В поисках вчерашнего дня

         
     Женщину, на которую Эдуарду Сергеевичу удалось выйти с тем, чтобы связаться
через неё со своим давним сослуживцем Юрием Ивановичем Архиповым, звали Татьяна Р.. Приняв её за его супругу, у него невольно проскользнула мысль о том, что у исконно русского, новгородского мужика Иваныча в жёнах, судя по фамилии, женщина неславянских корней, что подспудно заставило провести параллель с отношениями с противоположным полом некоторых известных русских литераторов трагической судьбы прошлых времён.
 
     Юрий Иванович, теперь для Эдуарда Сергеевича – человек с русского литературного Олимпа, был, по разным сведениям, не просто нездоров – он находился в тяжёлом состоянии.  Эдуард Сергеевич не виделся с ним почти полвека. Но с фотографии, однажды подаренной ему и оказавшейся сейчас у него в руках, смотрел всё тот же лейтенант Юра Архипов. Одним словом, Эдуард Сергеевич решил повидаться со свидетелем своей молодости, поддержать его в тяжёлом недуге, помня об особой восприимчивости Юрия к слову, сейчас, быть может, ободряющему и, чем чёрт не шутит, в какой-то мере целительному. Преклонные года освобождают от вороха жизненных обременений и трудовых вериг, появляется время, чтобы пообщаться с прошлым. Для человека на излёте своих лет, как и в случае Эдуарда Сергеевича, это становится неосознанной необходимостью. Называйте её, если хотите, ностальгией по молодости, поиском утраченного времени или вчерашнего дня.
 
    Эдуард Сергеевич познакомился с Юрием Ивановичем в одном из специальных подразделений штаба Группы советских войск в Германии, дислоцировавшегося в предместье Берлина. Попал он туда по воле случая чуть ли не с самого низа армейской иерархической пирамиды. Юрий в тот момент нёс в том же подразделении бремя офицерского бытия в качестве «двухгодичника». Поясним – «двухгодичниками» в армии тех лет называли выпускников гражданских высших учебных заведений. Пройдя там обучение на военных кафедрах и получив лейтенантские погоны, они однажды могли были быть призваны на службу сроком на два года с назначением на должности, исходя из их так называемой военно-учётной специальности.
 
     Юрий – в то время ещё отнюдь не седовласый литературный мэтр, давно знакомый не только с лицевой стороной окружающего мира, но и с его изнанкой, – с любопытством собирал впечатления, связанные со своей новой, «милитаристской», ипостасью. Эдуарду показалось, что его появление тот воспринял с неким интересом. Видимо, хотелось узнать от него побольше об армейском «глубинке», которую он совсем не знал. Потому с интересом слушал его рассказы о житье-бытье в далёких от цивилизации гарнизонах. Так что Эдуард Сергеевич мог без ложной скромности говорить, что приложил руку к расширению его «военного кругозора», как, в свою очередь, Юрий Иванович в отношении Эдуарда Сергеевича, что касается хоть каких-то представлений последнего о литературе. По его совету тот взялся за эпопею Марселя Пруста «В поисках утраченного времени». Прочитал «У Германтов», «Под сенью девушек в саду». Утонул в деталях и, видимо, в силу своего интеллектуального бессилия ничего не понял – продолжать не стал. Каких-то других рекомендованных ему авторов осилил.
 
     Вокруг Юрия постоянно хороводился ещё один «двухгодичник» Виктор Б. – суетливый человек, не стеснявшийся лезть в карман за обидным или язвительным словом в адрес сослуживцев. Оба были страстными шахматистами. Эдуард Сергеевич помнил, что первоначально они играли на обычной шахматной доске и устраивали свои баталии в обеденные, а порой чуть ли не в рабочие часы, что вызывало, естественно, возмущение начальства. После нескольких скандалов перешли на мини-шахматы, а потом играли уже и вовсе вслепую – проблема была как бы снята.
 
     Юрий, Виктор и Эдуард входили в немецкую редакцию подразделения (были ещё английская и французская). На неё возлагалась задача изучения военно-политической обстановки в немецкоязычных государствах «старой» Европы. Каждый день на их рабочие столы ложились кипы свежих газет и журналов этих стран. Можно представить, с какой жадностью они набрасывались на них в условиях дефицита в стране альтернативной информации о Западе. На выходе должны были появляться информационно-аналитические материалы и разного рода справки для военного и политического руководства; исследования какой-нибудь узкой проблемы, тематику которых определяли местные и московские начальники, и имевшие не только прикладное значение, но и претендовавшие на роль источников для разного рода научных и околонаучных изысканий; также пропагандистские материалы уже для работы с личным составом в войсках.

    Однако Юрия, видимо, больше интересовала отнюдь не военная политика  вероятных противников, а положение дел в западном литературном мире, которому в газетно-журнальном массиве, проходившем через их руки, отводилось далеко не последнее место. Так что свой уже имевшийся багаж знаний о немецкоязычной литературе он как будущий известный германист имел возможность пополнить и в тот период времени. Во всяком случае не приходилось встречать каких-либо служебных документов, связанных с прямыми обязанностями, ни за его подписью, ни за подписью Виктора Б., хотя ссылка на авторство практиковалась. Это обстоятельство отнюдь не давало повода сомневаться в их добросовестном отношении к своим служебным обязанностям. Думается, что и призывали их в армию отнюдь не только для написания документов и справок, упоминавшихся выше.
 
    Не менее нужными для дела, да и полезными с точки зрения развития профессиональных навыков для будущего приложения своих сил были для обоих «двухгодичников» задачи, которые они выполняли за рамками своих служебных компетенций. Скажем, Виктора привлекали в качестве переводчика на разного рода официальные мероприятия с участием немецких военных и гражданских начальников или же в роли «толмача-поводыря» для генеральских жён на время их, как сказали бы сегодня, шопинга. А германо-советских встреч, генералов и генеральш в Группе войск было хоть отбавляй. Поэтому Эдуард Сергеевич не удивился, когда, спустя годы, узнал, что Виктор Б. с его столь богатой языковой практикой  возглавляет крупное профессиональное объединение, предоставляющее разнообразные переводческие услуги для заказчиков самого высокого ранга в политике и экономике.
   
     Юрий Архипов был занят, наверное, более ответственной «шабашкой». Она была тоже не менее полезной и приятной для исполнителя.  Дважды в неделю, а то и чаще он отправлялся, переодевшись в гражданское платье, в Берлин, где в городском местечке Карлсхорст располагалась редакция телевизионных передач Группы советских войск в Германии. Почему в гражданской одежде? – По той причине, что въезд советским военнослужащим и членам их семей в столицу ГДР был в то время категорически запрещён. Редакция готовила и выпускала дважды в неделю в эфир 2-го телевизионного канала ГДР совместно с немецкими телевизионщиками программу «Для друзей русского языка» на русском языке с немецкими субтитрами, а Юрий Архипов был её нештатным диктором.

    Из Карлсхорста Юрий ехал вместе с редакционными сотрудниками в Адлерсхоф – в штаб-квартиру восточногерманского телевидения. Там помимо дикторской работы участвовал в отборе для телепрограммы киноматериала. Собирались вместе с немецкими коллегами в небольшом кинозале. Просматривали сразу до двух-четырёх советских кинолент, а затем в дискуссии выносили вердикт – какая из них достойна телеэкрана, в том числе с учётом интересов советских военнослужащих и членов их семей, находившихся на территории ГДР.
 
     Возможно, уже в то время среди немецких коллег, готовивших программу, был берлинский драматург Рудольф Гофман, с которым Юрий вполне мог бы вести среди прочего профессиональный диалог и на литературные темы. Эдуард Сергеевич встретил там Гофмана, спустя одиннадцать лет после описываемых событий, когда русскую редакцию пришлось возглавлять и ему. Но это, как говорится, совсем другая история.

     Можно предположить, что такая служба была для Юрия, не в осуждение будет сказано, настоящей синекурой. Во всяком случае в своих мини-мемуарах он вспоминал о двух лейтенантских годах, пусть и в двух строках, как о «подарке судьбы». Потому Эдуард Сергеевич подумал, что появится у него, – пусть и с полувековым опозданием – посланником тех благословенных «промельков» и положительных эмоций, которые, по утверждениям врачей, вполне могут иметь, повторимся, лекарственный эффект.
    
     К сожалению, с этим, видимо, была не согласна Татьяна Р., которая упоминалась выше. Она оказалась – об этом Эдуард Сергеевич узнал позднее – не женой, а дочерью Юрия Ивановича. В том телефонном разговоре, спросив у него, кто он такой, и поняв, в чём может заключаться его помощь, а речь шла в первую очередь о моральной поддержке, она, попрощавшись, положила трубку. Свидеться с больным Юрием Ивановичем Архиповым ему так и не пришлось – его вскоре не стало. Он придумывал какие-то обидные слова, адресованные жене Юрия Ивановича, но для его дочери – Татьяны – они бы не подошли. По той причине, что она из нового поколения, у которого уже несколько иные представления о ценностях.

30 июня 2019 года