Одноклассница

Андрей Беляков

ОДНОКЛАССНИЦА

«Я пока сюда упаду, если будет чье-то место, пересяду», — обратился Сергей к симпатичной стюардессе, шатенке, с большими карими глазами, и подмигнул ей. Та в ответ кивнула и одарила его профессиональной улыбкой, обаятельной, но равнодушной; ее глаза Сергея словно не замечали, а скользили по салону, проверяя, все ли в порядке. Понять можно, работа с годами оставила свой отпечаток, не ее вина. «Да, да, конечно, свободных мест будет много.»

Пахло освежителем и обшивкой, запущена была ВСУ, известив о себе ровным гулом и теплом в салоне. Экипаж уже находился в кабине, туда-сюда сновали техники и наземный обслуживающий персонал.

Ровный звук и до боли знакомый запах расслабляли, в салоне тепло и уютно (еще 30 минут до того, как запустят пассажиров), сон брал вверх. Эта привычка спать везде и понемногу выработалась у Сергея с училища. Пилот возвращался из Москвы домой. В столицу они пригнали на регламент борт и теперь летели обратно, в качестве обычных пассажиров. Летали последние время много, полеты выматывали, поэтому спать хотелось всегда и везде. Уснул Сергей сразу, как только коснулся кресла, он даже не слышал, как в салон стали запускать пассажиров...

— Молодой человек, извините, это наше место. Молодой человек!

Сергей открыл глаза, не сразу поняв, где находится, за плечо его трясла миловидная женщина лет тридцати.

— А? Что Вы сказали?

— Говорю, это наше место.

— А, да, извините, — пришел в себя пилот. Он было уже поднялся, чтобы освободить кресло, но тут неожиданно женщина удивленно так произнесла:

— Сергей, ты? Сергей Поляков, ну надо же, вот так встреча!

Пилот внимательно посмотрел на собеседницу.

— Вы, ты Сергей?

— Да, — а сам подумал: «Рубашку два дня не менял и не брился, как-то не вовремя.»

— А я уж засомневалась, не ошиблась ли; не узнал?

Сергей смотрел на улыбающуюся женщину и лихорадочно соображал, перебирая в памяти последние события, — бесполезно! Дальше вчерашнего полета в Москву не вспомнилось ничего! Не проснулся просто еще, не проснулся.

— Да одноклассница твоя, Зарвовская Оксана.

— Оксана?

— Что, так сильно изменилась?

— Да нет, то есть, наоборот, — да что я несу! — так похорошела! Такой красавицей стала! Не узнал, извини, долго жить будешь, нет, не то, — богатой будешь. И жить, жить тоже долго, — Сергей понял, что заговорился, и махнул рукой.

— Спасибо, познакомься, это сын мой, Илья. Илья, это дядя Сергей, мой одноклассник.

Мальчик исподлобья взглянул на Сергея.

— Держи «краба», — улыбнулся тот. Тишина в ответ.

— Боится летать, неразговорчивый он у меня.

— Ну, мама!

— Все, молчу, молчу.

— Небо, Илья, не бояться нужно, небо нужно любить, и тогда оно откроет тебе всю свою красоту, проходи, садись к окну. Маму твою мы посадим посередине, а я с краю, с вашего позволения, — распределил кресла Сергей.

Народ к этому времени уже расселся, самолет двинулся, а стюардессы стали проводить предполетный инструктаж. Сергей смотрел на симпатичную кареглазую стюардессу, сон отпустил, — та своими изящными ручками указывала пассажирам направление к запасным выходам.

— В каком классе учится?

— В третьем.

— В третьем? — Сергей вдруг переменился в лице.

— В третьем, а чему ты так удивился?

— Да нет, так.

— Ты расскажи лучше о себе, — улыбалась Оксана. — Вижу, летаешь? Женат?

— Да, супругу Викой зовут.

— Дети?

— Да, дочка, Настя, на следующий год в школу пойдет. А ты замужем?

— Да.

— Кем муж работает, если не секрет?

— О, он у меня большой начальник, — махнула рукой Оксана, продолжая улыбаться.

— Наших видела кого-нибудь?

— Нет, Сергей, давно никого не видела, а ты?

— Я тоже, все как-то работа, надо бы как-то встретиться, собрать всех.

Оксана, соглашаясь, кивнула. Самолет тем временем занял исполнительный, пилоты не стали брать паузы, московские полосы позволяют делать это.

Движки взревели, и он, ускоряясь, помчался по ВПП. Сергей взглянул на Илью. Мальчик вцепился в подлокотник своего кресла. Мужчина указательным пальцем ткнул в кисть Ильи.

— Смотри, как растет скорость! Пилоты удерживают сейчас направление педалями.

Мальчик оторвал свой взгляд от окна и внимательно слушал.

— Видишь, все земные тяготы и невзгоды ну просто не успевают за нами! И страхи, кстати, тоже.

Мальчик слушал.

— А сейчас дядя Игорь потянет штурвал на себя, и самолет оторвется от земли.

— Какой дядя Игорь?

— Ну, командир наш, приятель мой.

— А...

Самолет уже взмыл над землей.

— Слышишь звук? Это убираются шасси, чтоб они больше не мешали нам лететь, мы словно попрощались со всем земным, ты чувствуешь, Илья?

Мальчик аж открыл рот, вслушиваясь в звук убирающихся шасси.

— Да, — ответил он.

— То-то, а сейчас гляди на крыло — видишь, как убирается вся механизация, теперь оно будет гладким, и больше ничего не будет мешать нам парить над землей...

Мальчик слушал...

— А теперь Илья, глянь, как прекрасна ночная Москва, кому она еще так откроет свою красоту на земле, — никому.

Мальчик уставился в иллюминатор, любуясь ночной Москвой.

— Здорово ты все описал, — шепнула Оксана, — Прям увлек.

— Ты по делам в Москву?

— Да нет, летали с Ильей к маминой сестре, каникулы сейчас в школе, показала сыну столицу, Кремль, Красную площадь.

— Понятно.

Погасло табло «Пристегните ремни», и кто-то уже поспешил покинуть свои кресла.

А Сергей вспоминал...

В школе Оксана была тихой девочкой, ничем не выделялась среди сверстниц. Не входила в группу активных красавиц, — ну, тех, кто постоянно на виду, кто пользуется повышенным вниманием и популярностью у мальчиков, но и не была изгоем, над которой смеются и подшучивают. Даже на уроке физкультуры стояла в строю четырнадцатой, — в общем, середина во всем, и даже не золотая; училась тоже средне, о ней часто просто забывали, но и плохого

никогда от нее не ждали. А после восьмого класса она поступила в техникум, и с тех пор пути-дорожки наших героев разошлись. «Надо же, какой прекрасной стала женщиной!» — думал Сергей. Вспомнился один случай в седьмом классе, который так потряс Сергея...

Как-то прямо среди урока биологии в класс зашла завуч и спросила: «Кто Зарвовская?» — «Я», — поднялась Оксана. «У тебя умер папа», — заявила та, как-то бесцеремонно, как показалось тогда Сергею. В классе воцарилась тишина. А девочка, покраснев, оспустилась на свое место. Тихо так, без крика и рыдания. Сергей запомнил тогда, как контрастно выглядела ее красная шея на фоне белого воротиичка. Оксана даже не заплакала, просто смотрела на всех отрешенно, и вся как-то осунулась. Завуч поспешила вывести ее из класса, и она покорно, никого не замечая, пошла за ней. Очень жуткий случай, Сергей помнил его до сих пор. А еще он на всю жизнь запомнил, как поступил с Оксаной в третьем классе, так стыдно в жизни Сергею еще не было никогда...

Самолет уже давно набрал заданный эшелон, и двигатели, переведенные на «номинальный» режим, отдавали теперь меньше половины своей мощности, дремали, короче, заражая своей дремотой и всех пассажиров. Свет в салоне был выключен, и подавляющая часть людей пребывали в объятиях Морфея. Сергей посмотрел на Оксану. Женщина, прекрасная, милая женщина спала, наклонив свою голову в сторону сына; спал и Илья, посапывая и приоткрыв рот. «Боже, кто бы мог подумать, что красавица рядом — тихоня Зарвовская Оксана. Школьные воспоминания нахлынули, перебив сон. «Полет будет долгим», — понял пилот. Он встал и направился к стюардессам, попил с ними кофе, после заглянул в кабину к Игорю. Так вот и промаялся три часа, убивая время и бродя по салону от одних к другим. Наконец, прозвучала долгожданная фраза командира:

— Уважаемые пассажиры, через пять минут наш самолет приступает к снижению, расчетное время прибытия семь часов двадцать минут, температура воздуха в аэропорту посадки плюс пять градусов.

В салоне загорелся свет. Оксана открыла глаза. Сергей уже сидел рядом.

— Как поспала?

— Хорошо, ноги только отекли, а ты не спал, что ли?

— Почему, вздремнул немного, — слукавил пилот.

— Илья, сынок, просыпайся, ты хочешь в туалет?

— Нет.

— Точно?

— Ну, мам!

— Сергей, можно я выйду.

— Да, да, конечно, — пилот встал, пропуская женщину.

У туалета образовалась очередь. Сергей ерзал в кресле, поглядывая на Оксану, и наконец решился. Он встал и подошел к однокласснице.

— Послушай, Оксан, ты прости меня за случай тот в третьем классе.

Женщина напряглась.

— Ты о чем, Сергей?

— Ну, помнишь, тогда, в третьем классе, 8 марта, поздравления.

— Бог ты мой, я и забыла давно, тоже мне, вспомнил! Ну, ты даешь!

— Просто мне это важно, чтоб ты меня простила.

Оксана улыбнулась:

— Ты это серьезно?

— Да, Оксан, серьезно!

— Ладно, дай мне свою руку.

Она обеими руками взяла Сергея за руку.

— Я тебя прощаю! А вообще ты, конечно, чудак, таких еще поискать нужно.

«А ведь она счастливая женщина!» — подумал Сергей и тоже улыбнулся.

— Ну все, моя очередь.

— Да, да, извини, — Сергей вернулся к Илье и сел на место Оксаны. Такой камень упал с души, хотелось говорить и говорить.

— Сейчас начнем снижаться, нужно чаще сглатывать, чтобы продуть уши, давление меняется.

Илья слушал.

— Около каждого аэропорта имеется так называемый воображаемый круг, коробочка, для разгрузки воздушного движения. Если сразу несколько самолетов заходят на посадку, то их разводят — кого-то отправляют ко второму развороту, кого-то — к третьему, понимаешь?

— Да, — ответил мальчик.

— Есть такие города, ну как Москва, например, где на кругу бывает сразу неколько бортов. Мы как-то садились в Амстердаме, на кругу было аж 34 самолета, словно муравьи шли друг за другом цепочкой к своему муравейнику. Представляешь?

Илья кивнул. Вернулась Оксана, села с краю и тоже внимательно стала слушать. Самолет начал снижение.

— Глотай.

Мальчик сглотнул.

— Закладывает уши?

— Нет.

— Ну и хорошо, мы, скорее всего, заходить будем с прямой, у нас в городе не такая интенсивность воздушного движения.

— А как это — с прямой?

— Ну, по прямой, без круга и разворотов, чтобы сэкономить топливо,

да и быстрее так. Слышишь звук?

— Да.

— Это шасси пошли, с прямой заходим. Скоро, совсем скоро войдем в глиссаду.

— А что такое глиссада?

— Глотай, Илья, глотай.

Мальчик послушно глотал.

— Глиссада — это посадочная прямая, когда самолет полностью готов к посадке, шасси и закрылки выпущены, где-то около 10 километров до полосы. Скорость минимальная, ее нужно строго выдерживать, а еще — высоту и направление.

Илья слушал.

— Смотри на крыло, закрылки выходят и интерцепторы, чтоб быстрее гасить высоту и скорость. А вот мы в глиссаде, — чувствуешь, самолет словно завис, сейчас у него минимальная скорость, но наибольшая подъемная сила. А вот проходим дальний привод, смотри, — высота у нас 200 метров, удаление до полосы 4 километра.

— Откуда вы знаете? — удивлялся Илья.

— Ну, брат, нас этому учили. Ближний проходим, высота 100, удаление один километр.

Илья слушал, открыв рот.

— Торец полосы, выравнивание, чувствуешь?

— Да.

— Ну, сейчас коснемся полосы.

И самолет, чиркнув шасси о бетонную полосу, побежал по ВПП.

— Ну, вот и все, Илья, мы дома! Неплохо посадил дядя Игорь, да?

— Да, — подтвердил возбужденный мальчик.

Кто-то в салоне даже захлопал.

— Вас подвезти, Оксан? — спросил Сергей, когда самолет зарулил на стоянку.

— Нет, спасибо, нас встречают.

Как только самолет остановился, в салоне началась суета, и только наша кареглазая шатенка пыталась всех успокоить. Наконец разрешили покинуть самолет.

— А ты не идешь, что ли?

— Подожду коллег.

— Ну, до свиданья, Сергей, рада была нашей встрече.

— И я, удачи тебе, Оксана. Ну, держи «краба» Илья!

На этот раз мальчик резво протянул свою руку.

— До свиданья, дядя Сергей.

— До свиданья, Илья. Ты это, летай иногда, не игнорируй небо.

Мальчик хотел еще что-то сказать, но постеснялся и поспешил к выходу вслед за мамой. А Сергей остался сидеть в пустом салоне, и только кареглазая бортпроводница прохаживалась вдоль кресел, просматривая, не забыл ли кто-нибудь свои вещи. Снова дежурная улыбка. Сергей смотрел, как Оксана и Илья садятся в автобус...

Поздравлять одноклассниц с 8 марта мальчики стали с третьего класса, причем инициативу проявил Сергей и его друг Антон, это они подбили остальных ребят сброситься по рублю. Купили открытки и небольших плюшевых котят. Посчитали, что девочек в классе 18, но открыток купили на 4 больше, — так, на всякий случай, вдруг испортишь какую, подписывая поздравление.И вот вечером Сергей и Антон, у последнего дома, приступили к оформлению открыток, составили текст, обсудили, утвердили. И теперь лишь подставляли имена и фамилии девочек, представляли даже, где сидит какая, чтобы перед уроком на перемене быстро разложить поздравления. Две открытки-таки испортили; хорошо, что купили с запасом.

На следующий день, перед уроками, девочек попросили не заходить в класс, а сами закрылись и разложили подарки. И вот момент настал! Как билось сердце в предвкушении того, как будут радоваться сейчас одноклассницы. Девочки зашли в класс, и каждая кинулась к своему месту читать подписанную ей открытку и рассматривать своего котенка. Наблюдая за одноклассницами и гордясь собой, что это он с Антоном придумали так поздравить девочек, Сергей сперва даже не обратил внимания, как друг толкал его в бок.

— Да, что, Антон?

— Смотри, — указывал тот на третий ряд, предпоследнюю парту, где плакала Зарвовская Оксана, не обнаружив на своем месте открытку и котенка. — Мы про нее забыли!

Сергей замер как вкопанный; было так стыдно и обидно, как же могли забыть они о девятнадцатой девочке. Антон сориентировался мгновенно, он с ребятами подписал пустую открытку и вручил ее Оксане; котенка, правда, взять было неоткуда. У Сергея ж опустились руки. Оксана всхлипывала весь урок, и плач ее звоном отдавался в его голове; никогда в жизни не было ему так стыдно за свою оплошность. А после этого урока Оксана вообще ушла домой. Такое вот было то, первое поздравление в третьем классе...

— Кого высматриваешь там, Серый? — Поляков посмотрел на Игоря, зашедшего в салон.

— Да одноклассницу встретил.

— Одноклассницу? Ничего себе! Симпатичная?

— Просто красавица.

— Телефончик-то взял?

— Нет.

— Серый, Серый, как так-то?

— Да вот так, Игорь, растерялся, как всегда.

— Ну ты, брат, даешь, пошли, че сидишь-то.

— Пошли...

* * *

— Александр Семенович на совещании, просил меня вас встретить и передать, как только освободится, сразу приедет домой. Оксана и Илья ехали на заднем сиденье дорогой иномарки и слушали личного водителя супруга.

— Хорошо, хорошо, спасибо, Павел.

Оксана смотрела на проплыващие пейзажи вдоль дороги, вспоминая полет, Сергея и улыбалась.

— Мам, а трудно учиться на летчика?

Оксана прервала свои размышления и посмотрела на сына.

— Не знаю, Илья, спросил бы у дяди Сергея.

Илья, немного подумав, добавил:

— А знаешь, мам, я больше не боюсь летать.

Оксана потрепала сына по голове:

— Знаю, сынок, знаю...