Идеальный шпик или Не идеальный пшик

 Если вы бедны как церковная мышь и вам крайне необходимо
попасть в Москву по неотложному делу, то вы непременно
воспользуетесь поисковиком в своём старом смартфоне.
 Конечно это будет хостел. Тот самый, который должен
оказаться: и недорогим, и приличным, и безопасным.
 Из не очень большого выбора адрес с привязкой к пункту
"Ваганьково" должен выиграть в вашем воображении по
причине, его относительной, для вас известности.
 И вот вы уже беседуете с девушкой, которая ответила вам
и сообщает о возможности заселения в ближайшее время.
 Всё улажено, вы собираете свои средства сопровождения
сначала в уме, а потом и в натуре.
 
 Женский вариант сборов мы не рассматриваем по причине его
удалённости для мужского понимания. Вариант мужской сложен не меньше.
Надо постараться предусмотреть почти всё:
и малый объём, и взаимозаменяемость одежды, и средства гигиены,
и документальное сопровождение до конечной точки и обратно.
 Человеку, который был дважды женат, служил в армии и тридцать
лет из своей осмысленной жизни посвятил стройке, как таковой,
сделать это будет совсем не трудно.
 
 Итак: вы сначала на вокзале, потом в метро, потом у выхода
из него. Вы тыкаете своим неловким пальцем в значок "гис2"
и отправляетесь по указанному пути с уверенностью бывшего
курьера.(Чему только на свете не придётся научиться)
 Слева от вас остаётся: и Красная площадь, и ново-установленный
монумент, и галерея известного художника. Впереди -- спрятанный
во дворы какой-то, то ли действующий, монастырь, то ли другой
значимый объект религиозного наследия.
 Вы слышите: звон малых колоколов, сигнальные гудки дорогих
иномарок и всю эту московскую тишину во всём её приятном многообразии.
 
 Нужная улица чиста невероятно. Каждый дом, приспособленный сегодня
для современной жизни, действует на вас как нечто таинственное.
 Вы набираете известный вам код для входа в подъезд, поднимаетесь
на новом, в благородном серебристо-матовом исполнении, лифте.
 Соседние квартиры забиты и заварены наглухо по причине
их невероятной стоимости и судебных разбирательств владельцев.
 Дверь в хостел не заперта из-за того, что постояльцы, нарушая
запреты, всё равно шляются курить на площадку этажом ниже.
 Вы заходите, никем не встреченный, стоите среди шлёпанцев всевозможных
размеров и вскоре сталкиваетесь с человеком, о котором и будет рассказываться дальше.

 Если бы все на свете были такими же как Иван, то наша цивилизация:
или устремилась бы в своём развитии невероятными темпами к высотам
прогресса, или закончилась бы в своём материальном воплощении,
переходя разведанным способом в какие-то другие качественные пространства.
 А дело мы будем иметь конечно: не с владельцем, не со служащим
названого учреждения, а с его постоянным и несменяемым жильцом.
 Впоследствии мне, как минимум, раза два в году доводилось бывать
здесь же и каждый раз я ждал встречи с этим человеком.
 И Иван не подводил: не исчезал и всегда оставался верен своему
житейскому выбору.
 
 То, что вы сразу и навсегда привязываетесь к его доброму остроумию,
есть факт не то чтобы бесспорный, а естественный, ибо по-другому и быть не может.
 Так случалось с каждым, кто переступал порог этого, дорогого его сердцу, жилища.
Я был неоднократным свидетелем того, как он
располагал к себе: и иностранок, и скитающихся музыкантов, и любого другого вообще.
 Между тем, внешность его была ничем особым не примечательна.
Он был (Надеюсь и есть) человеком среднего роста, с неясным цветом глаз,
среднего сложения, довольно волосатым и некурящим.
 
 Его выделяла особая манера общения. После короткой беседы с ним
любой веселел и был готов на ответную доброту. Как он это делал было непонятно.
Он был невероятно точен: в словах, в мягких предупредительных движениях,
во всём своём внимании и уважении к собеседнику.
 Женский персонал хостела его обожал как святого.
Бежал: поплакаться, рассказать, совместно порадоваться любой мелочи.
 Иностранцы (Он не только владел их разговорной речью, но и знал
такие нюансы их внутренней жизни, что вызывал у них священную оторопь)
во всём с ним советовались и спешили к нему по любому поводу тоже.
 
 Где работал Иван и чем занимался -- наверняка не знал никто.
Иногда он пропадал на день-другой и появлялся с набором продуктов,
изрядно измотанный от какой-то своей очередной миссии.
 Рассказывал о своих делах с такой детализацией, что слушатели
сидели натурально раскрыв рты и ничего при этом не в состоянии уловить из им повествуемого.
 Он настолько был на виду, что его обаяние скрывало то остальное,
по чему возможно было бы описать отличительные черты его,
в чём-то странной для меня, личности.

 Теперь, когда прошло много времени от тех занимательных дней и событий,
я начинаю думать о том, что Иван мог быть идеальным шпионом.
 Задумайтесь: как здорово жить в центре Москвы, встречаться с огромным
количеством приезжающих и уезжающих людей, видеть из окна любой
кортеж, официально нигде не фигурировать и так далее ...
 Знание любых деталей и нашей, и зарубежной жизни, потрясающая дисциплина
и коммуникабельность, умение влиять на собеседника, сомнительная для имени внешность ...
 
 И как хорошо, что я скорее всего, не прав.