В. Глава 40

40


     “16 июня, воскресенье, половина одиннадцатого вечера. Сегодня произошло много интересных вещей, и потребуется время, чтобы описать их по порядку и с нужными подробностями. Время у меня есть, а вот с порядком возникают трудности. Меня так и тянет отказаться от хронологического принципа и воспользоваться эмоциональным. Однако, как не раз приходилось убеждаться, эмоциональный подход в изложении событий хорош для автора, но отнюдь не для читателя. И хотя я вовсе не надеюсь, что кто-нибудь когда-нибудь прочтёт этот дневник, необходимо, тем не менее, соблюдать самим собой установленные правила.
     Я встал в восемь часов утра и сразу начал действовать. Воскресенье – мой любимый день, если речь идёт о необходимости нанести деловой визит. Многим это кажется странным. В самом деле, ведь почти никто не работает, мало кого можно застать, о каких деловых визитах идёт речь? Но в той сфере, где мне приходится действовать, всё несколько иначе. Конечно, важные чиновники тоже отдыхают, зачастую даже чаще, чем обычные люди. По крайней мере, редко кто из них появляется на своём месте раньше одиннадцати. А уж в субботу и, тем более, в воскресенье, нет почти никакой надежды застать их на рабочем в месте. Однако именно на этом и строился мой расчёт. Конечно, тут немалую роль играл пресловутый авторитет. Без него бы мне и начинать не стоило, как говорится. Однако если подобный стратегический резерв имеется, дальнейшее уже дело навыка и техники. Впрочем, именно техникой многие и пренебрегают, полагаясь исключительно на собственную влиятельность, а это, по моему глубокому убеждению, важная стратегическая ошибка.
     Меня могут спросить, почему же всё-таки воскресенье? Ведь многие нужные люди в этот день просто находятся вне зоны доступа. Они отключают телефоны, велят секретарям ни в коем случае не называть их место пребывания, и всё такое прочее. Да, согласен, подобные препоны имеют место быть. Однако существует и обратная сторона медали, с моей точки зрения, куда более важная. Воскресенье – тот день, когда люди не ожидают разговора о делах. Они расслаблены (в той мере, в которой это допустимо), недостаточно готовы к эффективной обороне. И именно этим я не раз пользовался, добывая нужные мне сведения или добиваясь нужных решений. Поэтому, составляя план боевых действий на сегодня, я решил действовать проверенным способом.
     Начал я с главы городского строительного комитета Вениамина Всеволодовича Вернидуба. Мною уже давно была подмечена одна особенность: большинство важных начальников, по крайней мере тех, с кем мне приходилось сталкиваться, не были обладателями простых, стандартных фамилий. Редко приходилось встречать в их рядах Ивановых, Петровых или Соколовых. Большие чины носили или на редкость неказистые, а иногда и просто издевательские фамилии, или чересчур возвышенные, а оттого не менее смешные. Мне лично случалось иметь дело с Погорельцевым, Ословым, Букашкиным и Шмакодявкиным (я не шучу!) С другой стороны, попадались мне и Милославский, Великосердов и даже один значительный начальник по фамилии Светило. Пожалуй, стоит как-нибудь написать на эту тему научно-познавательную статью.
Что касается Вениамина Всеволодовича Вернидуба, то в первый момент я с трудом сдержал смешок. Тут и выговорить-то с первого раза не у всякого получится. Представляю, каково приходится его секретарю! Но смех смехом, а встретиться сегодня с этим самым Вернидубом и прощупать его было необходимо. Дежурный по зданию горстройкомитета не слишком уверенным голосом сообщил мне, что Вениамин Всеволодович “в данный момент находится на своей пригородной даче и недоступен для связи”. Разумеется, он согласился выдать мне эту ценную информацию только после того, как я представился и назвал свою должность. В противном случае столь конфиденциальные данные, вне всякого сомнения, мне бы получить не удалось. Впрочем, этих сведений было вполне достаточно. В век гласности даже очень большим чиновникам не просто засекретить данные о своей собственности. Десять минут поисков в интернете – и мне уже был известен адрес дачи уважаемого господина Вернидуба. Спустя ещё полчаса такси подвозило меня к указанному месту.
     Глава городского комитета выбрал для своей дачи чудесное место. Густой сосновый бор нехотя взбирался на холмистый берег реки. То и дело открывались замечательные виды: широкие заливные луга, полные клевера, изящные кукольные рощицы, трепетавшие под свежим июньским ветерком. Жаль, что мне не хватает писательского мастерства, чтобы в должной мере обрисовать этот пейзаж. Да и небольшой я знаток природных ландшафтов, если на то пошло. Вот когда речь идёт об архитектурных особенностях того или иного сооружения… Но не буду, пожалуй, отвлекаться.
     Такси свернуло и по петляющей узкой дороге углубилось в лес. Сосны вокруг были очень гладкими, совсем без веток, настоящие корабельные. В некоторые местах их мощные корни едва не перегораживали путь автомобилю – довольно потрёпанному «Шевроле». Несколько минут тряски – и машина притормозила перед металлическими воротами.
     – Приехали, – объявил шофёр, поворачиваясь ко мне. – Дальше пути нет, частная территория. 
     Это было понятно и без его комментария. Я расплатился и вышел, попросив таксиста подождать. Как только дверь захлопнулась, такси отъехало метров на пятьдесят от ворот и остановилось в тени деревьев. Видимо, шофёр не очень-то любил это место. Отметив про себя данную деталь, я повернулся к воротам. Навстречу мне уже шагал охранник – крепкий человек средних лет с ёжиком на голове. Вид у него был отнюдь не приветливый.
     – Что ищем? – хриплым голосом осведомился он.
     Вместо ответа я предъявил своё удостоверение. По своему опыту знаю: с подобными субъектами лучше разговаривать языком “корочек”.
     И действительно, картонка оказала своё действие. Морщины на лбу охранника немедленно разгладились.
     – Извините, меня не предупредили, – развёл он руками.
     – Ничего страшного, я без договорённости. Хочу, знаете ли, сделать сюрприз Вениамину Всеволодовичу. 
     Лицо охранника приняло максимально понимающее выражение.
     – Понятно, – заулыбался он. – Пройдёмте, тут недалеко, минуты три.
     Он распахнул передо мной калитку, и мы вступили на территорию. Прямо от ворот начиналась широкая аллея, обсаженная каштанами, которая вела прямо к дому. Дорога была посыпана мелким гравием, который слегка поскрипывал под подошвами.
Страж ворот не солгал: мы действительно подошли к дому через три минуты. Это был внушительный двухэтажный бревенчатый дом, повёрнутый фасадом к аллее. Вдоль фасада, почти на всём его протяжении, располагалась открытая веранда. Мне сразу бросились в глаза резные, под русскую старину, столбики, явно декоративные и мало что поддерживавшие, и две большие жар-птицы, разместившиеся над крыльцом. Впрочем, крыльцом это можно было назвать с большой натяжкой – три ступеньки под навесом… Чувствую, однако, что меня снова начинает уводить от темы. Если я углублюсь в описание архитектуры, то никогда не кончу эту запись. Поэтому вернусь к изложению фактов.
     На веранде как раз подходил к концу завтрак. Был разложен внушительных размеров стол, накрытый белой скатертью, за которым сидели четверо. Во главе стола расположился хозяин – Вениамин Всеволодович собственной персоной. При моём приближении он приподнялся с места и обратил к охраннику свой грозный лик. Видно было, что бранные слова уже готовы сорваться с его уст, но я сумел предотвратить бурю:
     – Доброе утро, Вениамин Всеволодович, не извольте беспокоиться. Моя фамилия – Освальд. Евгений Борисович Освальд.
     Взойдя по ступенькам, я подошёл к нему и протянул руку. Расчёт был верным: моё имя ему, вне всякого сомнения, было известно. Услышав его, Вернидуб так и замер на месте. Лицо его очень быстро изменило выражение, в буквальном смысле засветившись изнутри. На несколько секунд он даже потерял дар речи и не мог ничего вымолвить, только крепко пожал своей пухлой круглой ладонью мою протянутую руку.
     – Здравствуйте, здравствуйте, – защебетал он неестественно тонким, похожим на женский голосом. – Вот уж, признаться, не ждали так не ждали. 
     – Извините, что без предупреждения. Хотел сделать вам сюрприз.
     Лицо начальника горстроя приняло исключительно понимающее выражение.
     – Да, разумеется, сюрпризы – это всегда приятно, ха-ха. Вы, наверное, голодны?
     Из приличия мне следовало бы отказаться от приглашения, однако я рассудил иначе. С людьми такого типа нужно действовать, не считаясь с некоторыми этикетными нормами.
     – От завтрака я бы не отказался! С утра маковой росинки во рту не было
     Вернидуб ни на секунду не позволил себе выказать разочарование.
     – Семён, распорядитесь! – обратился он к почтительно стоявшему поодаль молодому человеку с салфеткой через руку, очевидно, нанятому официанту. Тот немедленно скрылся в доме.
     – Пожалуйста, Евгений Борисович, располагайтесь, – хозяин с несколько даже излишней готовностью отодвинул для меня стул. – Позвольте вам представить мою супругу Аделину.
     Красивая и полностью накрашенная (это с утра-то на даче!) женщина, лет на двадцать моложе его, жеманно мне улыбнулась.
     – А это мои сыновья, Борис и Глеб.
     Два подростка, примерно двенадцати и пятнадцати лет, потупили глаза. Видно было, что мой визит вверг всё семейство в нерешительность. Они просто не знали, как себя правильно вести. Я, кстати, вовсе не собирался им в этом помогать. Заняв отведённое мне место, я с деловым видом поставил на соседний стул свой дипломат и с интересом посмотрел на хозяина.
     Вениамину Всеволодовичу было лет пятьдесят. Он представлял собой тип крупного, склонного к умеренной полноте мужчины. Лицо у него было круглое, налитое, глаза маленькие, хитроватые. Он давно уже начал лысеть, и сейчас волосы у него сохранились лишь по бокам и на затылке. Сидел Вернидуб, откинувшись на спинку и сложив руки на животе. С завтраком он уже почти покончил и теперь приступал к чаю.
     – Какими же судьбами вы к нам? – спросил он спустя приличествующую паузу.
     – Да вот, решил проведать малую родину, – ответил я, сделав неопределённый жест рукой. – Я ведь прожил здесь лучшие годы своей жизни.
     – Ах, да, помнится, мне кто-то говорил, что вы уроженец нашего города. Такими земляками можно гордиться, – и он послал мне лучезарную улыбку.
     Я встретил эту откровенную лесть усмешкой. 
     – Так значит, просто приехали домой? – осторожно продолжил он расспросы. – Отдохнуть от дел?
     – Совершенно верно. От ритма столицы иногда устаёшь.
     Я хорошо видел, что Вениамин Всеволодович мне не поверил. Именно так и должно было быть. В его представлении люди, подобные мне, просто не могут приехать куда-то просто так, будь это даже их родной город. Да и сам мой неожиданный визит никак нельзя было объяснить простым желанием познакомиться. Разумеется, с его точки зрения, у меня должна была быть определённая цель. И уж конечно связанная непосредственно с ним, начальником горкомитета. Возможно, он уже подозревал во мне тайного ревизора. Что ж, это было мне только на руку.
     – Да, столица-столица, – вздохнул хозяин дома и прихлебнул чаю.
     В этот момент официант Семён принёс на большом подносе мой завтрак: яичницу-глазунью из четырёх яиц, поджаренные ломтики бекона, тосты, густо намазанные сыром фетаки. Пахло всё это воистину замечательно, и мой аппетит тут же разгулялся не на шутку. Однако наброситься на еду было бы просчётом. Нет, это не подходило под мою роль. Поэтому я осторожно отрезал ломтик бекона, положил его в рот, тщательно прожевал.
     – Очень неплохо, у вас отлично готовят, Вениамин Всеволодович.
     Вернидуб довольно улыбнулся. Он был рад угодить высокому столичному гостю.
     – Чем богаты, тем и рады, – заявил он, вытирая салфеткой толстые губы заядлого гедониста. – Завтрак не роскошный, но зато сытный. А это я считаю самым важным.
     При всём его внешнем благодушии он внимательно наблюдал за мной своими внимательными маленькими глазками. Да, он был настороже, несомненно. Но эффект неожиданности всё равно сработал, ведь Вениамин Всеволодович не знал, с какой стороны ждать удара.
     – Что же до столицы, то вы правы – иногда можно лишь вздохнуть, – вкрадчиво продолжал я, аккуратно отрезая кусочек яичницы. – Нынче чего только не строят. Иногда голова кругом идёт. Однако и у нас – то есть у вас, – насколько я понимаю, жизнь не стоит на месте.
     И я кинул на Вернидуба полувопросительный взгляд. Он ответил мне недоумевающим пожатием плеч: мол, не могу понять, о чём это вы. Все остальные участники трапезы хранили полное молчание. Красивая жена Вениамина Всеволодовича без всякого выражения смотрела на меня, примерно как смотрят на подставку на ног, когда уж совсем не на чем остановить взгляд. Двое подростков же явно тяготились всей ситуацией и пару раз порывались встать из-за стола, но отец жестом приказывал им остаться.
     – Знаете, – продолжал я, принимая из рук официанта Семёна чашку чая, которую он тем временем принёс, – мне всегда было интересно, что происходит в моём родном городе. Особенно, разумеется, в смысле строительства… новых объектов. Поэтому, несмотря на то, что свободного времени у меня совсем немного, я немного следил за тем, что у нас… у вас тут происходит.
     – И что же у нас тут происходит? – с деланным любопытством спросил Вернидуб. В его голосе я почувствовал напряжение.
     – Ну как же, Вениамин Всеволодович, неужели не догадываетесь?
     – Нет, уверяю вас, Евгений…
     – Борисович.
     – Да-да, Борисович, извините. Просто, знаете, столько дел, столько дел.
     – Я имею в виду «Золотой город».
     Мне показалось, что глава горкома вздохнул с облегчением. Видимо, он ожидал чего-то совершенно другого. Впрочем, ничего нового. У любого большого начальника имеются скелеты в шкафу.
     – Ах, «Золотой город», – и лицо Вернидуба расцвело в самой приветливой улыбке, на которую вообще способен человек. – О да, это наша гордость. Проект, который не уступит многим столичным… Который покажет, что мы идём в ногу со временем.
     – Да-да, несомненно, – поспешно отмахнулся я от этих дежурных фраз, дожёвывая меж тем яичницу. – Но мы ведь с вами свои люди, Вениамин Всеволодович. Можем обойтись и без лишних панегириков. К тому же людям нашего с вами положения хорошо известно, что при реализации столь масштабных проектов невозможно обойтись и без… негативных моментов.
     – Негативных? – снова слегка напрягся он. – Честно говоря, я не очень…
     На этот раз я ему поверил. Он и правда не понимал, куда я клонил.
     – Речь идёт о протекционизме.
     – Простите?
     – Видите ли, у нас в столице, – я сделал паузу и откусил кусок тоста с фетой, – это сейчас одна из основных проблем. Существует несколько модных, сделавших себе имя архитекторов. Не то чтобы они гораздо лучше других, хотя талант у них, несомненно, имеется. Однако главное, что у них есть, – это протекция. Влиятельные чиновники нашего комитета почти все поголовно покровительствуют тому или иному конструктору. Такова сложившаяся система, но это вовсе не значит, что так должно быть. Некоторые – и среди них ваш покорный слуга – стараемся по мере сил бороться с протекционизмом. Это нелегко… противодействие достаточно сильно. Но наш глава, Виктор Денисович, находится на нашей стороне. И понятно почему: любимчики-архитекторы для него – лишняя головная боль. Ведь их контролируют гораздо хуже, чем других, не пригретых. А это, в свою очередь, ведёт к ухудшению контроля качества и безопасности сооружений. Полагаю, вы понимаете, о чём я веду речь?
     – О да, разумеется!
     – Так вот, Вениамин Всеволодович, до Виктора Денисовича стали доходить слухи… неприятные слухи, что и в нашем – и в вашем – городе имеют место случаи протекционизма. 
     Говоря это, я внимательно наблюдал за лицом хозяина дома. Надо признать, что держал он себя хорошо. Недоумевающее выражение не сходило с его слегка нахмуренного лба, но он не переигрывал, не старался быть слишком удивлённым. Однако меня трудно было провести хладнокровием. Глаза Вернидуба всё равно его выдавали: он старался не смотреть на меня, однако я всё-таки перехватил его взгляд, и во взгляде этом было уже не беспокойство – был страх. Значит, информация, почерпнутая мною из интернета, была верной. Ну да, ну да, признаюсь, мне пришлось пойти на эту лёгкую мистификацию. Естественно, что у нас в комитете никто не интересовался, кому и при каких обстоятельствах оказывается покровительство пусть и в крупном, но находящемся у чёрта на куличках городе. Но ведь чиновникам на местах всегда кажется, что центр в курсе всех их дел, – просто почти никогда не хочет вмешиваться. По крайней мере, крупным чиновникам.
     – Честно говоря, – медленно проговорил Вениамин Всеволодович, подаваясь вперёд, – мне не приходилось самому слышать…
     – Ну что это вы, уважаемый, – сменил я тон на более развязный, – ну это ведь несерьёзно. Я ведь только так выразился – “слухи”. На самом деле тут далеко не только слухи. Имеются и факты. Или вы хотите сказать, что небезызвестный архитектор Войнов Геннадий Яковлевич не пользуются ничьей протекцией?
     Стрела попала прямо в цель. Вернидуб побледнел, на лбу у него выступили маленькие капельки пота. Его жена сделала ему какой-то знак, однако он не обратил на это внимания. Начальник горкома с трудом собирался с мыслями.
     – Если вы о «Золотом городе»… – пробормотал он совсем невнятно. 
     – Нет, уважаемый, я сейчас не о «Золотом городе», – сделал я особенное ударение на частице. – Речь идёт о других, уже состоявшихся прецедентах. И мне очень хотелось бы надеяться, что нам с вами не придётся в будущем беседовать на тему «Золотого города». Полагаю, вы меня понимаете?
     Вернидуб хмыкнул и прочистил горло. Ему пришлось прочищать его трижды, прежде чем он смог заговорить.
     – Да, разумеется, Евгений Борисович, я… очень хорошо вас понимаю. И смею вас уверить, что мы никогда… никогда не преступали определённых границ…
     – Ваши уверения мне совершенно не нужны, – покачал я головой. – Вам следует приберечь их для других. Однако в ваших же интересах, чтобы этим другим они не понадобились. Я достаточно ясно выражаюсь?
     – О да, вполне!
     – Что ж, в таком случае благодарю вас за замечательный завтрак на природе. Всё было удивительно вкусно. Передавайте мои комплименты вашему повару.
     – Да-да, обязательно. Вы… уже уходите? – в голосе его не было слышно особого сожаления по этому поводу.
     – Ухожу, – с широкой улыбкой подтвердил я. – У меня, к сожалению, даже в частных поездках не очень много времени. Но надеюсь, что мы ещё как-нибудь увидимся с вами, Вениамин Всеволодович.
     – Да, я… тоже на это надеюсь, – кое-как выдавил из себя Вернидуб.
     Я протянул ему руку и пожал эту куда менее воодушевлённую, чем при начале знакомства, плоть. Затем, попрощавшись с остальными членами семейства, сбежал с крыльца и, весело насвистывая, направился в сторону ограды в сопровождении сильно помрачневшего охранника”.