Музыка в тумане

Человек шел по улице, зябко подняв плечи и засунув руки глубоко в карманы. Моросил октябрьский мелкий дождь, по холодному тротуару ползли клочья тумана, бледный свет фонарей едва освещал дорогу. Он был настолько сосредоточен в своих мыслях, что не заметил знакомого, весело помахавшему ему рукой с противоположной стороны улицы. И судя по выражению лица нашего героя, мысли эти были невеселые. Угрюмая складка залегла между бровями, губы крепко сжаты, невидящий взгляд устремлен вперед.
   Это был Георг, композитор, он давно жил в этом небольшом уютном городе, с мощенными улицами и приветливыми балконами в цветах. Зарабатывая на жизнь написанием небольших музыкальных пьес и популярных песенок для увеселительных заведений, вёл безбедное и спокойное существование. Недавно он поселился в уютной и просторной квартире на верхнем этаже старинного дома. Так что же встревожило его сегодня?
    Обедать и ужинать он ходил всегда в одно и тоже кафе, неподалеку от дома. Немолодая, полная и краснощекая хозяйка отменно готовила и была приветлива к своим гостям. В небольшом зале у арочных окон стояли деревянные столы и стулья с гнутыми спинками, аппетитные ароматы витали в воздухе, негромко играла музыка, нежный женский голос пел о любви и море. Георг любил это заведение, где было по-домашнему уютно и тепло. Этим вечером, он уже заканчивал ужин, когда неожиданно за стол к нему подсел мужчина. Сначала он не узнал его, и только когда тот назвал его по имени вспомнил. Это был его однокурсник, Александр, когда-то они вместе учились в консерватории и были очень дружны. Да это было и сложно, перед ним сидел полноватый мужчина в дорогом костюме, свет лампы отражался от проплешины на голове и золотой цепочки на жилете. От поджарого и молодого блондина остался лишь голос да смутно знакомые черты лица. Даже глаза изменились, когда-то ярко голубые и искристые, они выцвели и потеряли всякое выражение.
    «Как ты, дружище!», - воскликнул Александр и приподнявшись слегка хлопнул его по плечу. Георг радостно улыбнулся в ответ. Постепенно завязалась беседа, они рассказывали, что произошло с каждым из них за эти годы. Александр оставил музыку, очень удачно женился и помимо хорошего приданного, получил звание управляющего в сети популярных аптек. Его тесть, постепенно передавая все дела, готовился уйти на покой. В большом и хорошо обставленном доме подрастали двое детей, дочь и сын, у камина, где вечерами его молчаливая жена любила вязать, а он потягивать бренди с газетой в руках, на ковре нежился персидский кот. Александр был доволен своей жизнью и не хотел ничего лучшего.
    Потом бывшие друзья вспомнили свою молодость, какими они были горячими и безрассудными, как страстно мечтали посвятить жизнь своей любимой музыке и когда-нибудь создать величайшие произведения. Когда они расстались, договорившись непременно встречаться и впредь, Георг направился по обычной дороге, ведущей к его дому. Может быть тоскливый осенний вечер так подействовал на него, или воспоминания из прошлого, но чем дальше он шел, тем становился мрачнее.
    Придя домой, он разжег камин и сел поближе к огню крепко сцепив руки. Ему сорок пять лет, чего он достиг? Не то, чтобы он завидовал Александру. Роскошь его никогда не прельщала, а попытки завести семью окончились ничем, может быть он просто не встретил свою единственную, а проживать жизнь с человеком чужим и чуждым считал для себя неприемлемым. Нет, это была не зависть, скорее сожаление о том, что время летит так быстро, а ни одна его мечта не сбылась. Он пишет посредственные мелодии, для потехи праздной толпы и не более того, как же так получилось? Ведь музыку он любил страстно и чувствовал её всей душой, его преподаватели пророчили ему блестящее будущее, еще будучи ребенком он был очень одарен и сочинял свои первые робкие произведения, приводившие в восторг родителей и друзей семьи. Когда он потерял все это и стал тем, кто он сейчас?         С этими тяжелыми мыслями Георг пошел в спальню, поплотнее задернул тяжелые шторы на стрельчатых окнах и укрылся теплым одеялом.    
     Какое-то время он еще слышал тихий шорох дождя за окном, но постепенно провалился в глубокий сон. Снилось ему что-то необыкновенное, не зрительные образы, а скорее мелькание света и красок и все это сопровождалось удивительной мелодией. Невидимый оркестр играл проникновенно и страстно, музыка то затихала, то звучала с новой силой. Он проснулся внезапно, сердце возбужденно билось в груди, глаза были мокрыми от слез. Несколько мгновений Георг находился между сном и явью, и в этот момент ему показалось, что последние отголоски этой чудесной мелодии смолкли за большим гобеленом на другом конце комнаты.
    Несколько дней он ходил как зачарованный, и бессонными ночами вздрагивал от малейшего шороха, надеясь снова услышать эти таинственные звуки. Но до него доносился только шум ветра за окном, да поскрипывание старых досок на чердаке. В сумерках Георг подходил к гобелену, на котором была изображена горная река, низвергающаяся со скалистых вершин. Он знал, что когда-то очень давно весь верхний этаж был жилой, но по неизвестной ему причине, теперь здесь находилась только его квартира. Когда Георг снимал ее, то был настолько очарован видом из окон и красотой лепнины камина, что не стал расспрашивать бывшего хозяина о причине недоступности других помещений. За горной рекой была заколоченная дверь, уводящая в глубь здания, часами стоял он, прислонившись щекой к шершавой ткани и слушал пыльную тишину.
    К субботе снова опустился туман, соседний дом стал призрачным и невесомым, вернувшись после ужина Георг сидел у огня, держа раскрытую книгу на коленях, чтение не интересовало его сегодня, только нагоняло дрему. Проснувшись глубокой ночью, он почувствовал, как затекла шея, угли в камине едва тлели, в комнате становилось сыро и прохладно. Вдруг ему показалось, что он что-то слышит. Георг пошел на эти звуки, и они привели его в спальню. Он смог дойти только до кровати, музыка безумствовала, захватив все пространство, заливая волнами голубоватого света сумрачную комнату. Боясь спугнуть это явление, он зажег свечу на столике, схватил трясущимися руками карандаш, нотные листы и как одержимый начал записывать. Сколько это длилось он не заметил. Когда стих последний аккорд воздух за окном стал серым и прозрачным, пальцы свело от напряжения, его знобило, а по вискам струился пот. Бросив листы на пол, он рухнул на кровать и забылся тяжелым сном.
    Георг открыл глаза и понял, что очень голоден, на часах был полдень. Стараясь не думать о ночных событиях, он принял ванну, долго и тщательно брился, выбирал костюм, как будто это действительно было важно. Позже за чашкой кофе, пытался понять, было ли это на самом деле или просто плод его больного воображения. Вернувшись домой, Георг взял мелко исписанные листы и нерешительно подошел к роялю. Несколько раз опускал руки, не решаясь взять первый аккорд.  Но как только заиграл, понял, да, это та самая волшебная мелодия, он смог сохранить и воспроизвести ее.
Теперь он вообще не находил себе места, все это как-то связано с туманом, но, как назло, установились ясные и солнечные дни. Каждый день выходя из дома с надеждой смотрел на небо, ни облачка, южный ветер ласково обдувает лицо.
   К субботе похолодало и воздух наполнился влагой, Георг находился в страшном нетерпении, не находя себе места, мерил спальню шагами. На кровати лежали приготовленные листы, была уже глубокая ночь и он почти впал в отчаяние, как это произошло. Снова голубоватый свет начал выползать из-за вершины горы, на этот раз музыка звучала тише и Георг смог подойти ближе. Но это была другая мелодия, грустная и пронзительная, она ласкала и тревожила душу, волны печали наполнили комнату.
   Через пару дней Георг навестил своего старого учителя в соседнем городке. Тот обрадовался встрече, и, хотя в глубине души был разочарован своим учеником, скрыл свои чувства. После душистого чая беседа стала затихать, и тогда Георг попросил разрешения сесть за рояль. Когда он закончил, старик плакал и смеялся, он обнимал его и говорил, что это лучшее, что он слышал за последние годы, эта музыка войдет в историю. Георг смущенно улыбался, он знал, что все это не принадлежит ему, но рассказать о ночных видениях не решился, его бы приняли за сумасшедшего.
    Близилась зима, но теплый ветер с востока гнал тяжелые от влаги тучи, пошла череда туманов. Все новые и новые чарующие мелодии запечатлелись на нотных листах. Веселый и грустные, рассказывающие о любви и боли разлуки, о весенней радости и отчаянии суровой зимы. И каждая из них была прекрасней предыдущей. Георг сильно изменился, осунулся, под глазами залегли темные тени, на висках белела седина, но таким счастливым и полным жизни он еще никогда себя не чувствовал. Жена хозяина квартиры несколько раз справлялась о его здоровье, Георг рассеяно поздоровавшись, проходил мимо не отвечая.
    В одну из туманных ночей он снова шёл на зов музыки, теперь он мог подойти к двери почти вплотную, но неожиданно у окна шевельнулась черная тень. Онемев от ужаса, он сделал шаг назад и прислонился к стене, на лице выступил холодный пот. Темная фигура приблизилась, он услышал низкий голос, исходящий словно из-под земли: «Сейчас ты еще можешь остановится». Воздух дрогнул и видение исчезло. Георг выбежал из дома, сердце бешено колотилось, по телу пробегала дрожь. Улицы были мрачными и пустынными, пальто стало тяжелым от моросящего дождя, но не в силах вернуться, он до рассвета бесцельно бродил под светом желтоватых фонарей.
   Теперь, при наступлении непогоды, Георг уезжал из города и ночевал в маленькой придорожной гостинице, но окончательно съехать с квартиры не решался. Все записанное им, было передано учителю, слава о новом гении гремела по стране, а Георг избегал людей и все больше уходил в себя. Его жизнь стала пресной и бессмысленной, он больше не чувствовал вкуса еды и вина, его не радовала наступающая весна и пение птиц, как будто его душа осталась там, в сиянии небесного цвета, а тело неприкаянное и покинутое не находило себе места. Отцвели яблони и вишни, пришло жаркое лето. Иногда он прислонялся щекой к вышитой реке, и чувствовал ее прохладу. Казалось, тишина за дверью прислушивается к нему.
    Снова пришла осень, деревья за окном, в прощальной роскоши золота и багрянца, шумели листвой, вечерами становилось все холоднее, ночами за окном шелестел дождь.
    Как-то вечером по извилистым улицам городка опять пополз густой и вязкий туман. Георг взял пальто и шляпу, и направился к выходу, но дойдя до конца переулка остановился. Долго стоял, подставляя лицо моросящему дождю и о чем-то думал, а затем решительно развернувшись, почти бегом вернулся в квартиру. На этот раз он не мерил комнату шагами, а сидел у камина и смотрел на играющие языки пламени, ощущая кожей ласковое и живое тепло. Пробило три часа, Георг тихо улыбнулся и пошел в спальню. Звуки были едва слышны, медленно он подошёл к двери, все вокруг него замерло, даже часы перестали вести свой отсчет. Внезапно, гобелен с шипением разорвался, дверь распахнулась настежь, поток лунного голубого света, как наводнение заполонил комнату, оркестр грянул, чувство небывалого восторга и счастья охватили его и понесли с собою кружа на волнах мелодии.
Георга нашел хозяин, он лежал, раскинув руки, вокруг были разбросаны исписанные нотные листки, открытые глаза смотрели на осколок голубого неба в окне, а на лице застыла счастливая улыбка.
Сосед лавочник, стоящий на пороге, тихо произнес:
-Заколотил бы ты весь этаж.
Хозяин вздохнул и покачал головой:
- ОН не позволит. Это не случайные гости и сами делают выбор.
Солнце зашло, тьма опустилась на затихшие улицы города, в окнах верхнего этажа старинного дома мерцал голубоватый лунный свет.