Переселенцы

Мне занятно думать, что когда-нибудь
Поразмыслив над бумагой немой,
Наш невиданный, неслыханный путь
Обозначат восходящей прямой.           Р. Рождественский.


        Пролог

   В составе ойратов, пришедших из Джунгарии на Волгу в начале 17 века, было три монгольских этноса: -торгоуты,сформировавшиеся в этнос из элитного военного сословия,созданного путём отбора и воспитания мальчиков-сирот покорённых народов (аналогично египетским мамелюкам и турецким янычарам);
хошуты - хош( острие копья),передовой отряд из покорённых народов,шедший на острие атаки,со временем сформировавшийся в монгольский этнос;
дербеты - древнее монгольское племя.Дербетские тайши и нойоны Тундутовы - чингизиды по женской линии.
В 1640 году на общеойратском съезде утвердили Великое Степное Уложение, согласно которому вся степь от гор Тянь-Шаня до гор Кавказа принадлежит ойратам.Разбив войска Ногайской орды и вытеснив ногайцев на правобережье Волги ойраты подступили к Астрахани. В 1647 году тайша торгоутов Дайчин послал в Астрахань парламентёров с приглашением в свою ставку русского посольства с данью в тысячу голов скота. Астраханский воевода проигнорировал приглашение,понадеясь на мощь крепостных пушек.С целью подтверждения серьёзности своих намерений,ойраты провели набег до пограничных русских крепостей Самары,Тамбова,Воронежа разорив и разграбив их слободы,уведя в свои улусы сотни русских крестьян.Астраханскому воеводе пришлось воспользоваться гостеприимностью торгоутского тайши и от имени Русского Царства заключить межгосударственный договор со следующими обязательствами сторон:
 - прекращение набегов;
 - выдача пленных;
 - ведение совместных войн против Ногайской и Кубанской орды;
 - поставка ойратам ружей, пороха, свинца.
 - беспошлинная торговля ойратами в Чёрном Яре, Царицыне, Астрахани, Саратове, Самаре.
В 1690 году Далай-Лама прислал торгоутскому тайше Аюке печать и грамоту,  утверждающие его в качестве хана волжских ойратов.
В 1714 году к хану Аюке прибыло китайское посольство. На церемониальной встрече хан заявил о своих симпатиях Китаю и розни с Россией. Пришлось лично Петру-1 посетить ойратское ханство,с целью восстановления дружественных отношений между суверенными государствами и обсуждения предложений о совместном "прорубании окон в Европу и в Азию ".Первую часть встречи провели на царской галере в устье реки Сарпа, куда царь и его свита приплыли из Саратова.Пётр подарил хану золотую саблю.Екатерина подарила ханше украшенные бриллиантами золотые часы и несколько кусков парчи. Ответную встречу провели в ставке хана.Ханша и Екатерина пили солёный чай с верблюжьим молоком. Пётр и Аюка пили подогретую молочную водку трёхразовой перегонки(араку).  В результате тёплых дружественных переговоров разомлевший от выпитого,хан расщедрился и  выделил 7 тысяч воинов для Персидского похода.
 При хане Аюке Волжское ойратское ханство достигло пика своего могущества. Хан участвовал в русско-шведской войне, в Азовском походе, усмирял горцев Кавказа, громил казахские жузы, подчинял мангышлакских туркмен.  Со смертью хана Аюки в 1734 году началась междоусобица, которой воспользовалась Россия. Екатерина Великая решила помочь ханству,привнеся в него демократию. Вооружение,промышленные товары,деньги,подарки стали поступать не ханам,а нойонам,как плата за их участие в совместных войнах.Экономическая зависимость нойонов от России привела к тому,что с подачи Екатерины был  создан совет нойонов (парламент) с правом неутверждения приказов и распоряжений хана.В случае несогласия между ханом и советом,решение должна была принимать царская администрация.Подобная "демократизация" возмутила хана Убаши.Он посчитал унизительным и неприемлемым своё подчинение нойонам. И в январе 1771 года началась трагическая откочевка большей части торгоутов в Джунгарию. С этого времени этноним калмыки начал вытеснять этноним ойраты. При Павле-1,ненадолго,было утверждено калмыцкое наместничество(автономия). Междуречье Урал-Волга было отдано Букеевской орде киргиз-кайсаков (казахов). Калмыцкие земли правобережья Волги были поделены между Астраханской,Ставропольской губерниями и Областью Войска Донского. Таков был конечный результат помощи соседнего государства,демократизации и бегства главы государства в отдельном "цеевропейском" ханстве.    
   В Элисте на пересечении улицы Ленина и проспекта Остапа Бендера стоит монумент – конная статуя последнего ойратского хана. Памятник Убаши-хану подарен городу китайскими торгоутами,потомками тех, кто вернулся в Джунгарию с Волги.  Хан Убаши повел за собой на историческую родину, в далёкую Джунгарию, большую часть улусов - тридцать три тысячи кибиток (вероятно, около двухсот тысяч человек). Большинство погибло в дороге от болезней, голода, холода,в непрерывных боях с казахами. Не более двадцати тысяч добрались до земель бывшего Джунгарского ханства, больные, измождённые, без имущества, без скота, рассчитывая лишь на милость манчжурских правителей. Убаши, ради того, чтобы называться ханом, стал на колени перед цинским императором, по приказу которого была опустошена Джунгария (около одного миллиона убитых ойратов, в том числе женщин и детей). Ойраты потеряли всё: государственность, название страны (син-цзян – новая земля), девяносто процентов населения, даже имя народа: калмыки – в переводе с языков тюркских народов, означает «оставшиеся». Не подходит Убаши на роль национального героя. Он всего лишь последний ойратский хан, приведший свой народ к катастрофе, отрицательный пример другим правителям. 
С уходом торгоутов и переселением на Терек бузавов (казаков-калмыков), освободились огромные степные пространства, и началось их заселение. Лист истории перевернулся. Новые переселенцы начали творить историю края с чистого листа.
    В Малодербетовский хотон Хар-модн (Черное дерево - дуб) первую партию спецпоселенцев доставили в 1818-м году под конвоем. Надзор за ними возложили на Цацинского зайсанга. По балкам, идущим от Ергений к Сарпе росли дубы. Память о них сохранилась в русском названии села – Дубовой Овраг.
Если бы не потребность государства в контроле и обслуживании дорожного тракта с Волги на Кавказ, никто по своему желанию не поселился бы в этих неуютных местах. Солончаки, подпочвенные воды. Тяжёлый климат полупустынь. Мошка, изводящая скот. Комары, досаждающие людям. Персидский суховей, регулярно приносящий саранчу.
Глинобитные и сложенные из самана, без фундамента, с земляными полами, крытые соломой дома простоят до лета 1942 года. В результате боев с немецкой и румынской армией относительно целой осталась лишь каменная церковь Великомученика Никиты, выдержавшая обстрелы, бомбардировку, вандализм атеистов. Сто лет, до самой Советской власти в селе не было школы. Кроме священника и старосты все были безграмотны. Зато, как и сейчас, вдоль трассы было множество закусочных, питейных, торговых лавок, мастерских по ремонту транспорта.
Процессу добровольной крестьянской колонизации на землях Астраханской губернии положил начало указ Императора Николая I от 30 декабря 1846 года, дающий казённым крестьянам при переселении в указанные им места восьмилетнее освобождение от податей и рекрутской повинности. К концу XIX века в селе Дубовой Овраг проживало уже до четырёх тысяч человек.


1898 год.

    Мальчик свистнул. От мощного удара дверь сарая распахнулась. Два красных чудовища, выставив огромные серповидные рога, вырвались из сарая и понеслись к арбе. Сами встали на колени, просунули головы между пряслами. Мальчик запер головы с боков ярма наружными костылями и с трудом поднял оглоблю. Быки поднялись и подались назад, помогая присоединить комель к арбе, затем без команды двинулись следом за своим маленьким хозяином в сторону бахчи. Бычков ещё телятами отец выкупил у калмыков и отдал их на попечение сыну. Он пропустил время, когда их можно было кастрировать, а потом уже боялся к ним подойти.
Мальчику было восемь лет. С мая до октября он жил на бахче в землянке. Раза три за лето приезжали родители проверить качество прополки. Привозили пшено, горчичное масло, сухари, сменную бочку воды.
Конец бахчи подходил к оврагу. В овраге поселилась волчица с щенками. Побаиваясь волчицу мальчик при прополке не доходил шагов двадцать до оврага. Волчата подрастали. И уже целая стая появлялась на краю поля и с любопытством разглядывала работающего соседа. Его огромных быков волки опасались. При их появлении на бахчах волчья семья пряталась в овраге. Когда по приезду отец хотел сделать сыну выволочку за плохую прополку, мальчик пожаловался на волков.
- Волки не люди, в местах где живут, не пакостят, а ряды надо пропалывать до конца, - только и сказал отец.
Мальчик сам грузил арбузы и дыни в арбу и отвозил на рынок в Сарепту. Торговал отец.
В августе, по распоряжению отца, мальчик отвёз отборную партию тыкв, арбузов,дынь в имение Тундутовых, в счёт оплаты за разрешение русским поселенцам пасти скот на дербетских пастбищах. Пока дворовые калмыки разгружали арбу, конюх и управляющий имения с удивлением и восхищением рассматривали быков и расспрашивали о их родословной. К царившему во дворе оживлению, из каменного двухэтажного дома вышла княгиня с сыном. Конюх с недоверием отнёсся к утверждению мальчика в том, что он сам без помощи взрослых, управляется с быками и попросил показать, как он распрягает и запрягает. Смотреть сбежалась вся дворня. Потомственные кочевники-скотоводы устроили овации маленькому русскому мальчику по достоинству оценив его мастерство. осторожно с опаской обходя быков к мальчику подошёл княжич и протянул руку:"Меня зовут Данзан, Дима по русскому". Мальчик крепко пожал протянутую руку:"Иван". Представилась княгиня:" Эльзята Бегалиевна". И пригласила ребят к столу:"Сегодня бёрики из верблюжатины". Мальчик впервые ел верблюжатину и пил чай с печеньем.       
В ноябре, после осенней стрижки, собрали отару и отправили её на тебенёвку вслед дербетовскому цоволгону. В тот год отец подрядил младших сыновей подпасками. Мальчик впервые уходил на чёрные земли. Для старшего четырнадцатилетнего брата это была третья и последняя зимовка в степи. Под Рождество он простудился и слег. Чабан не жалел дров и кизяка, топил буржуйку, грел будку. Но через неделю топливо кончилось, и брат умер. Весной, по возвращении отары, отец получил за не вернувшегося сына одного барана сверх договорной оплаты. Быков отец продал ещё осенью. Мальчик плакал. Потерю быков он переживал сильнее, чем смерть брата. На тебенёвку отец его больше не посылал, так как нашел ему более выгодное занятие. Зимой мальчик плёл кошелки – корзины из чакана, которые отец с успехом продавал в Сарепте. Бахча летом, кошелки зимой, и так до двадцати лет.
    

        1909 – 1916 годы.

Дед был коваль, и прозвище у него было – Коваль. У отца и внуков это прозвище стало фамилией. Осенью 1909 года Ивану Ковалю выпал жребий на действительную срочную службу. Согласно уставу нижнему чину не разрешалось вступать в брак. Но отец срочно, до отправки на сборный пункт, женил сына. Семье нужны были рабочие руки. Венчание, нешумная свадьба, медовая неделя и расставание на четыре года. На сборном пункте привели к присяге, медосмотр и направление в часть.
По критериям: отличное здоровье, осанка, рост не ниже 175 сантиметров, цвет волос (шатен), сословная принадлежность - потомок однодворцев или казенных крестьян (не помещичьих), а также благодаря случайной разнарядке, крестьянский сын из далёкого степного села попал в столицу, в расквартированный в Петергофе лейб-гвардии драгунский полк. Первые двадцать лет жизни провёл парень в радиусе не более двадцати верст от родного села, и вот открылся ему большой новый мир. 
    В армии абсолютно неграмотный парень получил не только хорошую военную выучку, но и образование в пределах начальной школы. Писал письма домой красивым каллиграфическим почерком. Жена, отец, мать ходили в церковь к священнику читать эти письма. В полку же определили у него абсолютный музыкальный слух, выучили играть на духовых инструментах. В полковом оркестре играл на «бейном» басу, как тогда называли тубу. В рождественские праздники младших чинов полка возили в Санкт-Петербург на спектакли. В январе 1911 года Иван сопровождал полковой штандарт в первопрестольную, на ежегодный крещенский парад, и участвовал в нём, в составе взвода от первого эскадрона полка. В парадном расчёте лейб- гвардии уланского полка он встретил земляка корнета Данзана Тундутова. Оба были рады встрече, расспрашивали друг друга, о том, что пишут из дома. Делились радужными ожиданиями будущего возвращения в родные края и не могли представить того,что ждёт их в ближайшем будущем.
 Шефом полка была Великая княгиня Мария Павловна, посещавшая все праздничные мероприятия полка. Иван Коваль и другие нижние чины с изумлением смотрели на пожилую, грузную женщину в парадной полковничьей форме полка при оружии – с офицерской драгунской шашкой.

В один из дней пасхальной недели казармы посетил Николай Второй. По случаю праздника провели парад. Полковой оркестр играл драгунский марш Иоганна Штрауса, написанный и посвящённый им, лейб-гвардии Драгунскому полку. После парада церемония христосования с нижними чинами. Царь, который выделял военных музыкантов, поцеловался с каждым музыкантом оркестра. Целование было символом любви и единения царя с армией и народом. Иван Коваль получил в подарок от помазанника фарфоровое яйцо с царским вензелем, изображение которого в 1918 году с сожалением вытравил.
Учёба, служба, манёвры, парады… невероятные четыре года службы пролетели быстро. 


***

Вернулся домой осенью 1913-го, а летом следующего года началась большая война. Иван был мобилизован и направлен в Армавир в формирующуюся Кавказскую туземную конную дивизию. Как прошедшему полную срочную службу Ковалю присвоили чин урядника и определили в третью бригаду, в Черкесский полк. Рядовые всадники полка: черкесы, адыги, абхазы, кабардинцы были необученными добровольцами. В мирное время их не призывали на срочную службу. В целях ускоренной подготовки был подобран элитный командный состав, как офицеров, так и урядников.
Черкесский полк эшелонами отбыл в город Проскуров. Далее четыре скорых месяца обучения и сплачивания подразделений. Уже в ноябре, после проверки боевой готовности полк был отправлен на Юго-Западный Фронт, в Карпаты. Реалии войны оказались не такими, к каким готовились. Конница перестала играть главную роль на поле сражения. Бал правили артиллерия и пулемёты. Прорваться в Европу через перевалы не удалось. Завязли в снегах. Черкесы не боялись идти в конную атаку, но  началась окопная война, и их использовали как пехоту. Декабрь 1914-го, январь, февраль 1915-го тяжёлые бои в горах.
Весной на помощь австрийской армии пришли германские дивизии. Царская армия оказалась не готова к затяжной войне. В полной мере проявился кризис снабжения. Израсходованный в первые месяцы войны боезапас не пополнялся. Армия отступала. В мае австро-германские войска прорвали фронт. Отступление стало походить на бегство. Невиданная ранее по величине площадь театра военных действий и большая протяженность фронта позволили коннице действовать по прямому назначению, используя большую мобильность и маневренность. Черкесы вновь сели на коней. Кавказская туземная дивизия была в арьергарде отступающих армий Юго-Западного фронта, сдерживая численно превосходящего противника. Тяжёлые бои под Станиславом, Перемышлем, Тлумачём. Под Иваном Ковалем дважды убивало лошадей. Оба раза он был контужен, но оставался в строю.
 
         ***
   Полки дивизии были соединены с пехотными полками, образуя арьергардные отряды. В мае 1915 года вся третья бригада дивизии действовала вместе с 3-м и 4-м Заамурскими конными полками и тремя дружинами ополчения. Командовал сводным отрядом генерал-майор Пётр Краснов. Фронт ополченцев проходил по Днестру у города Залещики. Конные полки находились в местах сосредоточения, в тылу пехотных порядков. Когда австрийская дивизия начала форсирование Днестра пушки ополченцев молчали ввиду отсутствия снарядов. Артиллерийский обстрел русских позиций противник вел с противоположного берега непрерывно. Почувствовав безнаказанность, австрийцы быстро возвели наплавной мост и, переправив более полка пехоты, начали готовиться к атаке.
Медлить было нельзя. В случае переправы всей австрийской дивизии вместе с дивизионной артиллерией сдержать прорыв силами отряда будет невозможно. Выдвинувшиеся на позиции Заамурские конные полки с ходу атаковали фланги переправившегося противника. Ратники дружин ополчения поднялись в штыковую атаку. Но мощный огонь австрийских пушек заставил пехоту залечь. Не поддержанные пехотой заамурцы повернули коней. В этот напряжённый момент боя к месту вражеского плацдарма подошли Черкесский и Ингушский полки. Краснов начал готовить новую атаку. Третью сотню черкесов спешили и распределили по цепям ратников. Командиров ополченцев грозно предупредили:
  - Черкесы в атаке не лягут сами и вам не дадут!
Командир 3-й сотни Черкесского полка Клыч Султан-Гирей, мулла сотни Исламбек Иванов, старший урядник сотни Иван Коваль встали в первом ряду изготовившихся к атаке ратников. Одновременно с пехотой, с флангов начала атаку конница Черкесского, Ингушского и обоих Заамурских полков. Несмотря на потери ни пехотинцы, ни конники не остановили атаку и ворвались в расположение врага. Около полка австрийцев было изрублено, исколото штыками и горскими кинжалами, сотни были взяты в плен. На плечах бегущих конные части отряда форсировали Днестр и преследовали отступающую австрийскую дивизию.
Наскоро переформировав конные полки, Краснов повёл их в рейд по междуречью Днестр-Прут. Вместо того чтобы расширять прорыв и преследовать русскую армию, австрийское командование вынуждено было снимать с фронта дивизию венгерских гусар и отправлять её в тыл гоняться за бригадой Краснова. Утомлённые переходом гусары две недели шли по пятам кавказцев. Краснов дважды форсировал Прут, менял направление движения. К концу рейда направил бригаду к Днестру, позволяя гусарам приблизиться, а сам развернул бригаду у реки фронтом по направлению к преследователям. В эту войну встречные бои крупных соединений конницы лоб в лоб были редкостью. Гусары искали встречи, но атака туземной конницы развернутым строем стала для них полной неожиданностью. Спешно они стали перестраиваться из походных колонн в ряды для атаки. Черкесская и ингушская конные лавы с воем и гиканьем приближались, охватывая венгерских гусар полукольцом. Зрелище атаки выглядело захватывающе красочным, если бы не предстоящее пиршество смерти. Стройные, как на параде, ряды венгерских гусар в расшитых золотым шнуром доломанах, в красных рейтузах, в киверах с султанами и блестящими на солнце золотыми кокардами, словно сошли с картин минувших наполеоновских войн. Навстречу им кавказцы в папахах, в чёрных, серых и грязно белых черкесках с серебряными газырями, словно ночной кошмар иных войн и иных эпох. Изящная организованная Европа и дикая безрассудная Азия сошлись на берегу Днестра. И ещё один штрих к общей картине – вероятно, это была последняя война, в которой генералы не посылали в бой полки и бригады, а вели их за собой. Генерал Пётр Краснов мчался в бой во главе Черкесского полка, в первом ряду.
Со стороны венгров грянул ружейный залп. На полном скаку повалился через голову конь комбрига, выбросив всадника из седла. Коваль оказался рядом, осадил на полном скаку. Иван помог генералу подняться, посадил на свою лошадь. В порыве боя сбитые с коней раненные и контуженные всадники сбивались в отдельные цепи и продолжали атаку. Обходные казачьи Заамурские полки сомкнули кольцо вокруг неприятеля. Атака со всех сторон с леденящим душу древним монгольским боевым кличем, зовущим вперед, – УРА! Гусары заметались в мешке, порядок рядов нарушен. Озверелые люди рубят друг друга. Прославленные голубые гусары бегут, загоняя коней, бросая своих убитых и раненных.
… Нет большего удовольствия казакам и черкесам, как преследовать и рубить бегущего врага.
Этим рейдом туземная бригада дала возможность войскам Юго-Западного фронта перегруппироваться и перейти в контрнаступление. Иван Коваль получил первый Георгиевский крест из рук Краснова за спасение командира в бою. Сам Краснов за бои на Днестре получил орден Святого Георгия 4-й степени – самую почётную для офицера награду.
В 1916-м Кавказская туземная конная дивизия, которую уже тогда часто именовали «Дикой», участвовала в Брусиловском прорыве. На этот раз третьей бригаде больше довелось находиться в резерве. Однако Коваль получил второй Георгиевский крест. Отличился Иван будучи в разведке во главе разъезда. На лесной просеке наткнулись на такой же разведывательный разъезд баварских улан. Реакция Ивана оказалась быстрее,крикнул:
- В шашки!!!
И первым бросил коня на растерявшихся врагов. Черкесы не подвели. Немецкий разъезд перебили, фельдфебеля взяли в плен.


1917 год.

    Дома по аттестату Ивана Коваля жена получала огромные по местным меркам деньги. Жалование всадника Туземной дивизии составляло 20 рублей в месяц. Коваль как урядник получал 70. Плюс 3 рубля за каждый георгиевский крест. Для сравнения солдату в армейской части в месяц причиталось 70 копеек, унтер-офицеру – 10 рублей. 70 рублей в месяц имел армейский поручик. Дополнительно семья (жена и сын) получали от казны по 3 рубля в месяц «кормовых». На эти деньги Ковали отстроились. Единственный дом в селе на фундаменте с деревянными полами крытый сарептской черепицей. Добротные хозяйственные постройки. Обзавелись быками, лошадьми. Арендовали землю у односельчан. Нанимали батраков. Всю землю засевали сурепкой (сарептской горчицей). Закупили семяочистительное оборудование. Семена сдавали на маслобойные заводы в Сарепте, в Чапурниках. Получали хороший доход. Собирались завести собственную маслобойню. 
В январе 1917 года Кавказская туземная конная дивизия была отведена в тыл для отдыха и переформирования. Иван получил отпуск. 
В отпуске Иван гулял с друзьями, обмывал награду, хвастая боевыми подвигами. Рассказывал, что спас в бою и вывез на своем коне из-под обстрела командира бригады генерала Петра Краснова. С уважением отзывался о других своих командирах: полковнике Султане Крым-Гирее, командире сотни Клыче Султан-Гирее. С неодобрением высказывался о предреволюционных событиях, о брожении в армейских частях.
Еще припомнят друзья ему эти подвиги, знакомства, отношение и высказывания о революции ...

***

    Февраль. Отречение. Смута. Развал армии. Дикая дивизия, единственная боеспособная часть, которой затыкают дыры в разваливающемся фронте. Армейские части самовольно уходят с позиций. Толпы дезертиров в тылу грабят и убивают. Дивизия снова, как в 15-м году прикрывает бегство разложившейся армии из Буковины и Галиции. В конце августа дивизия по приказу Верховного главнокомандующего Лавра Корнилова вместе с частями 3-го Конного корпуса начала движение на Петроград с целью наведения порядка в столице. В приказах звучали слова о защите временного правительства, но офицеры между собой вели разговоры о военном перевороте с целью установления диктатуры в лице Корнилова, о необходимости повесить всех германских шпионов во главе с Лениным и разогнать Советы. У станции Антропшино авангард Черкесского полка – полусотня под командованием урядника Ивана Коваля, вступила в бой с отрядами петроградского гарнизона. В это время, в тылу у эшелонов митинговали. Приехавшие из столицы агитаторы, полковые муллы убеждали горцев не лезть в дела русских. Временное правительство и Советы объединились против корниловцев. Подошли два бронепоезда с верными Временному правительству войсками. Ополченцы из рабочих, разобрали пути и выставили заставы на пути к Петрограду. Прибывающие на станцию части дикой дивизии были блокированы. Командир Черкесского полка Султан Крым-Гирей приказал вступить в переговоры с делегатами.   
Противостояние прекратилось. Наступление на Петроград назвали мятежом. Эшелоны дивизии пошли на Кавказ. Иван Коваль, семь долгих лет не выпускавший из рук оружия, оформил отпуск, сдал карабин и шашку в арсенальный вагон и покинул состав на станции Сарепта. На привокзальной площади из толпы растрёпанных, расхлябанных пьяных солдат раздалось:
- Срежь погоны, джигит!
Иван, положив руку на рукоять кинжала, пошел прямо на толпу:
- Я тебе голову срежу.   
Солдаты расступились, давая дорогу, провожая недобрыми взглядами.

     ***
    Прибывшая на Кавказ Дикая дивизия была распущена, но уже через год круговорот Гражданской войны втянул в себя некогда сплоченных в единое целое офицеров и всадников, разделив их на красных и белых. Так командир дивизии князь Дмитрий Петрович Багратион вступил в РККА, а бывший его начальник штаба Яков Давидович Юзефович – в добровольческую армию Деникина. В Гражданскую войну в официальное название двух дивизий было включено слово «дикая»: у белых – Черкесская дикая дивизия Клыч Султан-Гирея, у красных – 1-я Кавказская дикая кавдивизия Гая.

   
   1918 год.

     До весны жизнь в Дубовом Овраге шла в стороне от бурных событий России. Красные обходили село, опасаясь калмыков Данзана Тундутова, взявших Райгород и перекрывших движение по астраханскому и ставропольскому трактам. Гражданская война началась вдоль железных дорог. По железнодорожной линии Тихорецк-Сарепта шли эшелоны бежавших из Украины анархистов, эсеров, красных партизан. Бои велись с Донскими казаками походного атамана Попова. Крестьяне сёл Малодербетовского улуса Калмыкии, Сальского и 2-го округа Войска Донского создали мощную группировку, контролирующую железную дорогу от Великокняжеской до Котельникова. От Жутова до Сарепты контроль осуществлялся бронепоездами царицынского гарнизона.
    Весной Советская власть начала переход от партизанщины к созданию регулярной армии. В Царицыне объявили всеобщую мобилизацию. Жители Дубового Оврага и соседних сёл: Чапурников, Цацы, Червлёного, Райгорода, Светлого Яра, Тундутова отказались от мобилизации, на совместном съезде под лозунгом «Долой красную армию!» призвали к прекращению гражданской войны. Призвав к миру, приступили к созданию отрядов самообороны. Иван Коваль стал командиром Дубовского отряда. Сарептское ЧК послало карателей.  На подавление мятежа были брошены все части южного участка обороны Царицына. Отряды самообороны были разбиты. Иван Коваль увел свой отряд на острова в Сарпу. Тех, кто разбежался по домам, арестовывали, отправляли в Сарепту. Решением трибунала более ста человек были объявлены зачинщиками мятежа и показательно расстреляны первого сентября на ратушной площади Сарепты. Остальных распределяли по воинским частям. Эти части составили основу 1-го и 2-го крестьянских полков. Формированием и обучением этих полков занимался Николай Руднев.
   В середине сентября началось наступление Донской армии Краснова на Царицын. Казаки заняли Дубовой Овраг, Чапурники, Червлёное, Сарепту, Бекетовку. Особенно тяжелая обстановка сложилась под Бекетовкой. 1-й и 2-й Крестьянские полки оставили позиции и перешли на сторону белоказаков.  Таков был первый результат насильственной мобилизации. В образовавшуюся брешь ринулись белые. Николаю Рудневу во главе резервной краснопартизанской бригады пришлось спасать положение. В этом бою Руднев был смертельно ранен. Основатель регулярных воинских частей в Красном Царицыне жизнью оплатил предательство своих подопечных.   
   Неожиданное появление между станцией Тундутово и Дубовым Оврагом в тылу наступающих «Стальной» дивизии Жлобы изменило ситуацию в пользу красных. 21 октября в Сарепту пробилась Сальская группа Шевкопляса. Донская армия Краснова отступила за Дон.
   Кавбригада «Стальной» дивизии была расквартирована в Чапурниках, кавбригада Сальской группировки – в Дубовом Овраге. Из этих соединений, началось формирование сводной кавдивизии. Иван Коваль и его односельчане, скрывавшиеся до этого от мобилизации, вышли из Сарпы и добровольцами вступили в кавалерийский полк Григория Маслака. 29 октября в Сарепту прибыл Троцкий. Провел митинг, парад. На параде прошли кавалерийские полки Думенко,зарождающаяся слава Красной армии. На банкете в честь годовщины революции за одним столом гуляли будущие враги: Троцкий-Ворошилов, Жлоба-Думенко,Буденный-Маслак. Приказ командующего 10-ой Армии о создании 1-ой сводной кавалерийской дивизии вышел 28 ноября 1918 года.

    В начале декабря 1918 года фронт проходил в районе Жутова. Кавбригады дивизии располагались в селах Аксай и Абганерово. Ударная группа генерала Мамонтова скрытно пройдя калмыцкие степи по восточным берегам сарпинских озер вышла в тыл дивизии Думенко в районе озера Барманцак. Застать красных врасплох не удалось. Суматошный встречный бой закончился расчленением конницы и пехоты атакующих. Конница Мамонтова прорвалась в Жутово, а пехоту от полного уничтожения спасла разыгравшаяся метель.
Севернее села Тундутово Городовикову сдалась группа калмыков, около полутора сотен человек. Ока Иванович Городовиков ещё недавно командовавший эскадроном в кавалерийском полку Будённого, в тот момент занимал должность помощника командира бригады. Выделенный Городовиковым конвой повел пленных на ночлег в село Плодовитое. В состав конвоиров попал Иван Коваль. В заснеженной степи группа сбилась с дороги, стали блуждать и сильно обрадовались, увидев отряд всадников. К конвою пленных подъехал командир 2-ой бригады Маслак. В ответ на просьбу указать дорогу, приказал:
- Резать!
Сопровождавшие комбрига красноармейцы стали рубить разбегающихся пленных. Но куда убежишь в заснеженной степи?
- Вперёд! Чтоб ни один не ушёл! - орал Маслак на конвоиров, заставляя и их подключиться к избиению безоружных.
Коваль, взглянув на командира, недовольно оскалился, но потянул шашку из ножен…
Утром в Аксае взбешённый комиссар потребовал ареста Маслака и всех участников расправы.
- Калмыки уходят и угоняют скот за Дон, идут на службу к Деникину и Краснову, и подобные эксцессы вынуждают их делать это! - орал он на Думенко, - Я подал рапорт в штаб армии. Всех участников – в Сарепту, под трибунал!
В тот же день в Царицыне прошло заседание штаба армии и членов Реввоенсовета. Решено: подать эшелон на железнодорожный перегон в двадцати верстах южнее станции Тундутово; на сбор трупов, доставку на перегон и погрузку мобилизовать необходимое количество людей и подвод из села Дубовой Овраг, где незначительное количество жителей калмыцкой национальности, привлекать только русских; разгрузить и захоронить в оврагах за Бекетовкой; действовать скрытно, срок исполнения – 24 часа.
В дом Ковалей пришли уполномоченный из Сарепты и предсельсовета. Дед лежал. В селе свирепствовала эпидемия испанки. Отдавать лошадь и сани в чужие руки он наотрез отказался и несмотря на возражения председателя послал возницей девятилетнего внука. Бабка положила в сани тулуп. День был тихий, солнечный, казалось тепло и мальчик тулуп не надел. Ехавший с ним уполномоченный взял тулуп сказав мальчику:
- Смотрю тебе не холодно, я надену.
Мальчик постеснялся отказать старшему. Колонна мобилизованных подвод пришла к месту погрузки к обеду. Уполномоченный отправился в село Плодовитое, «забыв» вернуть тулуп. Мороз усиливался. Торопились собрать все трупы засветло, но провозились с погрузкой всю ночь. С разгрузкой управились только к обеду второго дня. Домой подвода пришла вечером. Мальчика в дом пришлось заносить на руках, он был без сознания. Была это испанка или он так сильно промёрз в степи, но следующей ночью первенец Ивана Коваля умер.   
Сам Иван в составе группы участников избиения пленных был отправлен в Царицын на следствие. В Чапурниках группа основательно задержалась. И штаб армии, и штаб дивизии их, якобы, потеряли. На утро в дом, в котором на постое находились конвоиры, вошёл Маслак. Отыскав взглядом Ивана, спросил:
- Ты ещё здесь?
- А, где я должен быть?
- В Дубовом.
Гримаса исказила лицо Ивана: «Как я посмотрю матери в глаза?».
Маслак тяжело вздохнул:
  - В тот день в бою калмык разрубил мне кисть. Вот, воспаление к локтю пошло. Шашка офицерская, кованный дамаск где-то там, в снегу... Вот я и залютовал. Если можешь прости. (Потеря шашки считалась событием позорным - бесчестила кавалериста)
  - Бог простит, - Иван повернулся к командиру спиной.
  Из Сарепты привезли женщину-врача.Через час в дом зашёл ординарец Маслака:"Григорий Савелич просит, очень просит". Иван пошёл вслед за ординарцем в дом, в котором квартировал Маслак. Комбриг сидел в центре горницы, бледный, предплечье правой руки перетянута жгутом. Рядом с ним стояла женщина в белом окровавленном халате. Она обратилась к Ивану:"Начинается гангрена. Нужно провести экзартикуляцию. Я рассекла ткань, сформировала кожный лоскут.У меня не хватает сил вычленить пальцы из пястно-фаланговых суставов. Он уже сам вычленил фаланги указательного и мизинца, осталось ещё два".
Врачиха налила в стакан спирт из графина и слила над миской Ивану на руки. Четверть стакана разбавила водой и подала Ивану.  Выпив спирт, Иван минуту стоял закрыв глаза. Взял правую руку Маслака, прижал локтём к своему телу, раздвинул и пережал средний и безымянный пальцы, взял фалангу, большим пальцем надавив на сустав, выломал её. Тоже проделал с другим пальцем. Глянул на Маслака, из его прокусанной губы текла струйка крови. Маслак ухмыльнулся, прохрипел:"Спасибо".
Женщина-врач рукой указала Ивану на выход:"Дальше я сама".
***
 
 Городовиков слал рапорты, докладывал о пьянстве отряда Маслака в Чапурниках, предлагал своими силами арестовать мерзавцев и доставить их в трибунал. Обида за смерть соплеменников, возмущение подлостью содеянного не давали ему покоя.
- Подам рапорт в штаб фронта, не дам вам скрыть преступление, - давил Городовиков на Думенко.
Тем временем обстановка на фронте менялась, начался третий штурм города. 1-ую бригаду стали перебрасывать на северный участок. Маслака и группу подследственных Думенко под шумок отправил с Будённым. Оставшаяся на южном участке 2-ая бригада, которой после смещения Маслака командовал Городовиков, была разгромлена. Её остатки по льду бежали за Волгу. 1-ая бригада в это же время смерчем ходила по тылам белых. Вытребовав у Будённого под командование полк, Маслак сеял страх и смятение в рядах потомственных профессиональных конников – донских казаков. Началось массовое дезертирство казаков с фронта. Преследуя отступающих, 1-ая бригада рвалась на юг, освобождая хутора и станицы вдоль левого берега Дона.
      

        1919 год.

         В феврале 37-ая дивизия Шевкопляса и 1-ая бригада отдельной кавалерийской дивизии (дивизия была переименована 30 января) выбили белых из Сарепты. Вернувшуюся из Заволжья 2-ую бригаду после доукомплектования снова возглавил Маслак. Городовиков стал его подчиненным в качестве помощника командира бригады. …Ещё не раз они будут сменять друг друга на командных постах, вместе подавлять мятеж корпуса Миронова, вместе биться под Воронежем, Егорлыком, вместе вырываться из окружения в Замостье, вместе вести тяжелые бои в Тавриде. В феврале 1921 года Маслак уведёт свою бригаду к Махно. Пойдет рейдом по Сальским степям и Калмыкии, по землям Хопёрского и Усть-Медведицкого округов под лозунгом «За Советскую власть без большевиков и коммунистов». В полном составе дезертирует с ним из 1-ой Конной и знаменитый первый эскадрон, почётным бойцом которого числился товарищ Сталин. Городовиков будет командовать 2-ой Конной Армией, 8-ой Армией во время Великой Отечественной, станет генерал-полковником и героем СССР. Ему будут ставить памятники, его именем назовут города и улицы, с почестями захоронят на Новодевичьем кладбище в Москве. Победителям – всё, побежденным – забвенье. Где и когда погиб или умер Григорий Маслак не известно.
               ***
    В марте, в районе села Дубовой Овраг бригада Маслака в ожесточённом встречном бою столкнулась с конной группой Астраханских казаков.Конная группа в составе 2-го калмыцкого полка и партизанского отряда Гаря Балзанова прорывалась к имению князей Тундутовых. Руководил группой сам Данзан Тундутов.
 - Что хотят калмыки?- ломал голову Маслак-Вывести из имения припрятанные ценности? Золото?
Калмыки прорвали ряды красных.Но Маслак не хотел уступать и начал преследование. Калмыки ворвались в имение и заняли оборону по всему периметру огромного парка. Оцепив имение бригада Маслака стала ждать подкрепление и пушки,чтобы начать штурм. У князя были свои планы. Он недолго пробыл в здании дворца.Вернулся с большим свёртком,который приторочил к седлу. Окинул взглядом места,где был счастлив в мирной жизни и дал приказ на прорыв.Прорыв стоил калмыкам больших потерь.Маслак не стал преследовать.Бойцы ринулись крушить и грабить имение. Маслак приказал поджечь дворец и другие здания имения. Подвезли пушки. Стали обстреливать горящие здания. Горела уникальная библиотека рода Тундутовых - тысячи экземпляров тибетских,уйгурских,китайских книг и списков. Иван Коваль с горечью смотрел на веселящихся однополчан, ломающих фамильный склеп и буддистскую ступу.
 - Чем недоволен боец? - смеясь,Маслак похлопал Ивана по плечу.
 -Зачем трогать склеп? Зачем тревожить прах мёртвых?
 -Золото ищут.Нехай трошки пограбят,покуражатся,выплеснут злость.
 -Разрушение ступы - прямой путь в ад.Не боишься?
 -Брехня. Выдумки ихних попов.
 -Зачем рушить здания?
 -Мир хижина -война дворцам. Пусть горит.Чтоб не вернулся. Чтоб некуда было возвращаться.Так! Только так! До основанья!
Поредевший отряд Тундутова уходил на Абганеры. Поняв,что их не преследуют сделали привал.Данзан развернул свёрток. В свёртке были семейные реликвии: - сабля с золотым эфесом и надписью "За храбрость" (награда героя Отечественной войны Джамбы-Тайши-Тундутова); - футляр с нефритовой печатью отца,присланная Далай-Ламой; - футляр с грамотой Павла-1 о даровании права и обязанности наместника калмыцкого народа Чууче-тайши-Тундутову; футляр с пергаментом списка Великого Степного Уложения. Данзан изьял реликвии из тайника потому,что готовился  покинуть Россию.В октябре он эмигрировал в Европу. В 1922 году вернулся ,поверив в обещанную амнистию. Был арестован и расстрелян. Вывезенные реликвии остались в Германии.
        В марте 1919 года, в Сарепту вновь примчался бронепоезд Троцкого. Предреввоенсовета лично наградил Орденами Красного Знамени командира 37-ой стрелковой дивизии Шевкопляса, командира 4-ой кавалерийской дивизии Думенко, его комбригов Будённого, Булаткина, Маслака. Отмечая награду Маслак устроил смотр и награждение командиров и бойцов своей бригады. Иван Коваль получил из рук комбрига портсигар с дарственной надписью. Иван гордился наградой и не упускал случая показать дарственную надпись друзьям и знакомым. Припомнят ему и эту награду.
Для защиты южного участка фронта 10-й Армии, 4-ая кавалерийская дивизия, командиром которой стал Будённый, 6-ая кавалерийская дивизия Апанасенко, 37-ая стрелковая дивизия Шевкопляса были объединены в корпус под командованием Думенко. В мае на реке Сал Кавказская армия Врангеля прорвала оборону корпуса. В бою был тяжело ранен Думенко. В командование корпусом заступил Будённый. Большие потери понесла 4-ая кавдивизия. Дезорганизованные части 10-й Армии отступали.      
В начале июня белые сбили 37-ю дивизию с позиций у реки Мышково. На некоторое время красные закрепились по линии Светлый Яр – Чапурники - Дубовой Овраг. Корпус Улагая прорвал оборону по флангам и занял Сарепту. Возникла угроза окружения. 37-я дивизия стала отходить к Бекетовке. Спасая дивизию, обеспечивая её отход кавбригада Маслака предприняла отчаянную атаку в левый фланг корпуса Улагая. Безрассудная, стремительная атака ошеломила белых.В дикой,ожесточённой рубке перемешавшихся всадников,очумевшие лошади топтали копытами упавших.Кубанцы дрогнули. Кавбригада Маслака смяла конницу Улагая и гнала её пока сама не попала под огонь казачьей артиллерии. При обстреле у Ивана Коваля была убита лошадь и он примкнул к одной из частей 37-й стрелковой дивизии. Под Бекетовкой дивизия закрепилась, создав южный оборонительный рубеж. Вырыли окопы. Установили заграждения из колючей проволоки. Соорудили пулемётные и артиллерийские гнёзда.Созданные оборонительные сооружения внушали Ивану Ковалю надежду в успешную оборону.Но его надежда не оправдалась. К штурму города,врангелевцы создали мощную механизированную группу из шестнадцати английских танков, восемь из которых были тяжёлыми и кроме пулемётов имели по две 57-и миллиметровые пушки. Экипаж командирского танка был укомплектован британцами. Командовал танковой группой британский капитан. В штурме, вместе с танками,участвовал дивизион броневиков и пять бронепоездов. Танки подошли к окопам. Огонь пулемётов и пушек не причинял им вреда. Артиллерия красных не имела бронебойных снарядов,а осколочно-фугасные не пробивали танковую броню. Танкисты зацепили якорями и растащили танками проволочные ограждения. Танки и броневики пошли на окопы.В рядах красных паника,беспорядочное бегство,сдача в плен.Иван Коваль успел добежать до ближайшей балки и спрятаться в кустах.Дождавшись ночи,обойдя через степь Бекетовку и Сарепту пошёл на юг. Явился домой. Забрал жену, детей и вновь ушел прятаться в Сарпу.
    Белые ворвались Царицын. Начался террор. На станциях Бекетовская, Сарепта играли духовые оркестры заглушая звуки выстрелов.  Расстреливали пленных, расстреливали выданных местными жителями коммунистов и совслужащих. Расстреливали родственников красноармейцев. Были схвачены и расстреляны родители Ивана Коваля, не пожелавшие прятаться. В 1918 году красные каратели не трогали родственников мятежников. Белые расстреливали жен, детей, родителей красноармейцев-думенковцев.
Тысячи трупов, сброшенные в овраги и балки, запрещали хоронить. Летом жара под сорок градусов. Трупы стали разлагаться. Пригородные посёлки накрыло зловонным смрадом. Цель – отмстить, запугать, насладиться властью, получить садистское удовольствие от насилия.
   А в центре города праздник: обеды, парады, молебны. Толпы ликующих горожан, приветствующих освободителей. Заработали магазины, кафе, кинематограф. Отпраздновав победу, отдохнув, погуляв, отмаршировав на парадах, торжественно захоронив погибших от рук большевиков, помолившись в храмах, соорудили на Александровской площади в центре Царицына виселицы. И начали вешать пленных, совслужащих, горожан, заподозренных в сотрудничестве с Советской властью. За полгода, что город был в руках врангелевцев, повесили более трёх тысяч человек.
   Врангель поселился в гостинице "Столичные номера", занял апартаменты в которых в 1918-м, жили Сталин и Ордженикидзе. Окна апартаментов выходили на площадь. Ежедневно проводившиеся казни не мешали покорителю Красного Вердена работать над планами дальнейшего наступления на Москву, а вдохновляли. Наблюдая за происходящим на площади у него появлялось непреодолимое желание увидеть подобное и в Москве.
   Новая администрация города провела собрание рабочих, на котором в единогласно принятой резолюции выражалась безмерная благодарность горожан генералу Врангелю за избавление от Советской власти: «С занятием Царицына Вами и Вашими доблестными войсками, мы воочию убедились, что в городе налаживается порядок, спокойствие и делается возможным спокойно и честно трудится. Распространяемые и распространяющиеся большевистской властью слухи, что добровольческая армия занимается расстрелом нас рабочих, наших жён и пленных оказались настоящим вздором и очередной гнусной клеветой большевистских комиссаров… Доблестному Генералу приносим из глубины сердца нашу благодарность и земно кланяемся».
    По приказу Врангеля начались раскопки могил расстрелянных руководителей белогвардейского заговора, жертв сталинского террора. На раскопки приводили делегации горожан,вызывая их возмущение и негодование зверствами большевиков. Территория Царицына и его пригородных посёлков (Ельшанка, Бекетовка, Сарепта) были изрезаны оврагами и балками, заваленными трупами жертв как красного, так и белого террора. В 1920 году после освобождения Царицына всех, и красных, и белых, хоронили в общие братские могилы: «Пусть там, на небесах, рассортируют».         

    ***

    Наступила осень, пришли ночные заморозки. Скрываться в Сарпе и по балкам становилось тяжело и опасно. Голодали. Врангелевцы не прекращали поиски и аресты.
В октябре Иван переправил семью в Цацу к родне жены, а сам направился на север. Перешёл фронт в районе станицы Клетской. Возвращаться в 4-ую кавалерийскую не стал, боясь трибунала за самовольное оставление части. Поступил в 1-ую партизанскую бригаду вновь формируемого сводного конного корпуса Думенко. До вхождения в состав корпуса партизанская бригада формировалась Жлобой под Астраханью из мобилизованных 18-20 летних ребят. Тридцатилетний Иван, прошедший срочную службу, мировую войну и уже второй год воевавший на гражданской, казался им древним стариком и закалённым, опытным воином. В ноябре корпус пошёл в рейд по тылам белых. Несли большие потери. Коваль уже через месяц командовал взводом, затем эскадроном. В декабре Жлоба назначил его временно исполняющим обязанности командира полка. В Усть-Медведицкой на совещании у комкора Иван встретил однополчанина по Туземной дивизии. Исламбек его бывший подчиненный с гордостью носил фамилию Иванов. Исламбек Иванов утверждал, что черкасская княжна, жена Ивана Грозного, была из его рода, и его предки были в опричнине на службе у первого русского царя, в свите князя Черкасского. После смерти (казни) князя они вернулись в Кабарду, а в память о царе Иване их родовым именем с тех пор стало Иванов. Достаточным доказательством, подтверждающим право на эту фамилию, он считал родовую тамгу на своём кинжале. К моменту встречи Исламбек командовал дивизионом личного конвоя комкора. Трехэскадронный дивизион был гвардией и одновременно полицией корпуса. Исламбек, несмотря на возражения Жлобы, настоял на переводе Коваля в конвой, командиром эскадрона. Командир корпуса всегда держал свой дивизион в резерве до самого жаркого момента боя. Под Урюпинской, Калачом, Миллерово Думенко во главе конвоя сам ходил в сабельные атаки.         

    1920 год.

    1-ый конный корпус, созданный Думенко на основе 4-ой кавалерийской дивизии, был сплочён, организован и дисциплинирован, так как его подразделения состояли из односельчан добровольцев. Боевые действия при обороне Царицына шли на родных землях. Новый 2-ой сводный корпус был собран из разрозненных конных частей дивизий 9-ой Армии, и пополнялся мобилизованными из разных губерний России. Бои шли на чужих для красноармейцев казачьих землях. Зима 19-20 годов была снежной и холодной. Снабжения практически не было. Было самообеспечение – реквизиция. Отсюда грабеж, мародёрство, насилие. На рождество корпус взял Новочеркасск. Началась гульба. Пример показывал и штаб корпуса. В штабы армии и фронта шли докладные от комиссаров.
Десятого января Иван Коваль во главе конвойного полуэскадрона сопровождал Думенко и Шевкопляса в Ростов на совещание с Будённым. У штаба конармии думенковцы окружили и с интересом рассматривали стоящий у здания автомобиль. За спиной Ивана раздался знакомый голос:
- Что Борис Макеевич до сих пор на лошадке трясётся? Не жалеете вы своего комкора. У нас даже некоторые комбриги имеют автомобили.
Желая произвести впечатление на Ивана, Маслак открыл дверцу и предложил покататься. Иван сел на заднее сиденье, за водителем.
- Руссо-Балт, серия 24, мощность 35 лошадей! Мне как комдиву по штату положено, - хвалился Маслак.
Иван молчал.
- У вас что, дюже погано? За подмогой приехали? – отъехав, Маслак заговорил серьёзно.
- Почему погано? Всё нормально.
- Зря приехали. Не будет вам помощи. Видал, как Щаденко с Ворошиловым забегали? Переполошились.
Иван молчал.
- Как новый политком?
- Хороший.
- Хороший комиссар – мёртвый комиссар.
- Наш с комкором ладит.
- Говорят, попередник  ранен в бою?
- Говорят.
- Говорят в спину?
- Говорят.
- Передай комкору – не торопиться. Сначала закопаем господ, потом возьмёмся за «товарищей».
Автомобиль сделал круг и остановился у штаба. Маслак открыл дверцу автомобиля и добавил уже громко:
- С чужого коня серёд грязи долой! До побаченья!
Иван вернулся в расположение корпуса в Новочеркасск, будучи сильно встревожен.

    ***

    Тем временем, внутри корпуса Думенко начали обостряться отношения между командиром и комбригом 1-ой партизанской бригады. Жлоба затаил обиду на Думенко ещё в 1918 году,когда спасшую Царицын "Стальную" дивизию расформировали,конницу передали в дивизию Думенко,а его вернули в 11-ю Армию,формировать новые партизанские соединения. В 1919 году,сформированную им бригаду ввели в состав конного корпуса Думенко. Жлоба, не без оснований считал,что его коммуниста с дореволюционным стажем,участника Октябрьского вооруженного восстания в Москве,организатора первых отрядов Красной гвардии не ценят. Думенко бросает его бригаду на самые тяжёлые участки, в критические моменты боёв,не оказывает помощи,относится предвзято. Жлоба слал рапорты-жалобы в штаб армии,в штаб фронта, собирал компромат на комкора. Командарм 9-й Армии направил рапорт командующему фронта о немедленном выделении 1-й Партизанской бригады из корпуса. Реввоенсовет 9-й Армии предложил использовать бригаду Жлобы для ареста комкора. Думенко опередил.
Личный конвой комкора окружил хутор, в котором располагался штаб 1-ой партизанской бригады. Окружение было неожиданным. Жлоба и десяток штабных забаррикадировались в здании штаба. В хуторе наступила зловещая тишина. Не таясь два всадника медленно подъехали к штабу, спешились. Следом медленно подъехали легковые одноконные сани. Иван Коваль и Исламбек Иванов передали поводья коней вознице, поднялись на крыльцо. Им открыли. В горнице за столом сидел Дмитрий Жлоба в окружении вооруженных штабных. Вошедшие поздоровались огляделись. В красном углу под иконами горела лампада. Рядом на стене висел портрет Троцкого, вырезанный из газеты. Исламбек положил перед Жлобой лист бумаги: « Приказ комкора. ВРИО комбрига 1-ой Партизанской бригады назначен товарищ Коваль. Вы его хорошо знаете. Вас Дмитрий Петрович ждут в штабе Армии. Санки у подъезда». Жлоба поднялся из-за стола: «Гарантии?».
- Мое слово. Я лично доставлю Вас в штабарм.
Жлоба надел бурку. Все вышли во двор, попрощались. Санки в сопровождении присоединившихся конвойных выехали с хутора. Коваль, за ним и остальные штабные вернулись в дом. Все вопросительно глядели на Ивана. Он подошел к портрету Троцкого и осторожно оторвал его от стены. Сел за стол, достал кисет. Оторвал полоску бумаги от портрета и начал скручивать.Кивком головы пригласил всех к столу. Штабные стали рассаживаться. 
 
                ***
    Долго командовать бригадой Ивану не пришлось. Ситуация продолжала обостряться. Приказом по армии назначается следственная комиссия. Корпус Думенко передают под оперативное управление 1-ой Конной армии. Не успела комиссия приступить к расследованию происходит следующее чрезвычайное происшествие-убийство комиссара корпуса.  Коваль обсудил сложившуюся ситуацию с командиром конвоя Исламбеком Ивановым. Пришли к единому мнению: убийство комиссара – чья-то провокация, направленная против комкора. Единоличное решение об отстранении от командования Дмитрия Жлобы и необъяснимое, дерзкое, предательское убийство комиссара не останутся без серьёзных последствий. И последствия не заставили себя ждать.    
Накануне решающей схватки Гражданской войны на юге России - Егорлыкского сражения, 23 февраля арестованы Думенко и весь его штаб. Жлоба возвращен к командованию в качестве командира корпуса. Начинается следствие по делу Думенко. На следствии Ворошилов,Будённый, Жлоба дали обвинительные показания на Думенко.
Ивана вызвали в штаб корпуса. При встрече Жлоба не подал руки, хмуро взглянул и произнёс:
- Отпускаю с миром. Сегодня подпишу приказ о демобилизации по состоянию здоровья. Если нет вопросов, свободен.
В конце мая уже в Дубовом Овраге из газет Иван узнал о расстреле Думенко и четверых членов его штаба: начальника штаба, начальника разведки, начальника оперативного отдела и коменданта. Демобилизованные красноармейцы приносили вести, что расстрелянных более десяти. В том числе расстрелян восемнадцатилетний ординарец Чалых, умер на допросе от сердечного приступа помощник комкора Шевкопляс, расстрелян командир личного конвоя Исламбек Иванов, и другие. Ряд командиров корпуса осуждены на длительные сроки заключения.
- «Слава Богу! И Спасибо Жлобе», - думал Иван: «Пронесло».      
Осенью Ивана избрали председателем сельсовета села, так как он оказался единственным в селе грамотным. Мужиков в селе мало – большинство в армии или в бандах. Работать некому, да и те, кто есть работать не хотят. Весь год засуха, нашествие саранчи. Продотряды изымают семенной фонд. Начинается голод. 

    1921-1924 годы.

    В начале июня 1921 года группа примерно в триста всадников с обозом из пятнадцати пароконных подвод, десяти тачанок с пулемётами вошла в Дубовой Овраг со стороны Цацы. С тачанки к собравшимся сельчанам обратился седой пожилой мужчина – командир группы:
- Витаю вас, друзи! С вами здоровается бывший комдив Первой конной армии Григорий Савельич Маслаков. Кто помнит, в 1918 году я проводил мобилизацию в вашем селе. У меня хорошая память. Я вижу среди вас однополчан-думенковцев. Хочу обсудить с вами текущий момент. Я спрашиваю вас: как вы дожили до жизни такой? Вы победили Краснова, Деникина, Врангеля. Как вы позволили шайке комиссаров-большевиков глумиться над собой? Как вы позволили глумиться над своими семьями? Родителями? Детьми? Пока вы бились на фронтах, ваши семьи сознательно морили голодом, изымали последние крохи. И вы смирились с этим? Вот две телеги – в одной хлеб, в другой винтовки. И хлеб и винтовки отобраны у продотрядов. Хлеб поделить подушно. Винтовки тем, кто захочет их взять, тем, кто пойдёт со мной. В Хопёрском и Усть-Медведицком округах казаки Второй конной армии подняли восстание. Будённый послал им в помощь своих комбригов: Фёдора Попова, Ивана Колесова, меня. Надо покончить с диктатурой комиссаров. Да здравствует Советская власть – власть всего трудового народа!
На тачанку взобрался следующий агитатор. Маслак подошел к Ивану Ковалю:
- Что не пригласишь в гости, не угостишь чаем?
- Нет ни чая, ни сахара.
- Будешь ховаться или пойдешь со мной?
- Хватит, навоевался. Наши пути разошлись. Комбриги Попов и Колесов, если не знаешь, в земле лежат. Вечная им память.
- А ты себе сто лет жизни отмерил? Что же, попробуй. Только наберись терпения. Нужно много терпения, чтобы долго жить в этом аду. У меня оно кончилось.
В тот же день группа Маслака покинула село.
По оперативным сводкам банда Маслака в сентябре, октябре 1921 года разбойничала в Усть-Медведицком и Хопёрском округах. В ноябре Маслак распустил свой отряд.
 
    ***

    Осень. Голод. Эпидемии тифа, холеры, туберкулёза. Высокая детская смертность. Голодомор. Случаи людоедства.
Председатель сельсовета со товарищи полностью взяли под контроль поступающую американскую помощь. В селе вымирали дворами, а значительная часть продовольствия и медикаментов распределялась между теми, кто занимался их распределением. Сельсовет Дубового Оврага принял решение не выделять питание детям опухшим, с водянкой, со вздутыми животами, объясняя это тем, что их родители прятали от продразверстки зерно в земляных схронах, где оно поражалось грибком, и что опухшие – результат употребления заражённого ядовитого хлеба. Пухнуть могли и от употребления травы. Голод вынуждал детей есть всё, что можно жевать. Иван Коваль считал, что худые, доведенные голодом до дистрофии могут выжить, имеют какой-то шанс, а опухших спасти невозможно. Так что не имеет смысла тратить на них продовольствие. Начался детский голодомор.    
В декабре в село приехали представители АРА (Американской администрации помощи). Открыли столовую, больницу, отстранили председателя и его команду от распределения помощи. В первую очередь спасали детей. Благодаря американцам выжили многие дети Дубового Оврага, обреченные Иваном. 
Тем временем в Калмыкии был хлеб в селах, скот у кочевников калмыков, поскольку весь 1921 год власть в Калмыкии принадлежала бандам, в которых было много мужиков из окрестных сёл, в том числе и из Дубового Оврага. В Царицыне и в Сарепте паника. Органы Советской власти готовились к эвакуации. Но осенью ядро армии Маслака неожиданно ушло из Калмыкии на встречу с Махно. Местные жители стали покидать банды и возвращаться в свои сёла, рассчитывая на обещанную амнистию.
Вернулся домой и Иван Албу. Его семья, семья старшего брата, родители и неженатый младший брат жили на общем подворье. Поселились они в Дубовом Овраге ещё перед войной, в 1913-ом. Старожилы сторонились их, принимая за цыган. Сами Албу представлялись бессарабцами. Вернулся цыган не пустой, а с нагруженной телегой.
- Хорошо награбил цыган, в Сарепту его надо в ЧК, - давили на председателя товарищи.
Неприязнь усилилась после поездки цыган осенью 1922 года в Калмыкию. Нагрузив телегу скобяными изделиями, гвоздями, солидолом на обмен, вернулись с хлебом. Вторая поездка кончилась неудачей. Под Малодербетом их ограбили калмыки. Осенью  калмыки стали гонять скот на бойню в Сарепту. На обратном пути старались ночью обойти стороной Дубовой Овраг и Цацу. Албу, отец с сыновьями перехватили один из калмыцких обозов на обратном пути из Сарепты. Угрожая обрезами перегрузили купленные в Сарепте товары на свою телегу и не таясь повезли домой в село. Ограбленные проследили обидчиков и обратились с жалобой в сельсовет.
На рассвете церковный колокол созвал народ на площадь. Иван Коваль произнёс только одну фразу:
- Пришло время бандитизм вырвать с корнем!
В наступившей тишине один единственный возглас из толпы:
- Самосуд! Не имеешь права. В Сарепту надо, в органы.
- Ты с цыганом вместе в банде Маслака был. С тобой самим в Сарепте будут органы разбираться, - вглядываясь в толпу, со злостью прошипел председатель.
Заранее назначенные активисты принялись за дело. Перед церковью, в присутствии всех жителей села, в том числе женщин и детей, были насмерть забиты лопатами трое мужчин, их жены, их дети. И это всё происходило в девятнадцати километрах от Сарепты, где были следственные и судебные органы, тюрьма. Избежал задержания и казни только младший из Албу.
… На пасху 1924-го года на выходе из церкви к председателю подошёл молодой чернявый парень и силой вложил ему в окаменевшую руку пасхальное яйцо со словами:
- Помяни всех невинных людей, убиенных тобой!


    1928-1931 годы.

    В 1928 году Ивана Коваля сняли с должности председателя сельсовета. К руководству пришли партийные. Начался этап коллективизации. Иван одним их первых вступил в колхоз и даже возглавил агитационную комиссию. Агитация представляла собой ультиматум: или в колхоз или в город на стройки первых пятилеток. Во втором случае имущество конфисковалось. Иван осуществлял конфискацию с особым рвением. Отбирали даже личные вещи, одежду, обувь. Не желавшие идти в колхоз, направлялись в Бекетовку строить химзавод, ГРЭС, в Сарепту на судоверфь. На берегу Волги рыли землянки, целый город из землянок высланных из сёл людей просуществовал в Бекетовке до пятидесятых годов и назывался Москва. «В Москве» – это где-то, в столице нашей родины. «На Москве» – это здесь, на берегу за химзаводом. Появились и более приспособленные к нормальной жизни барачные посёлки, но жизнь на Москве имела и своё преимущество – монополию на ловлю красной рыбы,установленную самими москвичами. В Волге напротив посёлка были так называемые ямы, места, где нерестился осётр. На Москве и у барачных жителей в хождении были свои валюты. На берегу – икра. В бараках - самогон и уворованный на химзаводе спирт. Один литр чёрной икры приравнивали к одному литру алкоголя. (С 1948 по 1954 годы на Москве  пришлось жить дочери и внуку Ивана Коваля,а в барачном посёлке доживать жизнь ему самому). 
Как оказалось, высланным из окрестных сёл сказочно повезло. В 1930 году начался второй этап коллективизации. Иван Коваль, бывший красноармеец, бывший председатель, первым попал под раскулачивание. К его подворью давно приглядывалась новая сельская власть. Дом - под клуб, хозпостройки - под колхозную конюшню и ферму. На общем собрании села бывшие сотоварищи вдруг припомнили ему георгиевские кресты, историю про Краснова, аренду паёв, наём работников-батраков. Даже бывшие однополчане доложили собранию про портсигар Маслака, и что был в ближайшем окружении бандита Думенко. Казнь цыганской семьи в 1922 году, впрочем, не вспомнили. Постановили, - пролез в колхоз, чтобы наносить вред. Единогласным решением собрания дело передали Выездной тройке НКВД. Семью Ивана Коваля определили в третью группу спец. поселения, отправили в казачьи хутора, в знакомых сальских степях. Бузавы (казаки-калмыки), коннозаводчики, хозяева хуторов, определенные в первую-вторую группы, были высланы в Сибирь, в Казахстан или расстреляны, а на их места селили третью группу раскулаченных.
Разместили в зимниках между хуторами Мокрый Гашун (горько-соленый по-калмыцки) и Хуторской. Колхоз назывался «Трудовой скотовод». Жизнь на новом месте началась с голода 1931 года. Местных вольных выручало подсобное хозяйство. Как быть переселенцу, у которого ни кола, ни двора? Умирать. И умирали. И как-то выживали. Выжила и семья Ковалей.
 

     1937 год.

     Самый счастливый год. Иван Коваль нашел адрес и написал письмо начальнику Кубрисостроя Д. Жлобе, с просьбой о переводе на рисовые поля. Ответа не получил, но неожиданно пришло распоряжение, что, учитывая его красноармейское прошлое и честный труд на благо Советской власти он, Иван Коваль, и его семья переводятся в разряд вольных поселенцев. Иван благодарил Бога. А Дмитрий Жлоба в тот же год был арестован. В системе Кубрисостроя он сконцентрировал большое количество сослуживцев по «Стальной» дивизии, 1-му конному корпусу, 18-й кавалерийской дивизии. Ему поставили в вину подготовку этих людей к вооружённому восстанию на Кубани. По решению закрытого трибунала Дмитрий Петрович Жлоба, кавалер двух орденов Красного Знамени, был расстрелян. Было репрессировано большое количество рабочих Кубрисостроя и других его сослуживцев. По делу Жлобы аресты шли по всей Кубани и Ставрополью. Ивана Коваля эти репрессии не коснулись. В очередной раз пронесло.
Осенью после уборочной и стрижки овец Иван получил первый отпуск и поехал с сыном в Дубовой Овраг, проведать родню и «друзей». Проставился богато. Пили, гуляли до полуночи. Иван рассказывал какой у них богатый колхоз, как много дают на трудодни, какое у него богатое подворье, сколько живности в хозяйстве, что дочь учится в техникуме в Сталинграде, что сын имеет право, и будет поступать в военное училище. Иван «почти» не врал. Он только не рассказывал, как замерзал, зимуя в конюшнях бывшего конезавода, как семья ела кожаную упряжь в голодомор 31-го года, как отбирали последнее уполномоченные по поставкам, как умирали младшие дети от голода и болезней. Этого он не рассказывал.
Мужики слушали, мрачнели и сильнее налегали на самогон. Дальше была пьяная драка. Мужики были сильно пьяны, полны зависти и злости. Иван – трезв и полон ненависти. Утром, удовлетворённый визитом и победой в кулачном бою, Иван Коваль покинул Дубовой Овраг навсегда.
 

    1942-1943 годы.

    28 июня 1942-го года Иван коваль поехал в Зимовники, в военкомат.Выстоял очередь в призывной отдел. Пожилой капитан, начальник отдела,довольно долго изучал учётную карточку Ивана.
   - Слушаю вас.
   - Пришёл проситься в армию, на фронт.
   - Вам 53 года.Обоснуйте свою необходимость армии.
   - В сводках сообщают о больших потерях под Харьковым. Гибнет неопытная, необстрелянная молодёжь. Я воевал в империалистическую, в гражданскую. У меня опыт военный, жизненный. Я нужен на фронте.
   - Учёт с 1939 года.Не указан ВУС. Лишенец?
   - Спецпоселенец до 1937 года. Третья категория.
   - Почему третья?
   - Учли службу в РККА.
   - Ваш ответственный по учёту не указал службу в РККА.
   - Сводный кавкорпус, командир эскадрона. Доброволец с 1918-го. Демобилизован в 1920-м
Капитан делал пометки в карточке учёта.
   - Сводный кавкорпус? Думенко?
Капитан внимательно посмотрел на Ивана. Иван кивнул.
   - Есть приказ - колхозников старше пятидесяти бронировать на уборочный сезон.Армию кто-то должен кормить.
   - У меня сын на фронте и я должен быть на фронте.
   - Сын на фронте. Вы тоже на фронте, на трудовом. У сына задача остановить фашистов, у вас задача убрать и эвакуировать хлеб в тыл. Эвакуировать скот в тыл. В колхозе вы нужней.
   - Разве у нас не тыл?
   - Пока тыл. Всё. Разговор окончен.До свидания.
В этот день, 28-го июня началась операция "Блау". Пошли в наступление немецкие армии и армии их союзников- венгров, румын, итальянцев, славак, хорват.Через месяц под Зимовниками уже шли кровопролитные бои.
   
    ***
    В конце июля 1942 года 4-ая Танковая группа Гота наступала с юга на Сталинград. Под селом Дубовой Овраг на её пути оказалась 15-ая Гвардейская стрелковая дивизия. Сын Ивана Коваля был в составе отдельного противотанкового истребительного дивизиона. Батарея противотанковых пушек заняла оборону на окраине села. Расчеты, вооруженные ПТР расположились в индивидуальных, замаскированных окопах в шахматном порядке за 200-250 метров спереди от артиллерийской позиции. Они пропускали первый эшелон танков на противотанковые гнезда сорокапяток и открывали огонь по второму эшелону с короткой дистанции – в борт, моторную часть, по топливным бакам. Это была тактика смертников. После первых выстрелов обнаруженные окопы утюжили танки и расстреливала прикрывающая танки пехота. В братской могиле, что находится в центре села, 84 человека. На стеле 50 имён. Возможно, останки сына Ивана Коваля среди безымянных в братской могиле, возможно, он навечно заутюжен танковыми гусеницами в своем окопе.

    ***

    В августе в Сальские степи пришли немцы. Заняли центральную усадьбу в Хуторском. В Мокрый Гашун не зашли. В хуторах остались женщины, дети и старики непризывного возраста. Мужчины были в армии. Молодёжь ушла к Волге, угоняя скот. В Хуторском оккупанты учредили управу, в хуторах назначили старост и полицейских. Вскоре к Ивану пришел староста, с предложением взять постояльца.
- Окруженцы блуждают в степи. Прибился тут один солдатик. Жалко парня. Скажешь, что твой сын. Я подтвержу.
Иван парня взял и увёз на чабанскую точку, рядом с которой прятал в балке овец и где был схрон с продуктами. В ноябре на хутор нагрянул отряд одетых в немецкую военную форму калмыков во главе с немецким офицером. Взяли Ивана, старосту, местных полицейских, повезли на точку. Видно, кто-то донёс. Иван показал немцу метрики сына. Староста и полицаи подтвердили, что парень - сын Ивана Коваля, а не в армии потому, что уклонист. Староста долго объяснял немцу, что такое «уклонист». Парня не тронули. Зарезали овец, переловили и перестреляли последних кур на хуторе, пограбили в домах. Так, относительно удачно, кончилась оккупация в данном месте. По всей же территории Ростовской и Сталинградской областей, Краснодарскому и Ставропольскому краям, Калмыкии были тысячи замученных, расстрелянных, угнанных в Германию людей.      
Весной 1943 года из эвакуации вернулась молодёжь. Пригнали остатки скота. Восемнадцатилетних сразу забрали на фронт. На посевную район выделил очень мало зерна. Где его взять? "Мели по амбарам, скребли по сусекам". Пахали на бабах и коровах, вскапывали вручную лопатами целые поля. Работали бесплатно и без отдыха.  Собирали колоски с полей после уборки,чтобы выполнить хлебопоставки. «Всё для Фронта! Всё для Победы!».Сами голодали. Преодолевая страх и стыд шелушили колосья и ели зерно прямо в поле во время работы.
И снова выжили.
 

   1958-1962 годы.

   Колхоз, в котором Иван и его жена проработали двадцать пять лет, распустили и организовали совхоз. В совхоз их уж не приняли по возрасту. Умерла жена. На похороны приехали дочь с внуком. После поминок дочь распорядилась:
- Решай все дела с домом. На сороковины приеду тебя забирать.
- Как же я уеду от могил?
- От Зимовников недалеко. Поезда из Сталинграда ходят часто. Будешь навещать.
- Пенсии у меня нет. Зачем мне тебе на шею садиться? Ты и так с ребёнком без мужика.
- Папа, наш барак идет на слом. Нам с сыном комнату в «подселёнке». А так, с тобою, - отдельную, может «двушку» дадут.   
Так Иван Коваль переехал в Бекетовку. Сдружился с внуком. У соседей по бараку была удивительная вещь – телевизор. Вечером его выносили во двор. Соседи приносили стулья, расставляли лавки. Людей собиралось до полусотни. Дивились достижениям науки. Внук подсмеивался над дедом:
- Что ты ушел, когда балет начался? Балерины не голые, в платьях – пачки называются. Чё застеснялся?
- Неудобно. Женщины, дети сидят.
- Неудобно ему, - поддразнивал внук: - А живого человека шашкой от плеча до седла – удобно?
- Это выдумки. Так невозможно, - начинал сердится дед.
- Колись, Дед, - не унимался внучек, - Чапаева видел через прицел пулемёта?
- Я служил в дивизии Думенко, это у которого Будённый ваш на побегушках  был.
- Опять брешешь, Дед! Не было никакого Думенко, а если и был какой-то командиришко, то не равняй его с Будённым и Чапаевым!
- Дед, а ты за кого? За большевиков аль за коммунистов?
- Я за беспартийную Советскую власть.
- Как же власть без партии?
- Партия, как и церковь, должна быть отделена от государства. Церковь должна поддерживать у людей веру в Бога, а партия – веру в Коммунизм.
- Всё-таки ты контра, Дед, - издевался внук.
В сентябре 1961 года внук пришел из школы с синяком.
- С почином. Кто тебя так? – спросил дед.
- Александр Станиславич. Директор. Он нас часто бьёт.
- За что?
- За всё. За курение, за хулиганство.
- И что ты натворил?
- Бегали. Пацаны меня толкнули, и я сбил бюст Сталина. Бюст разбился. Директор не разбираясь дал плюху, кричал, что за такое расстрелять мало… Колонией грозит. Мать вызвал.
- Давай я схожу.
- Не надо. Мать уже была. Ей на работу звонили.
- И что тебе будет?
- Поставят «два» за поведение и выставят из школы. Пойду на завод и в вечернюю.
Но выставили не его. Многие родители, не раз, жаловались на рукоприкладство директора в РайОНО, и добились его снятия, но не увольнения. Александр Станиславич остался преподавателем истории. А через месяц завершился ХХII съезд партии, удивительный и фантастический.
- Ну, чему теперь вас учат? – усмехнулся дед.
- Да, Дед, Александр Станиславич, меня кулаком по фейсу, а сам, оказывается, всю жизнь боролся с режимом, родня у него репрессирована, говорит что с директоров его сняли, за критику культа личности. Теперь нам втюхивает, что Сталин – тиран, убийца, диктатор, что времена его правления самые жуткие в истории России. А еще, говорит, жить мы с тобой скоро будем при коммунизме.
- Дед, так ты в Бога веришь или в Коммунизм? – неожиданно сменил тему внук.
- И в Бога, и в Коммунизм.
- Да, ну! – внук удивился. – От каждого по способностям, каждому по потребностям. А если дурак или потребность дурака валять, а не работать, кто же будет трудиться, созидать?
- Дурака научат, дуркуешь – заставят. Коммунизм и раньше был. Далеко ходить не надо. Двести лет просуществовала коммунистическая община протестантов-сектантов у нас в Сарепте. Заводы, фабрики, мастерские, здания, виноградники, сады, огороды, - всё имущество, весь доход принадлежали общине. В личном владении была только одежда. В бытовом плане создали все условия для жизни. Русские переселенцы дивились и завидовали. Колонисты производили табак, имели табачную фабрику, сами не курили. Производили изумительный алкогольный бальзам, сами не пили, а употребляли его только в количествах лекарственных доз. Полностью исключили общение между мужчинами и женщинами вне брака. Женились по жребию. До брака жили раздельно в общежитиях. Дети жили с родителями в семьях до семи лет. Потом в интернатах. Праздники только религиозные. Слушали орган, пели псалмы. Преступности не было.
- Что-то мне не очень такой коммунизм, - произнес внук.
- Вот, такие, как ты, и уничтожили Сарептинскую коммуну. Молодежь стала переходить в лютеранство, выходить из общины, заводить собственные хозяйства, жениться по любви. Потом революция, военный коммунизм – национализация предприятий и имущества колонии. Потом НЭП, потом социализм и вот коммунизм. По второму кругу пойдем: коммунизм, НЭП, опять социализм, - делился с внуком своим пониманием исторического развития общества Коваль.          
- Ну, что ж, цели ясны, задача на двадцать лет поставлена, - усмехнувшись, подытожил внук, - приступаем к строительству.

   ***
 
   Каждый день приносил какие-то изменения. По ночам в городе стали исчезать памятники Сталину. 1-го ноября 1961-го года расширенное совместное заседание городского Совета и горкома партии, рассмотрев предложение ЦК КПСС и Президиума Верховного Совета СССР о переименовании города, вынесло следующее постановление:
   "Жители города не рассматривают имя города как память о Сталине, а видят в нём символ победы, символ мощи государства. В виду этого предложение о переименовании города не поддерживаем ".
   Обком партии получает указание провести собрания первичных парторганизаций и трудовых коллективов, провести разъяснительную работу и одобрить предложение ЦК. Собрания, как и велено, проходят, но инициатива ЦК "не находит должной поддержки". Даже постановление обкома о переименовании подписали только два человека: первый секретарь и начальник отдела агитации и пропаганды. Остальные отказались, не смотря на угрозы исключения из партии. Обстановка в городе напряжена. Пресса, с пафосом, отражает одобрение народом мер по развенчанию культа личности: "Трудящиеся радостно ликуют и проводят торжественные собрания в поддержку предложений ЦК".
  И только 10-го ноября, "идя на просьбы трудящихся", Верховный Совет РСФСР издаёт указ о переименовании города и области. Протестных уличных выступлений, которых опасалось руководство партии, не произошло. Первый секретарь ЦК и председатель президиума ВС (Хрущёв и Брежнев) радостно потёрли ручки, дело сделано.
  В Сарепте, на входе в первый шлюз Волго-Донского судоходного канала в одну «прекрасную ночь марта 1962-го года» исчез последний, самый высокий в стране монумент – бронзовый памятник вождю народов. Восторга народа это не вызвало. На собраниях трудовых коллективов продолжается разъяснительная работа. 
 
  Внук, придя из школы, поделился с дедом свежим анекдотом:
- На собрании лектор бубнит: «Незаконно расстреляли Тухачевского, Егорова, Блюхера», из задних рядов голос: «Кого-кого расстреляли?», лектор повторяет: «Тухачевского, Егорова, Блюхера», из задних рядов опять: «Кого-кого расстреляли?», Лектор раздраженно: «Кого надо, того и расстреляли!»
Дед недоуменно посмотрел на внука.
- Ну, и я считаю, что кого надо, того и расстреляли.
- Ты что, Дед?! Тухачевский – военный талант, в двадцать три года командарм. Блюхер – получил орден Красного Знамени за номером один Три маршала из пяти! За что? Зачем?
- Твой военный талант до назначения командармом не воевал ни дня. В мировую сдался в плен в первом же бою и пробыл в плену всю войну. В 18-м году объявился в Москве, пролез в партию, попал на глаза Троцкому. Дальше стечение обстоятельств: после восстания чехов образовался Восточный фронт из войск западной завесы. Офицеры царской армии поступали в войска завесы для борьбы с немцами, с условием неучастия в гражданской войне. Они и отказались участвовать. Далее мятеж эсеров. Восстание комфронта Муравьёва. Эсеры – все командармы, десятки комдивов, командиров полков – перешли на сторону КОМУЧа. Армии Восточного фронта оказались без командного состава. Мобилизовали всех, кто подвернулся. Молодой партийный подпоручик сообразил, как удачно подвернуться. Ворошилов, например, тоже, как Тухачевский, сразу стал командующим 5-ой украинской армией, но он сам её создал, начав формирование с партизанского отряда. Буденный до 1-й Конной отслужил срочную, прошёл две войны: японскую и империалистическую. В Гражданскую: комэск, комполка, комбриг, комдив, комкор. А этот карьерист сразу командарм. Выскочка! Проходимец.
Дед продолжал:
- А орденом номер один был награжден Азин. На Восточном фронте дружинники-повстанцы без боя ушли из Ижевска. Латышская дивизия Азина вошла в город  и провела карательную акцию, устроив расстрелы семей повстанцев. За это и наградили. В 20-м его дивизия была в оперативном подчинении нашего корпуса. Казаки нас сильно потрепали. 28-ю дивизию вырубили полностью. Азина взяли в плен, и он перешёл на их сторону. Писал воззвания, призывал красноармейцев сдаваться. После войны эту историю замяли. И вот теперь орденом номер один  Хрущёв перенаградил расстрелянного Блюхера.   
- Дед, а что хорошего скажешь о Егорове?
- Военспец, дворянин, царский полковник, все военспецы –ненадёжные люди,вероятные перебежчики.  Что означает слово «реабилитация»? Пересмотр дела, отмена приговоров? Так расстрелянных не воскресить. Лагерные сроки ничем не компенсируешь.
- Реабилитация – это восстановление доброго имени несправедливо осужденного, - объяснял внук.
- Какое может быть доброе имя у человека, тем более маршала, нарушившего присягу, предавшего Родину? Было следствие по горячим следам. Были суды, трибуналы. Были доказательства, признания. И вот, через двадцать три года прозрели? Несправедливые незаконные суды! А сейчас справедливые и законные? Репрессии были по прихоти одного человека? Тогда неубедительные, сомнительные реабилитации по прихоти другого человека. Эти маршалы и другие понимали, чем рискуют. Они сознательно выбирали свой шлях. Прошли его до конца. Заняли своё место в истории на скамье подсудимых и не заслуживают реабилитации. Я хорошо знал Эрдели, Краснова, Султан Крым-Гирея, Клыча Султан-Гирея. Я прошёл с ними огонь и воду. Это были храбрые, доблестные воины. Но они выбрали свой неверный, неправедный путь, пошли против народа и не заслуживают сострадания.
- Дед, а как же твой Думенко? Ты же сожалеешь о его расстреле?
- То другое дело.Там нет предательства. Злостное нарушение дисциплины в военное время, приведшее к разложению корпуса. Да, я сожалею. Жестоко? Жестоко.Но понятно и оправдано. Вот увидишь, придёт время, и ты узнаешь про жестокости Хрущевских репрессий. Закон жизни: лучше ты отрежешь своему врагу уши и голову, чем он их отрежет тебе.
- Дед, зачем врагу отрезать уши?
- С отрезанием головы ты согласен?
- Дед, ты это образно или на полном серьёзе?
- Австрийцы в 15-м году применяли разрывные пули «дум-дум», от которых раненные умирали в мучениях. Черкесы, если находили у пленных обоймы с этими пулями, отрезали им уши.
- А что австрийцы делали с вашими пленными?
- Черкесы не попадали в плен. Своих раненных и убитых они выносили с поля боя в любом случае. Своих не бросали. А вот русские сдавались. И австрийцы начали их расстреливать. В ответ Черкесы стали отрезать пленным головы, и австрийцы перестали применять пули «дум-дум».
- И вы перестали убивать пленных?
- Мы перестали их брать. Австрийцы придумали новую шкоду. Выкидывали белые флаги, поднимали руки, а когда мы приближались, давали залп. И мы перестали брать пленных. Рубили всех: бегущих, защищающихся, сдающихся.
- Дед, кто такой Краснов я знаю, а кто такой Эрдели, Султаны?
- Эрдели и Краснов – это вожди белого движения. Эрдели Иван Георгиевич до войны был командиром лейб-гвардии драгунского полка, в котором я служил. Краснов Пётр Николаевич – атаман Войска Донского. Это его казаки штурмовали Царицын. Султан-Гирей Клыч во время Империалистической был моим командиром сотни в Черкесском полку, в Гражданскую командовал Черкесской дикой дивизией. Султан Крым-Гирей - из крымской ханской династии, чингизид! Он у нас с 15-го года помощником командира Черкесского полка по строю был. А в 17-м именно его наши горцы избрали председателем дивизионного комитета. Он был против Гражданской войны. Призывал черкесов не участвовать в ней. В 18-м был арестован красными партизанами, привязан к столбу и сожжён живьём. Про Краснова и Султан-Гирея Клыча ты знаешь. В 47-м осуждены трибуналом и повешены в Москве.
Дед помолчал.
- Хватит. Давай поговорим на другую тему.
Внук решил пошутить.
- Ты, Дед, «в церковь божию не ходишь, католицкий держишь крест и постами мясо ешь»… 
Старик шутки и цитаты не понял.
- Мяса я давно не ем ни в постные дни, ни в скоромные. Двуперстие? – так дед у меня из староверов. А отмаливать грехи в церковь не хожу, там – старик показал глазами вверх, - за всё разом отвечу. 
Внук стал просить деда.
- Дед, пойдем в воскресенье в Отраденскую церковь.
- Зачем тебе, ты же комсомолец?
- В уставе не написано, что нельзя в Бога верить и церковь посещать. Давай сходим. Нам есть, кого помянуть за здравие и кого за упокой.
Уговорил.

   ***

   В воскресенье, подойдя к воротам церковной ограды, Иван Коваль остановился, поднёс пальцы ко лбу и остолбенел. Навстречу ему шёл человек, которого он не ожидал и не хотел бы увидеть в этой жизни. Вышедший из церкви старик уже проходил мимо, когда Иван неожиданно для себя самого окликнул:
- Товарищ …
Старик остановился.
- Григорий Савельич, витаю Вас, - осипшим от волнения голосом произнес Коваль.
Старик не отвечал, стоял, подслеповато щурил глаза.
- Я в 19-м служил в твоей бригаде, - попытался пояснить Иван, думая, что не узнан.
- Никогда я в армии не служил, - неожиданно ответил старик.
- Вот как, значит! - Иван кивнул на изуродованную кисть собеседника: - У тебя памятная отметина от казачьей шашки.
- Я увечен здесь…, - старик указал себе на лоб.
Долго стояли молча, разглядывая друг друга.
- Ты не герой, я обознался. Ты не Григорий Маслак, - прошептал Коваль с раздражением.
- Маслак не герой, он бандит и кат, - также тихо ответил старик.
Два старика разошлись не прощаясь.
-Что молчишь, дед? – прервал раздумья Коваля внук.
- Неспроста эта встреча...

    С этого дня дед загрустил, замкнулся,ушёл в себя. Молча сидел часами у окна. Дочь взяла деньги в кассе взаимопомощи и купила телевизор "Рекорд". Дед ,сидя перед телевизором, засыпал. Не спал ночью. Внук, пробуя расшевелить деда, предлагал сходить в кино. Обещал купить билеты на любой сеанс. Звал на стадион:
 - Залили коробку. Начали заводской турнир между цехами по хоккею. Сходим, посмотрим? Ты ж летом на футбол ходил. Тебе нравилось. Может и хоккеем увлечёшься?
Дед отказывался. В первых  числах декабря Бекетовку засыпало снегом.Внук гнал деда во двор:
  -Детский труд в Советском союзе запрещён. Хватит меня эксплуатировать. Выходи разгребать дороги в "коммунизьм". Выручай страну. Работа на свежем воздухе полезна для здоровья. Самый лучший экскаватор это дедушка с лопатой.
Дед нехотя шёл убирать снег. 31-го декабря он рано пошёл спать, не дождавшись прихода нового года. Утром никак не прореагировал на новогодние поздравления. Дед перестал читать газеты, слушать радио. Потерял интерес к жизни.

   ***
   В начале 1962 года профком химзавода начал выделять своим сотрудникам новые участки в садоводческом товариществе. Дед стал уговаривать дочь взять дачу:
   - Землю бесплатно дают, а она отказывается, дурёха. Возьми для меня. Я сам буду работать, вас не привлекать. Умру бросите или продадите.
Дочь сердилась:
   - От барачного до Отрады пять километров, а там ещё в гору с километр. Как добираться? Я на дачу ходить не буду. Мне работы и на заводе хватает.
Внук подсмеивался над дедом:
   - Крепостными нас хочешь сделать? Посадить на землю? По колхозу соскучился? Дед, я слышал, на участке только кукурузу разрешат сажать. Хрущёв лично проверять будет.
Дочь посопротивлявшись взяла участок - шесть соток неудобья на склоне горы, рядом с балкой, спускавшейся к пересохшему руслу реки Отрада. На дне балки источник родниковой, мягкой, пресной воды. Балку перекрыли плотиной, образовался пруд для полива и купанья. В марте, дед каждый день, утром часов в пять уходил на дачу. Возвращался по темну. Земля - тяжёлый суглинок, целина плохо поддающаяся копке. В механическом цехе завода дед заказал вилы из спецстали и к удивлению соседей быстрее всех перекопал свой участок. Сам собрал тележку из утиля. За три километра, из карьера возил песок. Несколько раз, перемешивая песок с суглинком, перекапывал шесть соток. Съездил на Кубань. Привёз черенки винограда, саженцы плодовых деревьев, семена огурцов, помидор, перца, кабачков, баклажан. Все подоконники барака заставил ящиками с рассадой. По его просьбе, дочь купила на дачу машину горбыля. Дед сделал навес. Соорудил топчан и с апреля переселился на дачу. Приезжал на велосипеде внук. Просил не дурить, вернуться. Жалел деда, боялся, что простудится, заболеет. Дед смеялся:
   - На снегу, в степи, в горах ночевал. Изнежено ваше поколение.
Все саженцы принялись. На майские высадил в грунт рассаду. Ночами, спасая посадки от заморозков, жёг костры. На тележке, в бочке возил из пруда воду. Поливал сад, виноградник, огород.
С конца июля, по выражению внука, началась битва за урожай. Такого большого количества даров природы, их небольшой семье было не нужно. Дед, через день, привозил полную тележку овощей и раздавал соседям.
В октябре он вернулся с дачи весёлый, похудевший и помолодевший. Работа на земле дала ему новую цель, вдохнула в него новое желание к жизни.

   ***
   Дед подал в собес заявление о назначении пенсии, как иждивенцу. Пришлось через суд доказывать родство с дочерью. Потом ждать, когда дочь сама выйдет на пенсию. И только после этого ему оформили пенсию в 12 рублей - цена трех бутылок водки. Купив с первой пенсии эти самые три бутылки водки, он поехал в Калмыцкую степь на сайгака. Это была не охота, а браконьерская бойня. Сайгаков били десятками за один выезд. Зачастую мясо не брали, отрезали только рога. Стрельба, кровь, пьянка. Кто-то предложил тост за Сталина, кто-то не одобрил, кто-то получил по морде. Свара.
Смерть Ивана Коваля, в отличие от жизни, была лёгкой. Он умер мгновенно от удара ножом в сердце.
               


 
           Эпилог

   К 1980 году перестали строить коммунизм, начали строить развитой социализм, потом социализм с человеческим лицом, потом что-то перестраивать, возвращаться к каким-то истокам, потом снова решили – «всё до основания, а затем…».
До Великой Отечественной улица Добролюбова была центральной улицей Бекетовки. Кондитерская фабрика, начальная школа № 57, базар (рынок), магазины: универсам, мебельный, хозяйственный, продуктовый. Там же ухоженный сквер с памятником на братской могиле жертв белого террора, перезахороненных из Капустной балки. После войны центр переместился в посёлок СталГРЭС, в шестидесятые годы – в посёлок имени Руднева. Улица Добролюбова, став окраиной района, пришла в запустение. Сначала переехала школа, старое здание снесли. В девяностые закрылась кондитерская фабрика, потом базар, магазины.  Не встретить прохожих, жизнь замерла. Сейчас и не поверишь, что в 19-м веке движение по улице гужевого транспорта было интенсивнее, чем автомобильного в веке 21-м. Хотя, неподалёку, на самой протяжённой улице, среди улиц российских городов, с характерным наименованием Вторая Продольная, круглые сутки шумит жизнь. 

   Открытие Волго-Донского судоходного канала, с объёмными водохранилищами привело к подъему грунтовых вод в Старой Бекетовке. На улице Добролюбова проступающая на поверхность жидкость представляет собой высококонцентрированный агрессивный солевой калий-магниевый раствор – рапу. Тяжёлый гранитный памятник защитникам красного Царицына начал тонуть. Вместо того чтобы создать более легкую конструкцию, в 2001 году его демонтировали. По версии Администрации района, «провели шурфование, останков в могиле не обнаружили, останки полутора тысяч человек уничтожила рапа».
Место, где был сквер и братская могила защитников красного Царицына, заросло камышом и превратилось в мусорную свалку. Существующий закон «Об увековечении памяти погибших при защите Отечества» обязывает местные администрации обеспечивать сохранность памятников и воинских захоронений.Судя по отношению к данной могиле погибшие в Гражданской войне не являются защитниками Отечества. 

   ***

   На юге Волгограда, в Красноармейском районе, есть улица имени Жлобы. На Севере, в пригородном поселке Ерзовка – улица имени Думенко. В географическом центре города, в Советском районе, - улица имени Будённого. По количеству памятных мест бывшие соперники сравнялись.

   ***
   На  месте усадьбы князя Тундутова сохранилась кирпичная кладка фонтана и длинные, ведущие к балке тополиные аллеи парка.На месте фамильного склепа - братская могила солдат,защитников Сталинграда.В 2010 году,вместо разрушенной, построили новую Ступу Просветления,которую через год освятил Далай-Лама.Согласно учению Будды ступа обладает магической силой добра,помогая людям избавлению от пороков:злости, жестокости,ненависти.

   ***
   Из двух тысяч проживающих в селе Дубовой Овраг только человек пятьсот русских. Это старики, доживающие свой век. Остальные новые переселенцы: дагестанцы, чеченцы, армяне, азербайджанцы… Держат скот чеченские фермеры. Остальные обслуживают трассу. Мини-гостиницы, авторемонтные и шиномонтажные мастерские, кафе, хинкальные, чебуречные, шашлычные – все это бизнес новых переселенцев. «Апшерон», «Салам Баку», «Огни Баку», «Буйнакск», «Ереван», «У Арсена», «У Ашота», «Мадина», «Милана», «Далана», - необычно и живописно выглядит первый ряд строений, вдоль трассы, закрывающий вид на разрушающееся русское село, в юбилейный для него год.
Лист истории снова перевернулся. Новым переселенцам предстоит творить новую историю с чистого листа.


           Примечания
1.Ойраты- самоназвание западной группы монгольских племён.
2.Тайши,нойоны- ойратские феодалы (князья).
3.Хотон- калмыцкое поселение.
4.Зайсанг- наследственный старшина аймака, административный чин.
5.Ергени- платообразная возвышенность длинной около 300 км, разделяющая бассейны
  Азовского и Каспийского морей.
6.Сарпа- река-последний приток Волги и цепь, заросших камышом, озёр вдоль
  восточного подножия Ергеней.
7.Тебенёвка- выпас скота на зимних пастбищах (чёрных землях).
8.Цоволгон- порядок тебенёвки.Зимние пастбища привязаны к ограниченным местам
  водопоя. С целью рационального использования пастбища впереди идёт крупный
  рогатый скот и верблюды которые срывают более высокие травы,затем лошади
  срывающие травы ближе к корню и наконец овцы, которые выбивают всё пастбище.
9.Чакан- разновидность камыша.
10.Тундутово- село в малодербетском улусе и ж.д.станция (в настоящее время
  пригородная станция г.Волгограда-Канальная).