Дневники Барнби, 14 марта

14 марта 2020 г

На остров пришла еще одна весна. На холодных некрасивых ветках распустились тысячи белых цветков с желтыми тычинками, зажужжали полосатые пчелы, собаки вальяжно разлеглись на теплом асфальте и мраморных ступеньках гостиниц. Зевают, чихают и лихо одиночно гавкают, если видят старого знакомого…. В измученных лицах небритых бомжей проснулась забытая надежда, женщины за одно мгновение стали в сто раз красивее, количество аппетитных жоп увеличилось в разы, прозрачная морская вода искриться на мартовском солнце, белые лебеди встречают людей на берегу, вышагивая по песку смешными ластами.  Звездное небо по ночам мигает маяками вселенной, они безмолвно призывают всех ссыльных, дразнят и бесконечно влюбляют головокружительной глубиной древнего пространства….

В какой-то момент ты устаешь ждать, утрачиваешь радость вдоха, сминаешься под тяжестью повторений.   Тогда весна проходит мимо, и тебя не трогает грядущий апокалипсис по телевизору. Дом атаковали редкие инопланетные кровососы, настолько мелкие, зубастые и живучие , что война затянулась на недели. Я устроил уже две или три газовые камеры, но это только начало боев. Последние рубежи берутся и сдаются с отчаянной периодичностью. За каждый квадратный метр территории идет ожесточенная борьба. С утра ты открываешь глаза и подсчитываешь потери. Затем идешь выставлять ловушки и отыскивать локационные гнезда. При обнаружении заливаешь все страшным ядом. Процесс проходит долго, удушливо и изнурительно, но на войне нельзя роптать. Все, что ты можешь, это скрипеть зубами , вставлять шприц в ампулу запрещенного вещества и разбавлять концентрат до убийственных пропорций. Обмотай рот и нос майкой, надень вязанную шапку, чтобы пот не слепил глаза,  надень перчатки, выдвигайся на следующую охоту. Сотни трупов опадают на обманчиво чистый линолеум, в блестящих капельках влаги отравы. Теперь отступай, спали их всех и уходи пока не упал вместе с ними. …

Последний подобный опыт боевых действий я испытывал на шестнадцатой луне каменного гиганта Газолуки -8, что в скоплении Девы, чуть южнее от фальшивого радиопульсара, где вечно пропадают чартерные межгалактические лайнеры. Но тогда я мог взорвать к чертям всю луну и просто переселиться на ближайший астероид. На Земле такая херня не прокатит. Приходятся ютиться на этом пяточке тверди, что вращается из года в год вокруг одной и тоже дебильной звезды.

Иногда я снимаю напряжение в теплой ванной. Шум падающей воды блокируют тревогу и раскрепощает разум. Не знаю, по какой причине, но я, поклявшись больше не читать Мураками, снова засел за его меланхоличный роман про самоубийство и одиночество. Люди – ужасно депрессовые создания. Мысли о смерти , которые так любят переваривать писатели, сродни героиновым уколам в нежные участки мозга. Герой Мурками находит в  мыслях о самоубийстве вдохновение и надежду на некий выход в абсолютную свободу через скрытую точку мироздания. Все эти писатели ужасно тупы, как впрочем и люди. Никакого выхода в свободу не существует. Хотите выйти в абсолютную свободу пространства – так постройте, черти вас дери, космический корабль и сделайте ноги с вашей отсталой планеты. Нет, люди, очень ленивые. Изредка попадаются пришибленные, которые знают секрет, но обычно их быстро забивают камнями. Здесь это называется синдром белой вороны. Кажется. Я еще не до конца разобрался в человеческой культуре. Изучать её бывает порой интересно, все равно делать тут не хер. Корабль же за мной в ближайшие месяцы не отправят. 

Итак, я снова, уже во второй раз поклялся, что больше не буду читать Мураками, и думаю в этот раз это железно. На самом деле он проходной писатель, огромные куски заполнены словесной импрессионисткой живописью, которая выглядит претенциозно, если увидеть общее полотно картины. Столь длинные и бесконечно аллюзорно-метафоричные описания выдают литературного наркомана, которому нужно выбрасывать мегатонны букв на бумагу, чтобы хоть чуточку спустить пар из внутреннего напряжения бессмысленности жизни. Текст должен быть динамичным. В  нем не должны пять страниц подряд плыть облака разных цветов и оттенков с доджем и снегом и градом и снова снегом.

Хотя, что я могу знать о тексте, я всего лишь заключенный Барнби, родом из галактики Головастик.

Но все же о текстах я кое-что знаю. Потому что тут можно с ума сойти, если не выдумывать каких-нибудь живых историй.  Второй год не могу закончить жуткую сказку, которая сначала должна быть не очень большой, потом средней, а теперь уже добралась до объема полноценного романа. Я где то слышал или читал или смотрел, что когда писатель переходит барьер в сто страниц, то он сращивается со своим текстом. На свет как бы появляется новое живое существо. И с этого моменты ты уже не можешь его просто так бросить, пока не вырастишь до конца, до того состояния, когда он сможет самостоятельно путешествовать по миру. Когда такая связь наступает, а она реально наступает, что я испытал уже не раз на своем опыте, текст в последней трети может продвигаться крайне медленно. Если ты напишешь три страницы за неделю – иногда это будет сродни успеху. В хорошие дни ты можешь писать по две три страницы за день, но иногда неделя пролетает, не рождая не звука. Тебя грызут бесконечные проблемы земной жизни, работа, которая сваливается неожиданно, мысли о том, что будет завтра и еще эти тысяч женских жоп, которые постоянно отвлекают. Но книга не отстает от тебя. Она возвращается к тебе и бьет тебя по морде, когда ты смотришь на дату в календаре. Ты обещал себе, что закончишь её в феврале, а сейчас уже середина марта. Бл… Проблема в том, что при желании ты можешь её закончить за пять – семь дней, но ты уже настолько долго возишься с ней, что не хочешь сливать все наспех. Ты уже чувствуешь нечто вроде ответственности к своим персонажам, которые уже вроде как не твои, а сами по себе и ты не можешь просто ебнуть их ударом клавиши или отправить на Луну с немой улыбкой в тишине пустой комнаты. Нет, ты должен услышать и прочувствовать правильный путь. Один из миллиардов. Верный. Только так, а не как иначе.

Сегодня ко мне заглянул друг Джеймсон. Никак не пойму, то ли мы давно не виделись, то ли он реально так круто изменился. На Земле, чтобы стать писателем, нужно иметь непробиваемую печень, слоновье сердце и лошадиное здоровье. Ну или хотя бы жену, которая будет терпеть ваши эти бесконечные закидоны про ваши таланты и вашу исключительность. 
За сим делаем паузу до следующего раза.