Океан и раковина

Живущий в раковине знает,
Что, как бы ни был глубоко,
Волна его со дна достанет
И вынесет легко-легко
На пляж песчаный…

Она лежала на берегу и слышала его мерное, спокойное дыхание. Он спал и не спал. Он был полон любви. Всем своим могучим телом плавно и нежно вливался на берег и слегка приподнимал её – золотисто-розовую, хрупкую, полупрозрачную, лежащую на влажном песке, чтобы ласково прошептать в самой глубине её - «люблю»…  И уходил, чтобы сделать вдох и снова вернуться.
Огромный, бесконечный, таинственный и манящий, пронизанный изумрудным и янтарным солнцем и усыпанный алмазными бликами… Океан.
Как трепетны и страстны были его прикосновения. И в тысячный, и в миллионный раз он заполнял все её существо до самых глубин, бережно лаская каждый изгиб её совершенного тела и, прошептав «люблю», вздыхал в восхищении, откатываясь и любуясь издали, перебирая белопенными пальцами песчинки и водоросли. И всякий раз его частица, исполненная сладкой истомы, оставалась в её перламутровой глубине и гулким эхом шептала: «Люблю…люблю…люблю…»
«Любимая, как ты прекрасна!» - слышала она на рассвете, дрожа в его сильных объятьях.
«Ты – само Блаженство!» - пел он, укачивая её звёздными ночами и блаженство длилось вечно… Никто не знает, сколько времени прошло, ибо само Время любовалось ими, забывая отсчитывать мгновения, а, забыв, рассыпалось на миллион песчинок на берегу Океана.
Но, однажды, по берегу шёл человек. Сердце его было разбито, и он не слышал шума волн и криков чаек. Он думал лишь о смерти. И тут он увидел её…  Раковину.
Она лежала на берегу и солнечный луч посверкивал на её влажных изгибах, пронизывая её всю тёплым розовым светом и заполнял каждый виток мерцающим нежным свечением… Её застывшая форма была так совершенна, как музыка, и эхо любви разносилось в её таинственных спиральных переходах, где поселилась сама Вселенная, зачарованная игрой света, как в невиданном храме Блаженства.
Раковина пела, вторя шуму Океана – пела о Любви, заполнившей всё мироздание, как огромную хрупкую раковину, где каждый виток ведёт к ещё большему счастью единения.
И человек опустился перед ней на колени, не в силах оторвать от неё восхищённый взгляд… потом взял её в руки и приложил к уху, чтобы слышать более отчётливо. Он услышал: «Люблю…люблю…люблю…» - и сердце его забилось часто-часто.
Тогда он встал и понёс раковину своей любимой, полный решимости вернуть утраченное и не думая больше о смерти.
«Не уходи!» - простонал ей вслед Океан.
«Люблю…» - грустно отозвалась она.
-------------
Прошло ещё немного времени и на берег пришли двое. Они были счастливы и всё для них было любовью – и ветер, и солнце, и вода, и чайки в облаках… Они входили в воду и играли в ней, как дельфины, плескались и смеялись, как дети, и ласкали друг друга, забыв обо всём.
Тогда Океан вздыхал с облегчением: «Нет, Любовь не умерла – она вернётся ко мне… Верни мне мою Любовь, - просил он юношу, - Ведь я помог тебе вернуть твою…» Но юноша не слышал – он был глух, как все счастливые люди.
Они выходили из воды и солнце играло радугой во множестве капель на их сильных, бронзовых телах… Они нежились на тёплом песке и любили друг друга снова и снова, не замечая, как быстро высыхают под жаркими солнечными лучами на молодой шелковистой коже горько-солёные слёзы Океана.
Уставшие, они уходили на закате, нежно обнявшись – он целовал её снова и снова, шепча слова любви в золотисто-розовую раковину маленького ушка… Её звонкий смех затихал вдали и никто, кроме чаек, не слышал, как горестно стонал Океан им вслед…
---------------------
Дни шли за днями… И всё чаще ссорились те двое, забыв о своей любви. И всё чаще налетали тучи и Океан бушевал, выбрасывая на берег обломки кораблей. И всё чаще девушка сидела на берегу одна, приложив к уху раковину. Ей слышались слова Любви, что всё реже звучали из уст любимого, а они были так нужны её израненному сердцу…
Океан умолял её отдать ему раковину, но девушка не могла разобрать слов в шуме бушующих волн, что захлёстывали её босые ноги – она слышала лишь голоса раковины и своего страдающего сердца. Солёный ветер ласкал её волосы и солёные брызги смешивались со слезами на её лице.
Потом она шла домой, и они мирились и снова любили друг друга, забыв обо всём, и снова ссорились, не в силах справиться с серостью будней, рассеявших праздник любви, как прекрасный сон.
И, однажды, после особенно страшной, разрушительной ссоры, полной взаимных обид и несправедливых упрёков, она прибежала на берег вся в слезах и упала в изнеможении на мокрый песок, безутешная и прекрасная. Как мог, Океан пытался её успокоить, легко касаясь волной её неподвижного тела, но она только плакала и просила: - «Забери меня… Я больше не могу…»
«Хорошо!» - сказал он тогда громко и внятно, и она услышала, потому что страдание открыло миру её сердце – ведь она не была больше счастлива.
«Хорошо, иди ко мне! – пропел он, - Теперь я буду твоим возлюбленным… Я не предаю и не изменяю, я умею любить, потому что я и есть – Любовь. Иди ко мне и будь моей любимой.»
Слыша эти слова, девушка поднялась в недоумении и увидела лодку без вёсел, что прибило к берегу у её ног. И, не раздумывая, села она в лодку, которую тут же легко и спокойно подхватила волна, унося всё дальше – прочь от берега…
Когда же юноша, встревоженный предчувствием, прибежал на берег и, увидев удалявшуюся лодку, стал звать любимую по имени, она его не услышала. Блаженная дрёма охватила всё её существо, и она спокойно уснула в лодке, согревшись в закатных лучах солнца.
Древний Океан заботливо укачивал её и снились ей бесконечные звёздные просторы космоса, чудесные миры и светлые глубины Океана, тёплые улыбки и дружеские лица странных, знакомых и незнакомых существ – она не знала, кто они и откуда, но было с ними так хорошо и спокойно…
И снилось ей, что она дельфин в огромной дельфиньей стае, и могла она понимать и говорить по-дельфиньи, слыша и понимая всех существ одновременно в бездонном голосе океана.
Если бы в этот момент она открыла глаза, то увидела бы среди волн сверкающие в звёздном свете гладкие спины и плавники дельфинов, что бесшумной свитой сопровождали её лодку. Тёмная маслянистая вода легко флуоресцировала от скользящего прикосновения к их гладкой коже и от их улыбающихся глаз – и всё это тоже было, как сон.
-----------------------
Долго лежал на берегу юноша, убитый горем утраты и любовной тоской, мучимый совестью и жгучими воспоминаниями о недавнем счастье, что казалось теперь лишь смутным видением.
Потом он встал и вошёл в воду по колено, по пояс, потом по грудь – и, наконец, погрузился с головой, с трудом преодолевая бешеное сопротивление волн, закрыв глаза и не решаясь сделать последний вдох. Он искал смерти и плакал в изнеможении, стоя под водой в зелёной мгле –слёзы его смешивались с океаном и любопытная медуза, ощутив странный вкус воды, замерла возле его лица, мягко покачиваясь и не решаясь уплыть. Он держал дыхание так долго, как мог, и вот тело его обмякло, а сознание покинуло его, погрузившись в бесконечные вереницы снов и видений…
Тогда Океан поднял его одной волной и выбросил на берег. Вода не приняла его.
Ему снились дельфины, и он был одним из них – весёлым и беззаботным. С фантастической скоростью он рассекал изумрудную толщу океана, проносясь над бескрайними долинами, горами и впадинами подводного мира, и счастье абсолютной свободы переполняло всё его существо.
А потом вместе со всеми он вернулся домой, в лабиринты хрустальных гротов и переходов и оказался в огромном зале, где на троне сидел странного вида человек с бездонно-синими глазами, похожий на древнюю скульптуру из мрамора – могучий и устрашающий своим великолепием и божественной наготой. Глаза его холодно смотрели прямо в душу, внося смятение и первобытный ужас… А рядом… Рядом сидела она -  его любимая. Глаза её были закрыты, а лицо безжизненно.
Ужасающий голос, подобный рёву урагана, пронзил юношу до самых глубин:
- Даю тебе срок до заката! Верни то, что ты отнял у меня. Тогда я верну её тебе, - и огромная ладонь прикоснулась к бледному, хрупкому плечу девушки…
В следующее мгновение он задохнулся – вода сдавила ему грудь, потому что он снова был человеком. Незримая сила схватила и поволокла его вверх, швырнув на берег, позолоченный лучами утреннего солнца.
Он открыл глаза, уверенный, что проспал всю ночь вдали от воды, но одежда его была влажная.
Юноша резко сел, не успев до конца проснуться и увидел восходящее солнце и сверкающую золотом дорожку на воде, что заканчивалась у самого берега.
Океан был на редкость спокоен, но сердце юноши билось часто-часто в непонятном волнении, словно он прикоснулся к чему-то сокровенному, недоступному обычным людям.
Кому и что он должен вернуть? Что и у кого он отнял? – спрашивал он себя снова и снова и не находил ответа, и убеждал себя, что глупо верить снам, и проклинал себя за эту глупость – и вспоминал, и плакал от воспоминаний.
Шло время, а разум его всё метался между безумной надеждой и тьмой отчаяния в лихорадочных поисках ответа. Так брёл он по берегу, не в силах оставаться на месте или вернуться домой, где холодно и пусто, и всё напоминало об утраченном счастье, а вкрадчивая неторопливая волна методично стирала один за другим следы на песке. Маленькие крабы торопливо бросались врассыпную из-под его ног; водоросли, ракушки и яркие цветные камешки покачивались в прибрежной волне; чайки с весёлыми криками проносились над ним, на лету подхватывая выброшенную на берег рыбу и невесомые перистые облака рассыпались над океаном до самого горизонта…
Но юноша не видел ничего – ветер спутал его волосы, солнце обожгло кожу, покрывшуюся кристалликами соли, а губы потрескались от жажды. Так шел он и не заметил, как далеко за полдень добрёл до маленького прибрежного рыбацкого городка, где множество лодок стояло у причала. Видно, жажда и голод привели его на рынок, насквозь пропахший морской рыбой и, выпив холодной воды, почувствовал он неимоверную усталость. Тогда присел на камень в тени большого дерева и стал смотреть на паруса в голубой дали и облака в небе, уже подкрашенные нежно-розовым заходящим солнцем. Тяжелая дрёма смежила его веки и вновь он увидел сон. Тот человек – гигант из прошлого сна вдруг вышел из воды и сел рядом с ним, глядя в глаза ему с молчаливым ожиданием. Так смотрел он целую вечность, словно время остановилось и тело юноши окаменело от ужаса. И вдруг голос его возлюбленной прозвучал в его сознании пронзительно и умоляюще: - Торопись, любимый! Солнце садится – верни ему Раковину! – и он увидел, что тот человек исчез, а вместо него к воде бежит девушка, словно летит над землёй, и, ни разу не обернувшись, пенистой волной разбилась вдруг о песок, мгновенно слившись с прибоем, окатившим его с головы до ног холодными брызгами…
- Где ты? Вернись! – закричал он, открыв глаза, но никого рядом не было. Последние лучи солнца играли в воде багрянцем и золотом.
- Раковина! – вдруг обожгло его.
 - Надо вернуть Раковину! Какой же я идиот! – горестно воскликнул он с бешено бьющимся сердцем, а ноги уже несли его домой, не чувствуя усталости.
Он бежал, летел, как на крыльях, соревнуясь с ветром и заходящим солнцем, уже почти коснувшимся раскалённым краем ближайших холмов. Так стремителен был его бег, что не заметил он, как оказался дома, влетел в комнату, распахнув дверь и остановился посередине в смятении, не в силах отдышаться.
Комната жила своей жизнью, была наполнена покоем и солнечным светом, словно мёдом. Глубокая тишина отдавалась хрустальным звоном в ушах. Лёгкий ветер шевелил прозрачные занавески на открытом окне, а на подоконнике лежала Раковина.
Солнечные лучи пронизывали насквозь её лёгкие ажурные завитки – она мягко сияла в лучах заходящего солнца и далёкий шум океана звучал в её янтарной глубине.
Юноша бережно взял её и, прижав к груди обеими руками, понёс на берег. Он торопился, но не решался бежать, чтобы не уронить и не разбить её, и с каждым шагом солнце всё глубже погружалось за холмы…
Последний солнечный луч осветил Раковину, когда он опустил её на песок у воды. Как тихо было сегодня в заливе, где они любили друг друга… Как замерло всё в ожидании чуда в прозрачных сумерках над гладкой водой…
«Ну вот – я принёс её тебе, - подумал он и спохватился: а вдруг Океан его не слышит?
- Я принёс то, что ты просил! – громко сказал он. Тишина была ему в ответ.
- Я вернул тебе Раковину! Океан! Ответь мне! – отчаянно закричал он и слабое эхо пронеслось над тихой водой…
Внезапная слабость подкосила его, и он опустился на песок – последняя надежда угасла в его сердце вместе с заходящим солнцем.
- Я безумец… - подумал он, - На что я надеялся?...
Он растянулся на песке и прикрыл глаза. Блаженное тепло и покой вдруг заполнили уставшее тело и измученное сердце.
- Всё кончено, - сказал он себе.
- Пусть смерть сама придёт за мной, - и стал ждать без мыслей и без чувств.
Тем временем вода покрылась рябью, и лёгкая волна набежала на берег – раз, другой и третий. Она окатила раковину, качнула её, откатилась и снова скользнула к ней, лаская и целуя.
- Я ждал тебя, Любимая, - тихо шептал Океан.
- Я так тосковала без тебя, - отвечала она, и столько светлой печали и лёгкой радости было в их голосах, что юноша услышал их сквозь дремоту, прежде чем погрузиться в целительный сон без сновидений.
Он проснулся от лёгкого прикосновения – кто-то нежно гладил его по волосам. Она сидела рядом, смотрела на него и улыбалась – та, что дороже всей жизни.
- Где ты был так долго? Я искала тебя, - произнесла она тихо.
- Я уснул здесь… И мне приснился сон… такой странный и долгий… Раковина.
- Вот эта? – спросила она, показывая на огромную раковину, лежащую на берегу.
- Да, - удивился он. – Это она, - и крепко обнял свою любимую, прикоснувшись к её губам.
- Прости меня. Не покидай меня никогда. Я так люблю тебя…
- Я тоже люблю тебя, - услышал он в ответ.
Поднимался ветер, и когда они повернулись, уходя по тропинке вверх - к холмам, вдруг пришла большая волна и унесла Раковину.  Она исчезла, будто её и не было – только ветер шумел, кричали чайки и вдали в шуме волн перекликались дельфины…
--------------------------
Твоя человеческая жизнь – всего лишь Раковина на берегу Океана… Ты можешь взять её в руки, приложить к уху и вслушаться в далёкий шум прибоя, но Раковина по-прежнему остаётся частицей Океана, принадлежащей его Любви безраздельно.

 2000-2003г.