери, прыгавшему ей под бочок, простенькие русские народные сказки. Внук уже тогда не любил сказок, но очень любил бабушку и, как мог, помогал ей не чувствовать себя наедине с недугом. Из-за сильного эстонского акцента и нарушения речи он мало что понимал, но слушал, не переспрашивая.
   Элизабет родилась в маленьком даже по эстонским меркам городке в середине последнего десятилетия XIX века. Семья была немаленькой. Отец, Адам, добрый и тёплый человек, носивший, по его словам, Бога в душе, был учителем в гимназии. Мать, Мийна, из крестьян - домохозяйкой. Двух старших братьев развела по разные стороны баррикад идеология. Один был монархистом, офицером и, по слухам, после Октябрьской революции служил в белой армии, а второй – учителем в школе, социалистом и был расстрелян. Были ещё старшая сестра и двое младших – братишка, тоже будущий учитель в школе, и любимица Элизабет, сестрёнка Айна Ренате.
   Красавица Элизабет любила трудиться и учиться. А ещё она обожала лошадей и ходить с ними в ночное. Она помогала матери по хозяйству, а младшенькая, не отходившая от неё ни на шаг, Айна Ренате – ей. Когда той исполнилось тринадцать и девчонка смогла заменить двадцатилетнюю Элизабет в работах по хозяйству, Лиза поехала в Россию, чтобы продолжить образование. Но началась Первая Мировая, судьба забросила её в Белоруссию, где она нашла себе работу и мужа, от которого родила девочку Ядвигу. Эпидемии болезней в те времена нещадно косили людей – вскоре после рождения Ядвиги муж заболел и умер.
   Потом были гражданская война и работа в санитарном поезде, новый муж – врач поезда - и новые болезни. Они собирали беспризорных по всей России, отмывали, лечили и сами заражались от них. Муж и родившийся от него ребёночек умерли от тифа, а Элизабет перенесла и тиф, и чуму, и энцефалит. А по окончании гражданской войны с подругой и Ядвигой приехала в поисках работы на Донбасс, где устроилась на металлургический завод в блюминг обыкновенной уборщицей.
   Там и заприметил её бывший оренбуржский крестьянин Василий, не желавший убивать людей, но навоевавшийся и в Первую мировую, и в гражданскую. Болезни не сломили её и не смогли справиться с её красотой. Долго добивался её расположения Василий, выведал, где она поселилась, а ютилась она вместе с дочкой и подругой в съёмной кладовке, каждый день захаживал в гости – полюбил по-настоящему.
   Наконец добился своего. Прожили они в гражданском браке почти до его смерти, и, уже точно зная, что осталось ему недолго, он настоял на официальном браке – с тем, чтобы после смерти его пенсия перешла ей, лежачей больной. Родила дочку Тамару, а через четыре года, уже живя в своей кооперативной квартире, сына Вениамина. А Ядвига не пережила своего отрочества, успев, однако, немного присмотреть за малышкой Тамарой и остаться в её памяти навсегда.
   Елизавета не давала покоя рукам: насадила плодовых деревьев – грушу, две яблони, сливу, несколько абрикос и не меньше десятка вишен. Поливала их, принося воду из колодца за триста метров от дома. А за парной водой для ежедневной стирки мужниной спецовки вообще ходила на заводскую градирню – там и все пятьсот метров легко набиралось. Держала живность, занималась огородом. Дети тоже выдались не бездельниками, да много ли толку с малолеток?
   Василий любил людей такими, какими они были, но, конечно же, более всех – жену и детей. Уж их-то задаривал, как только мог, получая при этом едва ли не большее удовольствие, чем сами одариваемые. Строгим родителем не был: воспитывал, не воспитывая - личным примером. Лиза, Лизонька, как он её называл, была с ними всё-таки строже. Дети подрастали, а когда дочери шёл четырнадцатый год, грянула война.
   У металлургов была бронь, сам завод частично эвакуировали на Урал, а частично взорвали. Василий с год пытался снять бронь, но уже немолодой возраст, подорванное войнами и тяжёлой работой здоровье, вместе с невысоким званием сержант, позволили это сделать только в 1942 году. Да и то благодаря тому, что он с гражданской ещё состоял в партии. Но на фронт не попал – служил политруком в институте военного авиастроения.
      На выезде из города эшелон с эвакуируемыми разбомбили. Поседевшие и обезумевшие матери с мёртвыми младенцами на руках, малыши, обнявшие мёртвых матерей – всё это стояло перед глазами Тамары всю её жизнь. Родным Василия повезло – они остались целы.
   Семью он приютил в деревне у своей сестры. Местные приняли Елизавету с детьми, мягко говоря, прохладно: «О, немцы приехали!» Не жаловала их и сестра Василия. Пахали как все в деревне, а жили хуже батраков. На второй год эвакуации их пригласила к себе вдова двоюродного племянника Василия и приняла как родных.
   Со временем своими самоотверженностью, трудолюбием и отношением к людям Лиза завоевала расположение местных жителей. Было даже, выходила в поле затемно – собирать колоски, чтобы дети выжили, надевала валенки, в которые распихивала эти подобранные с земли колоски, а валенки прохудились. Она того не заметила, так за ней до самого дома и стелилась дорожка из зёрен. Увидел ту дорожку председатель, единственный в деревне на ту пору мужчина – он вернулся с войны без руки. Пошёл по ней, заглянул в дом, посмотрел на Лизу, помолчал немного, а потом только и сказал: «Лиза, зашей валенки». И вышел. Помните же – был такой закон «о колосках»? Не сдал их председатель. А провожали их вообще всей деревней, прощание проходило, что называется, в слезах.
   Через несколько лет после Великой Отечественной войны перенесённый Лизой ещё в годы гражданской энцефалит напомнил о себе поздним осложнением – болезнью Паркинсона. И если на внучку она ещё могла не нарадоваться, наблюдая за ней с веранды, то рождение своего внука через четыре года она встретила уже будучи почти обездвиженной. Следующие пятнадцать лет она прожила в страшных мучениях, а умерла, когда внук пошёл в девятый класс.
   Её дочь Тамара в уходе за ней и детьми не успела заработать полный стаж и со временем ей была оформлена социальная пенсия. Прожив в свою очередь не самую простую жизнь, Тамара тоже в какой-то момент не смогла больше выходить из дома. Однажды её данные попались на глаза одной работнице пенсионного фонда и та вызвала дочь Тамары к себе.
   Оказалось, что мать этой работницы девчонкой была в эвакуации в той же деревушке, что и семья Василия, дружила со своей ровесницей Тамарой и выжила там благодаря Лизе: её мама тяжело заболела и Лиза нашла время и возможность выходить маму и не дать умереть её детям. Они не забыли добро, от них работница пенсионного фонда и узнала всё это. Она подсчитала и объяснила, что пенсия по неполному стажу окажется выше, чем социальная. Прибавки той было – мизер, но разве в ней дело? Есть всё-таки люди, умеющие быть благодарными и не забывать добро – вот что главное!
   Тамара не дожила до того момента, когда схлынет второе пришествие фашистов на пропитанную кровью землю Донбасса. Умерла в самом конце 2016 года. А её сын и дочь будут ухаживать за могилами Тамары и общей для Василия и Елизаветы, пока сами живы.