Глава 49. Начало лихих и смутных времён

Минул год, как Генеральный секретарь КПСС, М. С. Горбачёв, стал ещё и первым в истории Советского Союза президентом СССР. В стране начались глобальные изменения. Прошёл мартовский общенародный референдум. Большинство людей, конечно, поддержали, проголосовав за сохранение Советского Союза. Но в июне Б.Н. Ельцин из Председателя Верховного Совета РСФСР «превратился» в первого президента Российской Федерации.
— Вот ведь как президентами то всем стать хочется! ... Сначала Горбачёв, теперь и Ельцин вдруг захотел! — подумала Маша.
Как не бывать в государстве двум царям одновременно, так и два президента одновременно просуществовали в стране недолго.
Уже в августе по телевидению многократно зазвучало «Лебединое озеро», как символ чего-то значительного, тревожного и чрезвычайного.
Путч, организованный представителями верховной власти якобы во благо народа, привёл к смене власти. Михаила Сергеевича сместили из президентов страны, объявив его больным и неспособным в дальнейшем управлять многонациональной страной. На его место временно был назначен Г. И. Янаев, один из восьми членов ГКЧП. Борис Николаевич Ельцин, глава РСФСР, словно был готов к данным обстоятельствам, он открыто выступил против путчистов, проявив, как никогда, свои организаторские и ораторские способности. Под его руководством началось строительство баррикад возле Белого дома. В дальнейшем им был дан приказ штурмовать главный правительственный дом, где заседало «Временное янаевское правительство». Августовские события 1991 г. очень напоминали Маше революционные события 1917 г.
— Неужели это новая революция? — всё переживала она, глядя по телевизору, как разворачиваются все эти судьбоносные события в главном городе её страны, — Стреляют! … Убивают! … Даже погибшие есть. … Какой ужас!
Мария не понимала, что творится в любимой её стране. Это её пугало.
Вскоре всех членов ГКЧП арестовали.
С 23 августа прекратила вдруг своё существование единственная партия Советского Союза – КПСС. Несколько десятков лет являясь в стране Советов гегемоном, эта партия перешла в разряд запрещённых. Соответственно и Горбачёв вынужденно снял с себя полномочия Генерального секретаря КПСС. Центральный Комитет само распустился. Бывшие коммунисты поспешно начали выбрасывать свои партийные билеты. Начался развал Советского Союза. К власти пришло «правительство реформаторов» во главе с Ельциным.
Лихо надвигались смутные времена не только в глобальном значении – страны, но и в жизни Марии.
Нет, они с мужем не выбросили свои партийные билеты. Вместе с выданными парторгом учётными карточками эти билеты хранились теперь у них дома – в металлической шкатулке в виде сейфа.
Третий день Мария "валялась" дома с температурой. Чувствовала она себя просто отвратительно. Голова кружилась. Когда вставала с дивана, её, будто пьяную, пошатывало. Да ещё и подташнивало, в рот крошки не брала, не лезло ничего.
— Ой, что-то я так плохо себя чувствую! — призналась она пришедшему на обед мужу.
Вадим улыбнулся. Наклонившись над ней, сначала он потрогал её лоб рукой, потом поцеловал её в него.
— Ты что в лоб то меня целуешь? — обиженно спросила Маша.
— Ты молоко с мёдом пила? — пристально посмотрев на жену, спросил Вадим, — Горячий лоб. … Температура у тебя ещё, Машенька, держится! … Что с тобой? — беспокоясь за жену, спросил он и предложил, — Давай, я тебя в больницу отвезу!
— Нет, Вадик! … Не надо в больницу! — ответила Мария и, взглянув с тоской на мужа, заплакала, — Ой, Вадичка, … наверно, умру я!
— Ну, ну! — рассмеялся муж, — Не переживай! … Я к тебе на могилку ходить буду! — пошутил он.
— Хм! — усмехнулась Маша. Эта шутка мужа ей совсем не понравилась. Она с удивлением посмотрела на улыбающегося Вадима и прошептала, — С кем? … С любовницами своими? … Лучше уж – не надо! — она повернулась на другой бок, чтобы отвернуться от мужа.
— Ну, тогда один буду ходить. — всё ещё пытаясь шутить, весело сказал он и спросил, — Тебя покормить?
— Нет! … Не хочется что-то совсем! — тихо призналась она.
— Что-то мне не нравится всё это! … Третий день ты совсем ничего не ешь! — сказал Вадик.
— Ты хоть сам-то, иди, поешь! … А я попозже, … встану как-нибудь – может, и поем.
— Завтра надо будет в сервис, ... за «Москвичом», съездить! … А то и в больницу тебя увезти не на чем! … Да и мне надоело уже на мотоцикле мотаться! — пообедав и собравшись уезжать на работу, снова подойдя к жене, сообщил Вадим, — А ты, давай, выздоравливай! … Хватит уже киснуть! — улыбаясь, на прощание сказал он.
— Подожди! … Я встану – проводить тебя! — Маша попыталась встать с дивана, но у неё тут же закружилась голова, она чуть не упала. Присев, она, молча, заплакала.
— Да! … Не надо! … Лежи, болезная моя! — Вадим подошёл к дивану и поцеловал жену, — До вечера, Машенька! … Сегодня у нас уборочная заканчивается, — сообщил он, — наверно, … домой приеду попозже, … так что, ты не переживай!
Улыбаясь, он вышел из дома. А на душе у Марии вдруг появилось какое-то смутное чувство тревоги. Она лежала на диване в зале, и слёзы вдруг полились из её глаз ручьём на подушку.