Гандон

Гандон
–––––––––––––––––––––––––––––
Настоящее ее имя Роза. Но время оказалось такое, что ее деревенские родственники решили,  лучше это имя поменять.  Она была ещё девочкой, когда Розу переписали на Юзю. Ей даже не пришлось привыкать, так как на слух выходило одинаково. Паспортистка, которая это все устроила, сказала: "Ну, теперь ты уже все, совсем..."
Ей исполнилось двадцать. Два года уже она жила в городе самостоятельной взрослой жизнью. Задумывалась над смыслом в выходные и праздничные дни. Время было сложное, никто ничего не знал, не мог объяснить. Война давно кончилась, людей опять стало много,  и вместе с людьми накопилось много зла. Религия была запрещена, а когда разрешили, она колебалась из-за предубеждения.  Вдруг, из Америки приехали баптисты, которые называли себя странно: "Евреи во Вселенной". Они хорошо говорили по–русски, помогали советом и материально. На наших евреев  были совершенно не похожи. Религия у них получалась очень скромная, внешних выражений мало, все ненавязчиво,  но вера была сильнее. Они говорили хорошие вещи, что Иисус был на самом деле, что даже кот может быть христианином, что вины евреев за распятие Христа никакой нет, Бог создал Вселенную и она бесконечна,  Все люди во Вселенной — евреи или негры. Так складно и понятно все объяснялось, что она уверовала.
    Этот молодой хлопец, привязался однажды в утреннем троллейбусе, когда она ехала на работу, что–то сказал. Она ответила вежливое, и он стал здороваться с ней каждый раз.  Встречались в семь каждое утро на углу улицы Волгоградской и Кнорина. Только потом заметила, что он ее поджидает, пропускает троллейбусы для того, чтобы проехать молча, стоя рядом с ней, до Цума. Спешившие на работу рабочие и служащие толкались в переполненном троллейбусе, ее прижимали к нему то передом, то задом, как в  танце летка-енька, ей это нравилось и ему тоже. Возле Цума она возбужденная, раскрасневшаяся выскакивала и шла на работу. Она думала о нем и однажды обернулась и замерла в ужасе, он крестил ее в спину широким крестом справа налево, складывая три пальца вместе.
Назавтра на остановке двойки, когда он, увидев ее, улыбнулся и поздоровался, сказала:
— Что, сделал гадость – на сердце радость?
— Вы о чем? – удивился незнакомец.
— Смотри, — и она ткнула ему почти в лицо свой паспорт. — Внутри смотри, — добавила она.
Послушно раскрыв паспорт, он увидел вложенный листочек с заключением о прохождении рентгеновского исследования.
Он опять улыбнулся и спросил:
— Ну, и что?
— А то. Я еще и тебя переживу, сволочь! — закричала она, выхватила паспорт из его рук и, с необычной сноровкой, длинным махом, как кошка,  прыгнула в троллейбус.
— Гандон! — донеслось из закрывающейся двери. — Крестить он меня будет.