Русский характер

В селе Матвея недолюбливали. Догадывались, видно, что за высоким плотным забором его двора зреет молчаливая и неизбывная ненависть к народной власти, недоумевали, как удалось ему избежать раскулачивания.
 
Ладное и богатое свое хозяйство Матвей наотрез отказывался передать колхозу, да и сам в колхоз не собирался, и будто бы в насмешку над сельчанами собирал из года в год урожаи и надои раза в три выше, чем одержимые колхозной идеей односельчане. Однако молчаливому и сумрачному Матвею, казалось, безразличной народная молва, не искал он ни одобрения, ни участия посторонних. Обосновался за своим высоким забором со своей большой и крепкой семьей, да и жил себе, ни в ком и ни в чем не нуждаясь.

Сыновья его, ладные и завидные женихи, отличались похожим характером. За девками на селе не гонялись, в общих молодежных сходках не участвовали. Невест брали хоть и из родного села, да как-то все скрытно, без огласки, без шумных свадебных гулянок, и исчезали так  же засватанные девки за высоким забором без всяких связей с родней и прежними подружками, ни новостей у колодца не рассказывали, ни в зимних посиделках участия не принимали.

Не любил народ таких бирюков. Вроде и завидовать не завидовали, но и симпатии никакой не проявляли. А как нагрянули в село немцы, так и вовсе нависла народная ненависть над благополучным двором Матвея. Матвей был единственным на селе, у кого не угнали коров, не отобрали другой скот. Когда народ голодал, у Матвея стол ломился. Сыновья его справные и вовсе исчезли из села, хотя и в военкомате отмечены не были.

Ломился стол Матвея, правда, не для его большой семьи. Сам он вместе с женой, невестками, внуками и младшим сыном переселился жить в свой добротный амбар, а его богатую избу заняло немецкое начальство, для которого, не разгибая спины, трудились теперь его бабы.

Немцы, видимо, разгадав его нелюбовь к советской власти, благоволили к Матвею. Жил он все так же вольготно, как и до войны, собирал хороший урожай, косил на лучших покосах, пас свой многочисленный скот. Поначалу предложили ему, было, стать старостой на селе, но хитрый жук и тут отвертелся, мол, стар, да неразворотлив. Было на ту пору Матвею и правда 83 года, но силе его и крепости мог позавидовать и молодой, настоящий русский богатырь.

Опасаясь связей с партизанами, немцы запретили жителям села ходить в лес, и только Матвей один ездил в лес рубить дрова, сколько хотел, а бабы его без ограничений ходили по грибы и ягоды.

Как ни старались немцы отрезать жителей от новостей с фронта, но они каким-то непостижимым образом все-таки доходили до села и тайно циркулировали от двора к двору. Так и стало известно в феврале 1942-го, что в село вошел немецкий батальон  горнострелковой дивизии. Фашисты стали готовиться к тому, чтобы тайно проникнуть в тыл войск нашей 3-й ударной армии, которые базировались возле деревни Першино в нескольких километрах от Куракина.

Этим маневром фашисты планировали прорвать линию фронта на отрезке между Ленинградом и Псковом, в районе железной дороги, которая на тот момент была под контролем партизан и советских войск.

Немцы засуетились в поисках проводника, и конечно же им стал Матвей. Даром что ли предлагали немцы за эту услугу большое вознаграждение деньгами и продуктами.Путь через зимнюю тайгу был не из легких и безопасных, но старость и немощь как рукой сняло со старого негодяя, забыл предатель, что ему 83 года. Быстро собравшись и надавав младшему 16-ти летнему сыну нужные указания по хозяйству, Матвей с немцами выступил в путь, сопровождаемый косыми взглядами и молчаливыми проклятиями односельчан, посылаемых ему вслед.

К счастью хитроумный план фашистов был сорван шквальным пулеметным огнем, который встретил их после долгих плутаний по ночному лесу. И только двадцать лет спустя односельчане узнали, что к Малкинским высотам, на которых их уже ожидали наши бойцы 31-ой мотострелковой бригады, вывел фашистов Матвей, пославший перед этим своего сына в лес предупредить партизан, которых он регулярно снабжал провизией и ценными сведениями, почерпнутыми от живших у него фашистов, и в рядах которых сражались его старшие сыновья.

Немецкий батальон был уничтожен полностью. Сам Матвей погиб первым от пуль своих врагов, поздно понявших свою ошибку. Последними словами его были: «Сынки, родные, не жалейте меня – бейте гадов!»

Только спустя долгих 20 лет Матвею Кузьмичу Кузьмину было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Прошли годы, ушли в небытие односельчане Матвея, ненавидевшие и презиравшие его, а Матвей остался стоять в бронзе на станции метро Партизанская в Москве.

Такими Матвеями полна оказалась наша русская земля.

В том же феврале 1942-го житель одной из подмосковных деревень Иван Иванов завёл фашистов в глухой лес, в результате чего большая часть вражеского подразделения замерзла насмерть.

В Псковской области местный житель Михаил Семёнов после долгого вождения фашистов по лесам привел их на минное поле, и точно так же поступил в районе так называемых Бельских лесов другой деревенский житель, Савелий Угольников.

А в 1943 году в Воронежской области еще один герой, Яков Доровских, направил фашистов, отступавших по лесам с тяжелыми орудиями, под удар советской авиации.

Такова уж земля наша русская, таков уж наш русский характер.