Повесть об отце Гл. 6 Сватовство

 
   Незаметно прошла зима, быстро промелькнули весна и лето. К Покрову решено было идти свататься. Жениху подобрали рубаху, в лавке купили отрез недорогого сукна, и Наталья смастерила неплохую парочку: пиджак и брюки. Дядька из города привёз башмаки.
       – Хорош, сынок! – заметила Наталья, когда Корнил примерял свой жениховский наряд. При слове «сынок» у него кольнуло в сердце. Опять мать вспомнил. Отвернувшись в сторону, чтобы смахнуть слезу, ещё раз мельком глянул в зеркало, которое принесла с собой мачеха в качестве приданого.  Он увидел статного русоволосого паренька, сероглазого, с еле уловимой улыбкой на губах. Эх, чуток бы повыше стать. Вон друзья-то  как растут. Червяков Венька давно отца своего перерос. А отец у него – ой-ой, какой высокий. Не зря в селе его Жердяем кличут.
      
    Вспомнив Венькиного отца, Корнил улыбнулся. Да уж, получить прозвище в их селе – это запросто. Зовут же Кольку Непогодина  Матрёнкиным. И с чего бы это? Оказывается, бабка Матрёна, с которой он провёл свои детские годы, часто ходила по соседям, придумывая какое-нибудь заделье, и всегда таскала с собой внука. С малых лет он рассиживал среди баб, слушая все деревенские новости. Как и его бабка знал всё про всех.
     Если надо было что-то уточнить, обычно говорили: «Да спросите у Матрёны». Когда она отошла в мир иной, стали говорить: «Да спросите у Кольки Матрёнкина».
      
    Или Генку Шепелева, например, с чего это прозвали Лушихиным. Привёз себе жену Лукерью из Вишура, что в двадцати километрах от родного села, а дотошные парни узнали, что там её только Лушихой звали. Вот и стал Генка Шепелев Лушихиным. Да ещё и подъюбочником дразнить начали. Слушается жены, побаивается. И есть с чего. Лукерья – баба грозная. Крепкая, плотная, здоровая, как молотом сбитая. Генку сразу к рукам прибрала. От друзей и гулянок мигом отучила, мол, семейным стал, а в голове одни михеи, бросать пора все глупости. Первое время артачился молодой муж, а потом утихомирился, да и кому охота жить так, в раскомелицу. Нет уж, лучше пусть в доме мир будет. 
     Примеров на селе много. Не зря народ себя заводским называет. Завода давно нет, а вольные замашки да привычки остались. 
 
  ***
    Пригласить свахой предложили  Тоньку, бойкую деревенскую бабёнку. Сколько семейных пар она создала, сколько судеб соединила. Острая на язык она могла оболтать кого угодно.
    В селе до сих пор вспоминают случай, как Васька Шелованов, хроменький невзрачный мужичонка, на которого смолоду девки внимания-то не обращали, вдруг ни с того ни с сего надумал жениться. Поговаривали, что, будучи ещё пареньком, он сделал попытку посвататься к своей соседке – высокой, красивой Таиске, которая чуть не каждый год принимала сватов, да рылась-копалась: один низковат, другой полноват, у третьего в кармане – вошь на аркане. Знала, что красива, что женихи не переведутся. Отца у неё отродясь не бывало, а матери до Таиски дела никакого не было. Нашла подружек, таких же одиноких бабёнок, да и пустилась во все тяжкие: пьянки-гулянки, веселье-раздолье. Бражка не переводилась, закуска со стола не убиралась. Дома – тын да овин. Хозяйке не до уборки.
    
     Таиска росла, как трава в поле: что на столе найдёт – поест, а нет, так к соседям забежит, кусок хлеба выпросит. Те делились, жалели красивую девку, а её беспутную мать осуждали.
     При этом Таиска была гордой, своенравной и независимой. Когда Васька пришёл свататься, он не думал, что его вместе с дружкой хозяйка с крыльца спустит.
     Выслушала, дары приняла, а потом насмешки начала строить. Мол, ты, женишок колченогий, не по себе сук рубишь. Не такие сватались, да отказ получали. Ты чего о себе возомнил? Больно ты мне нужен, как вчерашний ужин...
     И уговоры дружки не помогли. Уж на что Филаретка Залогин умён да говорлив был, а перед Таиской спасовал. Получил Васька галахову карету да домой отправился. Чуть со стыда не сгорел тогда несостоявшийся жених. Сколько времени не ходил на вечёрки-посиделки. А потом всё забылось. Село большое, события каждый день разные, так что посудить-порядить всегда есть о чём.
    
     А Тонька помогла. Спустя время, как прознала про Таискин отказ, сама пришла к Ваське, свахой стать напросилась.
     В селе так и не поняли, как она уговорила горделивую невесту, как довольный Васька привёз красавицу к себе, как радовался и неделю гоголем ходил, пока Таиска его на место не поставила. О чём уж был разговор, никто так и не узнал, но стал Васька тише воды ниже травы. Без согласия жены – никуда. С работы придёт – сразу во двор по хозяйству убираться, во хлевах чистить. Он и по воду ходил, и бельё на коромысле носить научился. Таиска полощет на реке, а он рядом стоит, ждёт.
    Прозвали его за это, как и Генку Лушихина, подъюбочником. Мол, попал к жене в плен, за юбку прячешься. Пыжился сначала, а потом смирился. Так и жить стали.
   
    Вот друзья и посоветовали Корнилу обратиться к Тоньке. Она, мол, своим языком такое сотворить может. Подумав, Корнил от Тонькиных услуг отказался.  Решил, что обойдутся сами. Да и Лиза, скромная по натуре, не выносила шумных показных сцен. А уж Тонька-то задала бы всем жару-пару. Своим языком она могла вогнать в краску не только баб, но и бывалых мужиков.
    Правда, была в селе ещё одна опытная сваха – пожилая, много повидавшая на своём веку Куприяновна. Тоже немало пар переженила. Высокая, полная, громкоголосая, она своё дело знала хорошо. А уж песен, частушек да прибауток – не переслушать. Всегда веселье с собой несла. Но про неё не вспомнили.

   ***
    После всех осенних работ, когда с полей и огородов была убрана последняя овощь, когда вся скотина была поставлена на зимовье, было решено засылать сватов.
    …С утра в доме Акимовых хлопотно и шумно. Ожидая сватов и гостей, в горнице накрыли богатый стол. Из Кувак приехал крёстная Лизы – тётка Варвара, узнав о предстоящем сватовстве, поторопился прибыть и крёстный – Тихон Семёныч Симонов. Это был настоящий великан. Высоченный, плечистый мужик, известный в селе весельчак и балагур. Родом из Бемышева он уже много лет жил на родине своей жены в Нынеке. Уехал ненадолго, а остался навсегда. Ко двору пришёлся великан всей жениной родне. Спокойный, рассудительный, на все руки мастер.
     Домой приезжал редко. Да и что он тут забыл. Избу родительскую отдал дядьке Мирону, у которого своя сгорела. Семья у того большая. Одних детей – семь душ. Вот Тихон и пожалел. Первое время Мирон обещал отстроить своё жильё да избу хозяину вернуть. Да куда там. Концы с концами еле-еле сводил.
     А потом Тихон и надеяться перестал. Жизнь свою в Нынеке устроил. Отстроился, завёл большое хозяйство. В семье две дочери подрастают.
     Прибыл он с подарком – привез крестнице телушку. Через год-другой будет молодым своя корова.
         – Эх и красавицу вырастили, лебёдушку славную, – загудел он от порога, как только увидел Лизу. – За такую не грех и стопочку пропустить. А? Как ты смотришь на это, кум?
    Тихон Семёныч обнял крестницу.
         – Хороша, – только и промолвил. А потом крепко расцеловал смутившуюся девушку. – Ну, кум, наливай.
     Степан не возражал. Он быстро открыл четверть, что стояла в углу, дожидаясь своего часа, наполнил стопку, немного, так для приличия, налил себе, но пить не стал. Как же, с минуты на минуту придут сваты. Себя надо показать с лучшей стороны. Да и не был Степан любителем и почитателем этого зелья. На праздниках и торжествах мог немного пропустить, а так нет.
     Иногда с устатку…
 
 ***
    Ближе к обеду у дома невесты стал собираться народ. Зеваки и любопытные всегда найдут повод на любое действо поглазеть, будь то сватовство, смотрины или свадьба. Чай, не каждый день такое происходит.
    …В доме Ёлышевых тоже колготились с самого утра. Надо было и подарки будущим сватовьям приготовить, и гуся запечь. Наталья настояла, что так надо. Санко с Пашкой, подросшие за лето, чувствовали ответственность и значимость момента. Ещё бы, старший брат будет Лизкиным мужем. Какой из него муж? Их больше интересовало, приведёт ли брат свою молодую жену в родной дом. Ведь так положено. А если приведёт, где они спать будут?
    
    У них и так тесно. Отец с Натальей на кровати спят, они на полатях или печи. Правда, на печи им теперь не вытянуться, как раньше. Но полати выручают. Тепло и уютно. А главное, можно допоздна гулять, домой незамеченными вернуться. Обутку снять да одежину скинуть – и на полати.
     Ждали двоюродных братьев Фёдора: Василия и Якова. Оба жили далеко – на другом краю села. В Польше.  У Василия-то дом стоял как раз на границе. Окнами в Украину.
     Это негласное деления Бемышева на две части было придумано неизвестно кем. С давних пор центральную часть села именовали Украиной. Земли здесь плодородные, чёрные, немного суглинок. Урожаи всегда неплохие. И народ, что в центре проживал,  позажиточнее.
     А в Польше – по другую сторону лога, земли пустые, урожаи мизерные, картошка и то не каждые год родит. И живёт там люд победнее.
   
     Так вот Василий построился на самой границе. Дом большой. Избой никак не назовёшь. Четыре больших окна выходят на центр села, правда, до самого центра далековато. Но церковь видать хорошо.
     Большой просторный двор обнесён высоким забором. Места много и животины – тоже. Своя лошадь, корова с приплодом, свиньи, и не одна, отара овец. А уж кур и гусей – считать не пересчитать.
     Пять сыновей и одна дочь – средняя Евдокия, Душка, как её называли домашние – познали домашний труд сызмальства. Жена Василия, Марья – баба работящая. Сама с утра в работе и другим не даёт расслабиться. Дом – полная чаша. Единственный недостаток – жадны оба, что Василий, что Марья. Сколько раз Фёдор за помощью к брату обращался, а получал только отказ.
    
     Яков попроще. Он моложе Василия. Женат на Катерине, дочери сельского писаря. Трое детей растут в строгости и постоянном труде. Получив земельный надел в Польше, Яков сунулся было к тестю, мол, так и так, перепиши, помоги получить участок получше. А тот, боясь лишиться своего места, отказал дочери и зятю. Так и стали строиться за логом, где народ собрался не очень благонадёжный.
    …Фёдор несколько раз выходил за ворота посмотреть, не идут ли братья. Ведь обещали. Наконец увидел, как из проулка показался Петька – средний сын Василия. А за ним уже и отец с Яковом.
    
     От свахи хотели отказаться, но она сама пришла к ним в дом. Известная всему селу Куприяновна не могла позволить, чтобы сватовство состоялось тихо, без шума, без принятых в селе обрядов.
     Приходилась она Фёдору какой-то дальней роднёй, виделись редко. Но в Бемышеве и седьмая вода на киселе признавалась. Лучше не пытаться выяснить корни родства – можно голову сломать. Как не раз говаривал кузнец Ефим Шелованов: «Как какая родня? Да моему забору двоюродный плетень. Когда на моей бабушке сарафан горел, твой дедушка руки грел. Вот и породнились».
     Многолетний опыт в своём деле позволял Куприяновне так расхвалить жениха, что ни невеста, ни её родственники слова против парня сказать не смели. А уж возвысить Корнила в глазах невесты и её родных она постарается.
     Жених боялся, что в последний момент дядька Степан может передумать. Есть у него кувакская родня, одна Варвара – Лизина крёстная – чего стоит. Оговорит жениха да настроит Степана против будущего зятя.

 ***
     Всей семьей Ёлышевы дружно вышли со двора и направились к соседям. Яков с Василием возглавляли шествие, потом шли Фёдор с Натальей, за ними – Корнил, замыкали толпу Санко с Пашкой и Петька. 
     В руках Натальи было большое блюдо, на котором лежал  запечённый гусь. По старинному обычаю ходить на сватовство с пустыми руками не принято. И подарки сватовьям были при себе.
     Тётка Натальи, обещавшая приехать с подарком, что-то запаздывала. А друзья поджидали жениха у ворот невестиного дома. Так и зашли всей толпой.
           – Люди добрые, у нас – кусточек, у вас – цветочек – громкоголосо начала    Куприяновна. – Где ваша красавица, пусть-ка выйдет, покажется нам.  Не толстовата ли, не кривовата ли…»
      
    Корнил от смущения не знал куда себя деть: «И чего развели? Чего придумали?  Стыдоба одна». Но его друзья подыгрывали свахе, шутки сыпались со всех сторон, и жених успокоился. Сватовство есть сватовство. Так и положено играть прелюдию свадьбы.
           – Есть, есть у нас цветочек. Ещё какой. Расцвёл всем на диво, родителям на радость. Только чужим сорвать не позволим, – шумно подхватил Тихон Семёныч.   
    После весёлых шуток-прибауток Анисья пригласила всех за стол. Жениху с невестой  было отведено почётное место. Родители сели по обе стороны от молодых, потеснив Гриньку, который норовил пристроиться ближе к своему другу.  Вот ведь хитрован: знал, что девки на сватовстве будут – молодую жену дома оставил.
За столом всё и обговорили.
   
    По заведённому обычаю женихова родня должна на сватовство принести кладку – деньги или какой-нибудь подарок. А откуда деньги у Ёлышевых? Как был Фёдор гол, как сокол, так и остался. Ладно хоть не побираются, хлеб-молоко – всегда на столе имеются. Живут скромно, работают, хлеб добывают в поте лица.
    Но обычай есть обычай. Приготовила кладку Наталья. Степану сшила рубаху-косоворотку. Знала, какие он носит. Анисье – шалку шерстяную с яркими цветами по всему полю на плечи накинула, а Лизаньке преподнесла отрез весёленького ситчика на летний сарафан. Знала: и мать, и дочь – рукодельницы. Такое к лету смастерить могут!
    Потом пришёл черёд другой стороны. Немного смущаясь, невеста щедро одарила всю женихову родню. Не остались без подарков и Пашка с Санкой.
      
     После всех разговоров, шуток-прибауток начался запой. Хозяева угощали всех присутствующих, предлагали попробовать кушания, которыми был заставлен стол. А просить гостей и не потребовалось. Аппетит у всех был такой, что за ушами трещало. Холодные закуски, запечённый гусь, горячее – всё было воспринято с восторгом и похвалой хозяйкам. Пироги, которым на столе счёта и разнообразия не было: с мясом и рыбой, с потрошками и капустой, маленькие губнички и луквенники, сладкие макунчики и пышки – таяли на глазах. Едоки без устали хвалили хозяек за хрустящие ароматные огурчики и квашенную особым способом капусту. Одним словом, стол удался!
    Громким разговорам, шуткам-прибауткам, казалось, конца-края не будет. Старалась Куприяновна, и жениховы друзья не отставали. ….
    По обычаю не забыли и соседей, которые ждали угощения у ворот. Вынесли им и выпить, и закусить. А ближе к вечеру определились с сроками свадьбы.
      
    Когда все гости разошлись и разъехались по домам, молодые и родители решили обговорить ещё один вопрос, который не давал покоя Корнилу: где они будут жить после свадьбы?
    Как не хотел Корнил оставаться в доме тестя, но Анисья убедила.
        – У вас тесновато, Санка с Пашкой растут. А у нас дом просторный, да и комнату вам выделим, живите на здоровье. А не уживёмся – господь рассудит.
        – Чего уж теперь делиться? Куда мы с матерью на старость лет одни? Или нам места не хватит? – Присаживаясь к дочери, Степан одними вопросами поставил точку. – Наши годы бегут, в хозяйстве помощники нужны, как мы без вас будем?
    Глянул Корнил на отца, будто благословения спрашивал, а тот возражать не стал. Сколько лет по-соседски жили, ни ссор, ни распрей. Как одна семья. Вот и сейчас молодые пусть поживут здесь, а в гости – всегда пожалуйста.  Наталья тоже не была против. Знала, что Степан и Анисья приняли будущего зятя, как сына родного.


   Продолжение: http://www.proza.ru/2020/03/15/454