И так бывает. Глава 5

          Почти сразу после выписки из больницы Гульнара Фархадовна Исламкулова сменила статус «невеста» на «жена», став Гульнарой Черемис. Свадьбы как таковой не было: просто расписались и отметили знаменательное событие, так сказать, в очень тесном кругу. Со стороны невесты был дед Матвей с одной из своих гражданских «жён», а со стороны жениха его лучший друг Иван, без хлопот по восстановлению документов которого для Гульнары, вообще бы ничего не состоялось. Дело в том, что Иван работал в полиции и ему, как никому другому, это сделать было на порядок проще, чем кому бы то ни было ещё, хотя и тут не без труда, конечно. Он и его жена, Женя, стали свидетелями при регистрации брака Антона с Гульнарой.

          Первое время (месяца два) Гульнара вообще не выходила на улицу, мотивируя это тем, что малышке рано ещё знакомиться с большим миром, к тому же и сезон (зима) чреват всевозможными простудными заболеваниями, нежелательными вовсе как для ребёнка, так и для неё самой, выросшей в более тёплом климате. Но на самом деле Гульнару страшно пугала возможность встречи с кем-то, кто мог бы сообщить братьям её настоящее место нахождение, поскольку она не сомневалась в том, что они ни за что не смирятся с тем, что она вышла из-под контроля семьи. Никогда не смирятся они и с тем, что мужа их сестра выбрала себе сама, и более того – успела уже родить от него ребёнка! Безусловно, братья попробуют вернуть её обратно любыми возможными и невозможными способами, вплоть до криминальных.

          Но время шло. Никого из земляков поблизости не встречалось, к тому же, в апреле она стала полноправной гражданкой РФ, получив паспорт вместо временного удостоверения личности, а с ним и весь пакет возможностей и гарантий, да и Антон был всегда рядом, так что постепенно былые тревоги и опасения как бы отошли на второй план. Не исчезли совсем, но перестали прошибать словно ударом молнии, заставляя вздрагивать и сжиматься в тугой комок при встрече с кем-то, кто имел ярко выраженную восточную внешность. И она успокоилась. Успокоилась настолько, что стала выходить гулять с подросшей Даринкой даже без сопровождения мужа, сменившего прежнюю работу на более высоко оплачиваемую, хотя и не менее хлопотную, а порой просто тревожную: Антон вот уже третий месяц работал в полиции водителем по протекции своего друга Ивана, руководящего там каким-то следственным отделом.

          Тот день начался, как всегда: она накормила мужа завтраком и проводила его на службу. Капризничавшая половину ночи дочь угомонилась и сейчас спала, но Гуля знала, что чадо может проснуться в любой момент, а потому, не мешкая, занялась приготовлением горячего к обеду. Антон, когда предоставлялась такая возможность, непременно приезжал на обед домой, и не столько в целях экономии семейного бюджета, а просто предпочитая её готовку даже ресторанной, впрочем, он и не слишком уж капризен был в вопросах еды. Однако всё, что удалось успеть, так это достать мясо из морозилки, поскольку тут же доча открыла свои глазищи и всё остальное сразу же стало просто второстепенным по своему значению. Главным было то, что у принцессы резались зубки… и с этим ничего поделать нельзя… Пришлось брать на руки, чтобы хоть как-то успокоить. Умыла, накормила и на прогулку снарядила, благо июньский день более чем располагал к тому!

          У подъезда под роскошно цветущей сиренью на лавочке уже сидели две старушки-соседки, с одной из которых, Варварой Тимофеевной, в прошлом учительницей начальных классов, Гульнара была знакома более коротко, чем с другой, сразу же задавшей до смешного нелепый вопрос:

          - На прогулку собрались, деточки?

          - А то не видно! – хотела было огрызнуться Гуля, но почему-то передумала и просто коротко ответила – Да! 

          И, устроив как можно удобнее задремавшую дочь в коляске, собралась было уже отправиться по направлению к полюбившемуся ей скверу, как вдруг увидела прямо перед собой всего лишь в сотне-другой метров Гузель, свою кузину, одну из дочерей младшей сестры отца, некогда считавшейся чуть ли не лучшей подругой. Но – как?! Впрочем, гораздо важнее – зачем? Решенье созрело моментально: решительно подкатила коляску с дочкой к Варваре Тимофеевне и быстро произнесла:

          - Умоляю, посмотрите пару минут за Даринкой – мне нужно срочно поговорить вон с той девушкой (кивнула в сторону застывшей на месте Гузель), но если через пару минут я почему-то не вернусь, сразу же позвоните Антону – вот вам телефон.

          И чуть ли не бегом бросилась навстречу кузине, оставив в полной растерянности пожилую соседку. Варвара Тимофеевна переглянулась со второй женщиной, и сделала несколько шагов вослед непонятно с чего переполошившейся Гузель. Но то, что она увидела, дало ей ясно понять, что та не вернётся ни через пару, ни через десять минут, а потому сразу же, без особых раздумий, набрала номер Антона, и он очень быстро ответил на звонок:

          - Что случилось, Гузелик? – услыхала женщина хорошо знакомый голос.

          - Это, к сожалению, не Гузель, Антон! Вам просто необходимо срочно приехать домой!

          - С кем я говорю? – встревожено перебил тот – Что-то с Гулей?

          - Я ваша соседка. Гульнара сама дала мне свой телефон, чтобы я позвонила вам, что я и делаю. Как мне кажется, вашу жену похитили...

          - А Даша… Даша с нею?

          - Нет, девочка со мной и мне, как вам должно быть понятно, трудно будет…

          - Я понял! Буду через несколько минут! – и отключился.

          Когда через двадцать минут Антон оказался возле своего подъезда, то уже неизвестно кого было успокаивать в первую очередь: то ли собственного ребёнка, оглашавшего всю прилежащую территорию возмущёнными криками, то ли безуспешно пытавшуюся перекричать малышку несчастную соседку, оказавшуюся в няньках явно против своей воли. Он даже представить себе не мог, что в столь крохотном существе могут скрываться одновременно сирены пожарной машины и машины скорой помощи. Отдав предпочтение дочери, он быстренько выхватил её из коляски на руки и отошёл чуть в сторону, чтобы не мешать Ивану расспрашивать свидетельниц произошедшего.

          После обстоятельной беседы с Варварой Тимофеевной, или, как все её здесь называли – Тимофевной, удалось выяснить совсем не много, но даже того оказалось вполне достаточно, чтобы понять: Гульнару увезли её соотечественники, и что пошла она с ними не совсем добровольно, а даже наоборот, не желая этого. Со слов соседки, вначале Гуля мирно беседовала с молоденькой, как и она сама, девушкой, предположительно узбечкой, если судить по излишне пёстрому рисунку платья, присущего тому региону бывшего Советского Союза. Но потом откуда-то появились два крепких парня и, подхватив Гульнару под руки, затолкали её в машину с затемнёнными стёклами. На вопрос о марке машины ответ был абсолютно исчерпывающим: большая… чёрная, кажется! Ну, если по таким приметам не разыскать на раз интересующую следствие тачку (дело о похищении было открыто сразу же после звонка Антону), то… это просто кричало бы о профнепригодности следственных органов, не так ли?

          Однако объявленный план «Перехват», как это часто бывает, не принёс желаемых результатов. Да, задерживались все подозрительные или просто подходящие под полученные приметы машины, но увы… Хотя всё было вполне объяснимо: у похитителей имелась значительная фора во времени. Городок совсем не большой, даже на допустимой скорости, а злоумышленники вряд ли стали бы нарушать скоростной режим дабы не привлечь к себе ненужного им внимания постовых, его реально было пересечь из конца в конец минут за тридцать максимум, а тут речь шла о часе, если не больше. Так что на хорошей машине те легко могли быть уже даже за пределами области. Наводку, конечно, разослали по близ расположенным областям (опять же, на это нужно было время!), заправочным станциям и постам дорожного патрулирования, но пока ни одного обнадёживающего сигнала к рассмотрению не поступило.
 
          Продолжались поиски и здесь: патрулировались улицы, осматривались даже заброшенные дома, в некоторых из которых вынужденно обитали приехавшие сюда на заработки, в основном, узбеки и таджики, чтобы не платить за съёмное жильё. Поиски осложнялись ещё и тем, что у Антона не было ни одной нормальной фотографии братьев Гульнары, с двумя из которых он встречался несколько раз в те времена, когда они настойчиво отговаривали его от встреч со своей сестрой. Но, не открывая новых «Америк», все азиаты для европейцев вообще на одно лицо, впрочем, как и наоборот. А потому на вопрос Ивана: сможет ли он опознать их, тот лишь пожал плечами: попробую… Вот только опознавать им пока что было некого.

          Версия о том, что похищение состоялось с целью дальнейшего требования выкупа, отпала сразу же: денег, сколь-нибудь приличных у пострадавшего отродясь не водилось, и только приезжий сюда вчера об этом мог не знать. В городе Антон очень многим был известен как добрый и уважительный человек ещё с тех пор, когда  работал фельдшером на «Скорой помощи», да и на новом месте службы нажить себе врагов он просто ещё не успел. Да и каким бы это образом мог сделать простой водила, пусть даже работая в полиции, отношение к которой у разных слоёв населения тоже разное, мягко говоря и не вдаваясь в подробности… А потому следствие всё больше и больше склонялось к тому, что причина случившегося определённо крылась именно в жертве, т.е. в самой Гульнаре. Если точнее, в желании её родни вернуть мятежную беглянку в лоно семьи.

          Зачем и для чего – второстепенно. Причин может быть великое множество. Например, выдать замуж за кого-то, кто был бы более полезен с их точки зрения. Или просто наказать за непослушание – непокорность в женщине на Востоке до сих пор считается непозволительной роскошью, если не сказать больше. А она, Гульнара, мало того, что неизвестно где скрывалась больше года, так ещё и посмела родить! То, что это произошло в законном браке, её семье не говорило ни о чём, поскольку само бракосочетание свершилось по светским да ещё и российским законам, а не по шариату, без благословения муллы. Грех? Безусловно! Наказуемо? А как же? Иначе просто не может быть. А потому самым логичным было бы вывезти нарушительницу общепринятых устоев любым доступным способом туда, где наказание станет возможным, т.е. на родину беглянки, в Узбекистан, и лучше бы живой... Хотя  неживой могло бы стать даже более предпочтительным и осуществимым для исполнителей - меньше хлопот на границе, да и вообще... 

          И вот именно в этом заключалась главная задача для правоохранительных органов, т.е сделать всё возможное и невозможное, чтобы помешать свершиться задуманному противозаконному самосуду.