Никто не хотел умирать

   Разноцветные огни праздничного салюта отразились в темных водах Невы,  озарили стрелку Васильевского острова и Ростральные колонны с огнями, зажженными на них в честь годовщины полного снятия блокады Ленинграда.
   С каждым годом 27 января празднуется все с большим размахом,  а количество живых людей, непосредственно связанных с блокадой города, уменьшается.

   Андрей,  родители и обе бабушки которого провели в осажденном Ленинграде все 872 дня,  чтил годовщину снятия блокады Ленинграда и участвовал в мероприятиях, посвященных этой памятной дате.

   В один из таких праздников мужчина посетил выставку.
   Множество картин разного формата,  инсталляций  и скульптур были посвящены подвигу защитников города на Неве.

   Внимание Андрея привлекла маленькая, скромная картина,  под которой была табличка:  «Потерял карточки.  Автопортрет неизвестного художника».

   На картине была изображена полупустая комната,  посередине которой за столом сидит мужчина в пальто.  Его голова безвольно опущена на стол,  и вся фигура мужчины свидетельствует о полной безысходности.   
   Обстановка комнаты и фигура мужчины совершенно не детализированы  и выписаны какими-то розовыми разводами.
    У Неизвестного художника не было красок и кистей,  а для написания картины он использовал пальцы рук и какой-то розовый соус.

    Этот человек после потери продовольственных карточек не мог выжить в суровые дни блокады Ленинграда,  и его картина была последним обращением к живым людям.
    Андрей долго стоял перед картиной, сглатывая подступившие слезы, а в голове всплывали блокадные воспоминания его бабушки.      

   Бабушку Ольгу, муж которой как «враг народа» был осужден на 10 лет без права переписки,  война застала в Ленинграде.
   Женщина работала медсестрой в больнице, превращенной в госпиталь, и  как военнослужащая  не смогла эвакуироваться из осажденного города вместе с десятилетним сыном Александром.

   В госпиталь постоянно привозили раненых с Ленинградского фронта, и Ольга целыми днями пропадала на работе.
   В городе начался настоящий голод – хлебные карточки постоянно урезались, а кошек, собак и прочую живность съели в самом начале блокады Ленинграда.               
   На черном рынке хлеб меняли на драгоценности и уникальные картины.

   Горожане пытались приспособиться к тяжелейшим условиям жизни – никто не хотел умирать.

   Холодная зима 1941-1942 года при отсутствии централизованного отопления и электроснабжения домов,  голод, постоянные артобстрелы города и бомбежки уносили ежесуточно около трех тысяч жизней ленинградцев.
    Транспорт не работал и обессиленные голодом и холодом люди шли, пошатываясь, простаивали очереди в пунктах выдачи хлеба и падали замертво прямо на улицах города.
    Неопознанные трупы намертво вмерзали в снежные сугробы.

    Город на Неве начал вымирать...

    Оставшиеся в живых горожане не имели сил хоронить своих умерших родственников и выносили трупы на улицы или отвозили их на кладбища, используя сани.
    В городе появились стаи упитанных крыс.
    Сформированные похоронные команды вывозили многие сотни трупов на грузовых автомашинах и хоронили их в братских могилах – в выкопанных на кладбищах траншеях.
    В январе 1942 года в Ленинграде были отмечены случаи людоедства, которые жестко пресекались правоохранительными органами.
 
    Ольга делилась своими 250 граммами хлеба, обеспечиваемыми рабочей продовольственной карточкой, с сыном, так как Александр таял на глазах, а его детская карточка позволяла рассчитывать только на 125 граммов хлеба в сутки.

   Когда Александр совсем слег, Ольга поместила его в больницу для дистрофиков, а после прохождения курса лечения устроила сына санитаром в свой госпиталь.
   Одной из обязанностей Александра было сопровождение выписанных после лечения военнослужащих на пункт сбора, расположенный в другом конце города.  Когда мальчишка шел впереди колонны взрослых мужчин, безропотно выполнявших все его команды, прохожие улыбались и оборачивались.

   Персонал госпиталя перевели на казарменное положение, и в своей квартире семья не появлялась неделями.
   Прошло несколько месяцев, и Ольга пришла домой за теплыми вещами, но открыть входную дверь квартиры она не смогла.
   На звонок вышел молодой  мужчина, который объявил ей, что он чекист и теперь здесь живет его семья, а если она недовольна, то он быстро оформит ей проживание за казенный счет на лесоповале как жене врага народа.

   Пронзительный холод и осознание мысли, что семья осталась без жилья в родном городе, заставили Ольгу отправиться в жилищные конторы с просьбой предоставления ей и сыну жилой площади.

   В жилищных конторах имелась информация об эвакуации проживающих на их территории людях, а также данные о погибших горожанах.
   Начальник одной из жилищных контор сжалился над Ольгой и оформил несчастной женщине документы, дающие право заселения опустевшей комнаты в коммунальной квартире.

   Ольга прошла по указанному в документах адресу во второй двор старого  дома и поднялась на четвертый этаж по крутой узкой лестнице, придерживаясь за железные перила.
  Женщина постучала в приоткрытую дверь, но ей никто не ответил, и она вошла в квартиру.
   В углу ее комнаты стояла печка-буржуйка. Мебель, паркет и обои на стенах отсутствовали, так как были использованы для обогрева помещения.

   В соседней комнате она увидела железную кровать, на которой был матрац и куча какой-то старой одежды.
   Когда Ольга подошла ближе, она обнаружила под одеждой окоченевший на морозе труп маленького скрюченного человека.
   Это был взрослый человек, возраст которого установить было невозможно, а женский пол определялся только по деталям одежды. Рядом лежал обрывок бумаги, на котором нетвердым почерком было написано:
«Украли карточки – Умираю».

    Ольга  вздохнула, сняла шапку и, молча, постояла рядом с телом своей несостоявшейся соседки.

   На обратном пути она оповестила начальника жилищной конторы о своей страшной находке...

   Полное снятие блокады Ленинграда в январе 1944 года для жителей города было самым Великим праздником в их жизни.
   Незнакомые горожане и военные обнимались, целовались и плакали, не стыдясь своих слез, под канонаду праздничного салюта.
   В этот момент они все были одной семьей, которую сплотили страшные испытания.

   Андрей  очнулся от воспоминаний и подумал, что он должен  рассказать о суровых днях блокады Ленинграда в память о своих близких людях, прошедших через этот ад на земле.
                13.03.2020г.
На фото автора – братские могилы на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга.