Мир без ваты. Глава третья. Дивный старый мир

     Глава третья. Дивный старый мир

     Вадик Сидоров встречал утро понедельника в лежачем положении поперёк кровати. Все выходные он беспрерывно пьянствовал, празднуя исчезновение лишнехромосомных скрепоносцев, и ему было даже невдомёк присесть и хорошенько подумать над своим положением. Ему и в голову не приходило, что исчезновение почти всего населения России может кое-кого сильно заинтересовать, да так, что они во весь опор примчатся выяснять - что случилось.
     А потому, когда он проснулся от непонятного гула, заполнившего весь город, то даже не сразу вышел посмотреть - что происходит. Он хотел лишь одного - опохмелиться. К слову сказать, дома он не ночевал, предпочтя перебраться в чью-то квартиру над магазином. Он спустился в разгромленный торговый зал, выбрал бутылку "Джека Дениэлса", отпил глоток... вскоре головная боль отпустила, ломота в суставах прошла, и осознав себя относительно здоровым, Вадик наконец вышел на Борисовские Пруды.
     В поисках источника странного гула он повертел головой вправо, влево, посмотрел на небо - и замер в изумлении. "Неужели ватники вернулись?" - спросил он себя, и в его воображении возникли картины суда и приговора, который будет ему оглашён. Он попробовал прикинуть - в какую сумму ему обойдутся все его пьянки? В сто тысяч? Или больше?
     Вадик стоял, задрав голову, и разглядывал эскадрильи вертолётов, летящих откуда-то из-за Марьина. Если бы он что-то понимал в вертолётах, то непременно узнал бы транспортно-десантные "Чинуки" и "Сикорские". Их было не меньше сотни, и иные из них спускались поближе к городским крышам - то ли пилоты искали места для посадки, то ли что-то высматривали на улицах и дворах.
     Один из "Чинуков" завис над Братеевским мостом, и из него по спущенным тросам спустилось около полутора десятков человек в серой полевой форме и при оружии. А ещё на улице показалось несколько джипов с пулемётчиками, и один из стрелков заметил стоящего столбом Вадика. Нечего и говорить, что три дня не мывшийся и даже кое-где загаженный и облёванный парень производил довольно отталкивающее впечатление. Тем не менее двое человек подошли к нему и принялись расспрашивать - что случилось в городе и куда все подевались.
     - А у нас тут ватники пропали, - сказал наконец Вадик, понемногу оправляясь от шока, - теперь мы и без этих скрепоносцев проживём не хуже...
     - Что он говорит? - спросил тот, что не знал русского языка.
     - Несёт какой-то бред, - ответил тот, что расспрашивал Вадика, - говорит, что у них пропала тёплая одежда и строительные скобы, но несмотря на это они хорошо живут... хотя чему удивляться. Сами видите - он неделю не протрезвлялся. Надо найти кого-нибудь более вменяемого и компетентного. А этого отвезите в карантин, только смотрите - чтобы кузов не загадил...
     Какой-то негр с латинскими буквами "MP" на белой каске повёл недоумевающего Вадика к машине, похожей на милицейский "Уазик", усадил в кузов и через полчаса высадил на огороженном колючей проволокой пустыре со складским ангаром в центре и сторожевыми вышками-грибами по углам периметра. Здесь же Вадик увидел Юру Нечитайло, Вову Долуду, майора Сенякина из Братеевского ОВД, прозаика-недоучку Ваньку Удодова, ещё каких-то людей, обликом напоминавших скинхэдов... Имелись здесь и шабашники-нелегалы родом со Средней Азии, какие-то мрачные, крепко сложенные ребята, похожие на рэкетиров из криминальных сериалов. Все выглядели подавленными и испуганными - словно мыши, радостно плясавшие после ухода кота и застигнутые последним врасплох в самый разгар танцев.

     ***

     Генерал армии США Грег Чамберс и его штаб разместились в здании Сената. Само собой, что Сенат, равно как и другие строения на территории Кремля, были проверены на наличие оставленных неприятелем сюрпризов на-вроде мин и следящих устройств. Ничего похожего найдено не было. Покончив с обустройством покинутых хозяевами кабинетов, Чамберс вышел лично взглянуть на самый эпичный момент кампании - подъём звёздно-полосатого флага над куполом Сената.
     Повсеместно сверкали вспышки фотоаппаратов, на ближайших площадях царило ликование. А вот Чамберсу было не до веселья. Всё происходящее напоминало ему нелепый сон. Противник на первый взгляд повержен... но весь юмор ситуации состоял в том, что никакого противника не было вообще. Нигде не было! Город с многомиллионным населением опустел как по мановению волшебной палочки. Если в нём кто и остался - то, строго говоря, их и людьми-то назвать было сложно. Алкоголики, наркоманы, бандиты, разнокалиберные лодыри и бездари, которые и школу-то окончить не сумели. Огромное количество лиц с гомосексуальными наклонностями. Члены каких-то идиотских сект, в которые даже сведущие по околоцерковным новшествам американские обыватели давно не ходят. И ещё - все, кто состояли в масонских ложах, так же удостоились чести остаться. Это обстоятельство сильно озадачило Чамберса, который, будучи масоном 32-й ступени Шотландского обряда, очень рассчитывал на помощь единоверцев. Если бы среди исчезнувших находился хотя бы один масон, то рано или поздно он бы нашёл способ связаться со своими братьями с тем, чтобы рассказать - что произошло.
     Была и другая категория лиц, которая никуда не исчезла - те, кто когда-либо дал согласие сотрудничать с ЦРУ или любыми другими иностранными разведслужбами.
     "Получается, - говорил себе Чамберс, - что исчезли лишь те люди, которые любили учиться, трудиться, вели добропорядочный образ жизни... если так, то катастрофа приобретает специфическую окраску. Куда могли они все подеваться? Живьём перенеслись на небеса? Вывалились где-нибудь на другом конце галактики, или вовсе - в Туманности Андромеды?"
     - Что они там делают? - поинтересовался он у адъютанта и кивнул в сторону Царь-Колокола, возле постамента которого толклась кучка солдат.
     - Это майор Рокуэлл развлекается, - пояснил адъютант, - помните случай, когда в Таллине наши ребята измочились на их монумент в честь независимости? Это даже на ютуб попало...
     Чамберс нахмурился, припоминая этот случай. Он знал о нём, но вовсе не из ютуба, ибо, как всякий умный человек, никогда не воспринимал всерьёз то, что туда закачивалось. Майор Рокуэлл действительно имел привычку орошать каждый памятник в тех столицах, где ему по долгу службы приходилось бывать. Он проделывал это в Варшаве, Бухаресте, Праге, Вильнюсе, Риге, Таллине - а вот теперь и до Москвы добрался. Хорошо ещё, что он сделал свои художества до того, как на площадь вышел высший офицерский состав.
     Остаток дня генерал занимался текущими делами, главным образом касающимися продвижению войск по территории неприятеля. По мере поступления новых докладов он всё больше убеждался в том, что и без того знал: им досталась пустая страна. Саратов, Волгоград, Краснодар... Воркута, Пермь, Уфа... Екатеринбург, Омск, Новосибирск... Иркутск, Чита, Хабаровск - везде тишина, покой и запустение.
     Что следовало делать дальше с этой громадой пустого места? А главное - в самом ли деле бывшие хозяева этой страны исчезли безвозвратно?
     Ещё заблаговременно, перед высадкой войск НАТО на российской территории, он отдал приказы относительно местных музеев - все они должны быть взяты под усиленную охрану. Это не говоря о таких местах, как штаб-квартира СВР или здание ФСБ на Лубянке. Вопреки всеобщему телячьему восторгу, вызванному исчезновением геополитического соперника, Чамберс предчувствовал, что бывшие хозяева ещё дадут знать о себе, причём в самый неподходящий момент... да и вообще любые архивы следует тщательно хранить.
     Вечером ему нанёс визит советник президента Чарлз Бронстоун, пожелавший узнать из первых рук - что творится в России и что, по мнению Чамберса, следует со всем этим делать.
     - Пока вы занимались Россией, - сообщил Бронстоун после того, как Чамберс высказал все свои догадки и соображения, - до нас дошли новости с Украины и ещё двух стран... боюсь, катастрофа унесла не только граждан России.
     Чамберс молча ждал продолжения, догадываясь, что ничего хорошего не услышит.
     - Не меньше половины населения Украины как корова языком слизнула, - говорил Бронстоун, - в особенности это касается областей, граничащих с Россией. С территории Луганской и Донецкой областей вообще унесло всех подчистую... кроме частей ВСУ и так называемых добровольческих батальонов.
     - А их почему? - задумчиво спросил Чамберс.
     - Кто знает... - собеседник развёл руками, - следовало бы поинтересоваться у организатора этого исчезновения, но разве он ответит? В том же неизвестном направлении унесло и две трети населения Белоруссии и треть населения Казахстана. В меньшей степени пострадали мелкие страны вроде Грузии или Латвии - там этими исчезновениями можно и вовсе пренебречь... а теперь вернёмся к вашим делам. Значит, вы говорите, что потерь не было? Остатки населения не оказывают сопротивления?
     Получив заверения, что потерь нет, Бронстоун, казалось, расстроился.
     - Кое-что придётся подправить, - сказал он после недолгого раздумья, - давайте начнём с самого простого... итак, мы в Москве. Перед нами стоит задача - объяснить людям цель нашего пребывания здесь. Что мы должны сделать?
     - Людям... - нахмурился Чамберс, - вы говорите о налогоплательщиках?
     - Вы очень догадливы... итак. Кому интересны наши отчёты о брошенном ядерном оружии и атомных реакторах? Разве что узкому кругу специалистов, а наш платёжеспособный электорат такими вещами, как правило, не интересуется. Мы должны подать наши мотивы на доступном для большинства избирателей языке. Иными словами, мы должны дать на экраны и газетные полосы животрепещущую картинку. Например... есть ли где-нибудь в этом городе подходящий по размеру портрет Путина? Такой, который покрыл бы фасад целого дома и который можно будет под ликующие возгласы толпы содрать по кусочкам, подобно тому, как это было в Багдаде с портретом Хуссейна?
     Генерал лишь пожал плечами. Планируя захват Москвы, он и предположить не мог, что для этого понадобятся какие-то портреты.
     - Надо найти. Если не найдёте - надо поручить сделать такой портрет, наклеить на стену, потом собрать ликующих горожан и пригласить съёмочную группу Си-эн-эн. Понимаете?
     - Понимаю, но сейчас у нас полно других дел, и вообще... раздобыть портрет будет очень непросто. А из кого собирать толпу? Я не уверен, что людей можно выпускать из карантина, тем более там содержится очень сомнительный контингент...
     - У вас есть солдаты из Эстонии, Латвии, Литвы, Болгарии и Румынии, - напомнил советник, - уверен - они сойдут за местных, если переодеть. Затем надо организовать раздачу гуманитарной помощи, и в кадре непременно должен мелькать наш флаг... понимаете? Мы спасаем население целой страны от голодной смерти, и кому какое дело, что основная часть этого населения сгинула без следа, причём лучшая его часть...
     - Вы хотите, чтобы армия занималась циркачеством?
     - Это же сущие пустяки, и много времени они не потребуют. И ещё... мы так долго готовились к войне, что налогоплательщики попросту не поверят, что вся операция прошла без потерь. Нам нужны потери. Налогоплательщик желает видеть не только трогательные постановки с раздачей товаров из сэконд-хэнда, но и изобилие павших героев.
     - Уж не хотите ли вы сказать, что... - заговорил было Чамберс, но закончить так и не решился.
     - Вы совершенно правильно всё поняли, - улыбнулся советник, - у нас много соединений, в которых преобладают афроамериканские солдаты. Порой их слишком много. А нам нужны сбитые вертолёты и самолёты. Так же в кадре будут хорошо смотреться пущенные под откос поезда. С моей стороны, а так же со стороны ЦРУ, вам будет в этом оказана всесторонняя помощь. Мне ли напоминать вам о дереве свободы, что нуждается в крови патриотов? У нас появился шанс наделать огромное количество патриотов...
     - О дереве мы поговорим в другой раз, - прервал советника генерал, - сейчас мне нужно решить ещё одну задачу. Что делать с оставшимися людьми? Ценных специалистов среди них нет, вывозить за пределы страны - дорого, да и какой в этом смысл... тем более мы ещё не всех собрали. Куда я дену несколько миллионов придурков, не приспособленных ни к какому созидательному труду?
     - Мы уже думали над этим, - глубокомысленно произнёс Бронстоун, - планы о дальнейшей их участи пока ещё находятся в стадии разработки, но уже сейчас я могу дать вам кое-какие рекомендации. Держите их в карантине, следите за тем, чтобы не разбежались, откармливайте из реквизированных запасов и по возможности устройте лучшее медобслуживание. Долго это всё равно не продлится, зато окупится с лихвой...
     - Что вы имеете в виду?
     - Я имею в виду титановые месторождения в Уральских горах, - советник загнул большой палец, - ещё - уран, кобальт и никель в горах Бырранга на Таймыре. Особый интерес вызывают так же месторождения молибдена и рутения на Камчатке и Чукотке. Понимаете ли, в чём основная проблема России... здесь никогда не могли экспортировать изготовленный продукт, поскольку из-за огромных расстояний и чрезмерных энергетических затрат он стоил дороже своего аналога, сделанного в Китае или Японии. Даже мы в здешних условиях разорились бы подчистую, если бы платили рабочим по нынешним ставкам. А теперь у нас будет несколько миллионов рабов, которые откопают столь нужные нам ресурсы почти даром.
     - И вы не боитесь, что налогоплательщики...
     - А вот на это налогоплательщики будут плевать с высокой колокольни, - отмахнулся советник, - у нас в Штатах очень удобный народ - ради сохранения уровня потребления и бытового комфорта он стерпит любой произвол и закроет глаза на что угодно. А даже если кто-то и начнёт гнать волну - то для таких правдолюбцев у нас всегда готова наклейка с надписью "теория заговора". Разве это не замечательно?
     Чамберс лишь вздохнул и согласился, что вышеописанный проект и впрямь замечателен. Сам он не единожды использовал ярлык "теория заговора", например, в тех случаях, когда проныры от масс-медиа пытались выяснить - куда Пентагон потратил пять триллионов долларов, выделенных на восстановление Ирака.
     Но до реализации плана по использованию невольничьего труда нужно было ещё дожить, а сейчас генерал взялся за решение более простой задачи - поручить местным оболтусам нарисовать гигантский портрет Путина, благо что на Арбате и Репинском сквере таких оболтусов отыскалось в изобилии.

     ***

     Пребывание в карантинной зоне оказалось не таким уж тяжёлым. Было вдоволь еды, выпивки и доступных женщин. Время от времени Вадика или ещё кого-нибудь вызывали в административный сектор, где обычно проводились допросы - представители армейской контрразведки, ЦРУ и АНБ всё ещё не теряли надежды прояснить участь исчезнувшей части населения.
     А через полгода произошло следующее - новые хозяева Москвы отобрали в своё распоряжение несколько десятков перемещённых лиц, среди которых были Ургант, Невзоров, Венедиктов, Гозман, Надеждин и ряд других так называемых "звёзд экрана" и "общественных деятелей", и поселили их изолированно от остальных. Той же процедуре подверглись несколько сотен наиболее крепких и здоровых мужиков, в прошлом явно имеющих отношение к криминальным кругам.
     Затем в один далеко не прекрасный день основную часть перемещённых рассадили по автобусам, после чего в их салоны был подан едкий парализующий газ. Придя в себя, люди увидели на своих ногах гибкие кандалы, на шеях - ошейники с электроконтактами, вдобавок они находились уже не в карантине, а в аэропорту Домодедово, недалеко от лётной стоянки с несколькими транспортными самолётами.
     - Уважаемые друзья! - раздался усиленный динамиками голос. Все недоуменно повернулись и увидели человека на импровизированной трибуне с притороченными к ней микрофонами. - Меня вы все отлично помните, и я уполномочен сделать официальное заявление. Мы с вами долго находились под гнётом диктатуры и устаревших глупых предрассудков, и сейчас мы с вами полетим на перевоспитание. А как вы, должно быть, догадываетесь - нет более лучшего воспитательного средства, чем добросовестный труд. Помните, товарищи - только честный добросовестный труд поможет вам войти в свободное цивилизованное общество! Итак, наш конечный пункт назначения - полуостров Таймыр! Прошу! - человек исполнил знаменитый жест Владимира Ильича, протянув указующую в светлое будущее руку.
     Вокруг нарастал ропот. Вадик изумлённо таращился на человека, в прошлой жизни известного как Александр Невзоров. "Значит, и он - один из ватников?" - с ужасом думал он. Ему даже в голову не приходило, что подстроить всю эту подлянку способен кто-то ещё помимо тех, кого он по привычке именовал ватниками.
     - А ведь я ему лайки ставил! - захныкал он, ещё не веря, что сказке пришёл конец. Кто-то ткнул его стволом автомата между лопаток, и он, шмыгая носом, побрёл вслед за остальными к самолёту.