Митрич

  Бабка Марфа слегла.  Всю долгую зиму бабка, как могла, боролась с болезнью . В больницу поехать она не могла: деревенька ее была посреди леса. Дороги с осени не было никакой. Бабу Марфу и ее подругу Ефросинью это не удивляло. Они к зиме готовились основательно: овощи запасали со своего огорода, сено для коз местный фермер им завез в необходимом количестве и даже больше, зерна для кур тоже он завез разного и много. Нет, он делал это не от доброты душевной. Он просто пользовался земельными паями старушек, а за это обеспечивал их необходимыми продуктами и вещами. Внучкин муж  подсказал старушкам, что надо с фермером договор заключить и отдать ему свои паи под обработку.  Целый день он прописывал, что отдают бабки и что получают за это от фермера. Все парень предусмотрел,  чтобы женщины ни в чем нужды не знали. Потом старушки ездили с фермером и внуком в какую-то контору и получили там бумагу, подтверждающую  этот договор. Были у женщин, живущих по соседству  и соль, и спички , и сахар, конфеты и те были. Трудно было с хлебом. Но бабки пекли его сами. Много ли им хлеба надо, а  муку Васильевич  с осени доставлял.На мясо шли козлята, которых по осени пускали под нож и складывали в морозилку старенького холодильника.  Жили старушки и не тужили. У них ведь электричество было, и телевизор худо-плохо, но показывал. У бабки Марфы даже баня была. Она стояла вопреки всем правилам пожарной безопасности прямо посреди  большого, отцовского еще двора. Дорогу к ней не заносило, так как она под крышей была. Это внучкин муж постарался для бабушки: приехали с друзьями и их семьями отдохнуть, прожили  неделю и за это время из старого скотного двора сложили баню под крышей.
 Колодец  и раньше под крышей был. Марфин дед мужик был хозяйственный и умный .Он построил большой двор, где скотине было просторно, а прабабке не надо было зимой и в осеннюю непогоду на улицу  на ветер выходить. Жалел прадед свою жену,  а зимы в их краю всегда были снежными и суровыми. Топилась банька по белому, и бабушки  каждую субботу топили свою любимицу, отмывали ее и часами парились, разгоняя кровь и  укрепляя здоровье. Дров они не жалели: Егор Васильевич и об этом думал с осени. 
  Женщины , не смотря на преклонный возраст, на здоровье не жаловались, а было им хорошо за восемьдесят, но беду не зовут, сама приходит. Как-то решили Марфа с Ефросиньей  перевесить банные веники  в предбанник. Марфа набрала охапку и пошла не видя дороги. Тут и ждала неприятность: стукнулась старушка рукой о косяк двери. Сразу и не заметила, но зимой рука начала болеть. И вроде не сильно болит, но  старушке надоела эта постоянная боль ,и решила она лечиться сама.
Что только ни делала старушка. Она и парила руку с медом, горчичники на нее ставила,  компрессы с капустным листом делала да много  всего, а толку не было. Рука постоянно напоминала о себе слабой болью.
 -Не иначе придется Митрича зват.
 Митрич жил на другом конце деревни. Летом старики часто виделись, а со снегом и морозами общение прекращалось. Митрич вел такую же уединенную жизнь. Он тоже сдал свою землю в аренду, и Васильевич и ему доставлял все необходимое. Митрич был медиком. В войну он молодым парнишкой ушел в партизаны. Там командир приказал ему изучить медицинские книжки, которые он лично вынес из школьной библиотеки , и оказывать медпомощь раненым. Митрич, которого тогда все звали просто Митькой, очень хотел стать врачом, но война помешала, книги изучал очень усердно и разобрался во многом. Помогла парнишке  санитарочка из больницы, которая тоже в отряде была.  Девчонка была молоденькая, мужиков стеснялась. Командир и придумал Митьку санитаром сделать. Так они до конца и лечили : Софья –женщин, а Митька-ребят и мужиков. После того, как паренек отрезал пилой гангренозную ногу партизану, который мог бы умереть от заражения, и спас тому жизнь , в отряде его стали называть вроде в шутку Митричем, да так и осталось имя на всю жизнь. После войны Митрич и Соня прошли медицинские курсы. Поженились и остались жить в своей деревне.
  Деревня была большая, в войну не пострадала от фашистов, в ней был медпункт, в котором и трудились Митрич и Софья. В девяностых проклятых годах все рухнуло.  Колхозы распались, работы не стало. Молодые жители собрались и уехали в разные стороны страны.  В деревне остались только старики.  Постепенно кто-то умер,  кого-то дети забрали к себе. Так и остались доживать свою жизнь Марфа, Ефросинья, Митрич с Софьей да собака Митрича Найда.
  Как только чуть потеплело, снег осел, побрела Марфа к доктору.  Пошла раненько, пока наст держит. Митрич не спал.  Они с Софьей ели жареную на сале картошку, вкусно похрустывая солеными огурчиками. Марфа позавтракала вместе с супругами и приступила к делу. Она рассказала про свою беду. Митрич выслушал ее и решил немного подшутить  над женщиной.
  -Ты лечилась сама-то?
  -Да. Все перепробовала. Ничего не помогает.
  -Компрессы делала?
  -Да. Разные и все без толку.
  -Святую воду пробовала?
  -Да откуда ей взяться, святой воде, если я в храм-то годов пять не хожу уже.
  -Дрянь дело. Мочу  ,конечно,пила?
  -Нет, этого не делала. Растиралась. Да это была. А пить не пила. А что. Надо было?
  -Да теперь уж не поможет,-с улыбкой сказал Митрич,-раньше надо было пить.
  -А что же делать-то? Можно попробовать еще и мочу.
  -Ничего,-сказал старик-  не надо пробовать, делать буду я.
Он попросил показать ему руку, ощупал ее и вдруг дернул Марфу к себе. В руке что-то хрустнуло, боль пронзила Марфу , но почти сразу исчезла.
  -А ну-ка пошевели рукой,-попросил Митрич. Марфа пошевелила. Боли не было.  Она собралась уж покрутить руки туда-сюда, Митрич схватил ее за плечо.
  -Ты руку немного подвывихнула в суставе. Я тебя прошу, ты рукой-то не крути и не утруждай,  а то оно свихнуться может. Ты же полгода с больной рукой живешь. Легко отделалась.
  -Это потому, что я левой рукой мало что делаю,-ответила  Марфа.
Она поблагодарила Митрича и отправилась домой, где ее уже ждала соседка.
  - Помог?Ну и хорошо.-    Подруги пошли в избу.
К огородным работам Марфа была здорова.