Тайная страсть Рафаэля

( из романа " Миллиард на двоих")
 
                «Лучше вовсе не знать, чем знать плохо то, что знаешь»
                Рафаэль Санти
 
– Что ты чувствуешь, наш любезный сын, когда берёшь в руку кисть?
– Бога! – ответил Рафаэль.
– Хороший ответ… – Папа Юлий погладил краешек скатерти стола. Он так делал всегда, когда испытывал сильное душевное волнение. – Бог дал тебе великий дар творить красоту: береги его в себе!

Папа Юлий отличался от всех пап, что восседали и до него, и после него на Папском престоле – сочетанием несочетаемого! С одной стороны, понтифик обладал воинственным жёстким нравом, с другой – являлся высоким ценителем всего прекрасного. И творения юного Урбинца воспринимал не иначе, как проявление величайшей Божьей милости.
– Я изгнал всех этих бездельников из стен Ватикана! Только ты можешь выразить идею бога, заключенную в образе человеческом.
– А как же Микеланджело?
– На нём тоже, наш любезный сын, лежит печать божья! Но его губит скверный характер и нелюдимость. Но не будем об этом… Вы все – и Леонардо, и Микеланджело, и ты, любезный сын – посланы в этот мир открыть человечеству глаза на Прекрасное, как излияние Божественного.

Папа встал… Свет падал на его белоснежные одежды, вырисовывая всю хрупкость фигуры на фоне массивных фресок, украшавших зал. В бледном морщинистом лице чувствовалась усталость от земных дел… Но очень мало кто знал, что Папа Юлий серьёзно болен.
Рафаэль поднялся и подошёл к Папе Юлию: получить благословение, поцеловав высохшую руку понтифика… Их совместный завтрак закончился. Эта встреча станет последней в земной юдоли: в следующий раз они уже встретятся на небесах, через недолгих семь лет…
 
      Стихи мои – осенний листопад:
      Пришли, ушли… Но где-то заблудились.
      И оглянувшись в тьму веков, назад –
      Воспоминанья грустью пробудились!
 
…А сегодня в Вечный город пришла весна. Рим утопал в зелени и пении птиц. Молодые торговки, разодетые в свои лучшие наряды, спешили на рыночную площадь в сопровождении старых мужей и мрачных работников, кативших перед собой громоздкие коляски, наполненные разными вкусностями. Вездесущие мальчишки в лохмотьях шныряли тут же, надеясь утащить ломоть хлеба или другую какую снедь.
Монахи, в поношенных рясах, небольшой кучкой спешили к городским воротам, чтобы вернутся к закату к своим обителям, расположенным под Римом…

Чего желает человек в тридцать лет? Если, при этом, он ещё и красив, воспитан и имеет в кармане деньги? Правильно – желает любви!
А если в груди этого счастливца ещё и бьётся пылкое итальянское сердце? Ответ становится очевидным.
«Если жаждете любви, то она всегда поджидает за соседним углом» – так говорили в цветущей Флоренции. Но точно те же слова можно услышать и в Риме, где пьянящий воздух весны делает чернобровых горожанок особенно привлекательными, а молодых мужчин – страстными охотниками за слабым полом.

Это время года считается крайне хлопотным у старых мужей, что не спят майскими ночами, сторожа своих молодых любвеобильных жен. Но это дело – гиблое:  природу ведь не обманешь! Нет таких запоров, что могли бы остановить пылающую страстью молодую женскую плоть. Тем более, в том городе, где по распоряжению Папы Юлия появились швейцарские гвардейцы, призванные охранять папство и Вечный город от внешних посягательств. Швейцарцы – все, как один! – представляли собой здоровенных молодых мужчин, много пьющих и охочих до хорошеньких женщин. В Риме наступили «золотые времена» любовных утех!..

Впрочем, наступило и время восходящей звезды живописи, Рафаэля. Его узнала вся Италия. И даже далеко за её приделами. Богатейшие семьи Европы хотели иметь картины Рафаэля у себя! Его приглашали ко дворцам представителей самого изысканного общества. Его обожали и банкиры, и кардиналы! Все жаждали заполучить к себе самого популярного и обласканного самим Папой Юлием художника из тёплой Италии.

Тридцатилетний гений буквально купался в лучах своей славы. И именно в этот момент он и встретил её: так всегда бывает, когда сердце хочет страсти, а молодое тело – жарких ласк и поцелуев.

…Дойдя до конца улицы, Рафаэль, словно бы повинуясь некой неведанной силе, остановился у маленькой хлебной лавки. И, помедлив с минуту, решительно переступил её порог…
На ней было простое однотонное платье с приоткрытой грудью – именно такие носят шестнадцатилетние девушки в Италии. А ещё заплетают в волосы ранние цветы, что выращивают в маленьких горшочках на балкончиках своих домов.
Но что больше всего поразило художника – её идеально белая кожа. И огромные чёрные глаза, что, казалось, манили и манили куда-то вглубь: в таинственное пространство, поглощающего его всего, целиком, без остатка.
Он, поражённый, не мог произнести ни одного слова…
 
…Тело Форнарины пахло пьянящим запахом молодости и страсти. Мятые простыни, сбитые подушки… На полу – пустые тарелки с фруктами и засохшим хлебом. Они не вставали из кровати уже пятые сутки. И не могли расстаться ни на миг. Даже когда изнеможённая от ласк возлюбленная вставала с кровати и, стоя в большом медном тазу, обливала своё тело из кувшина тёплой водой – он безумно хотел её! Это было какое-то иррациональное бешенство, что затмивало собой всё на этом свете…
 
– Хозяин, вас приглашает господин Агостино Киджи! – кричал снизу лестницы его ученик, Джулио Романи. – Заказчик в гневе, хозяин! Вы взяли задаток, а все работы остановили. Посыльный от Киджи приходит уже в пятый раз!
 
Рафаэль наклонился над кроватью.
– Слышишь Джулио, передай, что я не могу доделать заказ! – крикнул он срывающимся голосом.
– Но вы же взяли деньги, задаток. И теперь Киджи в гневе!
– Тогда пусть поставит у себя нашу кровать – и тогда я буду рисовать.
– Как? Вы будете одновременно заниматься любовью и рисовать?! – изумился ученик.
– Да, чёрт возьми, Джулио… Мы с Форнариной будем заниматься любовью, а я в это время – постараюсь дописать всё, что наобещал. И никак иначе!
– Что, так и передать?
– Да, именно так и передай!
 
Несмотря на всю скандальность и абсурдность требований, все условия молодого гения безоговорочно принимались! И великий Рафаэль продолжил работу над панно во дворце банкира Агостино Киджи – изредка отрываясь от любовного ложа, что разместили по желанию живописца во внутренних покоях банкирского дома.

Через три месяца Форнарина ощутила сильные боли – в том месте, которым женщины рожают детей. Пришедший старый лекарь, лечивший всех кардиналов в Риме, осмотрев девушку, протянул Рафаэлю баночку, наполненную жёлтой густой жидкостью.

– Что это? – спросил художник, замирая от страха. – Это для неё не опасно?
– Это обычное оливковое масло. Обычно рекомендую его хозяевам, что держат племенных жеребцов. Но даже для жеребца норма – покрыть одну кобылу в день. Один
раз… А у вас норма – это сколько, позвольте спрсить? Вам бы быком-производителем работать, а не художником…
 
Но всегда есть в мире тот, кто хочет помешать твоему счастью. Таким для прославленного Урбинца стал кардинал Бибиена, одна из самых загадочных и влиятельных фигур в Риме и во всей Италии. Именно он, понимая, что Рафаэль превращается в главного художника Папского двора и огромные денежные потоки полноводной рекой начинают течь в руки молодого гения – решил женить его на своей племяннице Марии. Отказать кардиналу Бибиена не мог в то время никто, даже Рафаэль. Живописец всячески оттягивал этот брак, прося отсрочку на два-три года – в надежде, что всё само собой как-нибудь образуется.
Но все сроки вышли. И Рафаэль, хотя его сердце и принадлежало другой – девушке, что ради него бросила свою семью и, в нарушение всех норм, поселилась в доме художника, – обречённо поучаствовал в обряде торжественной помолвки с Марией Бибиена.

…Но смерть решила всё так, как сама задумала… Почему Рафаэль умер так рано? Никто не знает правдивого ответа! Одни утверждают, что его здоровье не выдержало столь частых застолий, коим он отдавался со всей страстью молодого сердца. Другие предполагают, что его сломило тяжкое бремя ответственности: огромное количество заказов, идущих со всех концов Италии. А, может, на его плечи непомерным грузом легли те административные заботы, что возлагал на него сам Папа? Кто знает, кто знает…
Последние годы жизни, когда Рафаэль выходил из своего дворца, его всегда сопровождала толпа восторженных поклонников – числом от пятидесяти до ста человек. Ни один художник в истории человечества (не считая великого Леонардо!) не удостаивался такой славы и любви ещё при жизни.
 
Шестого апреля 1520 года, в неполных тридцать семь лет, Великого Мастера не стало. В Риме звонили все колокола – возвещая об огромной национальной утрате. Рафаэль сам распорядился имуществом, оставив крупные суммы денег любимой Форнарине, а все полученные на много лет вперёд заказы и мастерскую с дорогим убранством – дорогим ученикам.
 
…Но что стало с бедной девушкой после того, как Мастер покинул её? Через два месяца в один из женских монастырей доставили молодую девушку, что в толстой книге учёта расписалась как «Фонарика Санти».
Через неделю после пострига в монахини, что вынудили принять угрозами, ночью в келью зашли трое вооружённых мужчин и, связав молодую даму, вывезли её за стены монастыря.

…Стояло полнолунье, и бледные отсветы вырывали из тьмы надгробия монастырского кладбища. Больше не было в живых Рафаэля Санти: теперь никто не мог, да и не хотел заступиться за её юную душу.
Ей перерезали горло и сбросили в заранее приготовленную могилу, предварительно с сняв с пальца обручальное кольцо, что подарил ей сам Рафаэль, во время тайного венчания несколько лет назад.
 
…Семье кардинала Бибиена мешал свидетель, что мог повлиять на репутацию влиятельной семьи. Да и ученикам, обладавшим контрактами на исполнения заказов Рафаэля, хотелось сохранить непорочным имя прославленного учителя.
И только лицо молодой девушки – в образе мадонн и знатных дам – будет смотреть на нас великих полотен мастера ещё многие тысячи лет!

Что чувствовала его рука, когда держала кисть? Ответ мы знаем…

Продолжение следует...

Картина А.Лютенко " Юный Рафаэль Санти". Масло , холст.