Деньги Одиссея

     В этот раз мне повезло больше. Я застал Одиссея хитроумного в отроческом возрасте, когда он ещё только учился натягивать тетиву на знаменитый лук. Занятие было не из лёгких, тетива никак не поддавалась, срывалась, нещадно хлестала по щекам, руки были в кровоподтёках, голый торс мальчишки отражал блики полуденного солнца, словно грязная лужа у старой гончарни. Малый, однако, упорствовал, ни одного хныка не исходило из уст его, он только пыхтел, даже не пытаясь призвать на помощь никого из божественных родственников. Те же с интересом взирали на него с пухлых белопенных облаков, им-то была ведома вся его судьба, но в отличие от них, Одиссей, отнюдь не всеведущий, не мог обратиться к ним прямо – закон не разрешал.
 
    Когда тень укоротилась до одиннадцати лаэртовых стоп, царь возвестил:
- Довольно! Хил ты ещё, иди борись, дерись, изворачивайся, не поддавайся никому, не признавай себя никогда побеждённым, никого не прощай и будь самим собой! Ферштейн?
Царь любил ввернуть, иногда, иноземные словечки, которые завозили на Итаку редкие купцы. Одиссей выразил полное понимание на хмуром лице, но в душе уже начинала клокотать весёлая ярость. Он знал, что его ожидают в оливковой роще, посвящённой богам-олимпийцам, царевичи.

     Они уже были там, друзья, товарищи, соперники, равнорождённые от богов и царей, наследники своих отцов, которые отправили их на воспитание к царю Лаэрту на Итаку, дабы избежать несчастий, горестей и бед, которые слишком часто случались с наследниками в царственных домах на полуострове. Итака же была островом, а царь Лаэрт строгим и неумолимым бойцом и учителем.

    Царевичи возликовали, увидев Одиссея:
- Деньги Одиссея! Деньги Одиссея! – завопили они. Я возликовал, возможно даже больше, чем они, мчавшиеся со всех ног к нему, готовые каждый миг драться, бороться, сражаться, набираться сил и побеждать во всех схватках и боях.

     Победа Одиссею, казалось со стороны, доставалась без труда. Ещё бы, ему покровительствовала сама Воительница, богиня мудрости, вот почему и он был многоумным. Моё ликование нетрудно объяснить. В гомеровском Лексиконе Фридмара одной лакуной станет меньше, и её заполню я, а это – признание всего учёного гомероведения, слава и почёт! А на очереди другие замечательные путешествия, исследования и открытия.

     Я дрожал от возбуждения так, что пришлось приказать себе успокоиться и не спешить. Надо было довести это дело до конца.
 А, негодяи! Подходи по одному!
Уже почти спокойно я наблюдал, как одиссеев раб натирает торс господина оливковым маслом, ни один мускул не вздымал кожу устрашающей горой, я любовался полнейшей гармонией молодого тела. Царевичи были ему под стать. Но он превосходил их умом – непонятный дар богов даруемый немногим, почему? почему? Захваты его были неожиданны, непредсказуемы и внезапны, каждая схватка длилась не более двух делений на клепсидре. Лишь спартанскому царевичу удалось поставить Одиссея на мост, но бросить его на лопатки не удалось и ему. Словно Антей, царевич Итаки ощутил прилив сил от соприкосновения с землёй. И вот он уже стоит над поверженным спартанцем.

     Всё разъяснилось на следующий день. Я встретил божественную Эвриклею, няньку Одиссея, она со многими царевнами и служанками шла на берег моря мыть бельё. Я хотел по привычке помочь дамам поднести тяжёлые корзины с бельём, но молодая красавица остановила меня:
- Чужеземец, очевидно ты не знаешь наших обычаев. Мужчине не место там, где девушки моют бельё и купаются. И не вздумай подсматривать. Если ты царского рода, тебе придётся уплатить выкуп – деньги Одиссея. Если ты раб или чужеземец, тебе грозит смерть.
- Значит Одиссей провинился, я слышал, товарищи ему кричали «Деньги Одиссея»?
- Иди своей дорогой, чужеземец!
Однако бусы из разноцветных камушек смягчили её.
- Что поделаешь, ведь они ещё молоды, настоящие дети, что с них возьмёшь? – дети!

     Так разъяснилась знаменитая загадка, которая сорок лет не давала покоя гомероведам. Ведя раскопки на Итаке, мой шеф нашёл на месте лаэртовой гончарной мастерской черепок с выцарапанными словами «Деньги Одиссея»! Но смысл надписи казался тёмен и необъясним, ведь Одиссей был прославлен подвигами, а не богатством.

     Вернувшись в своё время, я тщательно проштудировал «Одиссею» на древнегреческом языке и в переводе шефа. Ни о каких деньгах Одиссея в них не упоминалось.

     Мой шеф в юности, принявший имя Лаэртидус, всё ещё был бодр и жаждал новых знаний и открытий. Он пришёл в восторг от моего рассказа:
- Милый мой! Я так и знал, я предчувствовал, что мы с тобой раскроем эту тайну!

     Увы! Он предчувствовал не только это, но и атаку со стороны оппонентов-книжников, которые никогда не решались на длительные путешествия в то время, где живут гомеровские герои. Нам даже кажется, что эти люди до сих пор считают поэмы Гомера лишь гениальной выдумкой. Вот почему в Лексиконе наша статья значится в разделе «Сомнительные версии». Обидно!