Найти человека через две трети века!

Историю, о которой далее пойдёт речь, никак нельзя считать исключительной, редкостной, особенной, ничем не похожей на другие события этого рода. Нет. Подобные случаи встречались множество раз и прежде, а теперь - с появлением донорства спермы - стали почти обыденностью.

Разумеется, почти каждый из случаев не установленного отцовства (происхождения человека от неизвестного мужчины) имеет свои отличия. Поэтому почти всякий ново узнанный такой казус быстро попадает в поле зрения инвестигативной (расследовательской) журналистики, особенно тогда, когда к этому примешиваются какие-либо элементы противоправных явлений.

Но в нашем случае ничего подобного не было и нет. Произошло это очень давно, ровно две трети столетия тому назад. И матери этого человека уже нет в живых, и неизвестного до сих пор отца, скорее всего - тоже. И ему (сыну) самому лет немало (повторяю: две трети века!), и вызванная означенным неведением душевная рана у него, вероятно, уже частично затянулась.

Но всё же, как часто оказывается, время такие раны полностью не заживляет. Они продолжают саднить до конца дней, при определённых обстоятельствах (чей-то рассказ о схожей ситуации, описание того же в литературе, отображение в кино, пр.) периодически даже временно кровоточат. И, как выяснилось в нашем случае, немыслимым образом передаются «по наследству», как минимум, непосредственно следующему поколению.

Поэтому разгадка отцовства — это не простое удовлетворение любопытства, это — благотворная целительная (исцеляющая) работа. Утверждаю сие как врач и как пожизненный гражданин послевоенной Винницы, где в 1953-м начиналась история, о которой вы сейчас узнаете.
И к участию в разгадке которой всех вас я этой публикацией призываю.

                ***

Я уже писал о том, что после публикации «Моей Винницы» вот уже более десятилетия получаю не только дополнения, поправки к книге, но и вопросы по самым различным темам. Нередко — просьбы помочь в том или другом. Явно невыполнимые (при переоценке моих знаний и памяти) или выполнимые, что и незамедлительно имело место.
 
Но это письмо оказалось совсем необычным — и всколыхнуло душу той искрящейся надеждой на успех, которая ощущалась между казавшимися обыденными строками.
Получил я его в конце мая 2019-го:

„Здравствуйте уважаемый Нил Крас!

Меня зовут Анна. Я прочла Ваше произведение «Моя Винница».
Мне всего 31 и, если честно, в Виннице бывала я лишь на вокзале... Мне сложно по достоинству оценить Ваш труд относительно точности отображенных в нём событий и переданной Вами атмосферы Винницы прошлых лет, но я не могу не восхититься детальности Вашей работы!
В ходе прочтения у меня сложилось устойчивое впечатление, что всю ту Винницу, все её события, весь её дух и даже облик Вы впитали в себя и пронесли сквозь годы, надёжно и бережно сохранив как в голове, так и в сердце! Именно поэтому я сейчас пишу Вам и прошу о помощи, ведь Вы в настоящий момент, пожалуй, единственный, кто что-то может помнить и знать....

У меня история следующая.
Моя бабушка – Г. [указана полная фамилия — Н. К.] Анна Фёдоровна, родом из деревни Житники [Муровано-Куриловского района Винницкой области — Н. К.], после достижения ею 18-ти лет уехала из родных мест покорять Винницу. Было это в начале 50-х. Там она, по её словам, работала домашней работницей в одной еврейской семье. Все в той семье были врачами (отец, мать, сын), и были они учеными! Все были светилами науки. Ещё она вроде как упоминала, что они приезжими были…

Моя бабушка имела болгарские корни и оттого выглядела ярко, не типично для распространённого образа славянки. Она солгала им, что тоже - еврейка, так как боялась, что, если скажет правду, на работу они её не возьмут... Так она и жила у них и работала некоторое время пока не приключилось следующее…

Люди принявшие мою бабушку на работу были очень интеллигентными, порядочными и добросовестными, по её словам, людьми, они были к ней очень добры! Между ними были тёплые отношения и всё было хорошо, но вот что произошло далее! Моя бабушка забеременела... кто отец моего отца, мы понятия не имеем - она отказывалась рассказывать! Называть имена тех, у кого работала - она тоже отказывалась! Совершенно точно лишь одно - она боялась всю жизнь, что её найдут... Но я отвлеклась от сути. Извините…

Когда её беременность стала очевидна - та семья, что приняла её к себе на работу, отреагировала скорее положительно... они попросили её родить ребёнка, а после - они хотели воспитывать его сами (однажды бабушка сказала, что у сына вроде была жена, но детей у них не было..., правда бабушка моя могла в этом солгать... она порою вносила в общую неизменную часть рассказа некоторые дополнительные моменты, корректировки - им я не особо доверяю...)
Так вот! Все изначально шло у них гладко! Бабушке пообещали, что она так и будет жить и работать в их семье, а ребёнка на воспитание передаст им. Она согласилась! Сперва согласилась..., а после она начала переживать... чем ближе были роды, тем меньше она была готова отдать ребёнка и в итоге она от них сбежала!

Уехала она очень далеко - в республику Коми, там на ж.-д. станции и родила. Она боялась, что её разыскивают её работодатели, и оттого оставалась там 4 года! Именно там, где родила, с маленьким ребёнком на руках она жила в вагончике и работала обходчиком ж.-д. путей...
Спустя 4 года, она больше не могла так жить и привезла моего отца своей матери в Житники, а сама уехала «становиться на ноги» на север России! Здесь за несколько лет она получила жильё, наладила свой доход, вышла замуж; после она вернулась за моим отцом и забрала его с собой.

Вот такая вот история.... может вы знаете что-то об этом.... может поймёте у кого она работала... мне бы это помогло, я бы хоть может получила возможность узнать, кто отец моего отца, может её работодатели это знали.... Мой папа всю жизнь просил бабушку рассказать, но она не осмелилась....

Благодарю Вас за внимание.
С уважением к Вам, Анна.“

Представьте, что творилось в моей голове при прочтении этого письма и после этого! И, поверьте, навеянное письмом волнение не улеглось до сих пор.

С одной стороны, в начале пятидесятых я был уже учеником старших классов, многое знал и понимал. Знал, благодаря моей матери - главному врачу детской больницы, медиков лучше, чем представителей других профессий. Многие из них бывали у нас дома.
С другой стороны, в Виннице в то время число жителей уже перевалило за сто тысяч человек. И даже будучи знаком с врачами-учёными (сотрудниками медицинского института?), мог ли я знать их домработниц, которые, как правило, по разным причинам нередко менялись?
И — ещё многое, что могло бы быть обозначено с этой, с «другой стороны»…

[Перед тем, как продолжить мой рассказ, обращаю ваше внимание на следующее обстоятельство. Как вы уже заметили, я от фамилии бабушки оставил только начальную букву. Причина сего — чисто этическая: интимные истории того требуют. Да и кто, кроме хозяев, знал фамилии домработниц? Их звали по имени, пожилых — по-отчеству. А нашей Анне Ф. при бегстве из Винницы было лишь 24 года (как я потом узнал, родилась она в 1930-м году, умерла в 2003-м). Не важны для вас и имя-отчество (последнее, без сомнения — вымышленное), фамилия ныне здравствующего и ещё работающего сына-инженера. Анна же - автор письма в мой адрес, как и её муж, люди с высшим образованием, имеют троих детей. Проживают почти все далеко от Винницы, в России. Но по национальности они (включая мать Анны и отца её мужа - единственного из большой семьи - жителя Украины) — украинцы. В процессе многомесячной частой переписки я многое узнал об этих людях, но выкладывать подобные сведения, включая фотокарточки, мы с Анной посчитали излишним: поиску они не помогут. (Да ещё признаюсь в том, что Анна, щадя отца, не известила его о своей инициативе. Живут они в разных городах, километрах в двухстах друг от друга.) Обнародуй я фамилии, названия городов — не исключено, что вся эта наша затея сможет случайно как-то дойти до отца, принести ему дополнительные волнения.]

                ***

Уже при первом чтении письма в моей голове возникло, так сказать, «подозрение». Потом, трезво поразмыслив, я пришёл к выводу, что истоком этого подозрения является лишь один весьма отдалённый - по сути случившегося - факт тех лет, по «конечному результату», однако, никак не совпадающий с сообщённым Анной. От этого «подозрения» я не могу отвязаться до сих пор, хотя оно вроде бы нашими исследованиями опровергнуто. Но тогда я ещё не знал многого: например, такой «мелочи», как время рождения отца Анны. А ведь это — важнейший пункт для розысков. Но всё же и сейчас, зная, что отец Анны появился на свет в мае 1954-го года, а то, что я имел в виду случилось в 1959-м, непонятная «осторожность» удерживает меня «списать в архив» упоминаемое «подозрение».
О нём, однако, подробнее — позже. А пока — в хронологическом порядке.

                ***

Ответил я Анне тут же:
«Глубокоуважаемая Анна!
Очень интересная история. И я помогу Вам, чем смогу.
Чтобы как-то зацепиться, мне желательно получить фотографию бабушки и различные фотографии её сына. Бабушкину - чтобы посмотреть, что' в сыне от неё и что' - нет. Отца - дабы я хотя бы на одной из этих фотографий увидел черты знакомого мне человека.
Вы меня поняли?
Возможно, где-то осталось письмо из Винницы с обратным адресом? Продумайте все факты, пожалуйста.
Всего доброго!»

[Далее я буду приводить нашу переписку с некоторыми несущественными сокращениями.]
Через несколько дней — ответ Анны:
«… мне понадобилось время, чтоб получить фотографию молодой бабушки.
На фото ей примерно 30... и это пожалуй единственное ее фото, которое я в настоящий момент могу предоставить....
Также, высылаю фотографии отца. Тут он и в молодости, и в возрасте.
К сожалению ничего другого, к примеру, конверта, или открытки с адресом, у меня нет... лишь рассказы бабушки.»

И ещё одно объяснение истории с ранее не состоявшимися поисками её дедушки по отцу:
«Я прекрасно понимаю, что спустя столько лет шансов у меня узнать о том, кто мой дедушка и отец моего отца - ничтожно мало! Их пожалуй практически и нет вовсе... Но я не могла не попробовать!
Сколько себя помню, этот вопрос всегда интересовал всю мою семью, но все ссылались на то, что они не знают к кому обратиться, чтоб узнать, а после - время шло и все стали говорить о том, что все, кто в этом мире что-то и мог знать, наверное уже мертвы и как следствие - снова обратиться некуда и не к кому …
Я искала хоть что-нибудь о Виннице так как именно там зародилась жизнь моего отца и нашла Ваше произведение!
Я признаться поразилась Вашей памяти и умению излагать мысль чётко, последовательно, но при этом ярко, а не сухо - так много деталей! Фамилии, имена, должности! Даже улицы описаны до мелочей, с упоминанием истории их наименований! Это просто превосходно!!!!!
Я не могла не обратиться к Вам со своим вопросом, это обернулось бы для меня  упущенным шансом! И я безмерно Вам благодарна за Вашу отзывчивость, понимание и доброту!»

Я не опустил в этом отрывке комплименты в мой адрес, связанные, как пока оказалось, с незаслуженными на меня надеждами, что касаются раскрытия отцовства отца Анны. Я привожу этот пассаж, чтобы ещё раз показать те глубокие переживания, которые не дают покоя, буквально гложут всю семью уже многие десятки лет.

А я начинаю свой пасьянс - раскладывать карты по указанным Анной правилам. Результат — в ответе ей:
«… Так как на то время в мед. институте работало минимум шесть профессоров-евреев, у которых были взрослые сыновья, работа выявилась очень сложной. Особенно, если учесть, что бабушка, дабы скрыть тайну, смешала реальное и вымышленное. Если всему верить, то НИКТО не подходит.
Тут единственное, что поможет - факты, которые помогут СУЗИТЬ рамки поиска.
… почему-то Вы скрываете дату рождения отца. А ведь это - одна из столбовых дат. И не пишете хотя бы предположительно о происхождении его отчества. Кто знает, случайно ли оно?
Какого роста отец; по фото - среднего или даже ниже (см?).
Во внешности - много маминой благородной красоты, которая, видимо, во многом подмяла отцовские гены.
Есть ли фото отца в профиль или хотя бы в полупрофиль?

Я избрал одну из версий, по которой попытался собрать сведения в США, Израиле, Одессе и Виннице. Пока имею только фотографии надгробных плит (с портретами) ПРЕДПОЛАГАЕМЫХ дедушки и бабушки Вашего отца (кстати, фамилия у него мамина?). Нашёл и просто фото этих лиц, ищу более качественные. Прямые возможные свидетели умерли. ВСЕ! Надеюсь, что что-то слышали дети, которые тоже уже частично там...

Я не открываю Вам большего, потому что само направление поиска (как и уже добытые сведения) не гарантируют ничего. Словом, пока - "холодно", будет "теплее" - сообщу.

И ещё раз: нет никаких документальных следов точного пребывания бабушки в Виннице? Вы понимаете, что это так важно! Может быть, где-то лежит трудовая книжка бабушки с важной для нас записью.»

Получил незамедлительно все антропометрические данные отца (рост, прочее), требуемую фотографию и вот эту приписку:
«…К сожалению же, говоря о моей бабушке - ничего более подробно об её жизни в то время сказать нельзя... Бабушка уехала в Винницу без благословения матери, она сделала это скорее ей наперекор и всё, что с ней происходило далее, она была склонна скрывать....
Вынуждена признать, что бабушка моя всю жизнь вела себя как «Штирлиц»! Она никому, никогда и ничего толком о себе не рассказывала.
В те годы, что знала её уже я - для неё самым главным в жизни было быть хорошей, гостеприимной хозяйкой! Быть отзывчивым и верным товарищем, а также - передовиком в труде! Что же до установления с кем-либо доверительных отношений и открытия собственной души и переживаний - это для неё было словно недопустимо! Всё тщательно скрывалось, как и история её жизни до переезда на север!
Даже её супруг, ничего не знал более того, что она рассказывала всем... Он и о существовании моего отца узнал лишь после свадьбы, когда бабушка была беременна вторым ребёнком (общим с ним) и приехала от своей мамы, привезя с собой в новую семью своего старшего сына (моего отца).
Вот такая вот она была... Моя бабушка! - Сильная, волевая, отзывчивая, скорая на помощь, легкая на подъем и всё же со своими тараканами. Женщина – загадка!».

А несколько позже — ещё одно доказательство «тараканщины»:
«Это из разряда «бабушкиных поправок», от того я это особо никогда не учитывала, но все же… В старости, уже перед смертью (у неё был рак желудка), она говорила, что то ли сын, то ли отец из семьи её работодателей был юристом...»
Представляете, как я был «обрадован» этим «уточнением».

                ***

В конце мая, в ответ на мою просьбу, к нашим поискам любезно согласился присоединиться Сергей Леонидович Малецкий.
В октябре он сообщил нам мало утешительные сведения. В Управлении милиции (на ул. Театральной) с ним разговаривать отказались: мол, он не является родственником искомой особы. На улице Кона (что-то, по его словам, типа адресного бюро) в картотеке Анну Фёдоровну Г. не обнаружили.

Тогда я решился на проверку моей версии, что касалась лица, которое сразу же, после прочтения первого письма от Анны, мне представилось «подозрительным». И это, повторяю, несмотря на то, что не совпадало многое, в том числе — важнейшее (разрыв в три года между событиями: истинным и казавшимися «подозрительно» в чём-то схожим с первым).

Чтобы направить С. Л. Малецкого именно в вероятный «эпицентр взрыва» 1952-1953-х годов, мне необходимо было точно знать, где это предположительно могло происходить, то есть, указать, как минимум улицу и номер дома. С самим «подозреваемым» я даже накоротке не был знаком, но наши пути кое-где пересекались. Следовательно, я знал его внешне, подобным образом - и его окружение. В одной из моих давних статей я кратко упомянул о нём и его близком друге. Несколько лучше знал я его родителей, но они, как и сам «подозреваемый», уже давно находятся на кладбище, что расположено около Хмельницкого шоссе. Никого из родственников этой семьи я не знал; возможно, их в Виннице и не было, так как семья переехала в наш город после войны из Приднепровья.

Тогда я решил искать указанного выше друга, с сестрой которого я был хорошо знаком. Она также давно умерла, но несколько лет тому назад от её мужа, проживающего в США, я случайно услышал, что он встречался с братом покойной жены.
Брат этот, как выяснилось, проживает не в Одессе (у родителей там была дача), где я его искал, не в США, а - в Израиле. И, главное, ещё в молодости там, куда его направили по распределению после окончания института, взял он башкирскую фамилию своей жены. А я искал его по известной мне со школьных лет фамилии его родителей. Описывать в деталях все мои бесплодные (в связи с «устаревшей» фамилией) и, наоборот, плодоносные поиски не буду. Но в результате интернетовского общения я получил от него, 83-летнего, небольшую фотографию «подозреваемого» и описание дома, где тот проживал. Телефонная книга г. Винницы 1957-го года и современные панорамные карты Google помогли мне узнать и адрес (по прошлому и нынешнему названиям улицы), и номер квартиры. Кстати, о вовлечении своего друга (мною «подозреваемого») в описанную Анной историю ныне израильтянин ничего не слышал.

И всё же я попросил в конце октября 2019-го года С. Л. Малецкого посетить указанный подъезд означенного дома и порасспросить жильцов, поискать домовые книги. [Самое интересное, что в конце пятидесятых годов прошлого столетия я был в этом доме, в этом подъезде и - не исключаю - на том же этаже в качестве гостя на свадьбе.]

В начале декабря С. Л. прислал мне «отчёт» - и я почувствовал себя без малого Генрихом Шлиманом, раскопавшим древний город Трою.
Домовой книги того времени С. Л., несмотря на настойчивые поиски, у нынешних правопреемников ЖЭКа - ООО «ЖЭО» - не обнаружил. В Областном архиве среди 160-ти хранящихся и расставленных там неизвестно по какому принципу домовых книг запись об Анне Фёдоровне Г. он не выявил.

Но ему в один из дней удалось проникнуть в обычно закрытый вожделенный подъезд и разговорить женщину (1957-го года рождения), которая безвыездно проживает там вот уже более 60-ти лет. [Хотя «наши события» произошли ещё до её рождения, она могла что-то слышать от своих родителей. Согласитесь, что это — уже что-то.]
Среди сообщённого соседкой «подозреваемой» семьи было немало того, что я уже знал (например, кто проживал ещё в этом подъезде, какова судьба всех членов искомой семьи, то есть, в какие годы они родились и умерли, пр.).
Но меня поразила одна деталь: в той семье жила, по воспоминаниям соседки, домработница и звали её Аня!

И хотя (как выяснилось далее - см. ниже) об истории, послужившей для нас причиной поисков этой Ани, соседка ни от кого никогда не слышала — я невольно пришёл в состояние «полной боевой готовности», чтобы бурить в этом направлении далее.
Прежде всего, по сообщённому мне  С. Л. телефонному номеру, я проговорил с соседкой все детали ещё раз (после беседы с ней С. Л.). Она мне, например, сообщила, что, по словам её матери, в семье «подозреваемых» находился шкаф, забитый до предела дорогой одеждой, предназначенной будто бы для будущей жены незамужнего пока ещё сына. Это настолько поразило её мать, что та описывала дочери этот шкаф много раз в течении многих лет.

Тут я должен заметить, что  С. Л. Малецкому до этого его сообщения я ничего подробного о семье, в которой служила Анна Фёдоровна Г., я не сообщал. Просил отыскать адрес проживания её — и всё. Но он сам вышел на эту семью с помощью указаний соседки. (Всю историю я  С. Л. поведал лишь после этого, объясняя важность достижения успеха в наших дальнейших расследованиях.) А соседке я сразу выложил причину и цель моего поиска, дабы добавить эмоциональности в значимость моих расспросов.

Наконец, после долгого разговора соседка сообщила, что у неё есть в Киеве родная сестра, на десять лет старше. И высказала предположение, что, возможно, сестра что-то помнит или хотя бы что-то слышала (о беременной домработнице этой семьи и о внезапном исчезновении таковой). Я - в ответ - перечислил ей вопросы, которые она должна была задать сестре. [Приблизительно в это время Анна вспомнила и сообщила мне, что бабушка часто рассказывала о том, как отец отца её первого (то есть, винницкого) ребёнка хорошо играл на аккордеоне. Посему один из вопросов для сестры включал и этот «признак».]
И - полный надежд - я ожидал следующего дня, когда обещал перезвонить соседке.

Позвонил и услышал следующее: домработницу звали Анна, но отчество её было Викторовна (!); она была пожилого (!) возраста. И аккордеон никогда в подъезде не звучал (!). Полная неудача, неуспех, фиаско по всем пунктам!
[Со своей стороны замечу, что отец «подозреваемого», насколько я помню, не был известен, как аккордеонист, а сам «подозреваемый», если, положим, что-то «сместилось» в рассказе бабушки-«Штирлица» об этом «признаке», мною никогда не был замечен с аккордеоном на спине, не говоря уже — играющим на этом инструменте, хотя мы учились в одной школе и он был только на два класса (на три года по возрасту) старше меня.]

Конечно, от всего этого могли опуститься руки.
Но в 1954-м сестра соседки была ещё девочкой семи лет, а сама соседка ещё не родилась - и это оставляет крохи надежды.

                ***

Это всё, что я хотел вам сообщить. И попросить помощи. Порасспросите, пожалуйста, своих родственников и знакомых, которым около 80 и более лет. Может быть, кто слышал об этой истории и что-то сможет нам подсказать.
Ваши сведения с благодарностью будут приняты по следующим адресам:
looker-one@mail.ru  — это мой адрес,
annagor.88@mail.ru — это адрес Анны.
Желательно письма адресовать одновременно обоим: как минимум, один ответ вы всегда получите.

Заранее благодарны вам!