Я и пчёлы. Ироническая миниатюра

 
      Я всегда любила пчёл и очень огорчилась когда узнала, что количество их за последние годы значительно уменьшилось. Узнала я и то, что если эта тенденция сохранится, то человечество ожидает неминуемый голод.  Огорчилась я настолько, что почувствовала острую потребность что-то предпринять чтобы помочь выправить ситуацию, хотя пчёл  никогда не приручала и в ответе за них вроде как не была.
       И тут обстоятельства занесли меня в деревню к троюродной сестре Серафиме, которая в тайне от полиции гнала самогон. Она им весьма бойко приторговывала, поэтому смогла оплатить не только замену крыши на доме, но и строительство новой бани взамен сгоревшей из-за её чрезмерного увлечения высокоградусным напитком. Правда двое нанятых ею работника предпочли получить заработанное самогоном, который славился высокой степенью очистки.
       Так вот, один из этих работяг и подсказал мне, чтобы я не смела приближаться к ульям в подпитии.
- Иначе разорвут в клочья! – добавил он едва шевеля языком, так как уже не первый час выпивал без закуски. Что это означало я так и не поняла, так как к моменту рождения этих слов уже удобно устроилась под столом намереваясь опочить. Но Федя или Петя, точно не помню, почему-то не захотел чтобы сладкие сны снились мне именно там и принялся вытаскивать меня из-под стола, благодаря чему израсходовал остаток  энергии и свалился на мои ноги, припечатав их к земле. Так мы   
и отдыхали до утра, невинные словно младенцы, никому не докучая и ничего не разрушая.
      Разбудил меня Серафимин петух. Он больно клюнул меня в ногу, видно возмущаясь тем, что я мешаю ему свободно прогуливаться под столом в поисках крошек. А может ему удалось- таки вспорхнуть на стол и он неосмотрительно допил остатки самогона. Как бы то ни было, он клюнул меня, а затем и Федю-Мишу, и мы оба проснулись, ругая петуха не светскими словами.
      Почему-то мне сразу вспомнилось, что приближаться к пчёлам будучи в подпитии опасно. Уж какой такой частью мозга сумела я это запомнить мне не узнать никогда. Выпила я накануне как-то уж очень много, хотя в городе алкоголь искренне презираю. Но это же деревня, деревня… Здесь иная жизнь, иные традиции.
       - В подпитии нельзя, и опохмеляться опасно, - подсказывал мне мозг. - Если опохмелюсь, то совершу свой первый в жизни шаг к алкогольной зависимости.
Но как же мне плохо. Голова болит так, словно по ней прошёлся слон, а тошнота настолько нестерпима, что вызывает ненависть к жизни.  Руки же дрожат как у заправского алкаша, а ноги умоляют о продолжении отдыха. И как же мне идти к пчёлам в таком состоянии?
      Поход к пчёлам я наметила вчера. Кто-то из лакомившихся самогоном рассказал мне о замечательной пасеке Василича – крепкого семидесятилетнего деда-бобыля, пасека которого находится примерно в километре от дома Серафимы…

            Продолжение следует…