Семь дней. Глава 10 Огни города

Транспортер продолжает неторопливо ехать вперед с выключенными фарами. Ирина постоянно глядит в сторону ученого, но не может придумать, что ему сказать. Да и печалью Константина Михайловича девушка проникается так же легко, как проникалась сочувствием к генетику.
Мила тоже ничего не говорит и не делает. Иногда она только поглядывает на Ивана, продолжающего спокойно вести машину, но не прерывает тишину, не хочет докучать чужому горю.
Александр остается безразличен. Иван активных действий тоже не предпринимает. А ученый спасает разум от помешательства, решив поддаться его воле. И ум Константина Михайловича, привычный к раздумьям, немедленно увлекает себя разгадкой последних слов генетика.
Ученый все не может понять, что Семен пытался сказать, что значили его слова о добре и зле, и как Константин Михайлович может их путать? И эти мысли остаются единственным, что позволяет сейчас ученому заставлять себя оставаться спокойным.
И какое-то время Константину Михайловичу удается подумать. Но Ирина, наконец, не выдерживает молчания и подсаживается ближе.
Девушка заговаривает не сразу. Ученый так увлеченно размышляет, что даже не обращает на нее внимания. Ирина глядит сочувственно, вздыхает и заставляет себя начать.
- Константин Михайлович. – Зовет она.
Ученый не сразу откликается на зов, а когда оборачивается, то все намерения помощницы тут же разгадывает в ее печальном выражении.
- Константин Михайлович, если вы захотите поговорить… - Подсаживается Ирина еще немного ближе.
Но ученый сразу перебивает.
- Хватит. Не надо. – Говорит он.
А, впрочем, не успевает девушка отсесть, Константин Михайлович берет ее за руку.
- Постойте, Ира, скажите…
Ирина сразу оборачивается, в ее выражении проявляется еще больше сочувствия, и девушка внимательно слушает, готовясь поддержать ученого, как сможет.
- Что имел ввиду Семен, когда говорил, что я не путаю добро и зло? – Задает ученый вопрос, которого девушка не ждала. – Как думаете, что это значило?
Ирина теряется. Напоминая себе мысленно не заговаривать о генетике, она не знает что делать, когда ученый сам о нем вспомнил. Но Ирина пытается помочь хоть в этом и на мгновение задумывается.
Но на ум ничего не приходит. Слишком расплывчато и смутно. Мало ли, о чем думал Семен.
- Может, - высказывает девушка предположение, - он сказал это просто так?
И ученый сразу взглядывает на нее с недовольством.
- То есть, - мгновенно исправляется девушка, - может, он хотел что-то сказать, но произнес первое, что пришло в голову?
Константин Михайлович нахмуривается, но успокаивается. Мысль Ирины, даже такая простая, дает ему вновь погрузиться в раздумья.
- Нет. Определенно, нет. – Хмурится ученый еще сильнее. – В его словах должен быть какой-то смысл. Просто так он бы не…
- Может, - перебивает Ирина, торопясь хоть как-то помочь, - дело в другом? Семен говорил что-то про место на полях… может, в этих словах подсказка?
- Нет, это просто цитата, это… - Говорит Константин Михайлович спокойно, но после вдруг с удивленным лицом оборачивается к Ирине. – Вы разве не знаете? Это же…
Но в этот миг внезапно поднимается с места Александр, и ученый сразу же отвлекается на него, забывая о беседе. Юноша не отвечает, глядит перед собой с прежним безразличием, наконец, подходит к Ивану, протягивает руку и вытаскивает ключ.
Агент пытается помешать, но ничего не может сделать. Напрягшись, ему не удается даже сдвинуть руку Александра хоть на сантиметр в сторону.
Мотор тут же глохнет. Мила заводится и начинает паниковать. Ирине приходится ее успокаивать. А юноша спокойно поворачивается, отдает ключ отцу, а сам забирается в большое кресло, вмонтированное на грузной платформе прямо в стену транспортера за пассажирским сиденьем.
Остановив машину, Иван разворачивается. В глазах его блестит недовольство. Он легко борется с эмоциями, но они все равно пробиваются в выражение. Да и внезапная остановка посреди дороги почти выводит агента из равновесия. Не хочется тратить ни секунды, когда позади этот майор, а впереди столица, а значит, люди, и значит – мертвецы.
Но только Иван поворачивает голову, как тут же удивляется. Александр усаживается в кресле, плотно застегивает мощные, широкие ремни, надевает шлем и даже умудряется включить программу интеграции пользователя, о чем свидетельствует мигающий на шлеме огонек.
Агент сразу переключает внимание. Уж слишком любопытно узнать, что собирается делать юноша в кресле управления стрелковой башней. Во всяком случае, включить он ее сумел. Только вот, зачем. Уж не собирается ли он, раздумывает Иван, пострелять по мертвецам плазменной пушкой? А заметив потерянное лицо ученого и ключ у него в руках, агент раньше всех угадывает затею Александра, но еще не решается говорить вслух о своей догадке.
- Что скажете? – Взглядывает Иван на Константина Михайловича, вмиг развеивая повисшую тишину. – Есть догадки, что он задумал?
Ученый поднимает к нему взгляд, но тут же отворачивается с недовольством, даже, кажется, с презрением, и ничего не говорит.
Агент вздыхает, но тратить время не собирается.
- Что ж, похоже, - говорит он, начиная уже выбираться с водительского кресла в салон транспортера, - вести придется вам.
Константин Михайлович поворачивается снова к Ивану, но все еще не желает с ним разговаривать.
- Ну, чего вы ждете? – Торопит агент. – Не просто так же ваш сын вытащил ключ? Или у вас есть другое объяснение?
Ученый опять молча взглядывает на Ивана, смотрит на юношу, вздыхает, но поспорить не может и лезет на водительское кресло. Лишь усевшись он задумывается, что никогда не водил такую машину, но управление на вид оказывается простым. Все почти так же, как и в обычной капсуле. К счастью для ученого, ведь даже спрашивать агента о чем-нибудь совершенно не хочется.
А не успевает еще Иван понять, зачем все это понадобилось Александру, как юноша внезапно активирует башню. Проглотив несколько таблеток из пузырька, юноша опускает ниже электронный шлем и хватается за стрелковый джойстик. И пока агент раздумывает о том, как военные оставили в кармане юноши таблетки, Александр уже заставляет башню начать плеваться красными сгустками плазменных выстрелов.
Константин Михайлович сразу теряется, забывая про управление, когда впереди, над дорогой в сторону горизонта проносится яркая, но мимолетная вспышка, а затем сразу следующая и еще, и еще. Девушки пугаются, и только Иван успевает заметить далеко впереди какое-то движение. Присмотревшись, теперь он может заметить бродячих мертвецов дальше на дороге, когда их тела начинают прошивать выстрелы плазменного орудия.
- Готовьтесь! – Сразу же командует Иван. – Впереди мертвецы. Константин Михайлович, езжайте, ну! Вперед. И не останавливайтесь.
Агент на миг оборачивается к юноше. Слегка улыбнувшись, Иван удивленно подергивает головой, но тут же становится угрюм и серьезен. Транспортер начинает движение. И все, уставшие и истощенные, готовятся уже к новой встрече с армией мертвых.
Машина набирает скорость. Александр продолжает палить из пушки, не останавливаясь, и уже скоро Иван задумывается о том, надолго ли хватит батарей. Предугадывая возможные сложности, агент заранее отыскивает под креслом запасные батареи и немного успокаивается.
На трассе вскоре появляются мертвецы. Александр продолжает стрелять из пушки, не делая пауз и быстро расходуя заряд, но зато, Константин Михайлович может спокойно вести транспортер, объезжая лежащие без движения трупы.
Мертвецов быстро становится больше. И, наконец, один из них бросается на транспортер. Ученый не успевает свернуть, и транспортер мощным ударом отбрасывает мертвеца в сторону. А в салоне машины на пол чуть не сваливаются девушки от внезапного толчка.
- Держитесь! – Кричит Иван.
Но мертвецов все больше. Агент может только удивиться тому, как быстро управляется Александр с орудием. Но даже так мощности орудия не хватает. Скоро транспортер все чаще начинает сбивать носом бесстрашно кидающихся под колеса мертвецов, и Иван уже собирается взять автомат у одной из девушек, высунуться через люк на улицу и помочь. Но в этот момент орудие начинает глохнуть, и агент сразу оборачивается к Александру.
Юноша ни на миг не останавливает стрельбу. Батареи уже нужно менять. Заряд кончается стремительно, и Иван понимает, что нельзя ни в коем случае допускать, чтобы орудие перестало стрелять.
Агент поднимается и отыскивает небольшой люк прямо над креслом управления орудием. Открыв его, Иван быстро находит отсек для батарей, открывает, вытаскивает их, и стрельба немедленно прекращается.
Проходит всего секунд пять, пока Иван меняет батареи на новые, те, что лежали в специальном отсеке под креслом. Старые он помещает под кресло и уже закрывает люк, но еще прежде, чем Александр снова начинает палить из орудия, транспортер врезается в толпу мертвецов и быстро теряет скорость.
Агенту удается схватиться за ближайший ремень и устоять. Девушки сваливаются на пол, но быстро поднимаются, хватают оружие и теперь уже сидят, вцепившись в ремни.
- Не сбавляй скорость! – Кричит Иван. – Напролом давай! Не останавливаться!
Ученый крепче вжимается в спинку и повышает скорость. Но на его лице цветет недовольство.
- Что, - не сдерживает Константин Михайлович злости, - не можешь удержаться, чтобы не поучаствовать в массовых убийствах?
Но Иван не отвечает и остается спокоен.
Александр, начав стрелять, умудряется освободить проезд. Транспортер начинает бросать вверх, когда машина наезжает на очередной труп, а мертвецы все не заканчиваются. И от такой стрельбы уже через полчаса вновь нужно менять батареи.
Иван открывает люк и стрельба мгновенно прекращается. Он достает снова два цилиндрических контейнера, спускает вниз, достает новые, но теперь замечает, что две предыдущих не успели так быстро зарядиться.
Раздумывать некогда. Только Александр израсходовал весь боезапас, как в щиты бронетранспортера снова начали биться мертвецы, заставляя машину тормозить. Иван на ходу принимает решение, достает только одну из наполовину зарядившихся батарей, а три оставшиеся складывает обратно.
Теперь орудие теряет сразу половину своей мощи, когда лишь один из стволов может продолжать стрелять. Но даже так Александр справляется, удивляя Ивана все сильнее.
А юноша уже снова растрачивает весь заряд не успевшей подзарядиться батареи. Иван быстро заменяет батарею на новую. Транспортер за это время снова ощутимо теряет в скорости, пробиваясь через мертвецов тараном, но путь еще продолжается.
В какой-то момент даже становится спокойнее. Кажется, не так все однозначно. Все же, удается без особого труда справляться с толпами мертвецов, а транспортер кое-как, но держит скорость около пятидесяти километров в час. Иван продолжает менять батареи каждые полчаса, и как-то слишком внезапно и неожиданно оказывается позади почти весь шестичасовой путь.
Но мертвецов все больше. И вот уже транспортер начинает двигаться все медленнее.
- Их слишком много! – Выкрикивает ученый.
Иван вставляет батарею, снова начинается стрельба, и машина с двадцати километров в час, ускоряется до тридцати.
- Слишком много! – Кричит ученый с переднего сиденья.
- Еще пару часов. – Отвечает Иван, стараясь ободрить. – И мы будем у столицы. Нельзя останавливаться.
- Ну так может отвлечешь их, сгубив еще пару сотен невинных? – Раздраженно говорит ученый. – Ах да. Как же тяжело, когда под рукой нет подходящей жертвы, верно?
Иван не отвечает, не собирается поддаваться на провокации и устраивать ссоры. К тому же, время самое неподходящее.
- Я не могу ехать! – Добавляет ученый громче. – Их слишком много! Слишком!
Иван ищет ответ, но скоро уже снова начинает глохнуть пушка и ему приходится отвлекаться, чтобы сменить батареи.
- Придумайте что-нибудь! – Кричит Иван ученому, меняя батареи. – Я не могу помочь!
До столицы остается совсем немного. Какие-то километров пятьдесят. Город уже видно. Горящий армадой ярких огней посреди опустелой равнины, затоптанной мертвецами, один из крупнейших городов континента, даже и в ночи на заре человеческой эры продолжает сиять всеми красками цветов столичной пышности.
- Мы должны помочь! – Вдруг хватает Ирина подругу за руку.
Мила оглядывается и понимает, что кроме нее девушку никто не слышал. А сама Мила старается говорить еще тише.
- С ума сошла? – Отвечает она. – Чем помочь? Что мы…
- Мы должны что-нибудь сделать. – Пытается успокоить Ирина. – Посмотри, у нас есть оружие. Здесь же должны быть какие-то… отверстия… окошки! Чтобы стрелять.
Мила даже пугается от таких слов.
- Стрелять? Я не… не умею я стрелять!
- Как будто я умею! – Не отстает подруга. – Мила, мы должны помочь! Должны сделать что-то! Хоть что-нибудь!
А скорость продолжает снижаться. Только Миле испуг мешает здраво оценить ситуацию и осознать, что всего минутное промедление уже необратимо обернется гибелью всех, кто находится в машине.
Но Ирина это слишком хорошо понимает, видя, как все больше мертвецов начинает мелькать за лобовым стеклом транспортера. Схватив автомат, дрожа от волнения, боясь не меньше подруги, девушка все же решается действовать, поднимается, но не может отыскать место, откуда можно вести стрельбу.
- Простите! – Зовет она Ивана.
Ирина слишком волнуется, но пытается себя перебороть.
- Иван! – Зовет она увереннее. – Я могу стрелять… могу попробовать. Но не могу найти, откуда…
Агент, обернувшись и заметив в руках девушки автомат, мгновенно действует, ни секунды ни растрачивая впустую.
- Есть люки! – Кричит он в ответ и указывает пальцем на несколько мест в потолке. – Там обычная механическая защелка! Еще один над пассажирским… спереди… но туда…
Внутри уже ничего почти не слышно. Гудит мотор, все трясется, снаружи доносится рык орд мертвецов. Так что Ирина не успевает дослушать. Рассудив, что отстреливаться удобнее всего с переднего сидения, она уже пробирается на пассажирское кресло. А Иван, меняющий батарею, не может позволить себе отвлекаться.
Сначала выходит не очень хорошо. Ирина направляет оружие, выстреливает, но выпускает очередь и чуть не роняет автомат. Сердце бешено колотится, отовсюду лезут трупы, а, заметив девушку, высунувшуюся из люка, начинают рычать и лезть к ней со всех сторон.
Но Ирина сдерживается. Крепче ухватившись за автомат, она начинает стрелять. И страх быстро учит ее, как лучше всего растрачивать патроны.
А город все ближе. Уже скоро становится можно разглядеть, как мерцают вдали несколько раз яркие огни энерготрионных пулеметов, и внимание каждого все чаще отвлекает на себя невидимая в этом сумасшествии городская черта.
Наконец, стрельба начинает барабанить на слуху до звона в ушах, легко перебивая рев огромной, нескончаемой толпы мертвецов. Но мгновенно радость от того, что путь почти окончен, сменяется тревожным безразличием жестокой неизбежности. Фонари транспортера, подобравшегося достаточно близко, начинают освещать впереди высокую гору из трупов. Пусть она всего пару метров в высоту, но кто решится взбираться на такое препятствие на тяжелой машине. Разве что идиот, который не побоится завалить транспортер на бок и лишить всех пассажиров шанса на спасение.
- В сторону! В объезд! – Пытается Иван помочь ученому сориентироваться. – Нам нужно отыскать способ пробраться.
Видно и слышно, даже из-за горы из мертвых тел, как звучат со стороны города выстрелы. Но теперь, трупы со всей округи вдруг перестают лезть через гору в сторону города, а вместо этого с удивлением обнаруживают транспортер, шумно продирающийся сквозь их ряды, и со всех сторон мертвецы начинают валиться на машину.
- Осторожно! – Кричит Иван.
Но тут же замолкает, понимая, что Ирина все равно его не услышит.
Мила, пробыв еще десяток минут в тяжелой растерянности, наконец, решает помочь. Ирина несколько раз чуть не оказывается в лапах мертвеца, но продолжает стрелять. Мила долго собирается с духом, но все же поднимается с места и готовится лезть в свободный люк, взглядом ища на потолке места, на которые указывал Иван.
Иван тоже не ждет. Вскоре у Ирины заканчиваются патроны, и девушка тут же ныряет в люк.
- Пули! – Кричит она. – У меня нет пуль! Мне нужны пули!
Иван быстро оглядывается, находит глазами спрятанный в конце салона ящик с боеприпасами, достает несколько магазинов с патронами и тут же бросается к Ирине. Приходится помочь ей зарядить магазин, и девушка тут же снова бесстрашно выбирается через люк наружу и продолжает стрелять.
Транспортер едва пробирается по трупам. Вдруг, рядом проносится пулеметная очередь, чуть дальше раздается несколько мощных взрывов, и транспортер еще сильнее качает.
От такой тряски Ирина едва не вываливается, роняет магазин, но удерживает автомат и остается торчать из салона. Удар приходится на ее край, и двое мертвецов, дотянувшись, больно схватывают девушку за руку.
- Ира! – Замечает Константин Михайлович мертвеца, схватившего его помощницу.
Ученый не отпускает рычага, тянет руку к Ирине, ухватывается за бедро, комкает и сильно сжимает ткань комбинезона, после чего резко тянет вниз.
Девушку удается затащить. Один из мертвецов, схватившихся за нее, выпускает руку Ирины, а второй оказывается прямо над люком, готовый пролезть внутрь и устроить кровавое месиво. Константин Михайлович теряется, из-за чего заезжает на край горы, и транспортер начинает буксовать.
Иван замечает мертвеца, как раз, когда меняет батарею. Он понимает, что Александр не может ударить мертвеца из пушки, что ученый никак не способен помочь и, меняя зарядный блок, уже раздумывает над тем, как разобраться с мертвецом.
Но в этот момент мертвеца прошивает очередь. Его спину буквально разрывает от выстрелов, а прежде, чем кто-нибудь успевает что-то понять, мертвец бессильно роняет голову. И Ирина тут же с отвращением и страхом выталкивает его обратно наружу.
Даже Иван не сразу понимает, что произошло. А Ирина даже не пытается. Нужно что-то сделать, нужно продолжать, нужно выбираться. И она тут же вылезает из люка снова. И лишь там, мельком оглядевшись, девушка замечает подругу. Мила, держа автомат, вся дрожит, ловит ртом воздух, и не может пошевелиться.
- Мила! – Кричит девушка во все горло.
С другой стороны к ее подруге уже лезет мертвец, но Ирина успевает выстрелить. Мертвец тут же сваливается.
Мила едва справляется. Оглядывается, с трудом перебарывая оцепенение. Но нет времени говорить, хотя бы взглянуть. Уже лезет новый мертвец. И Мила заставляет себя вновь надавить на курок.
Транспортер снова начинает ехать быстрее. Виляя среди мертвецов, толпящихся вокруг, он умудряется поднять скорость аж до двадцати трех километров. А Иван, неспособный помочь иначе, продолжает менять батареи, давая Александру возможность отстреливать большую часть мертвецов. Кроме того, некому сейчас обратить на агента внимание и заметить, что он уже целых полчаса старательно пытается связаться с кем-нибудь в городе.
Жаль, конечно, что активированные щиты, способные убить живого человека ударом тока, мертвецов только отбрасывают, но те упорно продолжают лезть бесхитростно вперед, пока не поджариваются окончательно. Впрочем, даже это сейчас кажется настоящим чудом.
- Эй! Константин Михайлович! – Кричит Иван, держа указательный и средний палец левой руки на брови, а большой напротив них под глазом. – В городе остался только один въезд! Он с другой стороны! Нам нужно…
Транспортер встряхивает, но миг спустя он выравнивается и набирает еще километр скорости.
- Что?! – Кричит ученый, не оборачиваясь.
Иван подходит ближе, держась за что попало, чтобы не упасть от тряски.
- Нам нужно на другую сторону!
Ученый не отвечает. Да и нечего ответить. А Иван возвращается обратно, поворачивается спиной, снова кладет указательный и средний палец на левую бровь, а большим подпирает глаз.
- Вы готовы? – Спрашивает он, словно говорит с собой. – Я открываю доступ.
Пальцами он ударяет по брови и уже снова несет магазины Ирине и Миле, расстреливающим последние патроны.
А ситуация с каждым мгновением становится все напряженнее. Мертвецы, набегающие со всей округи, пытаются бесхитростно давить числом. Они толкают друг другу в спины, толкутся и все больше мешают движению.
Целый час приходится добираться по горам трупов до въезда. И с каждой секундой становится все тревожнее. Рано или поздно, но патроны закончатся, или транспортер встанет и сдержать напор мертвецов тогда будет не под силу даже Александру.
Вдруг, тут же это и происходит. То ли от перегрева, то ли по иной причине, но мотор транспортера внезапно глохнет и машина встает на месте. Щиты, питающиеся от самостоятельных блоков, остаются активными и не дают мертвецам быстро приблизиться, но всего за несколько секунд, пока ученый возится с зажиганием, пытаясь активировать приборную панель и включить двигатель, несколько мертвецов забираются по трупам собратьев и лезут к Ирине.
Девушка успевает среагировать вовремя. Она направляет автомат и выстреливает несколько раз. Двое мертвецов сваливаются куда-то вниз, тут же исчезая в море живых трупов, а к девушке тянутся уже еще четверо.
Ирина, вспомнив про режимы стрельбы, дергает переключатель, нажимает курок, но он не поддается. Мертвец хватает ее за руку, но девушка успевает снова изменить режим стрельбы и длинной очередью начинает в панике заливать все вокруг.
Ирина, стреляя перед собой, водя стволом из стороны в сторону и почти не целясь, растрачивает за какие-то минуты целый магазин, который только что поменяла. С другой стороны, ей удается повалить разом столько мертвецов, что на несколько секунд освобождается узкий проезд.
- Гони! – Кричит Иван удивленному Константину Михайловичу.
Тот снова пытается завести машину, и на этот раз транспортер поддается, мотор начинает реветь, и снова нужно продираться на тяжелой боевой машине дальше.
Иван пытается докричаться до Милы, но та ничего не слышит. Тогда, он просовывает голову в люк, надавив на живот подбородком, и на этот раз до слуха Милы его слова уже добираются.
- Стреляй! – Кричит он. – Как она! Видишь?! Стреляй!
Мила оглядывается, замечает, как подруга рассеивает перед собой выстрелы, крепко держа ствол, решается и пытается сделать тоже. Правда, о переключении режимов ей вспомнить не удается, так что Ивану приходится потратить время, сунуть в люк руку и на ощупь отыскать нужный переключатель. А уже сразу после ему нужно опять менять батареи и тащить оставшиеся магазины, пока у девушек не закончились патроны.
К этому моменту транспортер уже близко подобрался к въезду. Там, где-то впереди, выстрелы громыхают со всей мощью и не устают тараторить пулеметы. Но из транспортера вряд ли можно заметить, что с городских стен целая толпа внимательно наблюдает за происходящим прямо на въезде в город.
Особенно в этот момент потрясающе в глазах народа выглядит Ирина. Высунувшись бесстрашно из люка транспортера, она безжалостно расстреливает из автомата орды мертвецов, сменяя магазины один за другим, освобождает путь и даже не может представить, не может подумать, что почти весь город рукоплещет ее храбрости.
Иван, поймав сетевой сигнал, успел, сменяя батареи, начать транслировать происходящее за городские стены. Времени разбираться не было, а потому он просто создал канал связи и стал транслировать запись со встроенных в глазные яблоки камер. Вскоре с ним связались какие-то незнакомцы из города, и пришлось им довериться, открыть доступ и рассчитывать, что в городе увидят, как отчаянно он и остальные рвутся внутрь.
А в городе, обстановка которого еще успеет удивить Ивана и его спутников, уже многие прониклись сочувствием и уважением к незнакомцам, ведущим за чертой города неравный бой. Ирина особенно впечатлила зрителей. В плотно прилегающем комбинезоне, без шлема, но в жилете, с автоматом, расстреливая мертвецов длинными очередями, в глазах наблюдающих зрелище горожан она спасает остальных из безвыходного положения. И когда транспортер увеличивает скорость, жители города даже рукоплещут, искренне сочувствуя и желая удачи героям с экрана, девушкам с автоматом и остальным, кто находится в машине.
Но трансляцию, чего не знал Иван, вели уже и до того, как он стал отправлять в сеть видео со встроенных в его глаза камер. Появление же его трансляции из самого центра событий только подхлестнуло горожан болеть за успех неизвестных храбрецов, прорывающихся так отчаянно, так отважно через нескончаемые орды мертвецов, окруживших столицу.
Только положение ученого и его спутников остается незавидным. Иван это понимает и решается использовать остатки боезапаса, и вместо одной батареи во время перезарядки снова устанавливает сразу две.
Александр, вновь получив в руки управление двумя стволами пушки, успевает наводить их так, что оба выстрела сваливают по несколько мертвецов, толпящихся вокруг. Ирина уже забывает, сколько потратила магазинов, но мертвецов, по ощущениям, даже не убавляется.
- Впереди! – Кричит она, что-то заметив и нырнув в люк.
Ученый всматривается, чуть приподнявшись на водительском кресле и не сдерживает радости.
- Дорога! – Кричит он вслед за девушкой. – Метров сто!
- Не останавливать стрельбу! – Тут же кричит Иван так громко, что даже Ирине удается его расслышать. – Вперед! Гони!
Сам он тут же бросается снова менять батареи, а после только вздыхает. Теперь остается надеяться, что все получится, ведь заново подзарядиться два резервуара сразу не успеют, а значит, скоро транспортер окажется без пушки.
Но для зрителей в городе начинается самая эпичная часть этого зрелищного прорыва. После того, как город окружили мертвецы, ни в столицу, ни из нее никто не пробирался по земле. Разве что пара чиновников на вертолетах исчезли из города, так и не вернувшись. А потому, жители, следящие за трансляцией, с замиранием, полные живых, чувственных переживаний, наблюдают, как всего пятеро обычных человек, таких же, как и они сами, борются там, снаружи, завоевывая себе право на существование.
Совсем немного до проезда. Там, прямо по дороге, городские пулеметы лупят с такой силой, что не подпускают мертвецов даже к обочине. Только бы прорваться за линию стрельбы, и можно будет наконец спокойно вздохнуть. А до дороги всего метров пятьдесят, как вдруг в пушке заканчивается заряд.
Ирина начинает заливать мертвецов дождем пуль, и очередной магазин истощается. Мертвецы, как только стихает ее автомат, тут же начинают ломиться к девушке, пытаясь ее схватить.
Но Мила снова выручает подругу, начинает палить, тратит последние патроны, но этим спасает Ирину от неминуемой гибели.
А Иван вставляет две не успевшие зарядиться даже на треть батареи и тут же бросается к Ирине, взяв из коробки с боезапасом последние три магазина. Два он отдает ей, а один Миле.
Последние силы, последние патроны. Недолго ждать, когда они закончатся. Недолго ждать, и когда батареи в орудии снова истощатся, только вот менять их уже нечем. Две оставшиеся не успели зарядиться вовсе. И держаться остается только на желании выжить, на одном стремлении идти до конца, даже когда это уже начинает казаться бессмысленным.
К счастью, никто не позволяет себе пасть духом. Константин Михайлович выводит транспортер на дорогу, разворачивает и начинает набирать скорость, когда городские пулеметы отводят огонь чуть в сторону, пытаясь не зацепить девушек, торчащих из люков.
Вокруг города, установленные военными пулеметы и тяжелые орудия, простреливают целых метров сто вперед, не давая мертвецам даже приблизиться к стенам города. У въезда же стрелки особенно тщательно простреливают периметр, но сейчас им приходится ближе подпустить мертвецов вместе с транспортером. А как только ученый с остальными оказываются достаточно близко, то позади них внезапно на землю обрушивается градом, пробивающим землю, нескончаемая симфония пулеметных очередей.
Самое сложное теперь уже позади. Но Ирина с Милой только и могут, что оглянуться друг на друга, нырнуть скорее обратно в люки и с небывалым облегчением выдохнуть. Тогда Иван берет у Милы оружие, перезаряжает быстро магазин и вылезает из люка.
Ловко и непринужденно, делая ровно по одному выстрелу, агент быстро расправляется с оставшимися мертвецами, вместе с транспортером пробравшимися за линию обстрела. Он выглядит спокойным, оборачивается в сторону города, коснувшись пальцами виска, отправляет к стенам уверенный, приветственный жест, сопровождая его своей добродушной улыбкой. И с той стороны зрители, следящие за трансляцией, встречают эту победу радостным ликованием.
Впрочем, снаружи их все равно не слышно. Иван возвращается обратно в салон, прервав трансляцию, и Мила тут же бросается к нему.
- Я так испугалась. – Начинает Мила всхлипывать, обхватив Ивана за шею.
Константин Михайлович как раз оборачивается, остановив машину и выдохнув, но тут же отводит взгляд. Как можно, думает он, бросаться на шею к этому убийце…
Но тут же ученый оборачивается и снова взглядывает на агента. Он спокоен, держит Милу в руках и негромко успокаивает. И Константин Михайлович взглядывает на Александра.
Юноша безразлично снимает шлем, достает из кармана пузырек с таблетками, проглатывает одну и сидит, не двигаясь. И теперь ученого начинают пугать слова, которые успел произнести Семен перед гибелью. Вернее, теперь Константина Михайловича ужасает то, что они могли значить.