Часть 3. Прерванный полет. Эпизод 4

  Болезнь полностью отступила. Я бодро шагал по лесу, прислушиваясь к окружающим меня звукам. Природа жила своей жизнью, приходя в себя после долгой ядерной зимы. Если верить календарю, на дворе была середина лета, хотя по ощущениям все еще ранняя холодная весна. Небо с утра заволокло тяжелыми тучами, грозящие выпасть либо дождем, либо снегом. После грубого вмешательства человека в среду обитания, природа мстила остаткам человечества различными аномалиями. И где-то была права.
Позади меня, на верхней ветке затрещала сорока. Я оглянулся и увидел человека и волка у его ног. Сдернув автомат с плеча, я направил его в сторону фигуры, но тут же, знакомый до боли голос отдал команду:

  - Чаки! Взять!
Волк рванул ко мне, а я от неожиданности уселся на пятую точку. Дело было совсем не в летящем на меня волке, а в том, что я увидел вокруг Ангела, а это была, конечно, она. Вокруг нее полыхала красная, переходящая в бордово-черный цвет аура. Зажмурив на секунду глаза, я вновь глянул на нее, видение ауры исчезло, а сама девушка произнесла очередную команду:
 
  - Чаки, фу! Стоп!
  Выбросив привычно вперед руки, она остановила волка буквально в сантиметре от моего лица, а я впервые почувствовал чужое влияние на мои действия, когда против воли, ствол моего «АК»  пошел вверх. Выстрел ушел в небо.

  Ангел подозвала волка к себе, а я все еще не мог прийти в себя от увиденного. Что это было? Сколько я встречал людей в своей жизни, но никогда подобного не видел. Ангела знаю уже больше года, ни разу не замечал над ней такого страшного, но поразительно красивого свечения. Не об этом ли говорил тот мужик в перчатках, говоря, что в свое время я пойму то, что происходит во мне? Мужик, я ни фига не понял, что в итоге я увидел! К чёрту все, ко мне с улыбкой шла Ангел.

  Обменявшись со мной парой фраз, она помогла мне подняться с земли. Ее счастливое личико сияло от радости. Ангел бросилась ко мне с объятиями, и я подхватил ее легкое тело. Губы, такие горячие, родные, почти вцепились в мои губы, и я не смог устоять, ответив на поцелуй. Однако она тут же отстранилась от меня. С большим сожалением, я опустил ее на землю.

  Вкратце, она обрисовала мне картину своих поисков Кота, который попал в плен к отморозкам, и почти нашла его.  Как бы мне не хотелось побыть с ней больше наедине, скрепя сердце, я присоединился к поискам того, кого уже в тайне начинал ненавидеть.  Умом все понимал, вины сержанта нет, что он оказался куда счастливее меня, но в душе было совсем иное чувство.

  Когда стемнело, волкопес, Чаки, как она его называла, привел нас на окраину села, где на ночь расположились бандиты. А вскоре, нашли и самого Кота с его товарищами по несчастью. Душераздирающая сцена встречи Кота с моей девочкой, заставила меня крепче сжать кулаки, сохраняя на лице полное равнодушие. Он не мог передвигаться, и мне пришлось подхватить его и тащить в лес. По дороге я сделал ему шину из подручных средств, и дальнейшее передвижение как можно дальше от села происходило в полном молчании. Ангел догнала нас под утро. 

   Четверо: Андрей, Пашка, Сергей и Анатолий, спали в соседней комнате, когда мы: Ангел, Кот и я, сидели на полу кухни. Чаки лежал рядом, положив голову на ноги Кота. У них как-то сразу наладились отношения, когда у меня с этим волком общение не получалось. Не скажу, что не люблю собак, наоборот, у меня у самого с детства всегда были собаки, но вот с Чаки контакта не было. Он не проявлял ко мне агрессии, но и любви большой не испытывал и нас двоих это устраивало.

  Несмотря на бессонную ночь, никто из нас спать не собирался. У каждого было, что поведать, однако о своих приключениях я рассказал скупо. О двухнедельном пребывании в лаборатории решил не говорить вообще. Не потому что, не доверял им, а сам ничего толком не понимал. Эффект ауры вокруг фигуры Ангела не давал мне покоя. Что же в итоге это было?  Какой-то эффект от эксперимента с моими мозгами?
  И главное, зачем им это надо?  Ждут подробного отчета? Весьма вероятно, что это не последняя встреча с ними, чего мне точно не хотелось. Меня беспокоило еще одно - как бы результаты неведомого мне эксперимента не отразились на них, Ангеле и других. Не поставив в известность о цели работы исследования, они смогли бы сделать из меня идеального убийцу при определенных обстоятельствах задействовать и включить во мне код на убийство. По-хорошему,  мне стоило обо всем рассказать во избежание агрессивных поступков с моей стороны, но что-то мне подсказывало, что иногда лучше промолчать, чем постоянно ловить на себе подозрительные взгляды людей или, в худшем случаи, остаток пути быть связанным от греха подальше. Может, я зря накручивал себя, и ничего плохого, кроме того случая с аурой Ангела,  не случится. Мои руки еще пригодятся в походе лучше, когда бы они были бы свободными.

  Пару дней мы еще побыли в том доме, ожидая, когда пройдет отечность на ноге Кота, и он более-менее, смог бы на ней ходить. Вместе с Ангелом искали транспорт и ходили на охоту только в сопровождении Чаки.  Я был доволен этими короткими встречами один на один с ней, когда рядом никого не было.
Никто не подозревал, что дальнейшие события начнутся развиваться столь стремительно.

  «Форд-Транзит» нашел Анатолий, и мы незамедлительно решили возвращаться на нем в бункер. Вот только далеко уехать нам не пришлось. Остановившись на ночь, после ужина, все заночевали в салоне машины, кроме пса. Он оставался на улице и ближе к рассвету раздался его мрачный, полный животного страха вой. Первой проснулась Ангел и выскочила на улицу.  Кот заворочался и тоже хотел выйти, но я его остановил. Выйдя из машины, я чуть снова не упал. Вокруг Ангела полыхало сияние. В темноте это было чудовищно красиво и страшно. Ангел пыталась успокоить пса, но тот едва ли понимал, что происходит. Мне показалось, что и он тоже видел это сияние. Стараясь не смотреть на нее, я  искал первоначальный источник страха собаки, освещая фонариком окружавшие нас кусты. От них тоже исходило слабое свечение, скорее белый шлейф, едва заметный в определенной точке. Ангел присела, стараясь сканировать сознание пса, но страх блокировал разум собаки, и все попытки были тщетны. 

  Девушка попросила меня сесть за руль, что я с удовольствием и сделал. Что бы не напугало собаку, мне уже самому не нравилось происходящее вокруг нас. Аура вокруг нее немного поутихла, но полностью не исчезла. Я вел машину, иногда поглядывая в зеркало заднего вида, и наблюдал, как вокруг нее переливалось  красным спектром, понимая, что это были ее чувства и в какой-то мере мысли. Чем дальше мы отъезжали от ночной стоянки, тем меньше и заметнее становился ореол вокруг Ангела.  Но очередной вой Чаки заставил вспыхнуть его с новой силой.

  Выскочив из машины, Ангел почти сразу поняла, что мы вернулись к точке ночного лагеря. Я до последнего не хотел в это верить, пока она не привела аргументы. Свечение над кустами никуда не исчезло. Сейчас, когда светало, оно сияло каким-то белым, мертвым светом. Чаки заливался в салоне «Форда», а меня пробивала какая-то липкая холодная дрожь.

  Сев за руль, Ангел тоже попыталась покинуть место стоянки, но из этой идеи ничего не получилось. В итоге мы вернулись назад. Тогда она погнала, не разбирая дороги, «включив» ауру на полную катушку. Я старался не смотреть в ее сторону, это было весьма болезненно для глаз. Не понимая, для чего я научился это видеть, если ничем не мог помочь ни ей, ни нам, надеялся, что будущее все же откроет мне эту тайну.

  Остановились в поле, где она предпочла остаться на некоторое время одна, а мы съехали в низину. Кот все же попросил за ней понаблюдать Сергея, пока мы разогревали воду для легкого перекуса. Когда же ждать ее стало невыносимо, я сам пошел ей навстречу. Серега указал мне направление, где она легла в траву. Чем ближе я подходил к ней, тем лучше видел белое, с блекло голубым цветом свечение вокруг нее. Именно такое свечение я видел и в дальнейшем, когда она пыталась отстать от группы, якобы побыть одной. Вот только меня теперь было трудно обмануть. Я стал понимать, что Ангел пыталась связаться с тем, кто преследовал нас. И этот кто-то тоже владел определенными экстраординарными способностями, как и Ангел. Коту не нравились изменения, происходящие с ней, но пойти против ее воли он не мог. Не зная, что твориться с ней, по наитию, он отпускал меня следить за ней, зная, что я умею двигаться бесшумно и незаметно.

  Чуть позже, когда она каждого по очереди сканировала, я опасался одного, что она узнает о том, где я провел эти месяцы поиска и о том, что у меня теперь тоже есть дар. Опасался напрасно, ничего из прошлого она не увидела, либо мой мозг умел скрывать то, о чем не следовало бы знать другим. Я был первым. Уже не особо концентрируясь, я вызывал видение ореола вокруг нее. Мой дар развивался с геометрической прогрессией. Всего за пятнадцать дней, я научился им управлять и даже понимать, всю цветовую гамму свечений. При сканировании моего будущего, в светлом спектре проскальзывали ядовито-желтые проблески, и я вдруг осознал, что это была ложь. Она видела совершенно другое, чем говорила нам. Решив остаться в машине, я наблюдал за ней через зеркало заднего вида. Не соврала она только Пашке. Что ее заставляло врать нам, я узнал гораздо позже, но на тот момент, чувство нереальности заставило меня затаиться и присматривать за ней.

  Когда погиб Сергей в провале, за несколько минут до этого, заволновался Чаки. Он всегда так делал, когда поблизости от отряда находились посторонние люди. Я вызвался сам посмотреть, кого же несет на наши головы, когда Варька буквально вцепилась мне в руку. В ее красном ореоле, который я распознавал как волнение, протуберанцами прорывался черный цвет. Страх. Страх за меня. Сергей опередил мои мысли о том, как поступить дальше. Когда он ушел, свечение Ангела полностью накрылось кобальтово-синим цветом. Смерть.

  Я не вмешался, хотя знал, что мы оба, я и Ангел обрекаем его на гибель, но чувствовал, что мое вторжение в судьбу Сергея принесет смерть всем нам. Он погиб, а потом был наезд на Ангела со стороны Кота. Он обвинял ее в смерти друга, а  она врала ему, что  ничего подобного не видела, и я подтвердил это. Когда мы покидали место трагедии, я заметил мертво-белое свечение у окна, где мы устраивали привал.  За нами активно велась слежка, и Варя знала об этом.

  А ночью Кот просил у нее прощение и остался с нею до утра. Слышать скрип дивана я не смог, и ушел на улицу, где и встретил рассвет.

  Через день мы вышли к мосту, через который проезжали два с половиной месяца назад. Красное свечение наполнялось пурпуром и чернотой. Я понимал, что и здесь должна решиться чья-то судьба.
Не выпуская из поля зрения Варьку, я старался держать ситуацию под контролем. Для меня важным было, чтобы она без последствий для себя прошла этот чертов мост. Периодически осматривая оба берега, в районе могил наших товарищей, заметил  деревья,  покрывшиеся белым шлейфом.  Он пришел за очередной жертвой.  Пройдя по мосту вслед за Варькой, я немного дал себе продышаться. Она миновала мост, а вот в отношении Кота и Анатолия решался жребий.

  Она волновалась, сильно волновалась, для этого не обязательно было видеть ее ауру. И еще она пристально смотрела на другой берег. Варя увидела его, и я тоже. Белый силуэт человека на темном фоне деревьев. Он не двигался, а просто смотрел на нее. Знал ли он о моем даре? Не имею ни малейшего представления.

  Что он говорил ей? О чем молил ее взгляд? Ее повело в сторону, я успел ее поймать прежде, чем она упала. Варьку трясло, трясло сильно, фактически сейчас от нее ничего не зависело. Ни предупредить, ни крикнуть двоим на мосту, она не могла.
   
  Выбор сделан: первым пошел Кот, а судьба Анатолия была предрешена. Конечно, я сделал все от меня зависящее, чтобы помочь ему, но кобальтово синий цвет поставил точку.

  В дальнейшем, как бы я не всматривался, присутствие чужого я не наблюдал. К общим бедам Варька умудрилась заболеть, и нам пришлось искать временное пристанище, чем послужил единственный уцелевший на маленькой станции вагон СВ.

  Болела тяжело, с криками, с высокой температурой и ужасными головными болями. Болезнь была противного оливкового цвета.

  В окрестностях мы прочесали каждый дом, каждую аптеку, любой маломальский объект, где по нашим представлениям должна существовать аптечка, в поисках лекарства, способных облегчить состояние Ангела. И у нас, наконец, получилось. На шестой день цвет ее ауры выровнялся в дымчато-белый. Я остался с ней один на один, когда Кот с Пашкой пошли проверять замеченную накануне машину, недалеко от станции. Она проснулась, не чувствуя никаких симптомов болезни. Пока она медленно ходила по своим дамским делам, я успел подогреть сваренный утром бульон и вручил его в эмалированной кружке. Понимая, что она еще слаба, я не мог не воспользоваться моментом и  не вызвать ее на откровенный разговор. Когда еще подвернется ситуация остаться с ней наедине. 

  Она подтвердила то, что я и так уже знал. Задавая ей уточняющие вопросы, я понял, как же ей было тяжело выбирать между нами, а вернее, обрекать на смерть тех, кого она мало знала, но тех, кто много значил для Кота. Я не стал ей говорить о том, что и я кое-что уже вижу и чувствую. Молила только об одном, чтобы Кот никогда не узнал о ее выборе в нашу пользу, несмотря на мои аргументы.
Здесь я поступил, как последняя сволочь, воспользовавшись моментом, попросив подарить мне поцелуй. Однако моя просьба прозвучала двояко, и она неверно ее истолковала, думая, что я просил о сексе. В ее белую до этого ауру стремительно втекали красные оттенки волнения и гранатовые разочарования. Немедленно, я остановил ее, объяснив, чего я действительно хочу и как сильно люблю ее.

  Она поняла, поймав мой взгляд, и сама не заметила, как начала меня сканировать, читая все, что я к ней чувствовал. Я не стал ждать, когда же она осознает все до конца и коснулся ее нежных, горячих губ. Обняв, она сама легла на подушку, притянув меня к себе. Впервые, она позволила мне проникнуть языком к ней в рот. Робкий поначалу, наш поцелуй становился все глубже, жарче, с нотками приятной боли от укусов губ.  Она не возражала против моих рук, плавно скользящих по рубашке, сквозь которую я чувствовал ее тело, позволив им поднырнуть под ткань, и уже ничего не мешало мне ощущать его тепло. Аура Вари наполнялась карминовым цветом желания обладать мной. В брюках становилось тесно.  Я не заметил, как мои губы сместились в область шеи, а руки стягивали с ее плеч рубашку. Она уже не скрывала, что хочет меня и только ткань одежды мешала нам приступить к тому, о чем мечтал каждый из нас. Казалось, нам ничего не мешало. Ее тело так и ходило подо мной ходуном, прижимаясь ко мне. Я едва сдерживал себя, ее обнаженные груди притягивали мои губы,  и я вцепился в них, по очереди нежно целуя каждую.

  Отрезвил меня ее стон. Я приподнялся на вытянутых руках и взглянул на нее. Что дальше? Она вернется к нему, а я по-прежнему буду наблюдать, как они любят друг друга? Или она станет метаться между нами, обманывая нас обоих, изворачиваться и юлить? Его она не бросит, но и эта связь между нами будет если не в тягость, то и облегчение не принесет ни мне, ни ей. С большим сожалением, я поцеловал ее в последний раз и, выскочив из вагона,  побежал,  не разбирая дороги. Боль и отчаяние переполняли меня и, я, упав на колени, не выдержал, выплеснул в крике все, что сейчас творилось у меня на душе.

  Утро не принесло мне облегчения. Я видел, как в ее ауре проблескивали нитями карминовые воспоминания того, что не состоялось между нами. Она ловила мой взгляд, пытаясь понять, что творится со мной. Я не особо возражал против того, чтобы она прочитала и узнала, насколько мне было плохо. Варька ничем не могла мне помочь. Я желал только одного, быстрее попасть в бункер и хоть чем-то занять себя, чтобы не думать о ней. Хотя кого я обманывал.

  По ее видениям нас ждала еще одна перестрелка с противником буквально на подходах к бункеру. Так и случилось. В пяти километрах от входа, на нас совершил нападение  джип Nissan с вооруженными людьми внутри салона. Боеприпасов оставалось мало. Отстреливаться приходилось мне и Пашке, так как Кот вел машину, а Варьку мы изначально лишили этой возможности.

  Я заметил, что она ментально связалась с нашими и, скорее всего, попросила помощь, но до дотов еще нужно доехать, а нас не хило поливали огнем. При очередном маневре Кота не дать нас обогнать, я почувствовал боль в области груди. Взглянув, понял, что пуля застряла в легком.  Открытый пневмоторакс. Они не успеют меня довести. С трудом набирая в одно легкое воздух, я, харкая кровью, попрощался с ней. Варька, моя девочка, пыталась оказать мне помощь, зажав ладошками дыру в моем теле, шепча в уши какие-то нежности. А я чувствовал, как с каждым вздохом утекает из меня жизнь.  Ее черная аура страха закрыла нас обоих, блокируя звуки. Мне так много хотелось ей сказать, но я лишь что-то хрипел, через боль и отчаяние, понимая, что на этом все.

    Продолжение на:http://www.proza.ru/2020/03/12/832