Иоганн Гёте и Свешников

   Режиссёр Александр Свешников в прошлой жизни был композитором Римским-Корсаковым, а ещё раньше – поэтом и писателем Иоганном Гёте.
   Михаилу Врубелю (прошлому воплощению Дворжецкого) очень нравилась поэзия Гёте, и он создал удивительно прекрасные картины-иллюстрации к поэме «Фауст».
   
   А о том, что Свешников был выдающимся поэтом, мне подсказало его творчество, потому что все фильмы студии имени Дворжецкого – чрезвычайно поэтические, и такая способность их автора объясняется не только духовным опытом сегодняшней жизни, но и опытом его ПРОШЛЫХ воплощений.

   Александр ТОЖЕ пишет стихи, и об одном из них, о Владиславе Дворжецком, я уже писала на сайте (http://www.proza.ru/2019/01/22/1816), но главными в творчестве Свешникова являются его фильмы – новаторские и глубоко философские.

   Когда я читала информацию о Гёте, то встретила слова, которые поэт сказал о себе: «Я подобен могучему, высоко вознесшему свои вершины горному хребту, внушающему благоговение недоступностью грозной своей крутизны, но озаренному сиянием любви, лучом рассветной зари, который не пугается его сумрачного величия, который смягчает его, одухотворяет своим прикосновением, подобным тихому поцелую!»

   Эти слова о личности Гёте напомнили мне кадр из фильма «Circus», в котором сам Свешников, сидящий на горном уступе, обозревает величественную панораму Саян. Конечно, величие присутствует не только во внешнем облике режиссёра, но прежде всего в его своеобразном искусстве, хотя в нём, подобно творчеству Иоганна Гёте, присутствует и тонкая сатира, и неравнодушие к судьбе родного края, и глубокая печаль.

   А вот фрагмент из повести И. Гёте «Страдания юного Вертера», в котором описание природы удивительным образом совпадает с природой в фильмах Свешникова:

   «Бывало, я со скалы оглядывал всю цветущую долину, от реки до дальних холмов, и видел, как всё вокруг растёт, как жизнь там бьёт ключом; бывало, я смотрел на горы, от подножия до вершины одетые высокими густыми деревьями, и на многообразные извивы долин под сенью чудесных лесов и видел, как тихая река струится меж шуршащих камышей и отражает лёгкие облака, гонимые по небу слабым вечерним ветерком; бывало, я слышал птичий гомон, оживлявший лес, и миллионные рои мошек весело плясали в алом луче заходящего солнца, и последний зыбкий блик выманивал из травы гудящего жука; а стрекотание и возня вокруг привлекали мои взоры к земле, и мох, добывающий себе пищу в голой скале подо мной, и кустарник, растущий по сухому, песчаному косогору, открывали мне кипучую, сокровенную священную жизнь природы; всё, всё заключал я тогда в моё трепетное сердце, чувствовал себя словно божество посреди этого буйного изобилия, и величественные образы безбрежного мира жили, всё одушевляя во мне! Исполинские горы обступали меня, пропасти открывались подо мною, потоки свергались вниз, у ног моих бежали реки, и слышны были голоса лесов и гор!»

   О Свешникове и Римском-Корсакове было сказано раньше http://www.proza.ru/2018/09/15/1129