Запой

 В.ДРУГОЙ.

                Памяти Д.Баранова, К.Шитова, А.Чернышова.



               


               
               

     ...               

   - Мне стаканчик портвейна,- сказал я барменше. До отхода автобуса оставалось минут десять.

   - Какой портвейн? - спросила она, высокомерно скользнув по мне оценивающим и нарочи

то - утомлённым взглядом.

   - Какой? Крымский, красный... Да любой, какой есть.., - буркнул я, с плохо скрываемым раздра

жением.

   - Всё перед вами. На витрине,- изрекла продавец, ни - чуть не собираясь меня обслуживать, ре

шив, что ее социальный статус гораздо выше моего...

Витрина - же на самом деле находилась чуть вдалеке, то есть у неё за спиной. Освещение было

слабоватое и в глазах у меня всё двоилось и расплывалось.

   - Ну, вы нальёте мне наконец-то или нет? - начиная терять самообладание, взвыл я.

   - Что это вы на меня кричите? - отвечала мне эта сучка.

   - Кто кричит? Я кричу?! Да, если я бля,.. закричу, то твоя халабуда развалится на йух, - уже

действительно выкрикнул я и хлопнул дверью... Зашёл в магазин, который находится непода

лёку, взял бутылку водки и к предкам уже не поехал...

    Запой! Как он начинается? Сколько - бы нам не казалось, что начинаются они по-разному...


                " Уж если я чего решил, то выпью обязательно,
                Но к этим шуткам «отношуся» крайне отрицательно..."
                В.С.Высоцкий.


                ЗАПОЙ.


                /идея: В.Другой, Жужа./


     Хорошо когда есть крыша над головой. Допустим если даже не своя, даже если снимаешь

жильё; а вот когда негде кости бросить, вот тогда да...

     Где я только не ночевал: в машинах, подъездах, в подвале больницы на цементном полу, в

лесу, на улице... Вот, например, на улице зимой... Нет, передать эти ощущения нельзя, их можно

только пережить, а лучше и вообще ничего этого никогда и не знать...

     Серёга - художник, лечился в тубдиспансере, закрытая форма туберкулёза - "доброжелатель"

один подарил.

     В один из дней, когда он находился в самоволке, мы «приняли на грудь» изрядную дозу, со

впиской обломались. Он повёл меня ночевать в больницу, спрашивая: - Заразиться не боишься?

Нет, я не боялся, отвечая ему:"- Зараза к заразе, она не пристаёт." Ко всему прочему, я думал что в

тубдиспансер не пройду, что меня не пропустят. Зря я так думал... Прошли мы туда совершенно

спокойно, вообще без каких либо напрягов и никто меня не задержал, ни кто не выгнал. Объясня

ется, всё очень просто. Персонал диспансера и представить себе не мог, что найдётся такой вот

идиот, чтоб в туберкулёзный диспансер прийти, будучи совершенно здоровым, по собственной

воле. Был там правда вечерний обход. Пацаны - положили меня к фельдшеру спиной и выдали

«за другого» больного, мол, принял микстуру и заснул. Фельдшер посмотрел на мою спину и пос

тавил галочку – мол, больной "такой-то" на месте. Проснувшись рано утром, пока все ещё спали, я

отправился на работу - разгружать вагоны.


               
                *    *    *


     Закончив рабочий день, и купив себе выпить немного джина, я сел в автобус. Как только он

тронулся с места, я тут же сделал пару глотков и алкоголь обволакивающе - тёплой волной мед

ленно, ни куда не спеша, разлилсЯ по моим с утра жаждущим жилам.

     В автобусе ощущалось предчувствие "Нового года!", его запах... Этот запах я помнил с детства,

ни с каким иным не спутаешь... Моё обоняние временами сильно обостряется, даже самые – са

мые тонкие, порою едва уловимые оттенки распознаю. Приятных запахов конечно, как и всего

прочего приятного крайне мало, вот отвратного, того пожалуйста - сколько угодно...

     Вскоре меня начало клонить в сон, но тут пора было выходить. Выйдя из автобуса, закурил.

      Улица "Ленина". Драмтеатр. Здесь "испокон веков" тусовались "девочки лёгкого поведе

ния" в ожидании новых клиентов. Погода стояла мерзопакостная: порывы норд-оста, перемежа

ющиеся секущим дождём с мокрым снегом. Проституток не было. Прямо на остановочном ком

плексе я вдруг увидел новую, внезапно открывшуюся забегаловку, типа - бар. Зашёл. Бармен и..,

кто такая она - понял сразу. Говорю: - Пойдём, выйдем, покурим...

- Я не курю,- отвечает. Ладно, думаю, сам вышел, глотнул джина, покурил. Вернулся, заказал

100гр. коньяка... Тут она мне и говорит: - Что хотел-то? Спрашивай...

- Что, при нём? - киваю в сторону бармена и выпиваю коньяк.

- Да конечно,- отвечает. Хорошенько взглянув на бармена, начинаю понимать, что он здесь не

только, а вернее не столько и бармен ...

- Сколько?- спрашиваю у проститутки. Та же, одарив меня снисходительным взглядом, отвечает:

- Полторы штуки/час, если в гостиницу, то ещё плюс пятьсот.

- А скажи мне дорогая, кто такой Иосиф Бродский, знаешь?

- Чего? Не поняла, "чё" спросил?

- Я говорю, кто такой Иосиф Бродский знаешь?

- «Неа»

 Ну, мы идём или "чё"?

- Нет, "не могу я "БЫТЬ" с женщиной, не знающей великого поэта".

- А среди наших девочек, никто не знает.

- А вот и неправда! Я знал одну, так она вообще философский факультет МГИМО окончила. Так

что прощайте милочка...


                *    *    *


      Я позвонил своему давнишнему товарищу, изумительнейшей души человеку, талантливей

шему мастеру своего дела, кинорежиссёру - документалисту. Приезжай - отвечал Николай Афа

насьевич. Купив бутылку водки, поехал на киностудию, где меня почти все знали т.к. несколько

 лет назад трудился там вместе с остальными.

      Николай, как обычно, монтировал материал. Как мы последнее время проводим наши не

частые встречи? Обычно беседуем, о наболевшем, за рюмкой, другой ... Я делюсь и советуюсь с

Николаем какими - то своими литературными набросками и заготовками, поскольку достаточно

дорожу его мнением. Чуть захмелев, что-то читаю из стихов своих, да и не только... Далее злоупот

ребив напитками мы начинаем просмотр нового отснятого Николаем материала, либо чью – то

другую работу, чьё-то другое кино. Затем общаемся обсуждая просмотренное и выпивая далее...

Ну, а тут уже пора и тела бренные на покой бросать, сколько-то поспать т.к. засиживаемся частень

ко далеко за полночь.

    Утро следующего дня происходит примерно вот так: - Валера похмелись, - говорит Николай,

наливая...

- А сам? Себе - то чего? - спрашиваю.

- Нет, нет, нет... У меня сегодня съёмка,- отвечает Николай.


                *    *    *


    Да! У Николая вот съёмка. У меня ни съёмок, ни репетиций, вообще ни х-я хорошего...

Не - ет, так дело не пойдёт, голову надо поправить... Возьму - ка я для начала пивка.

Николай меня выручил «денюжкой», всегда он меня спасает.    Тротуар был смещён и потому

заужен. Шёл ремонт дороги. Всё время расширяют проезжую часть, а толку никакого – постоянно

пробки в городе. Я шагал пересчитывая наличность прямо при ходьбе и тут меня сильно толкну

ли в плечо шедшие навстречу двое пацанов.

     - Эй, бля! Аккуратнее надо быть! - возмутился я.

- Да пошёл ты пидар! Шастают тут всякие в серьгах...

- Сам ты пидар! - кричу...

Ну и началось... В итоге: оба недоноска получили то, чего заслуживали...

     Спустя минут двадцать я пил пиво и ждал автобус. В этот момент ко мне подвалила «наказан

ная» мною гопота, ну и уже как водится с подмогой. Значит "НЕ ХВАТИЛО"- подумал
 я. Теперь их было человек

пять, не меньше... Я конечно старался изо всех сил, но на этот раз сил и умения мне не хватило,

справиться с ними я уже не смог... Разбили мне физиономию, телефон с остатками денег вытащи

ли... «Веселуха» в общем!..

    Нашарив по карманам оставшейся мелочи, я прыгнул в автобус, но уже изменив цель и маршрут

поездки.


                *    *    *


    - Привет Серёга! - приветствовал я старого приятеля зайдя к нему в
 
 общагу. Серёга заканчивал работу над чьим-то очередным портретом.

         - Здорова! Что с тобой? Под раздачу попал? - спрашивает товарищ.

         - А ерунда, не обращай внимания . Скажи лучше - выпить есть?
 
         - Да откуда? Грамм пятьдесят в холодильнике стоят. Пей. Вот если

 заказуху эту завтра возьмут, тогда.., - отвечал он кивнув в сторону порт

 рета и вытирая при этом руки полотенцем.

         - Я тебя про завтра не спрашивал. Я хочу сейчас, понимаешь сейчас

 бля..,- взорвалась во мне мина замедленного действия. Я закурил.

         - Не надо Валера психовать и вообще иди курить на балкон, сколько

 можно говорить? Мама прийти должна, она тебя живо выставит истеричку...

          Я вышел на балкон. Серёга пришёл уже с сигаретой в зубах.

         - Слушай, знаешь что? Пошли к Петровичу? Он там, в школе своей, в га

раже с ЗИЛком "трахается". Вот ведь, не было у человека печали, купил себе

"геморрой"...

         - А у Петровича "бабки" - то есть?

         - Он - же ,как ни как, директор школы... Как бабкам не быть?

         - Ну и что, что директор! Он ведь взяток не берёт...

         - Ты уверен? Хотя, он то может и не берёт, а я тут вспомнил...

         - Слушай, давай это всё потом - вспомнил он. Иди, одевайся и позвони

 ему для начала...

         - На фига? Я с утра его видел. Он сказал: "Приходите, если что - я в школе весь

         день..."

        - Ну, так а «чё» ты молчишь то? С этого и надо было начинать...

         Пришли к Петровичу в школу. Так - как, были зимние каникулы,

то в школе - никого. Закупив водки и закуси перебрались в актовый зал.

  Сначала пели песни. Серёга тестировал новую ударную установку. Петрович читал

  монолог Гамлета, ну и я – стихи, как обычно ... За всё это время выпили
 
 три бутылки водки, потом бегали в магазин ещё... и наконец-то вырубились, уже в

 спортзале, на матах, где перед этим устраивали спортивные состязания...

       Утро конечно было для нас и так не из лёгких, а тут ещё Татьяна в школу

 припёрлась. Татьяна это жена Петровича, да к тому - же преподаватель литературы
 
 у него, здесь же в школе. Вставила ему pizдюлей, ну и нам конечно перепало.

 Вышибла нас понятное дело с треском из школы, забрала у него ключи...

Хотя Петрович и хорохорился: - Кто директор, я или ты? Всё, я вас увольняю...

Вы уволены Татьяна Евгеньевна...

       Ну и мы, «затарившись» пивом направились в общественную баню.


                Конец 1ой части


                "Говорил, что со мной:

                - Хоть в Тибет, хоть под танки..."

                А.Ф.Скляр.


                ЗАПОЙ

                часть 2


   Я выпадаю в другую реальность, иное измерение, но пока ещё возвращаюсь

 назад. Остаются только какие - то размытые всполохи воспоминаний. Каждый

 раз я всё отчётливее понимаю, что однажды можно и не вернуться. А может

 это - благо и есть!? Конечно страх, но ведь он от неизвестности того, что там

 и как! Говорят, что оттуда ни один не возвращался. Говорят...
 
     А я !? Как - же я? Просто люди обычно не помнят вот таких своих перемещений,

 нестандартных путешествий. Не помнят совсем. Память стирается, плёнка размагничи

 вается.


   Длинный и пустой, как пенал коридор, окрашенный в слепящий белый цвет.

 Коридор с массой дверей. Пространство заполнено мертвенно - больничной

 тишиной и подсвечено люминесцентным светом. В конце коридора появляется

 большей частью забинтованный персонаж с рукой в гипсе, которая находится

 на небольшом удалении от тела при помощи специальных приспособлений. Пос

тепенно являются и не спеша проявляются остальные пациенты и персонажи. Сна

 чала тихо, затем громче и громче и всё с нарастающей силой начинает звучать

 "Танго смерти" Вагнера. Персонаж со сломанной рукой представляет на вид са

 мое безобидное зрелище, по сравнению с остальными. Остальные же  пациенты

 вызывают чувство жути и омерзения, доходящие до самого леденящего ужаса...

Все они - это сплошные зомби. Зомби не слышат, когда к ним обращаешься, сущест

вуют сугубо отдельно, в безжизненной плоскости и только телесно, временно пребы

вают здесь...


   Сижу на скамейке, как говорится: "В чём мать родила". Болит буквально каждая

 клеточка тела. Не понимаю где и как мне удалось помыться. Осматривая себя вне

запно обнаруживаю повсюду на теле незначительные ссадины, рваные и колотые

 ранки, и довольно крупные синяки. Значит всё - таки били...

     ... Вдруг чувствую резкую боль в члене и... О НЕТ! Не может быть - у меня

 нет члена!? На его месте зияет ужасающая рана! Теперь уж точно знаю, что

"ад" находится внутри нас... Такое понятие, как ВРЕМЯ здесь отсутствует пол

 ностью. Временные рамки существуют только в нашем сознании...

    Побывав в своём персональном аду, натерпелся столько страха, сколько не

 испытывал за всю предыдущую жизнь... Падаю, падаю и выпадаю в прежнее

 измерение, но ничего особо - то не меняется. Туда, где никогда и ничего не

 изменится... (Резко расстёгиваю ширинку - фу.., всё на месте Слава Богу !)

 ... И полиционеры все в новой - чёрной форме. Они записали мои паспортные

 данные и отпустили, сказав напоследок: - Не пей больше!

      - "Бабок" только раздобуду и обязательно "нажрусь", - из вредности заявляю я...


                *    *    *


     ... Очутился в районе, где жил Валерин Юрий Андреевич, актёр из  той, преж

ней гвардии, мой старый приятель, который ко всему прочему был мне ещё и дол

жен... На театре Юрий Андреевич не служил уже около двух лет.

      " – Бездари, да посредственность... Серость и гниль, т - пфу... Вот какие раньше

 были актёры?! Нет, ну ты скажи а?.."

 И не дождавшись ответа, обычно продолжал: " - Это - ж такие глыбы были, эх... Ге

 нии, мать их ети! Какая актёрская школа была! Михаил Чехов, Сева Мейерхольд...

 И куда всё провалилось?.. Коммунисты - дерьмократы - дегенераты...

 Ворьё и педерасты... Моральные урод..." - очередной раз "приняв на грудь" грамм

 сто пятьдесят - двести, восклицал Юрий Андреевич.

    Он изредка снимался в кино (,теперь уже в основном - в эпизодах). А вообще Юра

 не гнушался, ни шабашками по евроремонту, ни посторожить местный магазин, если

 что... Заведующей магазином работала Юрина любовница. Самой же благодатной, де

нежной порой были для Юры  - Новогодние праздники... В своё время, он зарекомендо

вал себя, как лучший Дед Мороз города и никто его в этом деле по сей день пока ещё не

переплюнул...

    На двери в подъезд стоял кодовый замок. Я набрал номер...

    - Кто там?

    - Это я Юрий Андреевич. Ты, что - же это, своих не узнаёшь?

    - Валерок ты? Сейчас спущусь...

 Да, это надолго, - подумал я, зная своего товарища и закурил. Сегодня на

 удивление, всего минут через пять приоткрылась дверь. Андреич в старень

ком советском трико с вытянутыми, отвисающими коленками, в изодранной фут

болке и с многодневной щетиной на похмельной физиономии протянул мне из

 мятую, пятисотрублёвую купюру.

    - Валерок! сгоняй в магазин пожалуйста, возьми "чего ни - будь", не то

 помру, - взмолился Юрий Андреич вместо приветствия.

 "Да, уж... Видимо совсем всё плохо" - решил я. Он же раньше, если не в костю

 ме, то даже в кухню коммуналки не выходил. Я взял деньги и двинул в ближай

ший магазин...

    Находясь уже в квартире и с покупками я направился в комнату Андреича. От

 крыв дверь и ужаснувшись стойкой вони, быстро захлопнул её за собой. Рез

 кой и мерзкой волной ударил через нос в голову запах перегара после недель

 ного запоя. Кинулся к окну, распахнул раму и только после этого врубился

 из-за чего чуть не упал. Преодолеть этот стайерский забег от двери до окна

 мешала полоса препятствий, состоящая из пустых бутылок, которыми был усе

 ян пол вперемешку с сопутствующим мусором. Давненько не наблюдал я такого

 глобального разгрома...

    - Закрой, закрой! Холодно ! - закричал Андреич .

    - Ну-ка быстро в ванную, - скомандовал я и он послушно удалился.
 
 Тут я открыл бутылку хереса, отхлебнул из горлА и принялся за уборку. На

 вёл порядок, вымыл пол и начал варить курицу. Что же касательно нашего

 народного артиста, то он выпив полстакана водки, после принятого душа

 сразу успокоился и заснул. Вечером я допивал херес, а вместе с Андреичем

 уже пил водку. Ели куриный суп, слушали музыку, просматривали старенькие

 видеозаписи... Чуть позднее я читал народному артисту Гумилёва:


          " - Я верил, я думал ...  и свет мне блеснул, наконец ..."


                *     *    *

 
      Утро. Похмелье. Пиво. Ближе к двенадцати пошли прогуляться. Зашли в

 бар и зависли в нём часа на три. Пушкин, Лермонтов, Блок... Трещали всё о

 том же, о чём обычно, о театре, поэзии, литературе... Привычка + алкоголь.

      Юрий Андреич дал немного денег - я купил бывшей жене цветы. День Рож

 дения! и жила она рядом. Прикупив бутылку вина, мы направились к Светке.

      Светка вышла из подъезда - вручил ей цветы. Она же видя, что мы сильно

 не трезвы подняться к себе не пригласила. "Несолоно хлебавши" отправились

 восвояси. Резануло вдобавок ко всему прочему ещё и этим по мечущейся из

 раненной душе, оставило ещё одну кровоточащую рану. Чёрный, гнетущий оса

 док выпал на самое дно ... Забухал ещё жёстче ......
 
 
                *    *    *

        Андреич был пьянее, поэтому не давал мне спать. Сначала постоянно

 вставал и выходил курить. Потом пытался со мной разговаривать. В итоге вклю

 чил телевизор, долго щёлкал каналами, пока наконец не нашёл нужный и дол

 го смотрел бесполезный футбол. Около десяти вечера пошёл в туалет. Придя

 назад открыл холодильник, выпил последние грамм сто пятьдесят где-то... и

 всю ночь оглушал комнату громовым храпом. Теперь уже я включил телевизор,

но он мне быстро надоел. «Пошарился» в интернете... Нет, ничего не могло от

 влечь меня от своих мрачных мыслей. Пошёл за водкой в магазин - оказалось

 зря, после 23.00 спиртное уже не продавалось, а я не посмотрел на время.

 Вернулся. Народный артист продолжал храпеть. Я будил его, пытался перевер

 нуть на другой бок - бесполезно... Храпит, как трактор. О Господи! Куда же мне

 деваться? И тут Андреич внезапно проснулся и вышел по нужде. Вот в этот мо

 мент я сразу же и заснул.

            - Что, что? Кто? Что случилось? – ничего не соображая, спрашивал

 я спросонья.

            - Не храпи! - орал на меня Андреич.

 Произошла "рокировка", мы поменялись ролями, если конечно Андреич не лу

 кавит. Мы разругались и я ушёл на кухню коммуналки. Ночь. Лёг на диван, но

 заснуть уже так и не смог. В комнату вернулся только под утро. Андреич спал

 спокойно, храп прекратился. Измотавшийся за ночь, я тут же рухнул на постель

 и заснул мгновенно.

 
                *    *    *


    Двенадцать дня. Докатились до "боярошника", который принесли какие - то

 незнакомые (,во всяком случае, мне) "персонажи"... Позже снова водка...

 Отказался читать стихи. Дал кому - то в морду и персонажи свалили угрожая

 каким - то местным авторитетом. Понты, сплошные понты...

    Андреич на меня матерится... Я молчу, молчу и взрываюсь:

                - Да пошли вы все на йух


                *    *    *


      Вновь утро. Солнце встало, но мне не до него... Плохо мне... Мутит...

Туалет... Проблевался. Почистил зубы. Слегка полегчало. Всё решаю - хватит.

Сколько можно?! Пора линять отсюда. Но сначала надо привести себя в божес

кий вид. Набираю ванну горячей воды и плюхаюсь в неё. Кайф! Возвращение.

Да?.. вот только куда?.. Устал от всего. От пьянки этой, от жизни бессмыс

ленной, от отсутствия жизни полноценной... Любил всегда приводить себя в

нормальный, человеческий вид, после этого.., своего отсутствия... Похмелье

не отпускает... Холодный душ - горячий - холодный - горячий... Разглядел

вдруг на стене фотки обнажённых девиц (- вырезки из журналов). Эрекция?!

Может всё - таки снять проститутку? Нет, не хочу! Не хочу я этой, их продаж

ной "любви". Чай с лимоном и сахаром. Заправил постель. Андреич снова хра

пит. Собираю свои вещи, в беспорядке разбросанные по комнате. На секрете

ре, где вперемешку находятся: ручки и ключи, блокноты и мелкие монеты, квитан

ции, пакеты, записки, чеки, салфетки, прочая мелочь и канцелярия обнаружи

ваю газету с записью на полях шариковой ручкой: "ПОЗВОНИТЬ ВАЛЕРЕ! НОВЫЙ

ГЛАВРЕЖ ДРАМЫ Д.БАРАНОВ". Я не верю своим глазам - "... НОВЫЙ ГЛАВРЕЖ ДРА

МЫ Д.БАРАНОВ"!? Перечитываю эту строчку вновь и вновь... Влюбляюсь в неё!

Комок подкатывает к горлу. Слёзы начинают непроизвольно заволакивать глаза.

Вырываю из газеты клочок с записью. Бужу Андреича - тот психует... Даю ему

похмелиться, выпиваю сам... Подношу записку с текстом к его глазам и вру

чаю очки. - Что это? Погоди, погоди... - бормочет он спросонья. Опохмелив

шись Андреич начинает приходить в себя. Минут через семь – восемь, наконец - то

врубается: - Ах Господи, боже ты мой !..   В итоге он вспоминает, что меня

искали недели две - три назад и не могли найти. Просили передать, что ждут в

театре.

             - Ты что Андреич - мудак?! У нас в городе что, народные артисты

 все такие!? Да? Сам - же "памятку" для себя написал: ... НОВЫЙ ГЛАВРЕЖ ...

ДИМКА БАРАНОВ. А Димка мой кореш, друган мой, сколько раз я тебе говорил?..

             - Я не помню... Прости! Да забыл! Забыл передать, сказать...

Вылетело из головы... Так ведь пью! Третья неделя уже.., - запричитал Юрий

Андреевич Валерин, народный артист, член Союза театральных деятелей.

              - А я виноват значит, что пьёшь? Да?.. Так не пей бля!.. - вы

рываю у него из рук початую бутылку и пью водку из горлА.


               


    Дмитрий Баранов, мой друг с которым мы вместе начинали на театре. Ему, как

 и мне вечно не везло. Димыч наконец-то вернулся! Более чем за год от него

 не было ни единой весточки, ни звука. За это, я где-то был зол на него...

   Наливаю полный фужер водки, плюхаюсь в кресло, выпиваю водку и закуриваю.

 Прикрываю глаза и передо мной, в который раз проносится та, знаменательная

 репетиция "Чайки» результатом которой было то, что мы с Дмитрием оставили

 театр...


                *    *    *


   ... - Дмитрий! Куда это вы собрались? Не соизволите - ли сообщить? "Вообще -
 
 то у нас до сих пор, на театре было принято спрашивать разрешение режиссёра

 уходя с репетиции", - начал возмущаться главреж.

     - А "я не вижу здесь режиссёра", - приговором припечатал Димка.

     - Пошёл вон! Вы уволены из моего театра! - мерзким фальцетом заголосил

 ответчик.

     - "Крик - это признак бессилия», это во - первых, а во - вторых не "вашего",

 а государственного. И последнее - пока ты здесь ещё пытаешься руководить

 процессом, который благодаря тебе же творческим, ну ни как не назвать - 

 театра нет! Нет и быть не может! А я? Я ещё вернусь. Вернусь и обязательно

 добьюсь того, что тебя - бездаря, вора и карьериста снимут. Я вообще бы тебя

 изолировал от общества... Посадил бы! - заявил Димка режиссёру. Заявил в при

 сутствии почти всей труппы и ушёл. Мёртвая тишина воцарилась на сцене.

 Режиссёр лишь раскрывал рот, но звука почему - то не следовало. Он напоминал

 рыбу, выброшенную на берег. И тут вдруг ни с того, ни с сего замигал красный

 софит и залил всю сцену ярко-красным, кровавым светом. Поползли длинные те

 ни от актёров стоящих в правой кулисе... То ли, что-то замкнуло у электри

 ков, то ли кто-то из осветителей подыграл данной, немой мизансцене после

 пламенной речи... Тут я, нарушив оцепенение снял ненавистный мне галстух и

 проследовал вслед за товарищем.

           - Валерий?! Валерий!? - вопросительно заголосил режиссёр.

           - Да, пошёл ты... - бросил я напоследок.


      Мы уволились. Неделю пили ...
 

                *    *    *


         С утра долго искали, где - бы пивка попить и наконец-то

 нашли. Заказ можно было сделать только комплексный, то есть

 к пиву прилагалась закуска, иначе пиво не отпускали. Очередь.

 Мы уже слегка притомились, пока наконец-то не приникли к та

  кому долгожданному в то утро пиву.

      Чуть поодаль, как это в кабаках водится, наискосок от нас
 
  гуляла компания гопников. Компанией верховодил отвЯзный малый

  нашего примерно возраста, а может даже и немного постарше.

  Среди своих - же, он был явно старше остальных . По повадкам и

  жаргону - недавно "откинулся".

      На мне был одет добротный, дорогой пиджак, белая рубашка

  и галстук. В ухе серьга. В парадном облачении я был в связи с

  тем, что в этот день мой отец отмечал свой юбилей. Вечером

я должен был быть у родителей.
 
       К нашему столику подошёл пацанёнок лет 17-ти и говорит:

       - Вас просят подойти к нашим столикам.

       - А не пошёл - бы ты.., - отвечаю.

  Пацан удалился. Димка говорит: - Бить будут. Вот ведь суки...

  Пивка спокойно попить нельзя, расплодилось жлобья...

       - Да! Видимо не судьба сегодня до отца доехать, - вслух

  размышляю я. Пьём пиво дальше...

        Сначала не понял, что и произошло, даже боль не сразу по

  чувствовал. Что-то прозвенело и... Коснулся лба - кровь...

  Ну, вот blia - царапина ... Это в меня - просто кинули вилкой...

  Я вскочил с места...

  - Сядь, сядь я тебе говорю, - произнёс Димыч сдавленным, но

  убедительным тоном. Я медленно и нехотя опустился на стул.

       - Ты что? Ты не видишь сколько их? И не дёргайся ты

  раньше времени.., - продолжал Димка. Я видел, видел что их

  действительно было немало... К тому же по возрасту, кроме

  того - "откинувшегося", не более 17 лет каждому - самый отмо

  роженный возраст, особенно у гопоты. Вся эта шушера постепен

  но выползала в фойе... Мы тоже уже допивали пиво и собирались

  на выход.

       - Димыч, слушай меня. Я выхожу первый, ты вслед за мной

  и возьми "дипломат", в нём магнитола почти новая. Жалко бу

  дет, если что...

       Выходим в фойе. Гопота оказываются вокруг нас т.к. они

 все стоЯт, навалившись на стенку и курят. Этот.., ну который

 «основной» - подходит ко мне и говорит: - Слушай, не думал

вовсе, что даже ещё и попаду в тебя, так только жути нагнать

 хотел...

       - А никто и не сомневался, что не думал! Вы разве ког
 
 да ни - будь, о чём ни - будь думаете? - явно нарывался я.

       - Ты давай это, не «барагозь»! Я же к тебе нормально...
 
 Давайте - ка вообще, собирайтесь «где – нить» в другом мес

 те. Здоровый какой вон и серьга!? Живите «где – нить»

 там, на окраине...

       - Может это вы, «где - нить» там жить и собираться буде

 те? - понесло меня, (да хули уже терять - отступать поздно..,)

 все - равно сейчас «огребём».

       - Ты «чё», жить то  не хочешь? - спрашивает.

       - А я вас не боюсь! Ты это что? Ты мне угрожаешь, да?! -

 и в глаза его поганые своим: а-ля "Хлудовским"взглядом впиваюсь.

 Долго смотрю, ну так мне тогда казалось, а поджилки всё - же под

 рагивают... Креплюсь. Он молчит. Я тем временем медленно подхожу

 к гардеробу, медленно одеваюсь и медленно выхожу на воздух. Ди

 мыч всё время за мной. А вся гопота, во время нашего диалога с
 
 их предводителем в разговор не вмешивалась. Они все трещали о

 своём, не обращая на наши "тёрки" никакого внимания.

       На улице я Димке говорю: - Не торопись, не торопись...

 Идём спокойно. Дай - ка мне сигаретку, - а самого колотит всего,

 дрожу весь. Мы медленно, медленно удаляемся. Молчим. Когда

 были уже достаточно далеко от пивной  Димыч сказал:

       - Это из-за серьги. Они нас за голубых приняли. Я специ

 ально ухо проколю и серьгу вставлю. Ребят соберём и pizdets им...

       - Да угомонись ты Димыч! Пошли они все на йух.., - отвечал я.

 На этих словах мы свернули в рюмочную, где я сразу - же и зака

 зал бутылку водки.


                *    *    *


  Случайно встретили с Димычем его сокурсника...  Далеко за полночь закон

 чилось спиртное и сигареты. В то время ночной торговли ещё не суще

 ствовало. Мы решили перебраться ко мне в общагу т.к. там у меня был

 спирт, да и сигареты ночью в общаге найти гораздо легче. Дело было

 летом и идти было не так уж и далеко. Прохожих нам этой ночью не

 встречалось вообще, автомобили хоть и изрека, но всё же проезжали.

 Нестерпимо хотелось курить. Мы все втроём шли по проезжей части

 и пели песню Шевчука - "В последнюю осень". Навстречу нам начали

 приближаться огни и я решаю тормознуть автомобиль, чтобы стрель

 нуть сигаретку. Когда же, машина действительно оказалась поближе,

 то мы увидели, что перед нами - ментовский жигулёнок, но было уже позд

 но. Двое «мусоров» выскочили из автомобиля и ни слова не говоря
 
 начали нас дубасить резиновыми палками. Очень больно кстати.

       - Кого суки бьёте?! - вырвалось из Димыча...

 Нам удалось разбежаться в разные стороны. Когда же менты уехали мы

 вновь собрались вместе. Шли уже теперь не так резво, шли и материли

 ментов, правительство, страну...

     Внезапно сзади - свет фар приближающегося автомобиля. Желание ку

 рить со временем только усилилось. Мы стали тормозить автомобиль с про

 тивоположной стороны. Господи! Оказалось, что это те же самые менты.

 Они просто развернулись на перекрёстке и поехали в обратную сторону.

     Мусора вновь выскочили из жигулей. В этот - же момент Димыч и

 его товарищ не сговариваясь, а видимо вспомнив старую заготовку -

 резко и одновременно встали в стойку, предназначенную для атаки у

 каратистов. Поскольку я о заготовке "ни сном, ни духом", то направ

 ляюсь вальяжной походкой навстречу «ментам» и говорю: - Ну, теперь

 всё, терпение наше закончилось... Вы сами напросились. Кирдык вам!

    Мусора же начинают пятиться назад, один из них выхватывает из

 кобуры "Макаров" и начинает палить в воздух. Они резво прыгают

 в свой жигулёнок и сваливают.

       Вот тебе и стражи порядка, мать их ети...


                *    *    *


       ... Встречаем как-то старого приятеля, который по жизни зани

 мается рекламой. Андрей, так зовут нашего товарища, с ходу подкиды

 вает шабашку. Платил он всегда нормально и мы соглашаемся развесить

 по городу афиши. Это была реклама зарубежного фильма. Развесить афи

 ши дело не хитрое.

      Мы немного "приняли на грудь" и когда закусывали на скамейке,

 в сквере у оперного театра мне в голову явилась такая идея.

      Перед театром, в центре сквера стоит памятник Ленину. Должен

 стоять Дягилеву*, а стоит, как у нас водится, этому шароголовому.

 Вот я Димычу и говорю: - Давай афишу на памятник приклеим? Это кста

 ти будет весьма логично. Нет, ну ты только прикинь: стоит Ильич, а

 под ним надпись крупными буквами: "ОДИН ДОМА"!

      Идея моя Димке понравилась и в итоге мы её воплотили в жизнь -
 
 всё именно так и сделали.


  примечание: Дягилев*- меценат.


  А потом Димыч уехал в Москву и более чем на год исчез из моего поля зрения.   


                *    *    *


    Как только я переступил порог служебного входа в театр, то тут же был нес

  колько обескуражен тем до какой степени, начиная с самой вахты все были со

  мной чрезвычайно приветливы. Бабушка-вахтёр (,когда-то народная артистка),

  актёры, помреж, завтруппой и все далее по списку: костюмер, гримёр, бух

  галтерия, завлит  и.т.д.  и.т.п.,  все кивали, улыбались, тянули руки

  для рукопожатия... Подойдя к доске объявлений и распоряжений, и увидав

  фамилии актёров, список тех, кто утверждён на ту или иную роль Дмитрием

  Викторовичем - мне всё стало ясно... Я был назначен Димкой на главную

  роль в постановке о двух великих поэтах. Когда - то мы с ним мечтали о дан

  ной работе и у нас уже были, кой - какие наработки... Гримёрка, которую мы

  оставили чуть больше года назад вновь была подписана моим именем в числе

  ещё несколько актёров. Зашёл. Никого. На моём гримёрном столике лежит неболь

  шая коробка.., рядом записка: "Телефон для Валерия!" и Димкина роспись. Дос

  тал из коробки. Включил. Работает. Обалдеть!

     Димыч опять отлучился в Москву, но уже совсем ненадолго, как сказала

  Ленка (помреж).Так что я его, так до сих пор ещё и не видел.

     Сижу значит курю, читаю пьесу... и тут вдруг меня вызывают к служебному

  телефону.


       - Алло! С кем имею честь?.. - спрашиваю я.

       - Привет Валер! Поздравляю!

       - Здравствуй Николай Афанасьевич! С чем поздравляешь?

       - Хорош наигрывать* а? Я всё уже знаю, даже больше. Димыч на студию

         заезжал...

       - Ну и как он?

       - Димка-то? Да вообще красавЕц! Подожди, давай - я по сути. Я чего

          тебя ищу - ты вечером на студию сможешь забежать?

       - Скорее всего, да... Постараюсь.

       - Нет, ты давай не старайся – а будь! С тебя причитается, так как ты

         Валерий утверждён на роль киллера - у Ваньки. Он  заряжается* уже,

         вручил мне вчера твой договор со студией. Тебе нужно срочно расписать

         ся. Так - что ещё раз - поздравляю! Это же твоя первая роль в кино?!

       - Николай ты прикалываешься что - ли ?

       - Да, вот те крест! Ладно, всё! Мне некогда. У меня съёмка, ехать

         пора. Давай до вечера...


      Перед этим моим запоем, Николай Афанасьевич попросил своего товарища,

  кинорежиссёра Ивана Евгеньевича Токарева, чтобы тот посмотрел меня. Иван

  Евгеньевич вызвал на кинопробы. Я же в эту затею изначально не верил.

  Ведь мало того, что актёрского образования не имею, так ведь ещё и с на

  чальством вечно не в ладу, да и вообще всегда был асоциальным элементом.
 
  Сколько раз было так: "пробуюсь я - снимается" Гладнев. Но пробы я всё-таки

  прошёл и благополучно забыл об этом, и вот меня утвердили. Фантастика!


   / примечания: наигрывать* - имеется в виду быть неестественным.

                заряжается* - готовится снимать. /   


                *    *    *


        Я спустился в буфет. Заказал 100 грамм коньяка. В этот момент раз

  дался звонок на мой, новый сотовый.

        - Да. Слушаю...

        - Привет! Поздравляю, - звонила Светка, бывшая жена.

        - Привет. С чем? - спрашиваю.

        - Как с чем? С Димкой, с главной ролью, с работой наконец - то!.. -

  эмоционально вспыхивает Светка.

        - Откуда у тебя мой номер? - интересуюсь я.

        - Вообще это всё - словно во сне... Вышла я значит за молоком. Под

  хожу в магазине к кассам и тут вижу Димку! Зашёл говорит, сигарет купить,

  а сам стоит с девчонками - продавцами любезничает. Слушай! Он - же мне денег

  дал! Много! Я сначала не брала, ну ты же его знаешь! Ой, я совсем тебя за

  болтала! Ты в театре, да?

         - Как Юлька? - про дочь спрашиваю я.

         - Ничего, нормально... Тут правда приболела недавно, но на со

  ревнования всё - таки поехала. Сейчас в Питере. Звонила вчера, говорит что

  чувствует себя уже нормально. Она же вся в тебя, такая же сумасшедшая!..

  Да слушай, мы же сможем теперь ей новый купальник - для следующих соревнова

  ний купить...  Она вот - вот уже "мастера" должна получить...  ( Дочь, занима

  лась художественной гимнастикой, должна была получить звание "мастер спор

  та")...

                - Ладно. Давай пока! Мне работать нужно ... - я отключился и

   телефонные гудки стали завершением данного диалога.


   Воспоминания разбередили мне душу... Юлька! Юлька! Все вместе втроём...

   Потом Димка с Ленкой у нас довольно часто... или мы у них...


       Заказал стакан водки у Славика. Так у нас звали бармена.

          - Стакан? - переспросил он.

          - Да стакан. И запомни Славик, этот пью и до премьеры всё – «в за

   вязке». А вообще ты Славик теперь смотри! Не дай тебе Бог кому - то из ак

   тёров до премьеры спиртное без ведома Дмитрия Викторовича налить - и

   это будет твой последний день здесь...

          - А, Дмитрий Викторович - это кто?

          - Славик, ты дурак что - ли?.. Запомни Славик заруби, как гово
 
  рится на своём еврейском носу: Дмитрий Викторович - это наш новый главный

  режиссёр, художественный руководитель, работодатель наш... А самое глав

  ное, знаешь в чём?

         - Нет. Не знаю.

         - А самое главное Славик в том, что Дмитрий Викторович - это мой

  друг, товарищ и брат! Дубина ты всё - таки Славик... А ты чего это меня
 
  не кормишь, а? Ну - ка давай быстренько: салат, борщ, курицу, кофе...

       И посреди моего, можно сказать монолога - вновь телефон...

           - Алло? Слушаю? Кто это?

           - Валерий Борисович?

           - Да, я. С кем имею честь?..

           - Ты, что это Валерий Борисович, своего режиссёра не узнаёшь?

           - Димыч! Я... т-твою мать... - и у меня комок в горле, сердце

  заныло, слёзы выступили из глаз...

           - Ты давай не пей там без меня! Берёшь у девочки этой, как

  её там... ну, помреж которая?..

           - Ленка!

           - Да. Берёшь у Леночки ключи от моего кабинета... Там на столе

  пьеса с моими вымарками, наработками, замечаниями, прочим... Так что

  ознакомтесь Валерий Борисович... Я буду, где - то через день. Понял?

           - Я тебя убью! Ты где пропал?!

           - Не надо психовать. Побережём эмоции для сцены. Я через день

  приеду и всё... Слышишь меня?

           - Да.

           - ...Через день приеду и всё, всё расскажу... Я тут актрису из

  столицы везу, будет играть твою жену. Присмотрись к ней - "правильная

  девочка", наша...

           - Да, да, да... – твердил я.

           - Не бзди! Будем работать! Слышишь?   

           - Да, да, да.., - и слёзы застилают мои глаза.



             Все мизансцены изнутри - служебный вход.


             Мы в этой жизни все, играем роли

             И не бывает лёгким персонаж,

             Мы скоморохи, трагики и гои...

             Вот я к примеру - презабавнейший типаж:


             Я музыкант, актёр, поэт, художник...

             Увы, в запое, не пишу - им всё - равно...

             Сломал чужой мольберт, пропил треножник,

             Играю алкаша уже давно.


             Бывают очень милые актрисы,

             Они таких интриг вам наплетут...

             Однажды режиссёр рыдал в кулисах,

             Бездарная блондинка тут, как тут.


             Теперь она его жена и наша прима,

             Она развалит весь репертуар...

             У нас в гримёрках не хватает грима..,

             У ней любовник спрятан в будуар.


             Но тут сместили худрука - главрежа,

             Все сразу стали вдвое меньше пить.

             Пора на репетицию, но где - же

             Нам героиню взять, нащупать пьесы нить?..


             Сейчас худрук у нас, ну просто парень - гений!

             Нашёл актрису, драматурга взял...

             "Так победим" - иных не терпит мнений.

             «Народного» уволил, блондинку с роли снял.


                *    *    *


      ... Полутени... Всполохи света... Белые пятна... Резкость постепен

  но настраивается. Свет пробивается сквозь полумрак. Окно!.. В окне солн

  це!

      Белыми пятнами оказываются врачи скорой... Я в этой здешней реальности.

  Капельница. Я вновь лежу в комнате Андреича, но уже под капельницей...

  Надо мной склонились врачи и ещё одно, такое до боли знакомое лицо...


              - А где Андреич ? - спрашиваю я.

              - Да курит там, на кухне... - отвечает Димка.

              - Димка! Димка! Где же ты столько времени был?! - кричу

 я, но только шёпоту удаётся вырваться наружу... Слёзы начинают завола

 кивать мои глаза и вновь размывают изображение...

             - Молчи! Потом, всё потом... - говорит мой, такой долго

 жданный, незабвенный, такой Димка...


                Эпилог.


 Оказалось, что со мной случилась истерика. Я перестал узнавать Андреича, на

 чал всё крушить, сначала в комнате, затем и в квартире коммуналки, стал бросать

 ся на соседей... Психоз. В общем "белочка" впервые навестила. Андреич вызвал

 "скорую". Я ничего этого  не помнил. А в это же самое время ищя меня по городу,

 ничего подобного не подозревая Димыч "вышел" на нашего народного артиста чтобы

 разузнать обо мне.


 Далее у меня была "психушка" в которой пролежал около года... Меня навещал

 Андреич. Он всё мне потом и рассказал. Навещал меня и Димка вытащивший меня

 оттуда в итоге.

 В Москве Димыч действительно добился того, что нашего бывшего худрука и глав

 режа с этой должности сняли. Димыч - же обратно в театр, уже почти вернулся, но

 в итоге, что - то там пошло не так, "не срослось" что - то...

 За время моего "отдыха" в "дурке" Димыч открывает свою театр.студию. Мы с

 ним наконец - то осуществляем свою давнишнюю мечту - постановку о двух великих

 поэтах. (Артюр Рембо и Поль Верлен. Здесь автор настоятельно советует чита

 телю прослушать песню: "ПЬЯНЫЙ КОРАБЛЬ" в исполнении Паши Кашина) Далее Ди

 мыч ставит ещё несколько спектаклей с моим непосредственным участием. Полувсерь

 ёз, полушутя называет меня гением... Говорит мне: - Почти каждый второй из ге

 ниев был клиентом психушки... Так - что ты особо не переживай... Гордись, а не

 заморачивайся!..

    Я  же действительно снимаюсь на местной киностудии в игровом фильме, под

 названием: "Бывших снайперов не бывает".

    Далее мы с Димычем впервые начинаем расходиться во взглядах на творчество,

 репетиции и прочее... Между нами на студии происходит крупный скандал прямо

 при всех и мы расстаёмся. Я вновь начинаю пить...

    Я несколько раз пытаюсь свести счёты с жизнью. «Репетиции» своей смерти мне

 всё время крайне не удаются. Обычно вмешивается Димка и спасает. Однажды» премь

 ера» всё - таки состоялась и увенчалась неподдельным успехом! «Финальная сцена»

 состоялась удивительно точно и была изумительно правдивой... Я выбросился из

 окна 17-го этажа высотного здания. Имел «громадный, головокружительный, фантас

 тический успех!» Все зрители, вся публика, друзья, кто был тогда с вами, был

 к тому времени ещё жив, близкие и знакомые, словом ВСЕ ВЫ - все рукоплескали...


    Я же знал, что однажды можно и не вернуться, вот я и воспользовался воз

 можностью - задержался там... Вернее - Нет! Не там, а ЗДЕСЬ.., в ином измере

 нии...


                Послесловие.


  1.Дмитрий Баранов (актёр, режиссёр) - ему поступает предложение из Москвы и он
 
  уезжает в столицу. Через полгода получает звание «народного артиста», а ещё через

  год Димыч становится лауреатом всероссийского театрального фестиваля и полу

  чает "Золотую маску" в номинации: лучший спектакль.


  2.Николай Афанасьевич (кинорежиссёр, член Союза кинематографистов) - послед

  ний его фильм на Международном фестивале документального кино в Лейпциге но

  минируется на "гран-при"... Сам Николай Афанасьевич, не дожив до этого, умирает.


  3.Серёга (был в своё время очень неплохим художником, но признания не получил) -
  алкоголизм, наркотики, эпилепсия, "жёлтый дом"...


  4.Петрович (директор школы) - вместе с женой эмигрирует в Германию.


  5.Андреич (Юрий Андреевич Валерин, народный артист, член Союза театральных дея

  телей) - медленно и целенаправленно продолжает спиваться.


                начало весны 2017 г.


P.P.S.
                Ушельцам.


       Время лопнуло, остановившись, в меня выстрелил циферблат,

       Так ведь подобное уже было, лет пятнадцать - семнадцать назад...

       Да, со мной вот пока проблемы, а других не вернуть ребят,

       Тех ребят, что ушли тоннелем в свето - яркий, круглый квадрат.

       Мне седые Грачи сказали: - Не ори.., Не молчи - мудрей..,

       А вороны, те всё кричали про подбитых влёт Лебедей.