Разрушенный храм

   Вы когда-нибудь бывали в глубинках, в разрушенных, заросших, без куполов храмах? Стоит только зайти внутрь, встать посредине, немного подождать и через несколько минут включается мысленный кинопроектор, прорезающий слои времени.
   Когда-то здесь бурлила жизнь. Приходили разные люди: крестились, ставили свечки, молились, исповедывались, причащались... У каждого была своя жизнь.
   Вот, в углу, перед Казанской иконой Божией Матери, стоит на коленях молодая, в цветном платочке, женщина и со слезами молится о выздоровлении больного ребенка.
   Далее… кадр переходит в Великий Пост. Под неспешное пение сельского хора, проходит литургия Преждеосвященных даров. Храм почти полный. Пронзенный солнечными лучами, как торчащими из окон прозрачными копьями, повис в воздухе серой ватой кадильный дым. Кто-то - на коленях, а кто-то стоит, закрыв глаза в молитвенном настрое. Седовласый священник с длинными, распущенными волосами, в черном облачении, в открытых царских вратах медленно поворачивается лицом к народу и, осенив всех крестообразно свечой и кадилом, протяжно произносит: "Мииир всееем! Свет Христов осеняет всех!" Все, в благоговении пред Светом Христовым падают на колени и покорно склоняют свои головы.
   Сменяется кадр, и мы видим, как батюшка в старенькой, стираной, желтого цвета епитрахили, стоя у аналоя, принимает исповедь. Рядом, на коленях, в сереньком платочке, стоит, вся в слезах, молодая девушка и рассказывает, как намедни Митька с соседнего села соблазнил ее на сеновале и лишил девственности. Она даже еще не осознала, что страшнее для нее - покаяться перед Богом или перед папенькой, который ее точно прибьет.
   В другом углу храма всплывает момент крещения сорокадневного младенца. Молодой священник, в белом облачении, похожий на ангела, берет голенького, пухлого младенчика, трижды опускает его в большой чан со святой водой и произносит: "Крещается раб Божий Спиридон во имя Отца. Аминь. И Сына. Аминь. И Святаго Духа. Аминь". Рядом стоит с распахнутым широким рушником улыбающийся, лет сорока пяти мужчина с проседью, готовящий принять на руки своего нового крестника. А из-за спины священника, затаив дыхание в глубоком благоговении, выглядывают родители и прочие родственники.
   Вся эта картина слабой дымкой постепенно затуманивается, и начинает проявляться стоящий посреди храма, грубо сколоченный из старых досок, гроб. Средних лет священник с длинной, окладистой бородой в белой филони, встряхивая кадилом, зычным басом неспешно поет: "Покоооой, Господи, душу усооопшей рабыыы твоеяяя". Рядом, тихо всхлипывая, стоит бедно одетый, взъерошенный мальчик лет восьми и тыльной стороной ладошки размазывает по лицу слезы. В гробу, со сложенными на груди руками, мирно покоится, как будто спит, его молодая мама.
   Пройдя дальше в алтарную часть, мы видим молящегося на коленях перед престолом Божиим немолодого священника, который тихо, со слезами, грудным стоном произносит.
   - Господи, благослови меня и дай мне силы со смирением понести уготованный мне крест.
   Он медленно встает и выходит к ждущим его в храме красноармейцам с направленными на него винтовками.
   Когда-то здесь протекала жизнь.