Запись пятнадцатая. И вел с самим собою разговор..

24.11.2000 Вечер Малкова Юрия Георгиевича. Вот типаж! Что-то вроде Акакия Акакиевича. Маленький человечек. Он почти на всех наших пятницах бывает. Ему 70 лет. Принес две видеокассеты и битых полтора часа по плохому телику мы эти кассеты должны были смотреть и слушать. А там его вечера то ли юбилейные, то ли ещё какие. Назойлив, тщеславен, такой вроде тихенький, но никогда не упустит шанса напомнить о себе. Кто бы что ни рассказывал, он ввернет: «и я там был тогда-то». Занимается и занимался чем только не... Писал стихи, сочинял к ним музыку и надоедал владеющим муз. грамотой записать эти беспомощные мелодии нотами. По направлению КПСС поехал на село и занимался рационализацией до опупения (свыше 140 рацпредложений и даже "одно изобретение замылили") по с/х и "беспривязному содержанию скота". Из пенопласта вырезает потолочные "лепнины"... В общем, не перечислить всех граней талантов. Да, сейчас настропалился сочинять кроссворды и всем предлагает их искать в таких-то книжных магазинах.
(Я не ушла только из-за Галины Ивановны Климовской, которой принесла почитать мамины воспоминания и хотела забрать после вечера).
 
Конечно, это лучше, чем совершенно ничего не делать. Но этот старичок как-то за свою жизнь по глупости ли, еще почему–то, не распознал свой шесток. Занялся бы чем-то вплотную – может, и были бы весомые достижения, а то, как Ольга Геннадьевна сказала, он находится в процессе поиска самого себя. Что-то этот процесс затянулся и, похоже, это и есть цель его жизни - искать до самой смерти и пробовать, и пробовать. Я и сама так до сих пор и не напробовалась. Но тот мужичок ведь требует (мягко, но настойчиво) признания у публики, все время о себе напоминает. И ко мне после вечера подошел: "Как вам?" - "Что вам сказать...». - "Понятно». Пришлось поворачивать свое недовольство против этих видеокассет, мол, слушать живого человека всегда интереснее, да и техника негодная, половину не расслышала, стихов его не услышала. Вроде смазала свое тайное "Жуть!"

1.12.2000 …вечер Соловьева Александра Алексеевича. Он зам.редактора "Томского Вестника" (Кстати, "ТВ" куплен ЮКОСом, раскручивают его очень круто, но нам он не нравится. Статьи поверхностные, ставка на скандальность). Соловьев с 1940 года, рано стал журналистом, еще в армии, сам из Костромы, но с юности тянулся в Сибирь, и жизнь его в Сибирь все время направляла. Стихи неплохие, есть несколько просто очень хороших, одно из них посвящено Томску, просто замечательное. "Томск - стон, Томск - тоска". Сам - крепкий такой боровичок с устоявшимися взглядами, но консервативен. Тоска по доперестроечным временам. Затеялась было дискуссия насчет цензуры, Александр Алексеевич выдал – «не было никакой цензуры». Я так думаю, потому он ее не почувствовал, что в самом сидел крепкий цензор, да и не было потребности "дразнить гусей", был благополучен в карьере. А может, это закоренелая привычка держать в себе, в основе которой страх?
6.12.2000 …в "пушкинке" был вечер театра Ирины Ю-вой. Несколько сцен из "женщин-рысей", из "Грозы", "Своих людей...»., "Леса". У Ирины есть в "труппе" Маша Тухватулина, одаренная девочка, на ней все держится, остальные слабенькие. Наташа Ч. играла эпизодические рольки и была очень органична. Еще один талант! Ольга Геннадьевна перед сценами воодушевленно представила труппу (зрителей было человек 20), но после сделала откат: там - кроме Тухватулиной  - смотреть было не на кого. Девочка, играющая Руни, была сварлива и нервозна, "рысь" и рядом не лежала. В общем, слабенькое представление.

По дороге туда со мною смешная история. Подошла к библиотеке, а там все снегом занесло. Стою, не решаюсь ступить на засыпанную лестницу спуска с тротуара. Идет мужик: "Вы в библиотеку?" меня спрашивает. Отвечаю, мол, да, но не вижу дороги. Он предложил помочь. Я ему: "Вы идите вперед, а потом подадите мне руку". Он ступил и провалился по колено. "Спасибо, - кричу ему, - я здесь не пойду!", повернулась и пошла вкруг здания. Как он выбирался - не знаю, но я смеялась всю дорогу: заманила и ушла.

***               
Сказал мне врач:
«Депрессия - болезнь,
Болезнь души, а вместе с ней и - тела.
Но думается мне,
Что это лень
Встряхнуть себя
И взяться вновь за дело».

Но лень - не просто лень,
А как тюрьма,
Как свет погас в чужой,
Холодной чаще.
И радость лишь
От горького вина,
И крюк на потолке -
Звездой манящей.

Сказал мне друг:
«Депрессия - г..но,
Я с ней бороться
Научился просто,
Нужны лишь женщины
И сладкое вино,
И все твои кончаются вопросы».

Я выслушал
Их бесполезный спор,
Потом сидел, зажав стакан в руке,
И вел с самим собою разговор.
А слушал это - крюк на потолке.

1999 г.