Ягаида и Виктор Михайлович. Когда настанет соверше

   ЯГАИДА И ВИКТОР МИХАЙЛОВИЧ (МИХАЛЫЧ) (КОГДА НАСТАНЕТ СОВЕРШЕННОЕ)

   - Видишь ли, Ида – сказал Михалыч, - временами меня посещает вопрос – могу ли я считать себя верующим? Я не могу войти ни в одну, известную мне, религиозную конфессию. Принимая вероисповедание, надо принимать всё, на чём оно стоит. Неискренней веры не бывает.
   В Писании звучит Воля Божья, но писали Его люди. И, наверное, кое-что приписывали от себя. И Бога тоже принимали в меру своего понимания. Как и я принимаю Его в меру моего непонимания: верю в то, что Бог есть, а представить себе не могу... Как не могу полностью принять видение жизни того древнего, довольно простого, мира, который отразился в Писании… Я старше него на две тысячи лет.
   - Михалыч – сказала Ягаида, - то, что ты спрашиваешь – общий вопрос для всех людей с сегодняшним мировоззрением, которые задумываются о Боге.
   Здесь мы часто произносим религиозные термины, цитируем христианское Писание. Но ортодоксов среди нас нет. Мы – тоже внеконфессиональные верующие. Потому, что верующие – все люди. Просто большинство об этом не задумывается. И некоторые даже полагают, что они – неверующие. А ведь все верят, что мир таков, каким они его видят и понимают. Но мир бесконечно сложнее. Наш славный Диоген по этому поводу сложил виршу:

                Безмерно Бытиё, а я его не вижу –
                - как тени снов на дальнем берегу.
                В нем – всё, что я могу себе представить,
                и то, чего представить не могу.

   Диогену можно верить. От рождения он воспринимает действительность гораздо шире, чем мы. Поэтому ему трудно было жить. Ведь мы не только воспринимаем  наш мир. Культура, в которой мы живём, учит нас, как сейчас принято понимать воспринимаемое. А если восприятия шире обычных, то человек остаётся один на один со всем, что выходит за пределы «культурного шаблона».
   Мне доводилось встречать людей с измененным состоянием сознания. Не все они были сумасшедшими. Но ни одного из них я не могу представить выступающим по телевидению, по радио, дающим объявления в печати. Их изменённое сознание этого не позволяет… Диоген - тоже такой. Нам удалось немного помочь ему в понимании «неформатной» части его восприятия. Теперь он «вписался» в нынешнюю культуру. Но его возможности, всё равно, значительно шире возможностей обычного человека.
   - А ты сама… - неуверенно начал Михалыч.
   - Об этом я предпочитаю умолчать – улыбнулась Ягаида. – Скромность украшает человека. Мне, в моём возрасте, больше и украситься-то нечем.
    Но вернёмся к мировоззрению. Догматики бывают разные. Одни убеждённо говорят, что Бог есть. Другие - что нет. И приводят аргументы, убедительные только для них.
   Верующие говорят, что Бог – это Всё, неверующие – что Природа – это Всё. Бог мыслится, как субъект, Природа – как объект. Люди – тоже часть Природы. И нет объективных оснований полагать, что - самая высокая. И если принять очевидное: что Природа одновременно и объект, и субъект, то неизбежно возникает представление о Боге, как о творческой силе, созидающей Бытиё. Мнение о силах в Природе, как неразумных и слепых стихиях, отражает только уровень наших сегодняшних представлений о Мироздании. Представлений антропоцентричных и высокомерных: если звезда не ведёт себя, как мыслящая обезьяна, то звезда, конечно, не разумна.   
   Если силы Природы действуют слепо и бессознательно, то это – Природа в понимании науки. Если они действуют сознательно и целенаправленно, то это – Бог. И всё существует в поле сознания Бога. Иногда приходит ощущение, что мы и существуем только потому, что это сознание поддерживает нас. Именно поэтому Бог - это Любовь.   
    Поразительна мысль Блаженного Августина о том, что «…способность верить в Бога – высшая из всех человеческих способностей. Разум подкрепляет положения веры, но сам истины найти не может…».
    Наука замечательна силой своих прозрений. Но она же и говорит, что «знание похоже на шар, площадь соприкосновения которого с Неведомым увеличивается по мере увеличения его объёма». То, что лежит за пределами этого шара, бесконечно больше него. И это бесконечное воспринимает Вера, свойства которой, конечно, отличаются от свойств научного знания. В сознании Человека одинаково сильны стремление к знанию и способность верить. Способность верить – это свойство человеческого сознания. А религия – это только наполнение веры образами конкретной культуры. Но культуры преходящи и сменяют друг друга.
   - Но у конфессиональных верующих есть традиции, обряды, выполняя которые, они полагают, что исполняют свой долг перед Богом – сказал Михалыч. - А что делать неконфессиональным верующим?
   - Начну из глубины веков и даже тысячелетий – сказала Ягаида. -       Возникающее человеческое сознание не могло не «увидеть» в окружающем его мире работу сил, создающих и сохраняющих этот мир и самого человека. Эти силы были бесконечно сильнее человека и, конечно, как и многое в открывающемся мире, страшили его. Преодолеть их он не мог. Оставалось только одно - задобрить их. Мыслил человек тогда, как и теперь – аналогиями. Поэтому был уверен, что у могущественных невидимых сил такие же потребности, как и у него. А древний человек всегда был голоден. Значит, голодны были и его боги. И человек стал «кормить» их - приносить жертвы. Характерно, что большинство жертв – съедобны: от людей – в период людоедства - до пищевых растений и хлеба – в  земледельческие времена. По большому счёту, такое понимание Бога живёт и сейчас. Несовершенному человеку до сих пор трудно понять, что «стяжать благодать Божию», то есть соответствовать своему – человеческому - назначению, невозможно только восхвалениями Бога и приношениями Ему, то есть – исполнением обрядов поклонения. Необходимо прожить жизнь Человеком – добрым, этичным и самоотверженным… А так прожить жизнь – это дар Божий. Или – подвиг. И то и другое редко выпадает людям… Церковь тоже призывает к духовному подвигу, но соглашается с тем, что это трудно, и принимает исповеди и покаяния в течение всей жизни верующего…
   - Понятно, что обрядность традиционной церкви не всегда приводит к духовному росту верующего – сказал Михалыч. – Но что же делать «неконфессионалам», чтобы их рост был?
   - Жить добрыми, этичными и самоотверженными людьми – повторила Ягаида. -  Самоотверженная жизнь этичного человека - это исполнение долга человека перед Богом. Какими глазами человек смотрит на мир, такими и мир смотрит на него. Не взаимообразно. Просто по-другому - невозможно.
   В социуме живут человеческие существа, потенциально способные стать Людьми. У большинства из них нет сил реализовать свои потенциальные возиожности. Проще следовать социальным «шаблонам». Нельзя упрекать человека за отсутствие сил. Эти силы необходимо пробуждать в человеке. Но для этого каждому из нас надо ощутить потребность самому стать Человеком. Для этого мы и призваны в эту жизнь. Кем призваны? Силой, творящей Бытиё. Это – Бог. Но за привычным именем стоит Непредставимое, не похожее ни на какие образы, которые тысячелетиями «рисовали» людям профессиональные «толкователи» источника этических требований к человеку – Заповедей Божьих. Требований, соблюдение которых приближает человеческое существо к образу Человека. Но эти требования словами говорил людям не сам Бог, а такие же люди, как и мы, не свободные от «тяжёлой печати» места и времени своей жизни.
   Но Бог «пишет» эти требования и в душах наших. Тоже – сообразно месту и времени нашей жизни. И - сообразно тому, какие мы сейчас люди. Чтобы эти требования были нам понятны. Поэтому, всё-таки, у нас есть надежда стать Людьми.
   И это становление - уже не работа «статистических» разнонаправленных сил. Человеческое существо может стать Человеком только добровольно и сознательно. Для того и даны ему воля и мышление. Остаётся правильно «прочесть», что «начертано» в наших душах. И стать частью той Творческой Силы, которая творит Бытиё
  А сначала надо ощутить в себе душу. Душа – это и есть «Я». Но в нашем «Я», рядом с «голосом» души, постоянно «звучит» «голос» организма, которым, как скафандром, душа защищена от разрушительных воздействий враждебного ей материального мира. И для многих голос организма заглушает голос души. При том, что и тело, и душа созданы одними и теми же силами. Просто – у них разные функции. В следовании велениям голоса души заключается очеловечивание человеческого существа. Веления души указывают человеку его жизненный путь в том месте и времени, где ему выпало жить. Душа приводит в соответствие стремление организма - просто жить и задачу человеческого существа – жить Человеком.
   Для того, чтобы слышать голос души человек должен культивировать в себе живой, радостный, сочувствующий интерес к миру, в котором живёт. И помнить, что уныние – смертный грех.
   - Понятно, но, опять-таки, конкретности не хватает – сказал Михалыч.
   - Ну, тогда следуй Закону Божьему – улыбнулась Ягаида. - У человеческого существа нет других юридических оснований быть Человеком, кроме Закона Божьего. Только Закон Божий повелевает человеческому существу быть Человеком. Разнообразные государственные кодексы – это социальные требования к поведению в обществе. Это – дрессировка, а не «пробуждение» Человека.   
   В течение тысячелетий только религия «очеловечивала» человека, стараясь не оставлять его наедине со «зверем» в себе. Поэтому у религии возникла «естественная» монополия на духовное в человеке. Но в социуме религия выступает через церковь. Церковь, нередко, объединяется с государством и тогда начинает выполнять совсем не «очеловечивающую» работу.
   Так что, делай поправки на время, в которое живёшь и живи по Закону Божьему. А что может быть конкретнее, чем твоя жизнь?
   Но раз уж мы заговорили о Законе Божьем, не могу не вспомнить ещё одно место в Писании. Не выпадающее из духовного контекста, но, на мой взгляд, несколько необычное. Похожее на нераспустившуюся ветвь христианства. И я думаю, что, если бы эта ветвь действительно распустилась, жизнь христианства в человечестве была бы другой. Это место в Писании указывает на состояние, достичь которого должен стремиться человек.
   В Новом Завете есть Первое послание к Коринфянам Святого Апостола Павла, а в нём – глава Тринадцатая. В ней впервые упоминаются вместе Надежда, Вера и Любовь. Лет за семьдесят до Жития Святых мучениц Надежды (Элпис), Веры (Пистис), Любви (Агапэ) и матери их – Мудрости (Софии). Большая часть главы говорит о Любви. Любовь – Агапэ - такая же духовная субстанция, как Вера и Надежда. Павел не даёт  её определения, но перечисляет свойства, преимущественно – апофатические. Но сумма свойств такова, что Агапэ видится одухотворением Вечности. Она – единственное целое в нашем мире частностей. Она – единственное, что останется, когда всё остальное исчезнет.
   «Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится… когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти прекратится.»
   Единственное ценное, что должно быть в человеке, это - Любовь.
   «Если имею дар пророчества и знаю все тайны и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею Любви, то я – ничто». 
   «А теперь пребывают сии три: Вера, Надежда, Любовь; но Любовь из них больше».
   Я думаю, что Надежда и Вера – это ступени к цели, а Любовь – это цель. Потому что только  человек, достигший Любви, становится частью Творческой Силы, наполняющей Вечность Бытиём.