Юность Жаботинского

По пальцам можно перечесть
чья жизнь- подвиг Моисея:
пустыню потом возродить
полу рабов- полу евреев.
.........................


"Израиль- по обе стороны реки Иордан"
Июль 1903г, стр.221

.............................
Британия- порода торгашей*,
отдавшая АбдАлле самозванно
две трети Палестины всей-
лишив левобережья Иордана

*
в 1946г, создав
очередное арабское гос-во,
а Европа на оставшейся трети
(площадью Крыма с 10 млн.
населением) требует создание 23-го
арабского гос-а.

http://www.proza.ru/2020/02/21/1182
......

Тополь Эдуард Владимирович
Юность Жаботинского
Послесловие
стр. 344-349

 

Я написал «конец», но оказалось, что расстаться с Жаботинским мне трудней, чем ему с Марусей.

Во-первых, моя жена, моя первая и самая взыскательная читательница, прочитав рукопись, объявила:

– Я сделала открытие! Я открыла ген Жаботинского!

– Генам не дают имен, – сказал я. – Это не пиво и не автомобили…

– Неважно! – отмахнулась она. – Ген Жаботинского есть в каждом еврее. Просто у одних он спит и не просыпается, а у других…


 
– Ты имеешь в виду сионизм. Но сам Жаботинский считал иначе. Он писал, что сионистом нужно родиться и что таких, рожденных сионистами, очень немного.

– Это потому, что в его годы еще ничего не знали о генах. А я тебе говорю: каждый еврей, если хорошенько покопается в себе, найдет у себя ген Жаботинского.

– Откуда ты знаешь? Ты же не еврейка.

– Я сужу по тебе. Ты еврей, которого я хорошо знаю. Ты жил в России, в Америке, в Канаде. Если бы у тебя не было этого гена, ты бы не приехал в Израиль и не написал эту книгу. И не спорь со мной.

Я умолк. Если женщина немыслимой красоты посвящает свою жизнь служению моему эго, то какие тут споры? Как сказал однажды Исаак Бабель, «одно движение женского бедра стоит всей мировой литературы». Поэтому, выждав паузу, я кротко заметил:


 
– Я не спорю. Просто не все евреи хотят жить в Израиле…

– Если они не нашли у себя ген Жаботинского, пусть прочтут твою книгу – сразу найдут. Вся твоя книга – это ген Жаботинского.

– А если все-таки не найдут?

– А если не найдут, то какие они евреи? – спросила жена.

И я понял, что книга состоялась.

Конечно, это заявление не пахнет скромностью. Но скромным я был при первых влюбленностях, и это, насколько я помню, кончалось полным фиаско.

Поэтому перехожу к «во-вторых».

Возможно, я и поныне, к стыду своему, только понаслышке знал бы о Жаботинском и всей плеяде великих сионистов, если бы не Саша Кляйн. В апреле 2017 года, буквально через месяц после моей репатриации в Израиль, раздался телефонный звонок:

– Меня зовут Саша Кляйн, я продюсер фильмов «Подарок Сталину», «Туфельки» и других. Мне нужно с вами встретиться.


 
Я видел и «Подарок Сталину», и «Туфельки», и потому буквально назавтра мы с Сашей уже пили чай в Нетании. Он сказал:

– Наконец я дождался драматурга, который сможет сделать экранизацию романа Жаботинского «Пятеро»…

Польщенный комплиментом, я нырнул в Интернет, открыл «Пятеро» и… ахнул от восторга! Яркая, сочная, густая, колоритная проза, свободная и неспешная, по-тургеневски чистая, по-купрински глубокая и по-бабелевски вкусная, хлынула на меня с первой страницы. Я залпом прочел роман и без остановки ринулся дальше – в «Повесть моих дней», «Самсон Назарей» и все остальное. А потом позвонил Кляйну:

– Извините, Саша, мы не будем экранизировать «Пятеро». Из «Пятеро» мы возьмем только лав-стори автора, наложим ее на его биографию из «Повести моих дней» и сделаем фильм «Юность Жаботинского». Это же драма любого таланта: конфликт юношеской влюбленности-вожделения с призванием и миссией! Приезжайте, обсудим подробности…

С тех пор Жаботинский поселился не только в моем кабинете, а даже в нашей семье, и почти полтора года жена считала, что мы живем втроем. Причем с Жаботинским, говорила она, я провожу куда больше времени, чем с ней…

И правда – я не только несколько раз прочел (причем, с удовольствием) всё (или почти всё), что им написано об одесском периоде его жизни, но еще и слетал в Одессу, где просидел (точнее, простоял) в подвале городской библиотеки над подшивками газеты «Одесские новости» за 1901–1905 годы – там печатались «Вскользь» Альталены. А простоял потому, что, оказывается, газеты в ту пору были по размеру вдвое, а то и втрое больше нынешних, читать их можно только стоя, да и то если эти огромные ломкие газетные листы стопятнадцатилетней давности не рассыпаются у вас в руках…


 
Впрочем, не стану посвящать вас в свою писательскую кухню, тем паче теперь, когда я уже дописал роман. Скажу только, что одновременно я написал и сценарий для фильма «Юность Жаботинского», и даже либретто одноименного мюзикла, и вдруг…

Вдруг Саша ушел! Да, за десять дней до своего семидесятилетия он лег спать и не проснулся!

Но как же он мог?

У нас было столько планов! Столько проектов! После «Юности Жаботинского» мы должны были делать «Жизнь Трумпельдора», «Любовь Дизенгофа», «Приключения Ицхака Шамира» – серию романов и фильмов под названием «ЖЗС» (Жизнь Замечательных Сионистов) …

Как можно умереть, когда столько дел?!

И как мне теперь одному поднять эти глыбы?

Ведь кто-то (а лучше я) должен сделать фильмы об этих фантастических евреях начала двадцатого века – об Иосифе Трумпельдоре, герое Русско-японской войны, карвалере четырех Георгиевских крестов, а затем командире Еврейского легиона, прообразе нынешней израильской армии, о великих воинах Менахеме Бегине и Ицхаке Шамире, о невероятной «повивальной бабке» Израиля Голде Меир и, конечно, об изумительной лав-стори Меира и Зины Дизенгоф, основателей Тель-Авива. А также о десятках российских евреев, чьими именами названы теперь улицы и площади во всех городах Израиля, и о тысячах тысяч наших безымянных земляков, чьей кровью отвоевана и пропитана эта Святая земля – теперь мы ходим по ней и ездим, растим здесь детей и выращиваем леса и сады…

Что бы ни говорили атеисты, кто, как не Всевышний, вдруг собрал и бросил, наконец, в мир эту безумную и отчаянную компанию юных гениев, обративших мировую историю вспять на две тысячи лет – к возрождению Эрец-Исраэля?


 
И потому, если Он призовет меня до того, как я успею сделать хотя бы половину серии ЖЗС, я упаду Ему в ноги и буду просить отправить меня немедленно обратно.

– Всевышний! – скажу я. – Барух Ата Адонай! Хватит скромничать! Дай мне сказать в своих романах, что это Ты сделал, что это Ты две тысячи лет копил в лонах наших матерей и отцов гены Самсона Назарея и Бар-Кохбы, чтобы дать нам, наконец, Пинскера и Герцля, Жаботинского и Арлазорова, Усышкина и Борохова, Бегина и Шамира, Даяна и Шарона, Йонатана Нетаньяху и еще тысячу тысяч героев-сионистов. Слава Тебе, Всевышний, да пребудет длань Твоя и благословение Твое над серией «ЖЗС» – фильмов и романов о Жизни Замечательных Сионистов! Аминь…

А теперь – «в-третьих».

Дописав роман, я хочу и обязан поблагодарить всех, кто помог мне сделать это.

Вот эти замечательные люди:

Госпожа Орна Нахум, дочь бейтаровца, которая первой в Израиле поверила в мои литературные способности.

Мой друг Валерий Ханукаев, член Российского Еврейского конгресса, который помог мне в моих поездках по римским, одесским и московским музеям и архивам.

Институт Жаботинского в Тель-Авиве в лице его директора Йоси Ахимейера, члена директората Ариэля Булштейна и работниц архива Ольги Гехман и Ирины Бердан.

Гостеприимные одесситы Регина Бутримова, Александр Курлянд, Евгений Голубовский, сотрудницы Одесского литературного музея Алена Яворская и Елена Каракина, сотрудницы Одесской национальной публичной библиотека Ольга Барковская и Татьяна Щурова, библиотекарь Одесского еврейского центра «Миндаль» Бронислава Беленко и работники Клуба одесситов.

Сотрудницы Российской государственной библиотеки в Москве Татьяна Морозова и Евгения Найдина.

Мой новый израильский друг Иосиф Шагал, с чьей легкой руки я вымарал из романа лишние авторские отступления, а также мой неизменный и архитерпеливый редактор Татьяна Николаевна Захарова, чья кропотливая и взыскательная работа устраняет авторские ляпы и сглаживает недочеты.

Мой низкий поклон и сердечная (в прямом смысле) благодарность всем реаниматорам, врачам, медсестрам и медбратьям «Скорой помощи» и больницы «Ланиадо» в Нетании, которые в ноябре 2018 года, вопреки моей клинической смерти и остановке сердца, оперативно вернули меня с Того света к жизни и работе над этим романом.

Спасибо и моим родственникам, а также новым израильским и давним российским, американским и канадским друзьям за то участие, которое они проявили ко мне в критические дни моей реанимации и сразу после этого.

И безусловно, мои самые крепкие объятия жене – бросив все дела, она не только круглосуточно опекала и нянчила меня до полного выздоровления, но и стала первым читателем и редактором этого романа.

Если, несмотря на помощь всех, кого я назвал и не назвал, в этом романе есть огрехи, ошибки и прочие недостатки, то это целиком и только моя вина.