В тайге. Продолжение

     Вышли мы из лагеря с Пирога в обратный путь часов в 10 утра. Перед обратной дорогой Николай наметил маршрут на карте и приблизительно знали сколько нам нам надо пройти и сколько на это должно уйти времени.Мы всегда передвигались по тайге по намеченным маршрутам, ориентируясь по компасу и придерживаясь намеченного азимута. Знали, что часа через четыре должны были выйти в Низовья Туколенны и далее, двигаясь  берегом, вдоль речки, не углубляясь в тайгу должны были выйти к нашему лагерю.
     Прошло четыре часа, прошёл ещё час, а нашей Туколенны нет и нет. Николай, сказав, что что - то здесь не так, что мы наверное сбились с пути взобрался на лиственницу, почти на самую макушку, оглядел местность и мы отправились дальше ориентируясь по солнцу. Позднее мы сообщили о своём блуждании вблизи Пирога, сообщили координаты места где блуждали. Геологи с Пироги провели на этом участке маршруты, наметили и пробили шурфы и обнаружили залежи магнетита (руда на железо), как следует из названия магнетит обладает магнитными свойствами и оказывает влияние на стрелку компаса, из-за чего мы и сбились с пути, но при этом стали не вольными первооткрывателями рудопроявления магнетита.
   Вышли к Туколенне в её низовья к вечеру, пошёл дождь,нудный,моросящий,начинались
сумерки, а вскоре потемнело. Мы остановились, развели костёр, подкрепились консервами с сухарями, попили чаю. Спрятаться от дождя было негде, но что хуже всего мы не могли обсушиться. Сидели нахохлившись у костра, от жара от одежды со стороны костра валил пар, спина мокла, а дождь не прекращался. Не вдалеке от нас стоял триангуляционный знак, мы нарубили веток, соорудили что - то вроде шалаша вокруг знака, залезли внутрь и попытались уснуть. Но о сне не могло быть и речи, было очень холодно, мокрая одежда не грела, мелкая дрожь сотрясала тело. С нами была лайка, Юла, мокрая, жалобно повизгивая она прижималась к нам. Мы с двух сторон прижались к ней, от неё шло тепло, почти, как от печки, но мокрая спина не давала полностью согреться, а вот Юла согрелась и уснула. А мы так всю ночь и дрожали от холода и даже подремать удавалось очень плохо.
      На рассвете встали, развели костёр, позавтракали, выпили горячего, крепкого чая, слегка обсохли, обогрелись и взбодрённые отправились дальше, надеясь, что по дороге одежда высохнет сама собой, тем более, что дождь к утру прекратился, а утром вышло солнце и как будто бы дождя и не было. Солнце поднималось всё выше и выше, мы шли как можно быстрее и согрелись настолько, что одежда начала парить и мы на ходу обсохли. Пришли мы в наш лагерь часа в четыре, никого не было, они, как выяснилось позднее ушли в маршрут, вернулись к вечеру. Мы развели костёр, приготовили поесть, и быстро подкрепившись залезли в палатку в спальники и отключились, от усталости спали, как убитые.
      Задержались на Туколенне ещё на несколько дней, завершали работу. Попытались сплавиться, но сплав не удался, начались сплошные пороги, а дальше речка обмелела так сильно, что о сплаве не могло быть и речи, начальник отправил меня посмотреть - далеко ли продолжается мелководье. Я прошел с пару километров, везде было мелко, а из воды повсеместно росли лопухи, подрагивавшие на течении. Я вернулся обратно, рассказал об обстановке, мы начали тянуть лодки вверх по течению, до ближайшего более - менее просторной площадки, где мог бы сесть вертолёт. Тянули на себе лодки, как бурлаки где - то с километр, добрались до широкой площадки, остановились, разгрузили лодки, установили палатку.
      На следующий день сообщили на базу наши координаты и о сложившейся обстановке, нам ответили, что через несколько дней за нами вышлют вертолёт. Эти несколько дней мы продолжали работать, маршрутили данный район. Через три дня прилетел вертолёт, но
был он частично гружёный и мы не могли загрузить всё наше снаряжение. Загрузили всё, что смогли и начальник со своим рабочим улетели на Дулькуму, участок работ, который располагался от нас севернее. Мы с Николаем остались, в ожидании другого вертолёта, который пообещали нам выслать. Что бы не скучать и зря время не тратить, мы сделали за два дня ещё два контрольных маршрута. Дни стояли солнечные, было тепло работалось легко, правда один маршрут достался нам трудный, мы попали на обширный горельник, тайга в этом месте несколько лет назад выгорела от пожара и горельник весь порос
молодым леском, но ничего устали, но не очень.
      Вернулись с этого маршрута, связались с Дулькомой, Николай переговорил с ними и сообщил мне, что вертолёта не будет дней десять. Ждать мы не могли и решили идти на Дулькуму своим ходом, а это тридцать километров. Весь следующий день, занимались тем, что упаковывали снаряжение, укладывая его компактно в кучу. Баул с копчёным мясом подвесили на дерево, что бы зверьё не добралось. Утром встали, накрыли вещи палаткой, всё хорошо закрепили. Позавтракали и вперёд, на Дулькуму, рассчитали, что за два дня с одной ночёвкой доберётся до места. Две трети пути шли маршрутом, чего идти просто так, слава Богу тайга нас порадовала, шли легко. По пути, когда Николай занимался описанием очередной точки маршрута, залаял Басмач я отправился посмотреть, увидел, что он лает на глухаря, подкрался с обратной стороны, выстрел и глухарь свалился под дерево, а мы получили шикарный ужин. Чистили мы дичь таким образом, что бы не возиться с перьями, мы обдирали шкурку вместе с перьями и получали чистую тушку птицы. И быстро и возиться с перьями не надо.
      К вечеру сделали остановку, устроили привал, переночевали, ночь была на удивление тёплой, хорошо выспались и с рассветом опять в путь. Тайга продолжала нас радовать, ближе к полудню мы подошли к подножию обширного плато, на котором и располагался участок Дулькума. Маршрут на этом завершили, подкрепились обедом и чаем и отправились дальше. Шли вверх по небольшому склону, через несколько километров выбрались на плато и продолжили путь по равнине. До нужного нам места добрались к вечеру, к слову сказать на Дулькуме работала жена Николая, тоже геолог и он шёл радостный в предвкушение встречи после длительной разлуки. Я слегка, по дружески над ним подтрунивал, он улыбался, ничего не отвечая на мои шутливые выпады.
      На Дулькуме встретил студентов, с которыми познакомился в Северо - Енисейске, с одним из которых, с Сашкой мы как - то легко и быстро сошлись, он был из Ленинградского горного института, после третьего курса. На Дулькуме он находился с начала сезона, он рассказал мне историю, которая с ним произошла. В начале сезона, когда шла заброска отрядов в тайгу, его с одним геологом и различным снаряжение забросили на Дулькуму, сказав, что остальные люди со снаряжением и оборудованием начнут прибывать начиная со следующего дня. А на следующий день начались дожди и продолжались неделю с небольшими перерывами. Они поставили палатки, сложили в них снаряжение,устроились и сами, а когда стали разбираться с продуктами выяснилось, что из продуктов пару ящиков консервированного  супа - свекольника и ящик сгущенного молока. И они этим и питались целую неделю, ни сухарей, ни галет и конечно наелись этого свекольника и сгущёнки, как выразился Сашка на всю оставшуюся жизнь, а на сгущенку он даже смотреть не мог, до того она ему приелась.
      На Дулькуме же произошёл не очень приятный инцидент. Поваром здесь работала женщина лет сорока, муж её тоже работал рабочим на этом же участке. Однажды, это случилось уже когда я был на Дулькуме, как рассказывали свидетели происшествия повар, занималась  у себя под навесом поварскими делами и вдруг закричала и бросилась бежать куда - то вглубь тайги. Её догнали, она как выяснилось выпила уксус, не знаю сколько, но наверное глотнула хорошо, так как пробежав немного упала.
По слухам её достал муж своей ревнивостью и она не выдержав сделала то, что и сделала. Вызвали срочно вертолёт, а тут, как на зло опять пошли дожди и так два дня, на третий день, когда дождь начал стихать, но ещё не закончился, а на небе стали проявляться просветы  вертолёт прилетел и её отправили, но как мы узнали позднее спасти её не удалось. Да и больница в поселке Байкит, где располагалась база нашей партии, оставляла желать лучшего.
     На Дулькуме я занимался тем, что прокладывал профили и для работы и технические
по которым ориентировались рабочие что бы не блуждали и всегда могли выйти по профилю к лагерю. Прокладывая профили мы ориетировались по компасу и буссоли, выдерживая направление по сторонам света. Или же по заданным направлениям, которые были необходимы для проведения работ. Делали мы это всегда в паре, иногда с Сашкой, иногда с кем - нибудь другим, так я работал где - то с неделю. Рядом с нашим участком находился в шести километрах небольшой участок, где работали четыре буровика, обслуживающие два станка УПБ - 25 и геолог, который осуществлял общее руководство на этом участке.
     Однажды мой руководитель практики, с кем я был на Туколенне позвал меня с собой
Пройтись маршрутом на этот участок. К слову сказать он почти всегда ходил в маршруты
то с одним, то с другим студентом. В этот раз взял с собой меня. А часть пути к тому участку проходила по болоту, где -то с километр. Болото было покрыто толстым слоем  травы и трава эта пружинила под ногами, когда идёшь по ней. Ощущение было не очень приятным, когда ещё знаешь, что под травой вода, а глубина неизвестно сколько. То тут, то там встречались так называемые "Окна", поросшие ярко зелёной травой, к которым, как мне объяснили подходить близко категорически нельзя ибо можно легко провалиться. И выбраться из которых было практически не возможно.
     Мы прошли это болото, взяв на всякий случай по жердине, вышли к ручью и двинулись дальше вдоль ручья, мой начальник периодически делал остановки, описывая очередную точку наблюдения, брал образцы пород, я писал этикетку, укладывал в мешочек, завязывал и складывал себе в рюкзак. Рюкзак раз за разом становился всё тяжелее и стал оттягивать мне плечи. Но вскоре мы вышли к палаткам, где и завершили свой маршрут. По пути начальник подстрелили двух глухарей с которыми мы и пришли к месту назначения. Отдали глухарей и из них получился хороший ужин. На следующий день мы вернулись в свой лагерь на Дулькуму.
     Спустя несколько дней прибыли с очередным вертолётом наши вещи с Туколенны и опять я был с гитарой, с которой я не расставался ни на одной из своих студенческих практик. Теперь вечерами я развлекался игрой на гитаре и баловал песнями своих слушателей. И хоть и пел и играл не очень, но слушатели находились всегда и часто мы пели все вместе.
     Прошло ещё несколько дней и мой начальник решил отправить меня на тот маленький участок. Как оказалось геологу с того участка надо было срочно выехать по каким - то делам на большую землю, а заменить его в данный момент было не кем и начальник не придумал ничего лучше, как отправить меня студента на замену тому геологу, а там был свой отдельный объём работ, за который надо было и отвечать и руководить всем процессом работ. Я не возражал, но когда начальник сказал, что желательно мне отбыть туда как можно скорее, я вспомнив про болото ответил, что один я туда не пойду и прямо ответил, что опасаюсь болота и добавил, что не дай Бог со мной что случится, а ему придётся отвечать, он согласился. А через пару дней прилетел вертолёт и меня перебросили на тот участок и с этим же вертолётом геолог с этого участка улетел, предварительно быстро описав мне все объёмы работ, показав и отметил на карте намеченные профиля и профиля, которые ещё предстояло обозначить на местности.
     И я остался, с собой мне дали рацию,которую я сразу установил, выставил антенну на ближайшей лиственнице. И пошла моя самостоятельная работа, я контролировал работу бурильщиков, намечал точки будущих скважин и конечно занимался документацией керна, попутно намечал на местности новые профиля. Рядом с нами расположился отряд геофизиков, занимались они магнитной разведкой. Командовал у них начальник отряда, мужик средних лет, а с магнитометрами управлялись двое девчат - геофизиков, каждая на своём маршруте, сопровождали каждую всегда двое рабочих. Над которыми мы дружески подшучивали, называя девушек операторами, а мужиков одного - "затесатор", так как он ставил по ходу маршрута затёски, отмечая профиль и второго - "записатор", он записывал данные с магнитометра, которые ему диктовала оператор.
     Потекли будни, я ходил на буровые, намечал фронт будущих работ, документировал керн, в свободное время, так как я был более свободен занимался приготовлением пищи, рыбачил и собирал грибы бродя по окрестностям лагеря. Грибов в округе было море, места ведь дикие, не хоженые. Буквально пол часа и набираешь ведро красноголовиков, как их называли буровики, а по сути подосиновик. Ещё собирал иногда голубику, которой тоже было больше чем достаточно и которою мы ели пересыпая сахаром. Рыбачил на ручье, на берегу которого стояли наши палатки, ловились в основном налимы и хариусы. Рыбалка доставляла мне особенное удовольствие.
     Повар у нас появился где - то неделю спустя, прилетела на вертолёте со своим мужем буровиков, а один из наших буровиков улетел на другой участок. Они, как положено привезли с собой пару бутылок водки, как это было заведено и приезжающие из цивилизации обязательно привозили немного водки. Привезла она и свежий картофель и капусту и мы получили возможность вкусить борща. А я освободился от кухни. К слову о питании, питались мы хорошо, некоторые консервы я увидел впервые, такие как мясо в белом соусе или колбасные консервированный фарш в металлических банках, который мы извлекали срезая одну крышку, а в дне делали небольшое отверстие и выдували фарш на тарелку и получалась своеобразная колбаса, напоминающая "Докторскую" колбасу. Были консервированные фрукты и овощи то ли болгарские, то ли венгерские, за давностью лет и не вспомню точно, что и откуда. К тому же всегда можно было взять чего - либо вкусненького под личный "забор", как это там называлось и мы конечно иногда этим непременно пользовались. Некоторое время спустя мужики соорудили печь и стали выпекать хлеб, чему были несказанно рады все, ибо галеты и сухари приелись уже всем.
Хлеб у нас был и мы вечерами устраивали чаепития  с горячим хлебом со сливочным маслом и всякими консервированными вкусностями.
     Ежедневно, утром я выходил на связь с Дулькумой и передавал сводку о проделанной работе, сообщал о необходимых для работы вещах, как - то бензин, для работы буровых или ещё чего - либо, что нам было необходимо. Бензин нам завозили бочками, но однажды по какой - то причине вовремя не привезли и работа встала, а это ведь и заработок буровиков. И они собрались и пошли с на Дулькуму за бензином своим ходом и принесли каждый по 20 литров в канистрах, всего 80 литров. И буровые заработали, а там нам привезли и бензин.
     Однажды мы проснулись рано утром от крика, кричала повариха, я схватил ружьё, которое всегда лежало рядом со мной и как был в трусах так и выбежал из палатки, выбежали и все мужики. Повариха став рано утром отправилась к ручью за водой, а мы на ночь всегда оставляли в ручье снаряжённые наживкой удочки. Она подошла, увидела, что одного поплавка не видать, взялась за удочку и потянула, из воды показалась голова налима, которого она увидела впервые, а налим внешне чем - то похож на крупную змею, она страшно перепугалась и начала кричать пятясь от ручья. Когда мы подбежали она перепуганная показывала в сторону ручья и говорила змея, змея. Кто - то из мужиков извлёк удочку и вытащил налима, приличного, килограмма на два. Мы конечно развеселились и стали над ней подшучивать. Налима мы конечно оприходовали, уха получилась на славу и мы с удовольствием его употребили.
      В конце августа, начале сентября пошли затяжные дожди, первые несколько дней не прекращающиеся ни на минуту. Полотно палаток набухли от влаги так, что начинали протекать как только к ним прикоснёшься, как будто там была дырка, хотя конечно никакой дыры и не было. Работать было не возможно, мы сидели в палатке, растапливали печь и проводили время за картами, играя в 1001, засиживались допоздна играя при свечах, которых было не мало.
      Однажды к нам заглянул рабочий из геофизического отряда, поздоровавшись он спросил у нас - нет ли у нас чего - нибудь выпить. Мы предложили ему чай, но он отказался, ничего крепче у нас не было, тут мужики вспомнили, что у меня есть одеколон, я им иногда пользовался. Я достал свой флакончик "Шипра" и отдал этому гостю, молодому по сути парню. Он вытряс содержимое в кружку и выпил, я первый раз увидел, как человек пьёт одеколон, хотя и слышал об этом и раньше. Он поблагодарил меня и ушёл. Пару дней спустя он пришёл снова, но ни одеколона и тем более ничего из спиртного у нас больше не было. Он огляделся и увидел канистру, которая стояла у стенки палатки, в ней у нас хранилась жидкость от комаров, маслянистая, тягучая с неприятным запахом. Он спросил - что это, мы ответили, он спросил - можно выпить, мы конечно удивились, но сказали можно, если не боишься отравиться. Он налил полную кружку и выпил, такое я точно не видел и даже и не слышал. Выпил и ушёл. Вечером я зашёл в гости к геофизикам и поинтересовался этим парнем. Начальник сказал, что он уже достал весь отряд, выманил и выпил всё, что можно выпить. И что он собирается отправить его ближайшим вертолётом ибо работник с него никакой.
      Практика моя официально завершалась первого октября, я сообщил об этом на Дулькуму и попросил прислать мне замену, которую мне и пообещали к концу сентября.
Дожди прекратились числа десятого сентября и мы продолжили свою работу. Было уже холодно, а где - то числа двенадцатого выпал первый снег, было холодно, но мужики работали, работал и я почти всё свободное время топил печь в палатке, заготавливал дрова и по мере необходимости ходил на буровые. Как - то мне сообщили, что намечен новый фронт работ, недалеко от нашего участка и что скоро прилетит вертолёт с оборудованием и мне надо показать вертолётчикам место, координаты мне передали и выгрузить на новом участке всё оборудование и снаряжение.
      Через пару дней вертолёт прилетел, я полетел с ними, предварительно показав пилотам на карте место, куда надо доставить всё оборудование. Нашли мы это место, вертолёт присел на краю заболоченной местности, ибо другого открытого места больше не было. Присел потому что, по иному нельзя колёса вертолёта оказались в воде и мы под работающими винтами быстро разгрузились. Я отметил знаками место посадки и мы взлетели, прилетели в свой лагерь, угостили вертолётчиков чаем и они улетели, кстати с ними начальник геофизиков отправил и того парня.
       Числа 28 сентября пришел своим ходом геолог мне на замену, с какого - то другого участка, на котором мне побывать не пришлось. Я ему сдал все дела, показал на карте и на местности где мы работали и должны были работать, он всё принял. И я, как говорится с чемоданным настроением стал ожидать вертолёт. А настроение было не очень, то ли усталость, то ли тяготы полевой жизни, связанные с непогодой и холодами, то ли ещё что. Прибывший геолог сказал, что это обычное дело и у всех к концу сезона настроение чемоданное.
       Второго октября прилетел вертолёт и я и ещё один буровик, он оказался хорошим печником полетели в посёлок Байкит, где расположилась база нашей партии. А буровика вызвали, как печника, надо было выложить несколько печей. К слову сказать, был он мастером на все руки. Научил меня как правильно колоть дрова, как легко и просто управляясь одним топором разделаться с большим чурбаном лиственницы, который одному поднять нельзя. Показал, как делать ножи из капканной пружины, как их надо закаливать, чем я не преминул воспользоваться и сделал себе хороший нож, которым потом ещё долго пользовался. Нож действительно получился прочным и хорошо закалённым. Я установил его на двух камнях и встал на него, он прогнулся, но не сломался.
       Летели мы до Байкита часа два, по пути я почти весь полёт наблюдал из иллюминатора за пейзажами. В одном месте, по правому борту, чуть в стороне мы пролетали мимо какой - то речки и я увидел внизу двоих людей, которые размахивали руками. Я прошёл до пилотов и сказал, что внизу люди и они машут, привлекая внимание. Вертолёт к тому моменту удалился на пару километров, они развернули вертолёт, совершили посадку на берегу речки. Двое мужиков быстро загрузились, занесли пару деревянных бочек. Оказалось это рыбаки, ранее их забросили сюда, где они неделю ловили хариуса, сразу солили. Промысел этот, вернее то, как они оказывались в тайге и как они оттуда выбирались был не совсем официальным, вернее совсем не официальным. Рыбаки договаривались с вертолётчиками, те попутно когда завозили людей и грузы для геологических отрядов доставляли рыбаков на рыбные места, а те в свою очередь потом делились с ними уловом и было это делом обычным и все об этом знали и закрывали на это глаза. Хариус солёный - деликатес и от него никто не отказывался, а вблизи населённым пунктов хариус крупный был большой редкостью, вот каждый и приспосабливался как умел.
       Прилетели мы в Байкит под вечер, устроились в бараке - общежитии, сходили в магазин, взяли бутылку, как водится, зашли в столовую, выпили, хорошо поужинали, потом сходили в клуб, посмотрели фильм, пришли в общагу. С утра я зашёл в контору, написал заявление на увольнение в связи с окончание практики, мне сказали, что с расчётом придётся подождать так на на меня не составлен наряд. Я зашел на радиостанцию, составил радиограмму на Дулькуму, где попросил составить на меня наряд как можно быстрее. К вечеру пришла ответная радиограмма и мне составили наряд прямо тут, в конторе. Я немного подождал, мне выдали расчёт, трудовую книжку должен был получить в экспедиции В Мотыгино.
     В Мотыгино я вылетел на следующий день рейсовым кукурузником а в тот день попрощался со своим "печником", выставил прощальную бутылку водки и организовал ужин 
На следующий день я с ним попрощался и улетел в Мотыгино, где сразу зашёл в контору экспедиции за трудовой, забрал и отправился за билетом на самолёт до Красноярска. Как оказалось, мест на ближайший рейс не было. Завершался полевой сезон и масса и люди массово выезжающие с поля из тайги, увольнялись, получали расчёты и спешили оказаться на большой земле. Мне достался билет на рейс через неделю, я устроился в гостиницу, переполненную рабочим людом настроившись ждать у моря погоды, надеясь, что погода меня не подведёт и я улечу во время, согласно купленному билету.
     А в гостинице шёл непрерывный гудёж, пили и веселились в каждом номере, отмечая конец сезона. Приглашали и меня и деваться было не куда, я выставлял свою долю выпивки и закуски. Тогда я впервые попробовал питьевой спирт, который меня там научили пить не разбавленным. Через неделю я вылетел в Красноярск, погода благоприятствовала, оттуда полетел в Новосибирск. На этом завершилась моя таёжная эпопея. Больше мне в Сибири, в сибирской тайге, тем более в такой глуши бывать не пришлось. Судьба распорядилась иначе, работал я в экспедициях и в Кызыл - Куме, и в горах на Тянь - Шане и в пустынных казахстанских степях, где бродили без численные, как казалось стада сайгаков. Где летом жара, по сорок, а зимой морозы и бураны.
     О Сибири, сибирской тайге и о сибиряках остались лишь тёплые воспоминания, которые вызывали и вызывают лишь душевное волнение и греют душу и сердце, наполняя их чем - то светлым и теплым.
   
                12.03.2020 г.