Бестолковый детектив. Одним файлом

              1.
              Утро. Озябшее за ночь солнышко высунуло свою круглую красную лысину из-за горизонта и сразу же направило нетерпеливые лучи свои в окна верхних этажей домов, приглашая спящих жителей к пробуждению. Жители не отреагировали. Они привычно подумали во сне, что солнышко, как всегда, чересчур торопится, и поддаваться на его прихоти не стОит.
      
              Тогда светило занялось бродячим псом, беспардонно разметавшимся во сне прямо посередине дороги. Оно дотянулось ласковым лучиком до чёрного кожаного кончика собачьего носа и немного погрело его. Пёс чихнул, не открывая глаз, и прикрыл нос лапой. Он тоже не торопился просыпаться.

              Солнышко обиделось и пообещало всем жителям городка горячий денёк. Так и случилось, правда, совсем по другой причине.
 
              Официально городок назывался Сено-на-Тропе, именно так было записано в магистрате. Конечно, никакого сена в городке, где самым крупным питомцем был тот самый бездомный пёс, не было и быть не могло. Да и о какой тропе шла речь, если самая захудалая и кривая улочка была здесь мощена камнем, тоже непонятно. Поговаривали, что такое название получилось из-за того, что писец-регистратор очень любил красное вино и не мог обходиться без него даже при исполнении своих рабочих обязанностей. А сами жители, коим присуща была экономия во всём, экономили и на названии. Они говорили так: Сен-Тропе. И напрасно им возражали знающие люди, что город с таким названием уже существует в какой-то там Франции. Жители справедливо, по их мнению, утверждали, что если французам не нравится, вот и пусть переименовываются, а им до этого дела нет.

              Господин Крингл поднялся в то утро без помощи солнца и трезвона будильника. Если быть уж совсем откровенным, он и не спал толком почти всю ночь. Это потому, что он, наконец, решился. Решился прославить любимый, но такой затхлый город Происшествием, более того – Преступлением. В городе давно уже ничего интересного не происходило. Солнце вставало и заходило, как положено, в нужные часы и минуты, горожане исправно занимались своими скучными делами, метеориты облетали город стороной, и даже кошки переходили дорогу на зелёный свет. Местные газеты с трудом находили чем заполнить свои скромные по размеру полосы.

              Требовалось Событие, Поступок, Явление, чтобы о Сен-Тропе заговорили далеко за его пределами, чтобы туристы заполнили улицы, чтобы началась, наконец, настоящая жизнь. А поскольку природа не торопилась с явлениями, а общественная жизнь – с событиями, оставалась надежда только на поступок. И Крингл решил совершить ограбление. По его мнению, банка должно было хватить для того, чтобы встряхнуть это сонное царство.

              Однако задача осложнялась тем, что банка в Сен-Тропе не было. И Крингл решил остановить свой выбор на магазинчике мадам Терезы, благо он находился на центральной площади, и эффект мог оказаться совсем неплохим. И вот в описываемый нами день Крингл выкатил из гаража свой старенький «Ситроен», специально для такого случая наспех покрашенный в вызывающе-яркий цыплячий цвет, чтобы позаметнее, и погрузил в него заранее приготовленную объемистую сумку со всем необходимым. Он немного постоял у машины, окончательно перебирая в голове перечень потребных ему сегодня вещей, и вдруг поспешил обратно в дом. От себя мы добавим, что направился он прямиком в спальню, где пробыл очень недолго и вернулся несколько смущённым, с каким-то непонятным предметом в руке. Мистер Крингл запихнул это нечто в карман и вывел авто на улицу. Если бы он поднял глаза, то в зеркале заднего вида обязательно бы заметил свою супругу, выбежавшую в этот момент на крыльцо дома совершенно небрежно, если не сказать больше, одетой. Но Крингл смотрел только вперед. Он мчался (в рамках дозволенной скорости, разумеется,) навстречу своей славе, славе его любимого города.

             
              2.
              А в это же время из другого дома в противоположном районе городка вышел на улицу человек в светлом плаще. Он был невысокого роста, черноволос и кучеряв, а при ходьбе слегка кренился набок и выставлял вперед правое плечо, будто бы разрезая им встречную волну. Это был младший лейтенант Коламбо, инспектор местной полиции, и он направлялся, как всегда пешком, в полицейский участок для исправления своих очень важных обязанностей на благо горожан. Ничто пока ещё не предвещало сбоя в привычной программе, но пути Крингла и Коломбо, отъявленного злодейства и неотвратимого правосудия, уже начали потихоньку сближаться.

              Проходя мимо здания городского почтамта, лейтенант привычно послал мысленный привет своему незабвенному учителю, мистеру Агату Кристи. Мистер Кристи всю жизнь прослужил в их городке почтмейстером. Необременительные почтовые обязанности и личная страсть к детективам привели к тому, что он без отрыва от своей деятельности глубоко изучил все труды своей знаменитой тёзки – Агаты Кристи и слыл в городке непререкаемым авторитетом в делах криминалистики.

              Да что уж там говорить, ведь и Агатом Кристи его стали звать именно потому, что он при разрешении всяких запутанных споров, с которыми к нему обращались соседи, всегда находил нужную цитату из творчества своего кумира. Его настоящее имя перестало иметь значение и постепенно стёрлось из памяти горожан, да и сам он не сильно возражал против этого. Так или иначе, но однажды городская община назначила мистера Кристи нештатным муниципальным детективом в знак признания его компетентности и в интересах общественного благополучия. Вот в этом-то качестве детектив-почтмейстер и обратил своё внимание на пытливого юношу Коламбо, проявлявшего приятный для мистера Кристи интерес к его любимому предмету.

              - Знай, Коля, - так попросту называл мистер Кристи юного ученика, - неопровержимая логика — отличительное свойство маньяка. Никогда не определяй свою тактику расследования, исходя из болтовни подозреваемого. И чем неопровержимее внешне будут его показания, тем больше беспокойства и недоверия должны они у тебя вызывать.

              Инспектор Коламбо усмехнулся, вспоминая чуть хрипловатый голос своего наставника. Эту истину, как и многие другие, он давно и накрепко усвоил. Прошло уже достаточно много лет с тех пор, как его назначили инспектором полиции муниципального округа Сен-Тропе, и в числе разнообразных забот теперь ему самому приходилось обучать азам криминалистики желторотых констеблей. Огорчало лишь одно: преступлений в округе совершалось так мало, и они были настолько ничтожны, что высший пилотаж детектива экстра-класса проявить никак не удавалось.

              Привычно размышляя таким образом, инспектор потихоньку приближался к своей конторе, и ничто не сигнализировало ему о надвигающемся испытании.


              3.
              Ядовито-жёлтый «Ситроен», сверкая непросохшей краской и пугая чопорных голубей, подкатил к магазину мадам Терезы. Вышедший из-за руля человек постоял немного как бы в раздумье, потом неторопливо вытащил из багажника большую сумку и поставил её у ног. Ещё через несколько секунд Крингл (а это был, несомненно, он) вытащил из кармана некий предмет, тот самый, который он так торопливо вынес из спальни своей супруги. Это оказался кусок капронового чулка. Крингл повертел его в руках, примерился и сноровисто завязал на узел с одной стороны, а затем натянул получившееся творение на голову до самого подбородка. Ещё раз осмотрелся, подхватил сумку и решительно вошёл в магазин.

              В зале было пусто, как и всегда в это время. За прилавком стояла сама хозяйка. Она сразу узнала почтенного господина с Тенистой улицы (ах, у него ещё две такие прелестные дочурки!) Мадам Тереза приветливо поздоровалась и хотела уже было справиться о здоровье супруги и дочек вошедшего, но странная маска на его голове навела её на мысль, уж не хочет ли мистер Крингл по каким-то причинам оставаться инкогнито? И она благоразумно промолчала, выжидательно на него поглядывая.

              Крингл меж тем приблизился к прилавку и бесцеремонно поставил на него свою сумку. Он уже собрался выдать сакраментальную фразу (как в кино): «Это ограбление!», но что-то случилось с его головой, и вместо этого он прерывисто произнёс, сам того не ожидая: «Стакан содовой, пожалуйста!»

              Мадам Тереза давно привыкла к чудесам нынешней жизни, недаром её магазин находился на центральной площади. Она видывала ряженых всех мастей и оттенков и даже смирилась с мыслью, что свобода тела обязательно приведёт к свободе духа, а оттуда и до всепобеждающего торжества каких-то там ценностей совсем рядом. Но чтобы такой почтенный горожанин пустился во все тяжкие? Это было уже слишком.

              - Вам со льдом? – недовольная таким его легкомыслием, спросила она, - Что-то уж совсем жарко становится.

              - Нет – нет, - торопливо замотал головой вошедший и бросил на прилавок пару монет для расчета.

              Получив свой напиток и сдачу, он пристроился было промочить перехваченное от волнения горло, но, по понятным причинам у него ничего не вышло. Секунду – другую помучившись выбором: пить или не пить, Крингл принял решение и стащил маску.

              Осушив стакан за два глотка, он опять закрыл лицо и уже уверенно произнес свои так много раз репетированные слова: «Это ограбление! Всем оставаться на своих местах!»

              Мадам Тереза удивленно посмотрела на грабителя, никак не имея соображения взять в толк: а в чём прикол? Тут и злодей, видимо, понял свою оплошность и полез в сумку, откуда вытащил какую-то загогулину, отдалённо напоминающую ружьё, и нацелился ею в хозяйку. Раздался грохот, и мадам Тереза уже совсем было собралась упасть, но вовремя поняла, что это скорей от страха и неожиданности. А в целом она была жива, и ничего нигде не болело.

              - Это холостой! Следующий – боевой! – проговорил Крингл, восхищаясь собой и страдая от отсутствия зрителей. Никаких боевых у него, конечно, не было. Да эта штука и не стреляла вовсе, а только производила много шума. Однако мадам Тереза этого не знала. Она где-то читала, что с буйными надо вести себя осторожно, а с тихими – ещё осторожнее. Не сомневаясь, что этот достойный горожанин не иначе как повредился рассудком, она всем своим видом принялась демонстрировать полное смирение и готовность к потаканию. Однако никаких приказов не поступало. Заминка затягивалась, а грабитель как будто забыл, что следует делать дальше. Тогда она робко спросила:

              - Господину угодна наличка? Или, может быть, товаром?

              Мадам Тереза, втайне надеясь, округлым жестом указала на витрину сувениров. Сувениры шли в этом сезоне, прямо сказать, плохо.

              - Ах, да! Конечно наличка! – встрепенулся Крингл. – И без шуточек!
И он снова повел из стороны в сторону своим ужасным оружием. Бедная женщина пошла было к кассе, но грабитель, похоже, окончательно пришёл в себя и принялся командовать:

              - Мадам, не туда! Весь город знает, что вчерашняя выручка лежит у вас в-о-о-н в том шкафчике, и он не заперт. Так что поторопитесь! 

              - Возьмите мою сумку, - продолжил он, обретая всё бОльшую уверенность, - и положите в неё все деньги. Я надеюсь, вы знаете, сколько их там. Это важно…

              - …для истории, - почему-то добавил он, помедлив, и приказал:

              - В полицию звонить только через час!
 
              Потом немного подумал, что-то прикинул в уме и изменил решение:

              - Нет, через полчаса.

              И вышел из магазина, не снимая маски.


              4.
              Загрузившись в автомобиль, мистер Крингл отъехал метров тридцать от магазина, чтобы оказаться в пределах прямой видимости от дежурившего на площади констебля, и остановился. Он успел выкурить одну за другой две сигареты подряд, для чего пришлось освободить от маски нижнюю часть лица. По его прикидкам, хозяйка магазина уже давно должна была вылететь на улицу с паническими криками: «Ограбили!" Однако, не происходило ровным счётом ничего. Это путало весь заготовленный сценарий.  А мадам Тереза меж тем пила капли и кляла себя, что не выторговала у грабителя ещё времени, чтобы быстрее связаться с полицией, и теперь, как дура, должна дожидаться истечения назначенного срока.

              «Придётся действовать экспромтом»,- с огорчением решил Крингл. Он завёл автомобиль, убедился, что констебль на площади обернулся на звук мотора, и потихонечку направил свой «Ситроен» на угол закрытого табачного киоска, в который и въехал благополучно, добившись при этом изрядного скрежета. Водитель с удовлетворением отметил, что полисмен направился в его сторону, и натянул приподнятую было маску на подбородок.

              Констебль Заморски опытным глазом сразу заметил непорядок. Он неторопливо приблизился к сверкающему самодельной желтизной автомобилю, постучал костяшками пальцев по капоту и произнёс благозвучно:

              - Бонжур, синьор! Имеете затруднения?

              Мистер Крингл многозначительно посмотрел на него сквозь капрон. Полисмен ждал.

              - Вы ничего не замечаете? – Крингл очертил рукой овал лица в маске.

              - От москитов? Собираетесь на болота, сэр? Вот и ружьишко торчит! – Заморски указал на сумку на заднем сиденье автомобиля, - Вальдшнеп, скажу я вам, нынче очень хорош.  Только вот какая незадача – не сезон сейчас. Должен предупредить – вы рискуете нарваться на большой штраф.

              - Я только что ограбил магазин, - решительно заявил водитель в странной маске.

              Но констебля Заморски было не так-то просто сбить с курса. Он тоже посещал в своё время лекции мистера Кристи и прекрасно знал, что любой злоумышленник в стремлении избежать ответственности может придумать чёрт те что, даже оговорить себя в совершении несуществующего преступления. Всё ясно, как белый день: неопытный водитель не справился с управлением и повредил киоск, а теперь несет всякую ахинею. Да тут ещё сам Заморски так некстати поторопился раскрыть свои подозрения насчёт вальдшнепов.

              - О, сэр, не стОит беспокоиться, вы ведь ещё не добыли ни одной птички. Так что вам ничего не грозит. А киоск, ну что ж, составим необходимые бумаги, и все дела. Полная ерунда.

              Однако водитель не успокаивался.

              - Вы слышали, что я сказал вам минутой раньше? Я о-гра-бил ма-га-зин, - отчётливо по слогам произнёс он.

              «Вот ведь заладил», - чертыхнулся про себя констебль, одновременно делая неопределённый жест рукой.

               - А вот мы сейчас посмотрим, - сказал он вслух и отстегнул с пояса уоки-токи*. На запрос полицейского пришёл незамедлительный и недовольный ответ, что никаких преступлений за истекшие три года в Сен-Тропе не зарегистрировано, и что сам Заморски должен это прекрасно знать.

              - Слышали? Вам совершенно не о чем беспокоиться! – начал было полисмен, но Крингл нервно перебил его:

              - У меня на заднем сидении полная сумка денег!

              Теперь уже настала очередь для неудовольствия полицейского.

              - Мы, слава Богу, живём в свободной стране, - назидательно произнёс он, воздев к небу жёлтый указательный палец, - и никто, даже полиция, не имеет права совать свой нос в чужие сумки и чужие финансовые дела.

              - Но вы ведь доставите меня в участок? – с надеждой спросил Крингл, решив, что с этим идиотом дальше разговаривать бесполезно, – И я буду иметь возможность изложить свои дела господину инспектору?

              - О, да! – милостиво согласился Заморски. – Заводите уже свой автомобиль и поедем скорей к господину инспектору. А пока я сфотографирую место происшествия.

              - Да, кстати, а что у вас с ним? - Констебль с недоумением рассматривал свой пожелтевший палец.

              - С кем?

              - С автомобилем.

              - Я его покрасил.

              -Зачем, позвольте полюбопытствовать? 

              - Чтобы сделать более заметным, чёрт возьми!

              - Заметным? На болотах? – Заморски ещё раз отметил про себя, что с логикой у водителя не всё в порядке, и приступил к фиксации места происшествия.


              5.
              Бедная мадам Тереза уже второй час изнемогала под градом вопросов господина инспектора. В воздухе витали запахи каких-то лекарств и сизый дым противных сигар полицейского. Младший лейтенант (уже, вероятно, вскорости просто лейтенант!) Коламбо лично примчался на место происшествия. Несчастная жертва ограбления была на грани потери сознания от пережитого, а следом и от ударной дозы успокоительного, но Коламбо был неумолим. В данный момент он строго следовал наставлениям своего учителя, который любил говаривать:

              - Учти, Коля, следующее: никогда не ведись на самую привлекательную версию преступления. В конце концов она может рассыпаться по каким-либо причинам, а у тебя уже и время упущено, и улики утрачены. Не забывай о мелочах, какими бы вздорными они тебе поначалу не казались. Почитай классиков (ты же понимаешь, о ком я) и сам убедишься в том, что нужная мелочь в нужное время может придавить преступника крепче могильной плиты.

              -Ну-с, продолжим, -  неутомимый инспектор двинулся дальше, - вы утверждаете, что преступник был в маске?

              - О, да, господин инспектор. У него на голове был, - мадам Тереза хотела было сказать «женский чулок», но вовремя спохватилась: уж не расценит ли господин инспектор слово «женский» применительно к этому предмету, как проявление гендерного шовинизма? Ах, теперь ведь всё так изменилось! Поэтому она просто сказала:

              - У него на голове был чулок.

              И мысленно похвалила себя за сообразительность.

              - И он его, чулок, то есть, снял, чтобы продемонстрировать вам своё лицо, потом снова надел?

              - Нет – нет! Он снял его, чтобы попить содовой. Пить через чулок, знаете ли, не совсем удобно.

              - То есть преступник зашёл к вам попить содовой? А потом заняться грабежом? Вам самОй не удивительно, как дико это звучит?

              Коламбо в раздражении откусил изжёванный огрызок сигары и, не найдя, куда его выплюнуть, с огорчением проглотил. Как всё-таки тяжело добираться до истины! Что-то в рассказе этой вздорной мадам не срасталось. Так-так-так, ещё раз. Хозяйка сказала, что грабитель ранее неоднократно заходил в её магазин, иногда даже с дочками и супругой. И они даже порой перекидывались парой фраз о погоде. Тогда зачем ему снимать маску? Чтобы попить? А пить-то ему зачем, чёрт возьми? Потерпеть не мог? Нет, тут что-то не то!

              Инспектор чувствовал, что вот о таких-то изюминках расследования и предупреждал его наставник. Но как же это, оказывается, утомительно! Он вспомнил ещё одну вещь: на вопрос, не заметила ли мадам чего-либо странного, хозяйка ответила… Что она там ответила? Что грабитель пил содовую, сняв маску. Не то! Он пил содовую – без льда! А вот это действительно странно!

              Инспектор спохватился, что ещё около часа назад поручил «пробить» владельцев всех жёлтых «Ситроенов», и поманил поближе сопровождавшего его полицейского.

              - Что там у нас по владельцам «Ситроенов»?

              - Ерунда какая-то получается, господин инспектор. В городе нет ни одного жёлтого «Ситроена».

              - Что вы на это скажете? – воззрился Коламбо на мадам Терезу, пребывающую в мучительном ожидании дальнейших вопросов, но ответа не получил, да не особо и ждал.

              В это время инспектор вёл параллельную (как и положено настоящему мастеру) линию рассуждений: «Ничего не упустить. Версия номер, - он прикинул в уме, - семь – иногородние. Круг подозреваемых расширяется до неопределённости». И он тут же принялся надиктовывать полицейскому перечень неотложных мероприятий. Сюда входило блокирование магистралей, поиск улик, а именно – маски преступника, от которой тот, конечно же, незамедлительно постарается избавиться, установление очевидцев и ещё куча всяких дел. Инспектор впервые ощущал такой прилив сил, он творил, он сплетал хитроумную сеть для злодея, он играл на многих досках сразу.  Что там Янош Флеш** или Джордж Колтановски?**

              Занятый мыслями о предстоящем неизбежном триумфе инспектор как-то упустил из вида, что все полицейские силы городка он исчерпал ещё на версии номер один. Осознание этого его сильно расстроило бы, но прозорливо - прагматичные подчиненные не подкачали. Справедливо рассудив, что единственным заградительным постом им город всё равно не перекрыть, они устроили его на соседней от участка улице: и хлопот меньше, и есть шанс прогнуться перед начальством, которому при возвращении в участок будет никак не миновать их заставу.

              Всё произошло по-задуманному: не прошло и часа, как автомобиль Коламбо был решительно остановлен и проверен со всей тщательностью на предмет наличия маски преступника, и не является ли синий «Ауди» желтым «Ситроеном». Расстроганный бдительностью и оперативностью подчинённых, инспектор проследовал к себе, не обратив внимания, что на заднем дворе полицейского участка уже стоИт какой-то жёлтый автомобиль, и это вроде как даже «Ситроен».

              ***

              ** Янош Флеш – венгерский гроссмейстер, мастер игры в шахматы вслепую;
              Джордж Колтановский – бельгийский, потом американский шахматный гроссмейстер, неоднократный мировой рекордсмен по играм вслепую.


              6.
              Не успел Коламбо выпить чашечку кофе и приступить к любимой сигаре, как секретарь доложила, что два дела требуют его неотложного внимания: некая мадам Крингл пришла заявить о пропаже своего мужа, и констебль Заморски доставил с центральной площади водителя, въехавшего в табачный киоск.

              «Мне бы ваши заботы, - как-то непривычно для себя и даже с некоторым удивлением подумал инспектор. Ещё вчера подобная мысль не могла бы прийти ему в голову.  Сейчас важнее было проанализировать все нюансы дерзкого ограбления, прямо-таки преступления века для маленького Сен-Тропе.

              - Давайте сюда эту мадам, - распорядился он, запоздало сокрушаясь о допущенной ошибке. Надо было начать с «клиента» констебля Заморски. Теперь Моника, его секретарь, целую неделю будет ходить надутая и видеть в нём амбивалентного сексиста.

              Вошедшая дама была сильно взволнована и как-то небрежно одета. Из её рассказа получалось, что в последнее время муж стал весьма задумчивым, даже замкнутым, всё свободное время пропадал в гараже, а когда она однажды зашла туда, рассердился и даже накричал на неё, чего никогда не случалось, а потом просто вытолкал за дверь. А недавно вдруг спросил, стала ли бы она его ждать?

              Мадам говорила и говорила взахлёб, но вдруг заметила, что господин инспектор её, кажется, не слушает. А когда она проследила за его взглядом, то и вовсе стушевалась. Оказывается, она впопыхах расположилась на стуле так, что взору инспектора открылось гораздо больше, чем дозволено видеть постороннему мужчине. Не успела она ещё изменить позу, чтобы перекрыть обзор бесстыжему взгляду полицейского, как он нахально заявил:

              - Нет – нет, мадам, не двигайтесь! Ничего личного! Здесь только интересы службы!

              Нет, конечно, в другой ситуации с инспектором можно было бы очень даже пофлиртовать! Но не тогда же, когда она пришла заявлять о пропаже супруга. Всему есть предел! Мадам Крингл рассердилась:

              - Да что вы себе позволяете?

              Не смотря на строгость и справедливость вопроса, инспектор некоторое время был не в контакте. Потом он протянул руку в её сторону и задал глупейший вопрос:

              - Что у вас… там?

              Прежде, чем перейти на следующий уровень возмущения, мадам Крингл взяла, наконец, за труд посмотреть, а что же у неё – «там». И смутилась ещё больше. Оказывается, в спешке она натянула те самые чулки. И теперь инспектору видно, что чулки у неё, как у росомахи, разной длины. Только опять же, а ему-то какое дело? Она строго поправила подол.

              А инспектор в это время решал некую логическую задачу: маска грабителя – из чулка. По крайней мере, так утверждает потерпевшая.  У этой женщины один чулок явно укорочен. Уж не обрезан ли? Она замужем. Тогда, что это значит? Что муж – это и есть…? Коламбо даже мысленно побоялся сформулировать свои подозрения, чтобы не спугнуть.

              - Мадам, ваши чулки… Они в некотором смысле… - инспектор витиевато выразился руками, изобразив ножницы.

              - Вот именно! – отозвалась женщина. - Сегодня утром просыпаюсь от какого-то шороха, а этот негодяй режет мой чулок, а сам уже одет, словно куда-то собрался. Я у него спрашиваю, ты чего?

              - Стоп! – вдруг остановил рассказчицу инспектор и будто бы впал в транс. Требовалось срочно разложить всё по полочкам, а заодно и посоветоваться с наставником, понятное дело, мысленно.  Ведь похоже, что ещё мгновение – и у него появится подозреваемый! Коламбо сосредоточился и представил себе знакомый хрипловатый голос мистера Кристи. Но великий учитель, тут же войдя в мыслеконтакт со своим любимым учеником, охладил его прыть: «Знаешь, Коля, не верь в назойливые совпадения. Вот сейчас они выглядят убедительно, а через секунду – уже нет. Не ищи легких путей, ищи улики».

              Инспектор был хорошим учеником. Он решил не торопиться и искать, искать и ещё раз искать эти пресловутые улики. А поэтому для начала экспроприировал чулки мадам Крингл, в очередной раз приведя её в замешательство. Когда дело было сделано и вещдок*** был оформлен надлежащим образом, инспектор соизволил заслушать продолжение её рассказа.

              - Так вот, я спрашиваю, чулок-то тебе зачем? А он – мне дафнии нужны.

              Инспектор огорчился. Если верить всей этой белиберде, то его стройная версия даёт трещину. Дафна – это, безусловно, женщина. Вроде бы у древних греков была какая-то Дафна, но она, если память не изменяет, и тогда уже к криминалу никакого отношения не имела.

              - Но мы рыбок никогда и не держали, - продолжала тем временем мадам Крингл.

              - Подождите, какие рыбки, - встрепенулся инспектор, - вы же говорили о женщинах?

              Теперь настала очередь изумиться даме:

              - О каких женщинах? Вам что-то известно, инспектор?

              Инспектор тут же напустил туману:

              - О Дафнах!

              - Да нет же, о дафниях, это корм для рыбок такой. Его на наших болотах в воде ловят. Сачком, это муж мой непутёвый сказал. А я раньше-то и не знала.

              Инспектор смутился, оказывается, он тоже не знал таких вещей.

              - А пару часов назад, - продолжала мадам Крингл, - я в саду как раз была. Проезжает на велосипеде соседский мальчишка и кричит, что мистер Крингл, я тут не поняла, то ли упал, то ли пропал, то ли попал. Я – к нему, а он без остановки укатил куда-то дальше, негодник.

              Заявительница перевела дух и продолжила:

              - А ведь на болотах так опасно! Вот я сразу к вам и обратилась. Найдите, пожалуйста, моего несчастного супруга!

              Коламбо произвёл неопределённый жест рукой, призванный, по его мнению, успокоить несчастную женщину, а заодно и заставить её помолчать, и снял трубку телефона.

              - Вы позвонили на горячую линию полиции Сен-Тропе, - раздался в трубке проникновенный женский голос. – Ваш звонок очень важен для нас. Если вы подверглись…

              Инспектор улыбнулся. Это было его детище, с боями добытое в недрах Европола. От горожан отбоя нет. Звонят просто так, без повода, лишь бы послушать да погордиться, что вот теперь и у них, как в Большой Европе. Только вот, как оказалось, сильная помеха в работе от этого получается, никогда вовремя не дозвониться. Но зато сервис…

              Коламбо отложил трубку и включил интерком:

              - Моника, срочно выясните, были ли у нас какие-либо происшествия на болотах за сегодняшнее утро.

              Ответ поступил незамедлительно – на болотах всё спокойно, как и всегда.
И инспектор с чистым сердцем спровадил мадам Крингл домой, заверив её, что для беспокойства нет оснований, и что все меры по отысканию её супруга будут приняты исчерпывающим образом. А сам остался разбирать неутешительную «диспозицию». Основной свидетель, за коего Коламбо решил считать мадам Крингл, дает совсем не те показания. Получается, что её супруг отправился вовсе не грабить магазин, а на болота за какими-то дафниями. А всё остальное – чистой воды совпадение.

              «Всё-таки велик и прозорлив Учитель», - подивился в очередной раз инспектор.
Не положенная на рычаги телефонная трубка скрупулёзно перечисляла:
- Если вы подверглись харассменту со стороны русского гастарбайтера, нажмите дважды цифру девять…

              ***

              ***вещдок – вещественное доказательство

              7.
              И опять инспектор не получил возможности насладиться любимой «гаваной». Оживший внезапно интерком голосом Моники сообщил:
   
              - Шеф, к вам уже давно рвётся констебль Заморски!

              Коламбо посучил сигарой у себя под носом, вдыхая божественный аромат, потом отложил её в сторону и горестно провозгласил:

              - Запускайте!

              Истомившийся хоть по каким-нибудь происшествиям констебль Заморски сходу приступил к докладу о случившемся нарушении общественного порядка, а именно - дерзком наезде на табачный киоск, но шеф остановил его жестом руки. Он заметил непорядок в экипировке полисмена - следы желтой краски на его руке и бриджах.

              - Заморски, что это? -строго взыскал он, указывая на обнаруженные пятна. – Вы что, в таком виде несли службу на Сентрал Сквер?

              Инспектор даже прибегнул к англоязычному названию, чтобы подчеркнуть значительность места, которое полицейский осквернил своей неряшливостью.

              - О, сеньор инспектор, нет-нет, это я испачкался недавно, видимо об автомобиль этого неудачника. Он его недавно самостоятельно покрасил, да так по-дурацки, что вся краска буквально отваливается на ходу.

              - В жёлтый цвет?

              - Так точно, синьор инспектор!

              - И это не показалось вам странным, Заморски?

              - Так точно, показалось! Но тут, надо сказать, и без этого хватает других странностей, - заторопился реабилитироваться констебль. – Вот, например…
И он выложил на стол перед инспектором нечто, всё это время находившееся в его руке, а именно – капроновую тряпицу.

              - Вот, полюбуйтесь, что было у него на голове!

              Вне всякого сомнения, это был чулок! Точнее, его часть, очень даже может быть – ТА САМАЯ! Инспектор в волнении схватил тряпицу и начал примерять её к недавно изъятому чулку, но как честный исследователь, вынужден был с огорчением констатировать полную невозможность доказательно решить, части ли это одного прежде целого предмета или нет. Разве что цвет совпадал.

              Тогда инспектор решил проверить ещё некоторые свои соображения.

              - Автомобиль, конечно, «Ситроен»? – замирающим против воли голосом спросил он, указывая при этом почему-то на руку Заморски.

              - Так точно! – вытянулся в струнку констебль, сражённый наповал проницательностью шефа.

              - Йес! – Инспектор сделал ручкой. - И зовут вашего подопечного – Крингл?

              - Йес, сэр! – Заморски тоже перешёл на английский.

              Инспектор глядел в восхищенные глаза констебля и скромно переживал свой триумф. Однако следовало незамедлительно провести воспитательную работу.

              - Вы болван, Заморски!

              Собравшийся уже было крикнуть привычное «Так точно!» констебль резко притормозил:

              - Сэ-э-эр?
 
              - Ещё раз скажу, что вы болван, потому что это наш грабитель магазина мадам Терезы! Вы ориентировки читали, слышали про это преступление? Вы могли прикинуть, что к чему? – наступал инспектор.

              - Э-э, нет, сэр! – Заморски не хотел быть болваном в глазах обожаемого шефа. – Осмелюсь заметить, здесь вы не совсем правы. Мой Крингл идет совсем по другому делу. Он – браконьер!

              ???

              И Заморски пошёл в наступление.

              - Сэр, мы – профессионалы, - констебль в отместку за «болвана» нескромно обобщил себя с инспектором, - и знаем, что верить болтовне подозреваемого так уж сразу не следует. Так?

              - Так, - вынужден был признать честный шеф.

              - Тем не менее, все высказывания преступника в совокупности с его поведением и находящимися при нём предметами могут указать проницательному детективу правильное направление для расследования, так?

              - Так, - опять согласился инспектор.

              - Так вот, - продолжил Заморски, уже совсем беспардонно, - первое, что мне сказал этот Крингл, это то, что он ограбил магазин. Что я должен был сделать? – Правильно - не поверить! 

              - Вы знаете, - теперь констебля было не остановить. - Оказывается, он собирался на болота…- он сделал эффектную паузу и торжественно закончил, - …за вальдшнепами! Это установил я лично: и противомоскитная сетка, - Заморски кивнул на стол, где лежал чулок,- и перекрашенный для маскировки на болотах автомобиль, и ружьё, и упорное нежелание этого Крингла признавать своё преступное намерение.

              Инспектор Коламбо почувствовал себя обиженным. Изложенные констеблем Заморски доводы были совершенно логичны, наставник Кристи мог бы гордиться. Даже то, что Крингл невольно проговорился супруге о болотах, укладывалось в эту версию. Ведь он собирался отрезать кусок чулка тайно и не был готов к вопросам супруги. Поэтому и про дафний брякнул, не сообразив впопыхах, как ему получше скрыть свои истинные намерения. 

               Коламбо зажмурил глаза. Преступник, только что безвольно трепетавший в его опытных руках, стал хиреть, синеть и растворяться в дыме сигары, которую наконец-то получилось раскурить. . Уже без прежнего энтузиазма он кивнул констеблю:

              - А давайте-ка сюда этого Крингла!


              8.
              - Нет, нет, и ещё раз нет! – возвысил голос изнурённый инспектор и впервые в жизни грохнул кулаком по столу. -  Нельзя так!

              Он подтянул поближе коробку с сигарами, взял из неё одну себе, вторую протянул Кринглу. Молча закурили и выдали дымный залп в потолок. Деревянная кукушка в часах потеряла сознание и вывалилась из своей амбразуры. Послышался глухой стук. День близился к вечеру, допрос подозреваемого продолжался.

              - Нельзя так, Крингл! – повторил инспектор, подвигая ему шикарную пепельницу с горой окурков. – Это не по правилам. Вы должны юлить и изворачиваться, а я – тонко и хитроумно выводить вас на чистую воду, проницательно разбивать вдребезги вашу ложь и расставлять губительные ловушки.

              - Да, а вдруг, если я не сознаюсь, вы меня не изобличите! – опасливо ответил Крингл. – Вот как с этими болотами. Вы со своим помощником так меня запутали, что я чуть было не согласился, что собирался отправиться туда с целью подвергнуть утоплению нашего уважаемого бургомистра! Какие уж там вальдшнепы! И потом, я хочу войти в историю, как дерзкий грабитель, а не как душегуб!

              - Ну да, тут мы с Заморски погорячились, - сконфуженно признал Коламбо. – Но и вы нас поймите: это непрофессионально – основывать свои обвинения на признании подозреваемого. Требуется ещё внутреннее убеждение в обоснованности подозрений, пусть даже какая-то мелочь, но полученная не от вас, а что ещё лучше, против вашей воли. Где же я её возьму, если вы всё время подсовываете мне своё признание?

              Оппоненты надолго задумались. Не привыкший к сигарам Крингл был уже переполнен ядовитыми миазмами и с трудом удерживался, чтобы не выпасть из кресла, а заодно и из реальности. «Как та кукушка», - подумалось не к месту. Он трудно сглотнул и вдруг понял, что дышать больше нечем.

              - Воды, - мучительно прохрипел он, заваливаясь набок и судорожно теребя горло.

              В этот миг что-то звонко щёлкнуло в голове инспектора, и он разулыбался, не торопясь на помощь.

              - Воды, воды, - припевал он, приплясывая вокруг заходящегося в кашле несчастного Крингла. – А какую воду вы предпочитаете: Колу, Фанту, содовую?

              - Мокрую, любую, хотя бы глоток, - хрипел Крингл.

              - А всё-таки? – пытливо настаивал инспектор.

              - Чёрт вас забери, содовую…

              - Содовую, содовую, - продолжил свои танцы бездушный полицейский. – А со льдом или без?

              - Я вас убью, если выживу. Без… льда…

              - Содовую без льда, - припевал Коламбо, наливая в стакан Колу и поднося несчастному.

              Он так и продолжал напевать эту бессмыслицу, наблюдая, как понемногу Крингл приходит в себя. А потом вытащил его, ещё немощного, из кресла и закружил в объятиях.

              - Дорогой ты мой! Моника, Заморски! Все сюда!

              Когда вызванные появились на пороге, излучающий счастье инспектор приказал:

              - Моника, кофе! Всем! И себе!

              - Заморски, наручники на этого негодяя!

              На протяжении нескольких минут все наслаждались бодрящим ароматным кофе и свежим воздухом, сидя за столиком в приёмной. Заморски застегнул наручники на руках Крингла, как и положено по инструкции, за спиной и теперь вынужден был поить его самолично, но это не портило всеобщего радостного настроения. Не оправившийся ещё от эйфории инспектор с восторженной снисходительностью разъяснял собеседникам своё гениальное прозрение:

              - Требовалась мелочь, нюанс, прошедший мимо сознания преступника и в то же время решающий для детектива. И Господь мне его предоставил. Когда этот негодяй взмолился о глотке содовой без льда, я понял: клетка захлопнулась.

              Инспектор обвёл торжествующим взглядом присутствующих:

              - Ещё не догадались? В магазине мадам Терезы грабитель тоже пил СОДОВУЮ БЕЗ ЛЬДА! Звёзды, как говорится, сошлись! Улики совпали!

              И он ласково проверил, надежно ли защелкнуты наручники на руках грабителя.

              - Заморски, увести!

              - В камеру? – с надеждой спросил Крингл.



              ***

              Знающие люди говорят, что проходит всё, даже то, что не умеет ходить. Прошла и мимолетная криминальная слава тихого городишка Сен-Тропе. Но не бесследно. Осталась, например, памятная доска на стене магазинчика мадам Терезы, извещающая, что в …ом году здесь было совершено дерзкое ограбление. Возникла она благодаря стараниям самой хозяйки и …мистера Крингла. Однако, давайте уж обо всём по порядку…

              Суд присяжных, состоявшийся в положенное время, признал вину грабителя полностью доказанной, но с определением наказания случилось затруднение. Прецедентов подобного не было так давно, что судья никак не мог решиться на окончательный вердикт. Стали смотреть в архивах, пугая мышей и чихая от затхлой пыли. Увлеклись и чуть было не забыли, что ищут. Тут оказалось много интересного. Нашли карнаушание и лапидацию, сварение в кипятке и сбрасывание в ублиет.****Решили остановиться на лапидации – слово понравилось – красивое. Однако, когда разобрались, что к чему, тут же благоразумно отказались. Всё-таки побивание камнями – не наш метод, решили судьи.  И приговорили Крингла к пожизненному заключению, правда, с незамедлительным помилованием.

              В пользу милосердного решения сработало чистосердечное раскаяние злодея и полное возмещение им причиненного ущерба. Когда же он рассказал о мотивах преступления, а именно, о желании прославить город ярким событием без причинения какого-либо вреда его гражданам, присяжные без стеснения плакали, и даже господин прокурор подозрительно блестел глазами.

              На легендарный автомобиль «Ситроен» со следами жёлтой краски тут же нашлась куча покупателей, и мистер Крингл выгодно сделал свой маленький гешефт. Он незамедлительно приобрёл авто поновее цвета «Акапулько» (ярко – жёлтого, если кто не знает), причём так удачно, что некоторая сумма ещё осталась. И эти деньги рачительный «селебрити» тоже вложил с умом – он издал написанную им по горячим следам книгу с названием: «Я – грабитель. Взгляд через прорезь прицела».

              Свою книгу выпустил и другой фигурант нашего рассказа – инспектор и теперь уже настоящий лейтенант Коламбо. В отличие от легковесной беллетристики Крингла, он подготовил научный трактат на тему: «Криминологическая детерминация имущественных преступлений в современном обществе. Исследование фактических материалов». Оба творения теперь стоЯт рядом на центральной полке городской библиотеки, и, надо сказать, книжка Крингла выглядит значительно более потрёпанной. Впрочем, инспектор Коламбо ничуть этому не завидует. Его ожидает своя слава – очень даже возможное номинирование на звание профессора права в ближайшем университете. Всё-таки не каждому выпадает удача проводить исследование собственной практики, а не замызганных книжных прецедентов.

              Мадам Тереза расстаралась не только на памятную доску.  В магазинчике теперь имеется отдельный стенд, рассказывающий о злодейском преступлении. Доверчивому туристу здесь за небольшие деньги всегда покажут «ту самую маску» и «то самое ружьё», и даже пулю, якобы пролетевшую совсем рядом с ухом мадам Терезы в момент ужасного выстрела и впившуюся в стену за прилавком. В-о-он там, видите? Здесь же у соседнего прилавка можно будет отведать фирменного напитка, «напитка истины», как его ещё иногда называют – содовой без льда.

              Мистер Крингл иногда заходит в магазинчик с супругой и дочурками. Они приветливо здороваются с мадам Терезой, которая, в свою очередь, без вопросов наливает им по стаканчику знаменитой шипучки, а девочкам выдаёт ещё и по мороженому. Бывает, что на выходе, когда в магазине нет посторонних, мистер Крингл оборачивается и изображает руками стреляющее ружьё: «Пуф-ф!». Дочки с недоумением смотрят на папу, а мадам Тереза шутливо машет рукой и чему-то улыбается…

              ***

              ****карнаушание – обрезание ушей (средневековое наказание);
                ублиет – средневековые и тюрьма, и устройство для казни.