Признание мужчины в шкуре дрес...

         - Какие всё же тонкие стены между нашими квартирёшками.  Да и стенами
  их не назовёшь.  Так - доски, с насохшей за много лет побелкой.  Может
  с другой стороны и есть мало- мальская штукатурка, но только не с нашей...

     Опять слушать, как за стеной очередной кобель вдувает хозяйке соседней
  квартиры, просто сил нет...  Неожиданно разрядился в трусы.   Наверно стояк
  был пол- ночи.  Хорошо, что - в трусы, простынь  застирывать не придётся.
     Надо трёшкой разживаться и идти к вокзальной площади.  Ладно два рубля   
  есть, рубль мать добавит.   Навру что нибудь ей, не впервой...

       Почему то раньше трусы ночью марал реже, теперь - всё чаще и чаще.
  Давали б без денег, а то трёшек не напасёшься.
     Надо искать не продажных, из порядочных, которые ноги раздвигают задарма,
  от собственной хочи.  Но они не отираются на вокзальной площади...
      А...разберёмся...   Везде хватает всяких...

    Куда вы денетесь мокрощелки?  Вам так же хочется, как и пацанам...
  Я знаю, призналась однажды такая.  А ещё шипела за спиной- не русский,
  не русский. 
     Была бы - парнем, то получила б в глаз... А так - засандалить бы тебе,
  чтобы от боли орала и нос не воротила от нерусского.
     Будто мне не больно от вашего презрения.
        Дать в глаз или оттрахать с оттяжкой, чтобы неделю между ног
  заглядывала - тогда бы было  справедливо.
  Опять же - опасно, могут в ментовку за это сдать.

    Найду другой выход и способ.  И буду смотреть на вас - ничтожества свысока.
        Ещё попомните меня - не русского, вас недостойного.
     Непременно будете заискивать и просить пощады!..  Вот тогда я буду вас
  презирать!..

  - Семён Семёныч, можно заходить в кабинет?   Вы о чём то задумались.

  -  Задумался, вспоминал далёкое студенчество.  Интересная была пора.

  - Тогда наверно было легче, чем - сейчас?   Теперь вам за многое приходится
    отвечать.   А мы - все разные и нас у вас - не один десяток.

  - Легче?  Да нет, не думаю.  Да вы проходите, сейчас начнём планёрку.

  - Семён Семёныч, не затягивайте с планёркой. У вас в три часа совещание
    у НОДа, опаздывать нельзя.  Он что- то опять не доволен нами...

  - Хочешь сказать - мной?  Я не удивляюсь, на то я и - Троян, чтобы быть
    мною недовольным...  Фамилия короткая, произносится легче, вот и лезет
    ему на язык, надо- не надо  - каждый раз.
    Ничего, прорвёмся...   Впервой что ли?

   Проклятущая, обычная планёрка перед очередной первомайской демонстрацией...
  - Ну завёл шарманку.  Ведь и так ясно, что перед и во время праздника надо
  быть начеку, смотреть во все глаза.  Бдить, бдить и ещё раз бдить...
     Первая демонстрация что ли?

   Да, какая она была на той демонстрации!   Волосы, глаза, фигура, попка,
  грудь!.. у-у-у...  Молода, свежа, хороша!... Наверно, даже - любил.
   Боялся, что не выдержу - затащу в какое-нибудь укромное местечко...
   Даже  подолгу боялся смотреть в её сторону...  Ох, хо, хо...

  - Троян, Семён Семёныч, что с вами?   Почему вы стоните?

  - А?  Всё - нормально.  Я согласен с вами Пал Иваныч.  Обдумываю свои
    уточнения по подготовке праздничной демонстрации моего  подразделения.

  - То-то.    Я уж подумал - вам плохо.

  - Хм, черти. Прекрасно слышу, как какой то засидевшийся в этом стойле жеребец
  процедил:  или захорошело...
     Смейтесь, смейтесь.  А то такая тоска от нытья высокого начальства,
  хорошо, что заседают одни мужики и некому краснеть от чьей- то шуточки.
   Я спокоен, меня этим не проймёшь и ни такое слышать в свой адрес приходилось.

    Выдавать надменность вместо удивления, маскировать удивление улыбкой - вот
  моё правило, вот мой девиз.
    И в этом зале заседания об этой демонстрации все думают точно так же, как я.
  И сижу - не ближе, и фигурой - не больше, не красивее, и не страшнее других.
  И понурых голов от монотонных наставлений, и тихонько дремлющих - полным полно.
     Но заметил начальник именно меня.  За что такая честь?  Наверно любит?

     Ну да. Как вилка бутылку, как волк козу...Да потому что у козла фамилия -
  Троян.   Она отскакивает от зубов, как орех и впечатление от назидания
  ощутимее.
    Ну что ж- опять на мне выспался, мне не привыкать.

 - Все плакаты к демонстрации у нас в наличии, ответственный за сохранность
   имеется.  Всё будет нормально.

 - Да, и с алкоголем там построже...

     Конечно, конечно.  Ну что за - человек?  Сидел себе нормально, не спрашивал,
  не критиковал.... всё же испортил мне настроение.  Но очень многого хотите,   
  чтобы я показал вам свою обиду.   Не дождётесь.   Хряпнуть бы сейчас - сто
  пятьдесят.  Тогда полегчает.

     Но не буду пока пить. А то до дома не дойду, я там уже давно не был.
  Надо показаться, пока не забыли - как я выгляжу на самом деле.

    А на самом деле, блин!  Как выпью граммульку, так тянет к этой твари.
  Может люблю её?  Нет, наверно, не люблю.  Спать с ней нравится.
    Ничего не могу с собой поделать.  Приворожила что ли бестия? И было бы- чем?

    Попа - плоская, ноги- худые, талии нет, волосы - проволока, лицо блином.
  Правда глаза большие, как и её хайло, которое она открывает, когда что- то
  от меня требует.  Так требует, как будто я обязан ей давать!..

    Хорошо, что она только - любовница.  Жена с таким характером давно бы меня
  съела.  Остались бы рожки да ножки... Да и она ко мне не горит любовным жаром.
  Что держит меня с ней?   Не знаю.   Бросить?
 
   А как бросить, когда об нашей связи все знают?   И если я её брошу - всё
  равно никто не поверит и подумают, что это она меня бросила.
    А я такое не выдержу...  Я?!   Чтобы был брошенный?!   Ни в жизнь!
                Ни за что!

   Ладно, пойду домой сдаваться.  К левой ещё успею, пойду успокаивать законную.
  Навру ей что- нибудь.  Поверит или сделает вид, что поверила.  Какая разница,
  всё равно накормит, обогреет и спать уложит.   Там же и сто грамм накачу.

    А раньше, на таких же демонстрациях мы тоже умудрялись бутылку оприходовать
  человек на шесть- семь. И что удивительно - нам этого хватало, чтобы настроение
  было хорошее.  Видимо, собственного горячительного в организме было
  достаточно в наши студенческие времена.

    Да был горяч.  Помню, как хотелось на той демонстрации, когда она  ещё
  не была моей женой, затащить её в какой-нибудь закуток и вдуть по самые
  не хочу...   Так нет.  Не такая.  Целоваться  и то не сразу разрешила.

    А когда у неё дома, накануне той, первомайской демонстрации, я потрогал её
  грудь, то чуть в голос не застонал от нахлынувшего на меня оргазма.
     Бабулька, лежащая на кровати за хлипкой перегородкой, закрылась одеялом
  с головой, чтобы нас не слышать. Всё понимала, а слышать было нечего...
           Кончил прямо в штаны.
    Да и не мудрено, созрел пока расстёгивал на платье штук двадцать пуговичек...
  А как дошёл до груди, так и спёкся...   Я тут стою, захлёбываюсь от экстаза,
  а она от испуга мои руки из-за пазухи своей убирает...  Дура...
    Что она понимала тогда, дура!..

   Но ведь ни цену себе набивала.  Целкой точно оказалась.  Как я её хотел!
  Наверно и любил, тоже.
    А сейчас?   Сейчас тоже бывает с ней хорошо.  Но не так, как в первый раз.
  А ведь хочется- как в первый раз!..  Потому что - постоянной дозой -
  наркотический голод не насытить.  Постоянной - это значит- одной и той же.
  То бишь - женой...

    Тем более, что вокруг столько возможностей для первого раза ходит
  на двух ногах, готовые по первому зову их раздвинуть. Только помани и найди
  укромное, горизонтальное местечко. И что я идеализирую, есть и без
  горизонтального согласные... Столько возможности пережить этот - первый раз!
     Главное - чтобы не подвёл дружок в штанах.   Но мы же с ним - не старые   
  и пока не подводил.       Жена?     А что она в мужицком деле понимает?

    Думает, если - муж, то значит - собачка на привязи?
  Я - солдат, она - старшина.  И должен о каждом шаге докладывать?  Не дождётся.

    Да было бы лучше, если бы она была  глупой...  Наплёл бы в три короба...
  А то, вот ведь какая досада - умна, как и я.   
         Будь я бабой такого мужа, как - я, давно бы не выдержал.
    Неужели не понимала - за кого замуж шла?  Или так любила, что ничего
  не замечала?    А заметить уже тогда  было - что.

     И как она терпит меня?     Ей памятник при жизни можно поставить.
    Почему не гонит и  всё прощает?  Ведь я ей столько подлянок сделал...
  А может не терпит, а - любит?     Или просто жалеет.
    Но если  жалеет и любит до сих пор, то совсем не меня самого, а то, что 
  в её памяти осталось от прежнего хорошего.  Ну, люби, люби.  Что тебе ещё
  делать?

     А я?  Вот каково мне?  Одну жалею, другую люблю.  Одну люблю, другую хочу.
  Одну терплю, с другой стыдно расстаться.   Как нам, мужикам тяжело бывает
  в нашей шкуре!..  Вот хоть годик походили бы бабы в мужицкой шкуре, тогда
  поняли бы как нам мужикам  бывает тяжело.  Вот по этому мы и умираем раньше,
  чем женщины...

     А я ещё ей сочувствую.  Собрался  памятник  при  жизни ставить!..
  Повременю.  Подумать надо и сделать правильный вывод: кому из нас тяжелее?..
  Хотя...  Если посмотреть правде в глаза и подвести итог - что из двух для меня
  было лучше, ярче, запоминающе: её первая постель со мной, или - моя постель
  с сегодняшней любовницей?

    Да, целку ломать и всё первым у девушки познавать не каждому достаётся.
  Если такое произошло в пацанах, то забудется и обесценится.  Чтобы осознать,
  понять и оценить, надо дорасти и созреть... Но такой ум приходит с возрастом,
  а с ним не выпадает удача переспать с девственницей.   Они на возрастных
  не очень смотрят, а уж спать с такими, не очень свежими нами - совсем не хотят. 
    Ну и не надо...

    Не больно хотелось. У меня есть с кем спать и есть то, что я сейчас  ценю:
  повергнуть, положить на лопатки в личной битве такую, как эту: горластую,
  властную, требовательную, надменную, считающую себя  бесценной.
     Такую положить на лопатки, пришпилить к матрасу так, как она любит:
  резко, грубо, громко!..     Вот это - победа в личной битве!..

     Как будто забрался на Эверест!
  А если удастся увидеть при этом в её глазах блаженствующий огонёк , то ничего
  не жалко!..    Ни денег, ни времени, ни супружества.

     Ах, да, забыл - супруга.  Жена.  А что - жена?   Ждёт, не спит.
  Ей положено не спать.   На то она и - жена...
    А возвращаться домой всё равно придётся.   Всё время быть на вершине
  Эвереста тяжело. Победы сердце и душу надрывают, можно сорваться и разбиться
  на смерть.  Пока Бог миловал.    Не знаю - чья в этом заслуга?
               Моя, жены  или любовницы?..
    Дома тепло и спокойно. Фанфары в мою честь не играют, но и дура- жена
  не пилит.   Так, немного возмутится и рада, что вернулся, пришёл цел и
  невредим.
    Ах!  Совместить бы несовместимое: тёплую, солнечную равнину жены и торжество
  над заснеженным Эверестом!..    Да, после Эвереста у меня  крылья вырастают,
  чувствую себя Богом всемогущим.

   А в жёниной равнине между ног, как будто побывал в тёплой бане.  Ни крыльев,
  ни гордости...  Сомлел, вспотел... Как будто на собрании при всех получил
  громкий выговор.  Так и хочется в ответ выругаться  и обматерить, что
  и случалось несколько раз.   Не понимая - почему, срывался после трахания на
  жену,  незнамо за что... за какой нибудь пустячок...

    У той от удивления глаза на лоб!..  А что удивляться?  Когда этот
  супружеский долг - одно унижение.   Где мне почёт?   Где фанфары?

    Нет, жена за мной хорошо ухаживает, детей пестует, меня ночами ждёт.
   Но мне этого мало...

  - Семён, Семёныч, ты что такой задумчивый?  Ведь праздник у всех, давай
    по пятнадцать капель для веселья.    Все вокруг веселятся, а ты - такой
    серьёзный.
    По моему у тебя нет причины грустить: любящая красавица жена, любовница
    в чинах и целый отдел наложниц...  Ты в раю живёшь!  А что такой- скучный?

  - И правда, демонстрация.  Идём, маршируем, демонстрируем... А что показываем?
    Кому, зачем?   Тем, что находятся на трибуне, которые стоят заквашенные
    пятизвёздочным коньячком, чтобы не околеть?   Так мы им на фиг не нужны.   
       Тогда кому?

  Сами себе?  А уж себе- то зачем врать - что весело?   Когда на душе кошки
  скребут.   Всё показуха, всё враньё.  Все врут.
    И я вру...   начальству...  жене...  любовнице...

    Слава, Богу, прошла демонстрация вранья,  закончился карнавал  шутов.
  Как я устал,  ведь ничего не делал, а испарина на лбу.    Видимо много думал.
  Думать тоже большой труд.  Надо  собираться домой.   
    Почему так не хочется идти домой?  Как ненавистна мне эта подъездная дверь.

     Когда успел набраться?  Лягу на лавку у подъезда, здесь буду спать.
   Все мысли мои и конечности совсем в другом месте...
    Лежу спокойно себе на лавке, жена - клуша  бегает вокруг.  Что хочет?
  Зачем бегает?   За меня боится?   Пускай бы кто- нибудь ко мне полез, так
  хочется кому- нибудь морду расквасить.  Не будешь же жену ни за что бить?
    А руки чешутся, сняла мои часы с руки, боится что воры снимут...

  - Семён, пойдём домой.

  - А где дом?  Этот, у которого я на лавочке лежу?    Как он мне опостылил.
    Говорит, что ей тяжело.  А мне каково?  Очень трудно быть: то на вершине
    Эвереста, то в низине...
    Ещё не известно - кому из нас тяжелее.  Когда мозги в голове тянут домой,
  а мозги в штанах тянут в другое место.  Попробуй  изловчись и определись.
         Вот и приходится разрываться...

      Почему меня так тянет к той, что грубее, у которой нет  такой попки, как
  у жены, и грудь не больше, и голос - зычный, словно у львицы.
    Но когда прижимаю её распластав, когда расстреливаю в неё очередь спермы,
  ловлю такой кайф, словно сижу на спине львицы и держу её - обездвиженную
  за загривок.
    Ну тянет меня в очередной раз  почувствовать себя всемогущим дрессировщиком.

   Ну и что из того, что потом она дверь моего кабинета открывает пинком своей
  ноги.  Дверь выдержит.   А те, кто видят это?   Так мне на них наплевать.
        Они не были на вершине Эвереста.   Не были в моей шкуре.
                Шкуре дрессировщика!..