Где была деревня Волегова

Навсегда врезалась в память встреча с одной бывшей деревней. Мы пробирались к ней днём по разбитой лесовозке, которая вела от Мартьяновой дуги. Незадолго до Пещерного лога она увильнула вправо, и нам осталась дорожка, устланная травой-муравой. По ней мы поднялись в горные луга и остановились.

Там царила благодать, облака бежали по небу, оставляя большие тени. Наступил вечер, и луга благоухали ароматами разнотравья. Солнышко собиралось садиться. Дорога пошла на спуск. Неожиданно слева открылся вид на огромное Волегово Поле.

Оно оканчивалось у берегов Чусовой, но реки ещё не было видно. Поле вплотную подступило к темнеющему частоколу леса и вытянутым вдоль него скалам. Это Гребни, я их сразу узнал. Ну, здравствуй, Волегова!

Ближе к верхушке камня Лужаечного среди травы виднелась странная скульптура. Кажется, обгоревший ствол дерева. С другого ракурса у него видны "ушки", и мы дали ему имя Волеговский Заяц.

Земля накренилась, и Гребни начали стремительно приближаться. Они попеременно выглядывали из-за стройных берёзок и кустистых сосёнок. Было ощущение, что я нахожусь в деревне, и вот-вот появятся на виду дома! Но домов не было...

Вместо них ярко зеленели крапивой невысокие холмики, "курганы". Кое-где среди иван-чая торчали воротные столбы. От деревни ничего не осталось. Где-то под ноги попались обломки трансформатора, в зарослях крапивы ржавели старинные пилы и топоры. В ближнем лесу нашлась брошенная борона - знать, и тут когда-то поля пахали.

Напротив поля возвышаются внушительной высоты отвесные скалы. Ножи-гребни стоят на другом берегу Реки Теснин. Красивое место когда-то люди выбрали! Чуоси здесь утихомиривается и образует неширокий плёс.

Обычно мы ставим палатку на небольшой лужайке возле съезда к реке. Вечером солнце надолго задерживается на склонах небольшой горы с симпатичной копной леса. Я зову её Зелёной Шапочкой. В её сторону вдоль берега идёт дорога к деревне Сулём, это в семи верстах от Волегова Поля.

Раньше путь был по мосту через речку Волеговку, но он давно рухнул. Теперь люди пробираются где по лугу, а где по дну реки. На склонах солнечной горушки сулёмская дорога вновь появляется, жива-здорова!

Однажды осенью я шёл, наоборот, от Сулёма к Волеговой. С высоты Зелёной Шапочки передо мной развернулась панорама бывшей деревни, поле и небольшой прудик, длинная лента Чусовой.
За могучими и поросшими лесом Гребнями виднелась Маланьина Поляна. Это была левобережная часть деревни, которая располагалась на излучине речной дуги.

Если пройти по берегу Чусовой ниже к перебору, вы увидите грозного бойца Волегова. В своё время он потопил немало барок и коломенок. Река Теснин несла судёнышки по лещади на этот косматый Зуб.

Тех, кому удавалось пролететь мимо, поджидали следующие "зубья", в том числе камень Копна (он же Боец). Река Чусовая окружает Маланьину поляну. Оттолкнувшись от камня Лысана, она уходит к бойцу Высокому.

*** РОЖДЕНИЕ ДЕРЕВНИ ***
Чусовая была пристанищем гонимых старообрядцев. Там, где были их скиты, кое-где остались могильные кресты с "голбцами". Защитники старой веры селились на глухих притоках, таких как Чизма и Кашка, и пользовались сетью своих троп. Потом на кержацких поселениях возникали чусовские деревни.

На могиле одного из последних волеговских старообрядцев стоит деревянный крест с инициалами "З.В.И.", датами рождения и смерти: "Р. 1901 г. П. 10/XII 1950 г." Как звали того чусовлянина? Зворыкин Василий Иванович, или по-другому - никто уже не скажет.

В конце XVII века русские поселенцы пришли на эту покатую, стылую землю и срубили первые дома. Точно так же над ними расстилалось облачное голубое небо, а внизу бежала река Чусовая, поворачивая у Волегова камня. Тогда от Невьянской слободы до Чусовой вдоль реки Сулём проложили Старую Шайтанскую дорогу.

Уткинская слобода отстраивалась после первого башкирского бунта в 1662 году. Крестьян для слободки набирали из Соликамского и Осинского уездов Прикамья и садили на денежный оброк. На реке Сулём появилась деревня Большие Галашки. На реке Чусовой ниже устья Сулёма встала деревня Романова из беломестных казаков, выше его - деревня Волегова.

Местные вогулы наняли стряпчего да накатали "ябеду" в Верхотурье – русские "обсадят" землю деревнями, лесные угодья наши вырубят под пашни, зверя распугают! Верхотурский воевода в 1681 году кратко приказал: "…на усть Сулёма речки вновь слобод не заводить и крестьян не селить".
А. Иванов пишет: "И русские не преступили запрета! Доныне на реке Сулём, кроме Больших Галашек, других селений нет".

Был возведён острог для охраны сулёмских деревень от набегов, но он не спас. В 1709 году бунтующие башкиры стёрли сулёмские деревни с лица земли, поубивали людей, сожгли дома и церковь. Пришлось наново набирать крестьян и рубить избы. Как и соседние, деревня Волегова восстала из пепла. Изначально её дома располагались на левом берегу реки Волеговки.

Волеговка - речушка с горным характером, моет берега под Зелёной Шапочкой, меняет русло. Вода в этой речке чистая, вкусная, ледяная! Жители Волеговой её когда-то запрудили, была плотина с мостом. Мост и заплот смыло, а пруд и сейчас есть, только совсем маленький остался. Ныне на берегу речки можно найти столбики для мостков, по которым шла стлань.

Мост на сулёмской дороге через Волеговку до сих пор обозначен на многих картах. Не верьте им. Бетонные опоры давно рухнули в овражную чишму. Ответный угор, где дорога продолжается, совсем рядом - да не пройдёшь. Вот и обходят это место по Чусовой.

Волеговский пруд - жемчужина среди чусовских просторов. Сюда заплывает нереститься рыба. Вода прозрачная и пруд выглядит, как живой аквариум. Гуляя по его живописным берегам, мы любовались длинными силуэтами стайки стерлядей, хвостатых "уральских акул". Время от времени в воде бултыхалась знакомая выдра - та ещё рыбачка. Готовился лететь в тёплые края круглоносый плавунчик. К осени он выбрал красивый пёстрый наряд.

В одном месте на склоне поля сохранилась изгородь околицы. От неё ведёт спуск к переправе через Волеговку. В октябре 2015-го я впервые добрался от Сулёма до Волегова Поля на велосипеде и тащил здесь по мелководным протокам своего железного друга.

Сердце моё с той поры прикипело к Волеговой - люблю гулять по бывшей деревне да по дорогам прибрежным. Ежели вверх по Чусовой пойдёшь - к Лужаечному камню придёшь, а за ним уж боец Пещерный белеет.

Приглядись-ко! Вишь два стройных ряда избушек с проулочком? Воротца резные с солнышком и наличники крашены. У кого окошки в голубой цвет, а у кого аленькие – любо-дорого смотреть! Кто-то топит баньку, гостей дожидается. Дым от печной трубы стелется над полюшком, завивается над гривой Лужаечного.

Собаки разлаялись, где-то в закутке глухо застонала корова - телиться пора. Баба бежит заполошно к пятистенку на окраине. Ветер сорвал платок, косыньки растрепались, лапти по склизкой дороге разъезжаются. Торопится к матушке-кормилице, сказали ей ужо.

С увала, одна за другой, съезжают к деревне подводы с сеном. Дед Мишка намедни взял да сказанул, будто дожди сильные собираются, вот и засуетились. Говоришь, тут пустое поле? Ну, приблазнилось, значитца.

*** ЗОЛОТО БУНТА ***
В начале 1774 года через деревню Волегову проходили отряды пугачёвцев. Очаг бунта возник в селе Медянка Кунгурского уезда. В январе того года там восстали две сотни крестьян, которые поверили Пугачёву, новому и справедливому "царю". Восставшие выбрали атаманом отставного 33-летнего артиллериста Ивана Белобородова. Пользуясь эффектом внезапности, отряд повстанцев под его руководством разгромил три сылвенских завода.

Успех окрыляет, и войско пугачёвского атамана достигло нескольких тысяч человек. Полк Белобородова отправился к берегам Чусовой и занял Илимскую пристань. Пугачёвцы за пару недель взяли штурмом Старо-Шайтанский и Уткинский заводы (ныне село Чусовое и посёлок Староуткинск), захватили золотые прииски в чусовских верховьях.

Однако в марте царские войска разбили атамана под Уткой и в Старой Шайтанке. Иван Белобородов с повстанцами отступал на юг, чтобы соединиться с силами Пугачёва под Оренбургом. Вместе с ним был сотник Дмитрий Верхоланцев с Ревдинского завода.

Позже царский суд помилует его. Беглый сотник доживёт до старости и оставит любопытное воспоминание: "В конце марта - начале апреля 1774 года после отступления с Каслинского завода атаман Иван Белобородов на время покинул свое войско. Он уехал на телеге с каслинским мужиком в обратном направлении". В обратном направлении – это к Чусовой!

Замечание Верхоланцева породит слухи о пугачёвском кладе из золота. Им посвящён известный роман Алексея Иванова. "Золото бунта" якобы спрятано у камня Четыре Брата. До того камня с Илимской пристани надо сплавляться несколько дней, и в марте этого не сделать. Невозможно никем незамеченными добраться до тех скал через Сулём, Кын и Ослянскую пристань.

Каслинский мужик знал, где добро схоронили, да вряд ли живым вернулся с той поездки. Сам Иван Белобородов был казнён, и тайна пугачёвского клада осталась с ним. Однако если б награбленное добро и было спрятано где-то, то недалеко. Армия Екатерины Великой наступала восставшим казакам на пятки. Времени на долгую дорогу до Четырёх Братьев и обратно у атамана попросту не было.

Деревня Волегова стояла недалеко от Илимской пристани. Глуше места не найти, да и люди есть верные из волеговских старообрядцев (а у них свои счёты с царями были). Они могли бы за кладом присмотреть. Вот и кумекайте, почему "золото бунта" не найдено до сих пор.

*** НОВОЕ ВРЕМЯ ***
Подряжались волеговцы бурлачить на сплавах железных караванов. Мужики шли в углежоги, робить на казённых Илимских лесных дачах. Кто-то копеечку на илимской судоверфи зарабатывал. Бабы шли в плотогоны, на лесосплав.

В 1918-м волеговские мужики вместях с илимскими и сулёмскими противостояли натиску красного полка Шаронова, да не выстояли. Поглумились шароновцы знатно, мародёрствовали. Белые прибили их у Старой Шайтанки.

Когда советская власть наступила - появились на Чусовой и спецпереселенцы, и артели на молевом сплаве. Колхозы были. Продразвёрстку, нищету и голод, коллективизацию, репрессии - всё перенесла уральская деревня. И воинов на фронт посылала - бить фашиста смертным боем!

В послевоенные годы жизнь в деревне Волеговой будто наладилась. Даже электричество появилось. Народные умельцы в селе Илим смастерили на плотине через Илимку настоящую гидроэлектростанцию. Её хватало на освещение трёх деревень, включая Сулём и Романову. Дети ходили учиться в школу в Сулём.

О том времени помнит разве что борона, которую однажды осенью оставили в полях до весны. Но пахать поля так никто и не пришёл - ни этой весной, ни следующими. Попали сулёмские селения в списки "бесперспективных".

В 1958 году расформировали сулёмский колхоз "Победа". Через несколько лет из Илима и Сулёма, из деревень Романовой и Волеговой увезли фермы МТФ, весь крупный рогатый скот, свиней, овец. Забрали даже кур и пчельник – "укрупняли" Висимский совхоз Пригородного района. И жизнь на Чусовой замерла.

Деревня Волегова не выжила. Исчезло и соседнее большое село Илим, бывшее когда-то волостным. Оно ещё в мае 1939 года выгорело почти всё – пришёл верховой пожар, возникший от искры паровоза. Не поднялся Илим.

Говорит Константин Корзунов: "А в Илиме я помню, когда дома стояли. Огромное село было. Паспорта начали выдавать, и народ бросал хозяйство и в города уезжал. На Чусовой поразила Усть-Серебрянка - дома были оставлены с дровами и сеном!"

В 60-х пробовали на Волеговом Поле ферму держать - не получилось. Глубинка здесь настоящая чусовская, хотя деревни с дорогами вроде близко. До Мартьяновой ровно семь вёрст, и до Сулёма - те же семь вёрст. А лес глухой вокруг - только лоси и медведи. Да волки стаями через Волегову заходят через свой большой и малый круг, когда гоняют по Чусовой. Попробуй - выживи.

Когда и молевые сплавы сошли на нет - работы не стало совсем. Константин Корзунов рассказал о людском исходе из деревни Волеговой: "Из Сулема к Волеговой хорошая дорога была, из Галашек ещё лучше. В 60-х закрыли ферму и народ переселился в Висим и Большие Галашки. В середине 70-х в Галашках закрыли школу. Людям сказали переехать в Лаю - работать в леспромхозе".

На берегу Волеговки сиротливо торчат опоры мостков. Поверху видна дорожная насыпь. Волегово Поле заросло и превратилось в шикарный луг, спускающийся к берегу Реки Теснин. Вечор мы прогулялись по нему. Воротные столбы до сих пор стоят, крепкие - хоть сейчас ворота навешивай!

Зелёная Шапочка далеко видна со всех сторон. Она освещается последними лучами солнца на закате. Мягкая, пушистая копна! Под ней по глубокому оврагу выбирается речка Волеговка к Чусовой.

Летний вечер на Чусовой - волшебное время! Безмятежная река с плывущими облаками. Заходящее солнце ласкает перебор, гладит Маланьину поляну. Ни ветерка. От воды веет накопленным теплом. Тихо.

Где была деревня...
Там теперь воротные столбы с насечками в чистом поле стоят. Высятся на чусовском берегу огромные мохнатые ели, задирая к солнцу лапы. Столбы, как древние идолы, сурово молчат. Небо смотрит на остовы домов с громадными коваными гвоздями и не понимает, почему люди ушли?

От деревни Волеговой осталось только имя и память в Наговоре старого чусовлянина: "Преславное чудо, небо украшено звёздами, земля цветами, ...Волегова токунами, Илимка колдунами…". Где любят, а где ворожат!

У нас тетерева любят токовать на покосах и малозаросших местах. У каждой стаи - своё токовище. Видно, много токунов у Волеговой собиралось. И кто заводит пение сразу двух сотен птиц? Знамо дело, токовик — старый косач! Начинает дедушко с чуфысканья да чувыканья — вроде как гуси шипят. Да бормочет гулко, ровно в барабаны бьёт.

Остальные самцы вторят ему, раззадориваются, - и ну бегать по токовищу! Кажный весь из себя надут, крыла-то распустил. Понятно, тут и свалка, и дерутся, пока утренняя зорюшка не разгорится. Тогда уж к бойцам тетёрки подлетают. Девочки заигрывают с мальчиками, которых сами выбрали. Парочки скрываются на весь день в чаще, до заката солнышка...

Почему деревня стала Волеговой? Волег – прапермское имя Вильог, Вольёг. О.В. Смирнов показал, что древнее слово Воль-ёг/Виль-йог состоит из корня Воль/виль и гидронима йог/ёг.

Йог/ёг говорит о течении реки, он созвучен с марийским йогы -"течение". Корень Воль/виль сохранился в мансийских говорах у реки Тавды. Воль – это плёсо.
Место деревни примечательно тем, что река Чусовая после камня Лужаечного вырывается на плёс, который перед камнем Гребни оканчивается заводью со старицей. Волегова - деревня у речного плёса!

Милые сердцу места. Так бы и жил здесь. По Волегову Полю ведь не идёшь - летишь! Дорожка вьётся меж знакомых елей к Чусовой. Там, напротив могучего камня, мой дом. Здесь я люблю провожать закаты и встречать рассветы.

После праздничного, солнечного вечера наступает туманное утро. А разве так не бывает в жизни? Надо просто верить, что будет снова прекрасный день. Ты только подожди, туман развеется, и ты увидишь всё, что было скрыто.

Медведи умеют ждать. Равнодушно ползёт синий дым костра, и старик возле него не шелохнётся, будто век тут сидит. Он смотрит на границу неба и земли, прошедшую по кромке поля.

Великое Солнце пробьётся сквозь еловые лапы и озарит блаженную волеговскую землю, скользнёт лучами по заиндевевшей траве. Бывшая деревня, луг с елями и сулёмская дорога, и старый Медведь - все станут старше на один день.

Пора собираться в путь к деревне Мартьяновой. Засиделся я чтой-то. Ужо бабка Маланья показалась на Гребнях, вышла меня проводить. Прощевай, баушка! И до встречи. Мы же вечные, встретимся не одинова!

Наконец, солнышко разорвало пелену утрешнего тумана и хлынуло потоком света на холодную Чусовую. Сосны и берёзы на противоположном берегу смущённо улыбались. Серая мгла превратилась в лазурное небо. Река Теснин сияла, отогреваясь.