Последний патрон

Василий Аристархович Каменщиков – большой человек. Большой не по размерам или должности (хотя это как посмотреть), а по могуществу той маленькой империи, которую ему удалось создать и поддерживать целые десятилетия. Бизнес и политика Василия Аристарховича, начавшего строить карьеру в далёких семидесятых, интересуют поскольку-постольку, то есть весьма специфическим образом. То, на что он всей своей деятельностью претендует, называется «концептуальная власть».

Основной смысл того, что Василий Аристархович называет «концепцией», за его долгую жизнь несколько раз трансформировался. Теперь можно остановиться на том, что главная идея – собрать под своим (теперь уже совсем седым) крылом как можно больше мужчин (ну, если хотят, то и женщин тоже), которые в своей профессиональной деятельности будут, опираясь на ум, честь и совесть, сеять разумное, доброе, вечное. Можно сказать, что теперь уже существует такое «братство», крепко спаянное авторитетом и жизненными успехами патрона как идеалом для младших и хорошим коньяком.

Василий Аристархович высок и худ. Когда-то по молодости, наверное, был долговяз, сейчас же это слово совершенно невозможно с ним увязать. Ни капли угловатости или неуверенности, свойственной долговязым юношам, в нем давно не осталось. Оно и понятно, ему уже за семьдесят. За эти годы он отрастил такой внутренний стержень, который прорывался сквозь весь облик: человек-шпиль, человек-кол, несгибаемая спина и такая же воля. Непререкаемый авторитет.

Бывают же вот такие люди, которые одним своим присутствием в пространстве задают тон. В Зазеркалье бы сказали, что так работает поле человека. Заражает своими мыслями, идеями, способами их реализации. Вот именно таким был и остается Василий Аристархович. Стоит, например, кому-то из младших членов «братства» засомневаться в правильности какого-нибудь подхода, просто даже внутри себя, как патрон пригласит к себе побеседовать, и в его присутствии этот дрогнувший внутри перед чем-то, к примеру, Аркадий Семёнович, моментально, почти без слов начинает понимать всю глупость собственных предположений и доводов и глубину мудрости и жизненного опыта Василия Аристарховича. Правильные мысли, логические ходы и объяснения сами собой рождаются в присутствии учителя. Сам он только улыбается краешками губ и чуть наклоняет набок вихрастую седую голову, будто говоря: «Вот и молодец, Аркашенька, сам до всего додумался». Феноменальная личность с гипнотическим авторитетом. Уходящая натура.

На практике смысл фразы «концептуальная власть» сводился в итоге к собственно осуществлению власти. Нет, карьеру Василий Аристархович давно уже не строил, он строил империю, в которой двадцать четыре часа в сутки члены «братства» будут исполнять его волю, овеянную вышеозвученной «концепцией». Зато вот младшие товарищи под руководством Василия Аристарховича карьеры строили закачаешься какие. Весь фокус был в том, что для осуществления властных амбиций патрону нужны были свои люди в максимальном количестве учреждений. На их подготовку и продвижение Василий Аристархович не жалел сил и средств, а те отвечали преданностью даже более, чем сыновней, поскольку знали: непосредственное начальство может поменяться, а империя Василия Аристарховича рассчитана на века. С меньшими амбициями на концептуальную власть и замахиваться нечего – будешь стерт в порошок в жерновах.

Характер у Василия Аристарховича был, надо прямо сказать, далеко не сахар. Не один позвоночник был согнут в дугу на подступах к младшему составу «братства» его, Василия Аристарховича, железными принципами. Главный из которых – «будет так, как я сказал». В последние годы (видимо, пенсию все-таки не просто так дают) возраст берет своё: Василий Аристархович стал еще более жестким и нетерпеливым. Иногда казалось, что он и вовсе превратился в доблестную, но машину. Только, пожалуй, в присутствии жены Ираиды Павловны его глаза, обычно затянутые мутной пленкой, приобретали человеческую живость, ясность и молодой блеск.

Василий Аристархович раздавал подопечным задания. Вот прямо так оно и было, назначал встречу и ставил задачу, касающуюся непосредственной профессиональной деятельности члена «братства». Фишка была не только в том, что далеко не все задачи были выполнимыми или адекватными, а в том, что иногда весь смысл задачи был в проверке преданности идеям Василия Аристарховича и «братства». В ближайшем кругу Василий Аристархович называл это «холостой патрон». Но это для него патрон был холостым, а получивший «задание» часто сильно рисковал. Выполнить надо было кровь из носа, но из чисто шкурного интереса умудриться пройти между Сциллой и Харибдой, то есть непосредственным официальным руководством и требованиями Каменщикова. Выше и могущественнее начальства, чем Василий Аристархович, у членов «братства» быть не могло, потому что новую карьеру под его руководством можно построить и в другом учреждении, а с другим «учителем» отношения еще поди наладь. Поэтому подопечные втихую звали Василия Аристарховича «последний патрон». Потеряешь его -  дальше шансов почти нет.

Правда, было у этого прозвища еще и другое дно. Каждая встреча со стареющим патроном все больше и больше напоминала игру в русскую рулетку. Разумеется, в одно лицо. Казалось, что Василий Аристархович знал про каждого все и видел насквозь. Любил с невинным взглядом озвучить самые тайные мысли и опасения подчиненного. Лукаво высмеять. Иногда жестко кольнуть. И даже надавать на больное. Манипуляции? Конечно, нет! Младшие товарищи разве что не молились на патрона. Просто боялись до ужаса. Аж кровь в жилах стыла. Но кто ж из взрослых успешных мужчин в этом признается? Нет. Играли молча. Стиснув зубы. Изо всех сил стараясь сдержать страх. Остаться на коне. Победить. Вот без всяких там скупых мужских слез. Победить под стягом, на котором написано «разумное, доброе, вечное», приятно вдвойне. Мало кто из современных патронов способен вообще держать в руке стяг, да еще и такой. Может быть, и правда, Василий Аристархович – уже последний.