Красный Крест

В начале мая 2014 года Борису Кравченко неожиданно позвонил Семён Ларин и предложил съездить в Донецк. Они сблизились во время недавних кровавых событий на киевском Майдане, где участвовали в противостоянии с «Беркутом» и иногда перезванивались.
- Зачем нам туда ехать? - поинтересовался Кравченко, который после окончания московского мединститута жил и работал в Днепропетровске.
- Одиннадцатого мая нужно забрать два реанимобиля, которые «Красному Кресту» передали из Германии в качестве гуманитарной помощи.
- Надолго? 
- Мы должны будем провести в Донецкой области три дня, - сказал Семён, активный участник «Автомайдана».
Борис по счастливому совпадению приехал в Киев, поэтому ответил предварительным согласием и на следующий день они встретились в маленьком кафе на Крещатике, чтобы обсудить детали поездки. 
- А почему Донецк? - сразу спросил он после рукопожатия.
- Их доставили туда ещё начала беспорядков. - ответил Ларин. - Когда машины прошли «растаможку», из аэропорта их отогнали на ближайшую стоянку, откуда мы должны их забрать.
Они выпили по чашке капучино и вдруг Семён спросил:
- А тебе не страшно туда ехать?
- Почему я должен бояться? - удивился он. - Это же территория нашей страны…
- Там же проходят митинги, протестующие захватили многие административные здания.
- Да ну! - отмахнулся Кравченко. - В Киеве тоже протестовали, а волонтёры работали без опаски…
- Там всё проходит иначе!
- Кто же будет вредить медицинским работникам, оказывающим помощь всем без исключения людям? 
- Дай Бог! - товарищ перевёл разговор на обсуждение маршрута.
Они оправданно предположили, что могут возникнуть трудности, если ехать в Донецк на машине, поэтому решили выезжать на поезде.
- Нас вряд ли пропустят на блокпостах, - аргументировал это решение Семён, - но автомобили нужно забрать...
На следующий день они сели на мариупольский поезд. Проводник предупредил, что ехать придётся на несколько часов дольше, чем обычно:
- Поезд объезжает населённые пункты, где ведутся военные действия.
Чтобы скоротать время в пути они много разговаривали.
- Работает у нас в поликлинике врач-хирург, а по совместительству проктолог… - рассказал наблюдательный Борис. - Он просто души не чаял в домашних животных. Однажды у одной из медсестёр кошка принесла потомство. Кошка была породистой и водили её на мероприятие для продолжения потомства к породистому коту, поэтому котята удались на славу. Приносит медсестра одного котёнка на работу, дабы похвалиться. Первым делом несёт его в кабинет к этому врачу. Он в данный момент исполняет прямые обязанности проктолога. Это выглядит так: стоит больной лицом к стене в позе, унижающей достоинство нормального мужика, со спущенными штанами, а доктор производит осмотр. Входит медсестра с котёнком в руках, но больной ничего не видит. Доктор некоторое время восхищённо смотрит на котёнка и умилённо произносит: «Какая прелесть». Можно только догадываться, что подумал мужик, но он по-армейски натянул штаны и вылетел из кабинета, едва не сбив с ног медсестру. 
Собеседник живо представил эту картинку и громко рассмеялся. За весёлыми разговорами они прятали тревожное ожидание Донбасса.
- Не верю я нашим СМИ! - признался товарищу Ларин. - Не все же люди там ходят с автоматами…
Поезд прибыл на отремонтированный к европейскому чемпионату по футболу вокзал к полудню девятого мая. Донецк как будто вымер. На улицах было мало людей, в основном ходили милиционеры и вооружённые автоматами люди в разномастной камуфляжной форме.
- Милиционеры тоже с георгиевскими ленточками. - Кравченко ахнул.
- А я тебе говорил, что тут всё по-другому! - заметил попутчик.
Они увидели, как ленточки служителям закона раздавали сепаратисты.
- Смотри, как сотрудники милиции обнимаются с вооружёнными террористами, - толкнул Семён в бок товарища, - поздравляют с праздником.
- Я приезжал сюда в апреле, когда сепаратисты штурмовали прокуратуру и управление СБУ, - признался Борис. - Оказывая помощь пострадавшим, я видел, что милиционеры даже не пытались противостоять захватчикам. Пьяные женщины ходили рядом и поддерживали сепаратистов: «Заделались под медиков!.. Знаем вы нас чем-то обколете и убьёте. Бандеровцы!»
Они пообедали в уютном кафе «Латинский квартал» и сходили на центральную площадь Ленина, где проходил праздник в честь Дня Победы.
- Вдруг кому-то понадобится наша помощь! - подумали волонтёры.
На митингах их помощь практически не понадобилась, к счастью в Донецке в тот день серьёзных противостояний не было. Ближе к вечеру они вернулись в помещение «Красного Креста» на улице капитана Ратникова.
- Вот видишь, - сказал Кравченко, - не всё так страшно…
Волонтёры выпили чая и вспоминали давнюю учёбу. Вдруг в комнату зашла женщина из донецких волонтёров с вопросом:
- А где машины из Германии, которые вы должны забрать?
- На стоянке, - удивился Семён. - Где же им быть?
- Я только что видела, как они ехали по улице!
- Вы уверены?
- Перепутать эти машины с обычными «скорыми» невозможно…
- Как их кто-то мог забрать, если ключи и документы на эти автомобили у нас? - удивился он.
Они позвонили водителю, который отгонял их из аэропорта на стоянку. Он сообщил, что реанимобили забрали представители ДНР. Борис тут же позвонил в милицию. Минут через десять к ним приехали несколько встревоженных милиционеров, а с ними усатый представитель сепаратистов.
- Ваши машины у нас, - невозмутимо заявил мужчина. - Они участвовали в неправомерных действиях против Донецкой народной республики и больше вам не принадлежат.
- В каких действиях?
- На вашей машине перевозили оружие!
Когда его спросили, где именно видели этот автомобиль, если он всё время стоял на парковке, дэнээровец растерялся:
- Не знаю… Может, то была и другая машина. Но это не важно. Машина всё равно теперь наша.
Волонтёры начали закономерно возмущаться:
- На каком основании отбираете общественное имущество?
Милиционеры стыдливо отмалчивались, а сепаратист начал кому-то звонить. Громко поговорив по телефону, он заявил:
- Ладно, мы вернём ваши машины. Поехали.
- Куда? - переспросил Ларин. - Мы ни куда не поедем!
- Мы вас отвезём куда надо, - тут же вызвались милиционеры. - Вам нечего беспокоиться!
Их повезли в центр бунтующего города. Машина сотрудников милиции остановилась рядом со зданием Донецкой областной администрации. Выйдя из машины, они тут же привлекли внимание нескольких вооружённых сепаратистов, которые, обыскав их, начали хитро спрашивать:
- Что вы будете делать, если увидите, такую-то рану?.. А если такую-то?
Проверяли, действительно ли они волонтёры «Красного Креста». Когда Борис ответил на все вопросы, схватили и повели в здание. На возмущённые вопросы возразили:
- С вами никто не будет церемониться. Если мы захотим, сразу убьём.
- Они говорят правду... - побледнел Кравченко. - Донецкая милиция препятствовать им не будет.
По дороге они увидели один из своих немецких реанимобилей. В машине раскурочили замок, вместо транзитных на нём уже были донецкие номера. Вторая машина пропала. Подошёл военный и начал громко ругаться:
- Что здесь делают эти люди и что это за путаница с машинами!
Сепаратисты пытались что-то ему объяснить, но в результате, посмотрев на них, заявили:
- Мы их арестовываем.
- Да! - поддержал военный. - Вяжите их!
Сепаратисты заломили им руки и потащили в гулкий подвал административного здания. Сотрудники милиции, молча, отошли в сторону, когда сепаратисты уводили их.
- Раздевайтесь, - приказали они, демонстративно перезарядив автоматы.
Пленники разделись до трусов, затем их связали. Отобрали мобильные телефоны и стали обыскивать их одежду. Обнаружив у Семёна в кармане пакетик сахара из фирменного поезда «Донбасс», закричали:
- В этот сахар подмешан яд!.. Вы приехали, чтобы отравить здесь людей.
Пленники сначала подумали, что это шутка, но те говорили абсолютно серьёзно. Ухватившись за нужную версию, они принялись её развивать.
- Сейчас вы ещё можете сами всё рассказать, - предупредил допрашивающий их мужчина. - Признавайтесь шпионы или террористы?
Они одновременно повторили, что всего лишь волонтёры.
- Тогда будем вас пытать, - заявили один. - Не таких «раскалывали».
- Недавно один настоящий англичанин на русском заговорил. - Захохотал другой.
Дальше начался допрос с пристрастием. Следующие шесть часов их пытали почти без остановки.
- Что они хотят от нас? - мучился одним вопросом Борис.
Руки связали так сильно, что через несколько часов он перестал чувствовать онемевшие пальцы. Потом их развели по разным подвалам.
- Увижу ли я его снова? - тревожно подумал Ларин.
Во время следующего долгого допроса ему показалось, что люди, которые над ним издеваются, сумасшедшие.
- Они не просто называют нас шпионами, - ужаснулся он, - а строят совершенно абсурдные версии.
- Вы хорошо подготовились, - говорили они, рассматривая его армейские ботинки. - Обувь тоже не просто так купили. Приехали, чтобы убивать наших людей...
Время от времени ему приказывали одеться, но затем снова раздевали и бросали на холодный пол.
- Ты смотри, какой стойкий, - сказал один палач, проводя по его лицу лезвием армейского ножа.
Он сделал два быстрых движения ножа и на груди Семёна заалел от выступившей крови христианский крест.
- Вот тебе на память Красный Крест, - плотоядно ухмыльнулся он.
Ларин стиснул зубы от боли, но даже не застонал.
- Ты смотри, не раскалывается! - удивился мучитель. - Может, чем-то обколот?
- Значит, будем по-другому, - отозвался второй. - Покажем ему наглядный пример.
В подвал, где он находился, завели несколько человек. Оказалось, сепаратисты поймали их на улице за то, что у них на одежде была украинская государственная символика.
- Бандеровцы! - закричал на них истязатель.
Одного из них ударили его по лицу прикладом автомата с такой силой, что оружие перезарядилось. Избивая его, сепаратисты кричали:
- Признавайся, кто ты такой! Ты из «Правого сектора»?.. Или, может быть, из «Ультрас»?!
Парня шумно сбросили с лестницы вниз, и он затих.
- Убили! - с ужасом подумал киевлянин.
Через несколько минут сепаратисты вернулись к нему.
- Говоришь, ты волонтёр «Красного Креста»? - сказал один. - Тогда иди сюда. Если не признаешься, что шпион, сделаем с тобой тоже, что и с ним! Заодно проверим, как ты оказываешь первую помощь.
Ларина привели к избитому парню. У него в прямом смысле не было лица, сплошное кровавое месиво. Он сначала подумал, что у него вытек глаз.
- А ещё ему отрезали ухо… - шепнул ему бледный Кравченко, который уже оказывал бедолаге первую помощь.
- Как тебя зовут? - тихо спросил он парня, вытирая кровь с его лица.
- Максим, - еле слышно ответил тот, - Казарцев.
- Ты откуда?
- Из Киева… - пробормотал он и потерял сознание.
Его уволокли куда-то в подвал, а волонтёров вернули в страшную пыточную камеру. Даже после того, как они оказали первую помощь парню с отрезанным ухом, всё равно остались шпионами.
- Но сепаратисты, похоже, сами не знают, что с нами делать, - заметил Семён, когда они остались на несколько минут одни.
Убивать всех подряд, видимо, не хотели, но и отпускать не планировали. Отходя в сторону, чтобы поговорить, они ругались и, возвращаясь, продолжали бить пленников.
- Вот гады! - скрипел зубами Борис.
Обвиняли в организации Майдана, в поджоге Дома профсоюзов в Одессе. О проклятых реанимобилях, волонтёры и не спрашивали. Зашёл новый персонаж, который вкрадчиво сказал:
- Вы, конечно, шпионили, но, возможно, не по собственной инициативе. Может, вы просто не поняли, что вас использовали втёмную?
Это были, скорее, мысли вслух, но Ларин тут же за них ухватился.
- Наверное, так и было, - сказал он. - Точно!.. Нас просто использовали!
Кравченко понял игру товарища и горячо заверил, что так и есть. Они поняли, что сепаратисты не просто отрабатывают деньги, а действительно верят, что все, кто приезжает в Донецк из Киева, провокаторы и шпионы.
- Эти люди живут по законам войны… - осознали пленники. - Поймал на улице человека с украинской символикой, избил до смерти. Герой!
Им разрешили одеться, вернули документы и телефоны. Затем вывезли на мариупольскую трассу, где и оставили.
- Что же мы будем делать без денег и жилья? - растерялся Борис.
К счастью, Семён смог дозвониться знакомому. Он забрал их, приютил на ночь, а вечером посадил на киевский поезд, проходящий через Днепропетровск.
- Всё-таки протестующие бывают разными! - сказал Ларин, когда пересекли границу Донецкой области.
Кравченко ничего не ответил, думая о скорой встрече с семьёй. Он резко отвернулся, чтобы побратим не увидел в его глазах запоздалые скупые слёзы.