Терпел, терпел - и мухой вылетел

После публикации в своей многотиражке, в начале 1990-х, нескольких статей на общеполитические темы, судя по всему, прослыл я в трудовом коллективе производственного объединения "коммунистом", "противником реформ", "красно-коричневым"...

Нет, мню о себе высоко: противники реформ - это где-то там, далеко, в Москве, с ними борются сторонники реформ, демократы, а здесь, на фабрике... Вопрос ко мне был, в общем-то, один : ты кто такой?!

Прихожу как-то в редакцию, уже и газета не выходила - посмотреть, что и как, да цветочки полить, чтоб не засохли. Сижу, тишина. Вдруг - звонок, по местному телефону. Поднимаю трубку и слышу нечто косноязычно-шепелявое:


Ельцин, Ельцин, во - могуций,
Ленин - цьмо, суцёк вонюций!

Ору : да я с тобой согласен!

В смысле: здоровенный мужик Ельцин, и насчёт Ленина всё правильно.  Но там уже бросили трубку...

То есть, пролетариат, из окна цеха увидел, что я прошел, и решил высказаться.

А сами уже сидели и без работы, и без зарплаты - на трамвайную остановку ходили бычки-окурки собирать. Но телевизор смотрели :  от - и до!

И ведь что интересно: еще совсем, ну совсем недавно - попробуй, зайди кто в цех и начни выступать против Ленина!.. Ни в милицию, ни в КГБ оратор живым бы не попал - произошел бы просто-напросто самосуд. Как это - против Ленина?! Вождя мирового пролетариата?!? К тому же излупить кого-либо до смерти-до полусмерти  –  «пролетариат» такого случая не упустит!

А вообще от работы в многотиражке остались самые тёплые воспоминания. Начальство сильно не дёргало, платили нормально, когда начались трудные времена (всё по талонам), разными дефицитами профсоюз тоже не обижал. Хотя, кто мы такие - редакция, понимания, думаю, было мало. По простоте душевной - в самом хорошем смысле! Никакими журналистами, нас, разумеется, не считали, так - что-то вроде художников-оформителей. В списках всяких служб мы и обретались рядом, в самом конце.  И к лучшему...

Газета не выходила, я ходил, поливал цветочки, пока, наконец, не отнёс  их к сторожам и пошел увольняться. Нет, сказало мне начальство, газета нужна, будет еще выходить, потерпите. Написал заявление, погулял за свой счет. Пришел - начальство сменилось, и со мной беседовал... негр в золотых очках. Речи те же: газета нужна, но потерпите еще. Пришел еще через несколько месяцев  -  в кабинете директора сидят...  филиппинцы. Или малайцы...

Кончилось же всё грустно-весело. Прихожу, начальство снова другое. И я не нужен, и никакая газета не нужна. Новое начальство вообще терпеть не может всяких газет. Ну, говорю, сокращайте меня.

Секретари начальников достали-полистали папки с бумагами : что-то, говорят, не можем найти ваше последнее заявление, за свой счет...

- Где ж ему быть? Оно у вас.

- Да - говорят - оно было (!), но сейчас его нет.

И начальство мне чётко сказало: или пишите заявление по собственному желанию,  или...

Вызвали и председателя профкома,  который произнес:

- Да какая вам разница, по собственному желанию, или по сокращению!?

А ведь знает: большая разница.

Словом,  мухой  вылетел!

Грустно-весело, но, в общем, такие пустяки - по нынешним-то временам...