Одиночество

        Володя сидел на берегу пруда, жевал травинку и бросал в воду маленькие камушки. Синеглазый и довольно высокий для своих 12 лет, Володя с утра уже пережил драму одиночества и жестокое непонимание родителей, даже не пришел домой обедать. Желая быть волевым и принципиальным, он также не пошел с товарищами воровать яблоки у Кузмьича, предпочел одиночество, и теперь голодный и гордый размышлял о несправедливости мира.
        Его отец, хирург, человек закостенелый и без фантазии - не пустил  Володю сниматься в кино. А мать, безвольная, отцу поддакнула - всю жизнь в деспотизме прожила, ни разу ему ничего возразить не посмела, даже когда отец Володю за неуд по математике в угол ставил или заставлял картошку чистить вместо прогулки. Бабушка вообще не в счет – варит варенье, молитвы учить заставляет, и никогда за Володю перед его родителями не заступается.
Володя уже все решил - после школы, или даже этой осенью он поступит в театральное училище, и снимется в кино - в боевике, или фантастике про пришельцев, получит огромный гонорар и купит себе собаку и мопед, всем на зависть, будут просить покататься - не даст, только если Степке и Илье. Ну и Димке, может быть.
        Уже даже для поступления стишок выучил - Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя. С выражением отлично получалось у Володи: он и подвывал, и даже детский плач имитировал по тексту, а на строчке про запоздалого путника очень артистично горбился и делал вид, что большой мешок на спине несет - он очень гордился этой художественной находкой.
        Бабушка умилялась, хотела своих подруг на представление позвать, мать только улыбалась, а консервативный отец не оценил – самодеятельностью назвал - куда ему, не понимает высокого искусства и не поймет никогда.
        Кода Володя только родился отец его увез из Москвы в провинцию, решив за Володю, что свежий воздух ребенку полезнее городской гари, а хорошие врачи небольшим городам нужны не меньше, чем столичным.  И теперь хочет чтобы Володя загубил свой талант, став как он врачом - больно надо с утра до вечера чужие жалобы слушать и пилюли раздавать. Нет, Володя поедет Москву и его будут показывать по телевизору. И тогда он не будет  чувствовать себя таким одиноким и непонятым.
        - Ой, Володя, а ты что тут сидишь? - раздался мягкий женский голос.  Тетя Оля, отцовская сестра. - А я к вам иду, пойдем, я шоколадный кекс испекла и подарок тебе везу.
        - Не пойду! - обиженно заявил Володя.
        - Тут будешь один сидеть, или друзей ждешь? - удивилась Тетя Оля.
        - Никого не жду. - буркнул Володя и насупился.
        - Ну как знаешь. - пожала плечами тетя Оля. - Кекс я тебе оставлю, а то пока придешь домой твои уже все съедят. - сказала она весело, достала  льняную салфетку завернула в нее пару кексов  из кулька и положила на траву рядом с волевым Володей, который продолжал сидеть как статуя, не  шелохнувшись.
        - Лучше бы с чаем. Салфетку потом принесешь. - дала наставления тетя  Оля и пошла к Володиному дому, где наверняка пахло сейчас ароматным обедом, и его тарелка на столе дожидалась его возвращения.
        Володя выждал достойную паузу и осторожно повернулся ей в след.
        "Что за подарок?" - пытался угадать Володя по форме тряпичной сумки - не угадал.
        "Ладно, так уж и быть", - свеликодушничал Володя, жадно проглотил один кекс, на бегу к дому доел второй, салфетку не бросил – положил в карман.