Преступление и наказание. Вообще не Достоевский

   Старший лейтенант нашей пенитециарной системы Валерий Кисочкин писал рапорт. Рапорт о рацпредложении, который он решил составить под воздействием, по-видимому, одного из сериалов, снимаемых в многочисленных киностудиях наших идеологических врагов.

   - Так, на чьё имя писать? – Мечтательно думал он, сидя над чистым листом бумаги. – В Москву, может, сразу? А кто там сейчас начальник? Э-э-э… Генерал-полковник Мартышкин? Нет, того давно уже за взятку прихватили, правда, он потом в колонию так и не попал. Штраф, по-моему, назначили – главное было, ведь, от кормушки оторвать.

    Валера потянулся за спичками, лежавшими на полочке над кухонным столом, достал из запасника «сигаретку-сигареточку» и, закурив её, затянулся сладковатым дымом поглубже.

    - А-а! Наверное, генерал-лейтенант Медведь! – Обрадованно воскликнул он.
Затем, словно вспомнив некую печальную весть, вновь затянулся сигаретным дымом и протянул разочарованно.

    - Нет же – этот чего-то там с госконтрактами намутил, а ещё пару вилл на Багамах построил. Вот ему это всё и припомнили, когда он решил провести мимо общаковской кассы навар от переименования Федеральной службы наказания в Федеральную пенитециарную систему. Слово-то какое – пе-ни-те-ци-ар-ную!

    Валера посидел немного, почесав в затылке, встал из-за стола, покружил вокруг него, вдыхая и выдыхая голубовато-сизый дым сигареты и размышляя:

    - Нет, вообще в Москву смысла нет писать.

    Во-первых, начальство скажет, что, мол, вконец зарвался Кисочкин – через голову начальства прыгать!

    Во-вторых, я слыхал, что до Москвы вообще ничего не доходит, как в прямом, так и в переносном смысле. Даже если письмо и дойдёт до главного генерала, что вряд ли, то до него не дойдёт его содержание – слишком много букв и слов, а у него от долгого ношения фуражки уже мозги взопрели.

    В-третьих, все проекты, не сулящие очевидной и немедленной выгоды в виде откатов от аффилированных с автором идеи или его друзьями-сослуживцами фирм, отвергаются как непригодные.

    Кисочкин вновь сел за стол, затушил окурок в пепельнице и, решительно взявшись за перо, начал вдохновенно писать «шапку» рапорта:

    - Начальнику Управления Федеральной пенитециарной системы Жлобской области генерал-майору В.С. Тюбетейкину. Рапорт.

    Идея Кисочкина была весьма прозрачна и проста – исправительный эффект наказания возможен, если каждого совершившего то или иное злодеяние заставить вновь и вновь в течение отмеренного ему судом срока переживать суть совершённого им проступка.

    Например, убийце необходимо каждый день оглашать смертный приговор – допустим, смерть через повешение. В течение дня вести с ним душеспасительные беседы, позвать священника, провести инструктаж по гигиене мёртвого тела и прочая и прочая, чтобы в конце дня при стечении публики, пожелавшей поучаствовать при исполнении смертного приговора, подвести его к эшафоту и…

    Нет, не вздёрнуть, как это делали в варварские времена, а, усыпив, уложить его спать, чтобы на следующий день он проснулся вновь и «повторилось всё сначала».

    Причём, чтобы такого рода наказание не превращалось в фарс, поскольку преступник на следующий же день поймёт, что его разыгрывают, необходимо стирать все воспоминания прошедшего дня.

    Кисочкин на интуитивном уровне понимал, что такого эффекта можно добиться неким физическим воздействием на области мозга, отвечающие за память.
Ему было известно, что, например, методика воздействия электричеством на такие области ещё не разработана, поэтому, чтобы не уподобляться разного рода утопистам, в качестве альтернативы он предлагал следующие методы стирания памяти:

- воздействие электричества на весь мозг – авось заденет и нужную область;
- вышибание памяти ударом увесистой дубинки по голове;
- вливание каждый вечер в гражданина, отбывающего наказание 1-1,5 л водки.

     Очевидно, что варварский способ выбивания памяти посредством дубинки, скорее всего, начальством будет с негодованием отвергнут, так как он имеет пагубное воздействие на здоровье человека, чреват образованием внутричерепных кровоизлияний, которые, как известно, приводят к летальным исходам.

     Ежевечернее вливание водки для стирания впечатлений прошедшего дня могло оказать негативный эффект. Лица, даже и не склонные к совершению преступлений, стали бы, если можно так выразиться, выстраиваться в очередь на совершение тяжких и особо тяжких преступлений, суливших назначение длительных сроков наказания.

     Такой способ стирания воспоминаний и ухода от реальности и без того широко распространён в России, да и во всём мире, но за него надо платить, приобретая спиртное.

     А в данном случае затраты на водку будет нести Федеральная пенитециарная система. Совершенно очевидно, что вариант с бесплатным обеспечением спиртным многим окажется по вкусу, что приведёт к громадному скачку уровня преступности.

     Оставался, как наиболее вероятный, способ воздействия электричеством на оболочки мозга. Кисочкин со всей серьёзностью подошёл к изложению своего рацпредложения. Он составил чертёж устройства в виде полусферы, надеваемой на голову преступника для стирания памяти.

     Множество шипов должны, при надлежащей подгонке, впиваться в кожу человека, подлежащего воздействию. После водружения полусферы на голову и закрепления её ремнями, на шипы должен подаваться ток.

     Показатели величины тока и продолжительности его воздействия на преступника, очевидно, должны быть строго индивидуальными. Через определённый промежуток времени у человека необходимо будет выяснять, помнит ли он что-нибудь из событий прошедшего дня.

     С учётом того, что от матёрых и бывалых ожидать правдивых пояснений на этот счёт не приходится, наиболее предпочтительным способом выяснения эффективного воздействия электротока на память является лицезрение вида подвергаемого процедуре стирания памяти.

    В случае, если после очередного отключения тока человек в ответ на вопрос, помнит ли он что-нибудь, будет бессмысленно пялиться на вопрошающего и пускать слюнявые пузыри изо рта, то, по всей видимости, можно констатировать, что процедура прошла успешно.

    Конечно же, такой способ вероятностного выявления эффективности процедуры стирания памяти должен быть известен только немногим посвящённым, поскольку, если информация об этом способе разойдётся среди контингента тюрем и колоний, может начаться массовое симулирование признаков, свидетельствующих о стирании воспоминаний.

    Кисочкин понимал, что с развитием науки станут возможными поставки специальной дорогостоящей аппаратуры, диагностирующей очистку кратковременной памяти. Таким образом, этот несовершенный способ установления эффективности работы разработанного им устройства будет заменён другим, однако предложение его состояло в том, чтобы пока пользоваться его методой.

    Для различных категорий злоумышленников у него были разработаны свои методики искоренения преступных мыслей, реального, а не на словах, исправления даже закоренелых рецидивистов, с разрушительными интенциями личности которых столь безуспешно боролась устаревшая система исполнения наказаний.

    Так, для воров, мошенников, грабителей и т.д., Кисочкин предлагал, после «обнуления» их памяти, помещать в обычные условия свободных и достаточно состоятельных людей.

    День они должны проводить в обычных, будничных своих заботах, а к вечеру, будь то путём обмана, кражи или нападения на них, лишаться всего того, что находилось, по их наивному представлению, у них собственности.

    Разумеется, после жуткого стресса, связанного с потерей того, на что они «всю жизнь горбатились», они вновь подлежат прохождению процедуры стирания памяти, для того, чтобы на следующий день повторить все сначала. Проснуться в своей кровати в богато обставленном доме или квартире, сходить на службу, вернуться домой и обнаружить, что неустановленные лица обчистили их жилище. Или же, возвращаясь из магазина быть подвергнутыми жестокому нападению со стороны гнусных разбойников, обирающих свою жертву до трусов.

     Для насильников Валерий придумал следующее изощрённое наказание. К «орудию преступления» должны подсоединяться электростимуляторы, побуждающие к семяизвержению.

     И если после первой эякуляции насильники и разного рода извращенцы должны, по идее, испытывать чувство радости и облегчения, в связи с чем выказывать готовность к смирению и даже принятию с благодарностью отмеренного им суровым судьёй срока, то уже ближе к вечеру, будучи несколько измотанными постоянным воздействием электростимуляторов, они должны лезть на стенку и требовать своей немедленной кастрации.

     Кисочкин справедливо предположил, что даже после года отбывания такое наказание способно искоренить любую неправедную мысль в отношении особ противоположного (или, не дай боже, своего) пола до конца жизни любого насильника и извращенца.

     Он продумал свой вид наказания для практически любого преступления. Для взяточников он разработал схему с ежедневным взятием нечистоплотного чиновника с поличным сотрудниками правоохранительных органов и сопутствующими унизительными процедурами допроса, личного досмотра с трансляцией по всем местным и центральным телеканалам. Понятно, что процедура трансляции по телеканалам предъявлялась только отбывающему наказание, но у преступника должна создаться иллюзия полного погружения в ад мздоимца.

     Для дезертиров предполагалась ежедневная пробежка по снегу босиком с разбитым лицом или ещё какой травмой похуже от гикающих «дедов» и отцов-командиров, мчащихся за ним по пятам на уазиках цвета хаки.

     В рапорте Валерий постарался изложить также ответы на вопросы, которые могут возникнуть у противников его системы. Разумеется, вопрос вопросов – проблема финансов. Он разработал достаточно дорогостоящую схему, требующую каждодневных инсценировок, использования техники и оборудования, построения целого городка для осуждённых, чтобы они чувствовали себя обычными людьми (как в случае с ворами, которые каждый день должны утрачивать всё нажитое «непосильным трудом»).

     Кисочкин справедливо предположил, что деньги можно привлекать с помощью реалити-шоу, призванных показывать любопытствующей публике реакцию воров и мошенников, у которых каждый день будут похищать условно принадлежащее им имущество. Кроме того, наверняка людям будет интересно участвовать в качестве актёров при инсценировках взятия с поличным казнокрадов и взяточников, а также наркодельцов.

     Отдельную категорию шоу должны будут составлять театрализованные представления с подготовкой душегубов отойти в мир иной. Валера предлагал организовать представления, на которых прыскающая со смеху публика могла бы насладиться игрой актёров, готовящих убийц достойно отойти к праотцам, предварительно удалив из организма вещества, которые, расслабляясь, выдают на свет божий мышцы почившего.

     Страждущие, к которым Валера отнёс, прежде всего, военных пенсионеров, могли отправиться на сафари по отлову дезертиров. Разумеется, автоматы на руки дедкам подлежали выдаче заряженными только холостыми патронами, поскольку военные, которые, как известно, бывшими не бывают, могли, войдя в раж, перестрелять не только осуждённых по дезертирской статье, но и преследующих их артистов, играющих роль старослужащих.

     Ну, и на десерт предполагалось устройство так называемых пип-шоу – шоу для разного рода эротоманов, извращенцев и просто немного озабоченных по поводу недостаточного количества копуляций в их жизни мужчин и женщин.
За определённую плату, весьма умеренную с утра и крайне неумеренную к вечеру, желающие могли бы посредством видеоглазков понаблюдать за приключениями насильников, к источнику преступной похоти которых подлежали подключению электроды.

     Всю свою стройную систему исправления людей, оступившихся на своём жизненном пути единожды, или же матёрых рецидивистов, Кисочкин изложил в своём длинном (на 107 листов) рапорте «О том, как нам обустроить пенитециарную систему», который по итогам составления был представлен Валерием своему непосредственному руководству.

     Майор Попандасов был несколько обескуражен необходимостью прочтения многостраничного рапорта своего подчиненного, но, взяв себя в руки, набрал в магазине водки и курева, после чего, закрывшись от всего мира на выходные в своей холостяцкой квартире, вычитал рапорт Кисочкина до конца.

     В понедельник Валерий был вызван на ковёр к майору.

     - Предупреждал я тебя, Кисочкин, что увлечение каннабиноидами да грибами псилобисциновыми (тьфу, слово-то какое!) тебя до добра не доведут. – Грозно начал Попандасов.

     - Да я ж, Никандр Кузьмич… - Начал было Валерий.

     - Ай, да ладно, тебе, Валерий Иванович. – Уже более добродушно сказал майор. – Я ж тоже в твои годы, то мухоморчиков, то с мужиками травки. Но завязал. Да, завязал!

     - Да как вы могли подумать… - Стал возмущаться Кисочкин.

     - И тебе советую, лейтенант! – Не дал договорить ему Никандр Кузьмич. – А то сначала грибочки да травка, а там, глядишь, уже на синтетику перейдёшь ненароком. И тогда всё – пиши пропало!

     - Я ни за что… - Всё пытался донести свою мысль наш герой.

     - В общем, что я тебе скажу, лейтенант. – Не слушал его майор. – Иначе, как нахождением твоей сущности в состоянии глубочайшего наркотического делирия я появление твоего рапорта объяснить не могу. Я, конечно, начальнику Управления доложу о твоём, в кавычках, рацпредложении. Но как бы это не приобрело для тебя, скажем так, не совсем желательный оборот.

     - Да я только…

     - Всё. Не надо. Иди! – Поднял, словно защищаясь, свою руку майор, останавливая дальнейшие Валерины попытки выговорится, объяснить рациональность своих идей, их происхождение и прочая и прочая. Затем, когда Кисочкин обиженно развернулся, Никандр Кузьмич бросил ему вслед:

     - Реально, лейтенант, ты бы на водку переходил, что ли. Водка – это вещь! Не то, что азиатчина эта европейская. Не наше это всё, не исконное.

     Как и обещался, майор передал рапорт «О том, как нам обустроить пенитециарную систему» вышестоящему начальству, которое, по-видимому, поняв из названия, что в сочинении скромного вертухая ставится проблема федерального масштаба, переслало рапорт в Москву.

     Хотя, более вероятно, что девочка в канцелярии, будучи занята своими девическими проблемами, направила рапорт не в урну, куда он предназначался к отправке, а присоединила, по ошибке, к документации, подлежащей направлению в столицу.

     Через несколько месяцев попавшего в немилость Валеру вызвал к себе майор Попандасов. Он мрачно пробормотал: «Обскакал ты меня, Кисочкин»; и предложил тому сесть.

     Оказалось, что из Москвы пришло высочайшее распоряжение присвоить товарищу Кисочкину звание полковника и назначить его начальником экспериментальной колонии, в которой предполагалось реально, а не на словах (это подчёркивалось в распоряжении) исправлять лиц, вставших на неправедный путь.

    - Они, кажется, в Москве тоже чего-то покуривают. – Раздражённо прошептал Попандасов.

    - Но-но, майор! – Грозно проговорил Кисочкин, поскольку мог себе уже такое позволить, будучи возведённым до чина полковника.
               
                ***
     Впоследствии выяснилось, что обкурившийся внук очередного временно исполняющего обязанности начальника Федеральной пенитециарной системы генерала Л.С. Долбачёва, зашёл к деду стрельнуть десятку-другую (тысяч, конечно) американских рублей до следующих выходных, поскольку родители давно его перестали спонсировать.

     Сев за стол деда в тяжких раздумьях о судьбах отечества, поскольку он немного перебрал сегодня с планом, он обнаружил на углу стола непрочитанный рапорт Кисочкина.

     Заглавие рапорта его почему-то развеселило и он решил ознакомиться с его содержанием поближе.

     Давно Венечка Ноздрёв не хохотал так искренне, разбирая корявый Валерин почерк. Начитавшись всласть, Веня, подойдя со всей серьёзностью к вопросу подделки распорядительных надписей от имени своего деда, написал в углу первой страницы рапорта: «Тов. Раскумарову. В работу! Кисочкину В.И. – медаль!».

     Придя домой после весёлой вечеринки на высшем уровне, но сохраняя деловой настрой, дед Венечки Ноздрёва, выдав внуку деньги в долг, перебрал разложенные на столе деловые бумаги. Он приятно удивился тому, что успел прочитать объёмистый рапорт некоего бойца по фамилии Кисочкин, после чего с облегчением положил его в свой генеральский портфель и на следующее утро передал секретарю.

     Товарищ Раскумаров, который на момент составления распорядительной надписи внуком генерала Долбачёва являлся заместителем генерала, ретиво взялся за реализацию предложенного в рапорте.

     Он рассчитывал впоследствии занять место начальника, тем более, что под генералом Долбачёвым давно уже шаталось кресло – он намутил чего-то с поставками презервативов в мужские учреждения пенитециарной системы, подведя необходимость закупки таковых той простой идеей, что однополый секс в тюрьмах и колониях всё равно не изведешь, так пусть он будет хотя бы защищённым!

     Раскумаров не вчитывался в содержание рапорта, поскольку, во-первых, у него в голове были сосем другие проблемы, а во-вторых, из распорядительной надписи недвусмысленно следовало, что «старику» понравилось.

     Относительно медали Кисочкину начальник, конечно, погорячился, но пустить в работу рапорт можно. Генерал спустил рапорт со своей распорядительной надписью «Срочно в работу! Заключение по предложениям в кратчайшие сроки!» в подчинённые структуры для дачи, как вы сами понимаете, положительного заключения.

     Прошло три месяца. Заключения, в целом положительные, разного рода управлений, отделов и департаментов обширной пенитециарной системы по поводу рапорта Кисочкина, были собраны воедино и представлены сменившему Долбачёва Раскумарову.

     Новоиспечённый генерал-полковник поручил издать приказ о внедрении предложенного Валерием рапорте, тем более, что при определённом вложении бюджетных средств (часть из которых можно легко подтянуть в свой карман) в данный перспективный проект, он, по заключению финансово-экономического управления сулил окупаемость в течение трёх лет.

     Безусловно, генерал понимал, какое сопротивление в верхах может вызвать необходимость выделения бюджетных средств на проведение всякого рода экспериментов – в 2037 году ведущим национальным проектом был «Миллиард за пятнадцатого ребёнка». Однако он взял решение данной проблемы на себя, тем более, что был вхож в кабинет, точнее больничную палату находящегося уже пять лет в состоянии искусственной комы СамогО.

     Кисочкину, раз уж идея его и кто, как не он, сможет воплотить её при надлежащей организации работы, поручалось возглавить экспериментальную исправительную колонию.

     Ну, а раз ему предстояло занимать полковничью должность, то и звание ему было решено присвоить сразу полковника – как-то несолидно, если начальником экспериментальной, передовой, можно сказать, колонии будет всего лишь лейтенант.

     Разумеется, если лейтенант, то есть, простите, полковник, провалит реализацию эксперимента, то и разжаловать его обратно, но уже в прапорщики, недолго.
                ***
     Сказано – сделано. Пробили в вечно скептически настроенном Министерстве финансов (которых никогда нет) бюджетные ассигнования на реализацию проекта, провели через свои, а значит, надёжные фирмы закупку оборудования, построили городок, опять же силами надёжных фирм, и начали эксперимент.

      Система, по причине нашего вечного разгильдяйства, давала, конечно, некоторые осечки, но в целом-то, в целом великолепная идея полковника Кисочкина давала свои результаты.

      В течение недолгого, к сожалению, периода существования экспериментальная колония показала эффективную работу по исправлению даже самых матёрых преступников.

      Те немногие осуждённые, которые были выпущены по отбытию срока из колонии, более никогда не возвращались на путь криминала. Таких, увы, оказалось не так много, поскольку смертность в колонии в разы превышала средний показатель по Федеральной пенитециарной системе. Впрочем, об этом позже.

      Публика валом валила на представления. Особенной популярностью пользовались спектакли с разоблачением взяточников и захватом оперативной группой наркоторговцев.

      Спектакли с убийцами пользовались несколько меньшей популярностью в силу определённой специфики представления, заключавшейся, среди прочего, в специфике юмора, лившегося на уши зрителей, который по праву можно отнести к чёрному.

      Действительно, после того, как человеку объявляли в очередной раз, что в конце дня он будет казнён через повешение, он начинал высказывать определённое разочарование вынесенным декоративным судьёй решением.

      Совершенно очевидно, что приговорённый при объяснении своей точки зрения на суть вынесенного приговора не всегда пользовался приличествующими в обществе словами и оборотами русского языка, поэтому женщин и детей обычно на такие представления не водили.

      Кроме того, обсуждение разнообразных подробностей событий, сопутствующих перемещению тела из состояния живого в неживое, не всякого может настроить на оптимистический лад. То есть люди, которым нравилось данное шоу, обычно относились к своеобразной породе людей, смакующих определённые детали процесса умирания и смерти вообще.

      На пип-шоу наши сограждане поначалу не стремились попасть, в силу своей природной застенчивости и закомплексованности в сфере половых сношений. Данный вид исправления уже хотели отнести к убыточному, однако своевременно сработала маркетинговая группа, сотрудница которой, Марина ВАгина, сделала предложение о необходимости дать рекламу в странах Евросоюза.

      Наибольшую эффективность реклама пип-шоу дала в таких странах как Голландия, Швеция, Германия, Франция и, наконец, Чехия, граждане которых издревле почитаются или же не так давно стали почитаться за самых раскованных и бесстыдных. После того, как в экспериментальную колонию начали целыми группами ломиться интуристы, наши сограждане также начали проявлять недюжинный интерес.

      Среди посетителей пип-шоу числились и москвичи, и питерцы, и даже суровые сибиряки.               
                ***
      Автор сообщал ранее об определённых сбоях в работе колонии. Таковые, в частности, были обусловлены и коррупцией в рядах сотрудников колонии. Например, за определённое вознаграждение сотрудник колонии мог не проводить процедуру обнуления памяти.

      Кроме того, высшее руководство вновь образованного к тому времени Федерального агентства по исправлению неисправимых осужденных, заинтересовалось резким скачком суицидов и несчастных случаев с осужденными в экспериментальной колонии.

      В центральный аппарат ФАИНО поступали также тревожные сигналы о том, что большинство осужденных из данной колонии направлялось напрямик в психиатрические лечебницы закрытого типа, в связи с постигавшими их разного характера расстройствами психической деятельности.

      Те осуждённые, которые отбыли свой срок, как мы уже говорили, не возвращались более к преступной деятельности, однако их достаточно сложно было считать полноценными членами общества. Хотя врачи-психиатры признавали их поведение незначительно отклоняющимся от нормы, создавалось впечатление, что они вынуждены были давать такие заключения по причине переполненности лечебниц вновь и вновь поступавшими клиентами экспериментальной колонии.

      Генерал Рукоплюев, возглавивший ФАИНО, был сторонником жёстких решений и резких движений. После направления в экспериментальную колонию расширенной комиссии, заключение которой подтвердило самые худшие опасения руководства Федерального агентства, экспериментальная колония была расформирована, разжалованный до рядовых Валерий Кисочкин – направлен на принудительное лечение от злоупотребления каннабиноидами и психотропными препаратами в наркологическую клинику г. Жлобска.

      Не в последнюю очередь своему расформированию колония обязана несколько тронувшемуся умом подполковнику Попандасову Н.К., строчившему тоннами рапорта высшему руководству областного управления Федеральной пенитециарной системы, а затем Федерального агентства по исправлению неисправимых осужденных, центрального управления ФПС-ФАИНО в Москве, а также и СамомУ, который, увы, по тем или иным причинам данные рапорта лично читать не мог.

      Удалённый в отставку генерал Раскумаров отправился отдыхать с молодой любовницей от трудов праведных на славный остров Маврикий, что в Индийском океане. Ему удалось на последние гроши прикупить двухэтажную виллу с небольшим, всего лишь 1 гектар, огородиком, где он и ковырялся, пока в ходе любовных утех его не прихватил инфаркт – мечта любого мужчины и ужас любой женщины.

      Его предшественник – генерал Долбачёв, погоревший на презервативах, сумел уйти от уголовной ответственности, поделившись наваром от их реализации с несколькими весьма ответственными товарищами. На Маврикий он не поехал – далеко и жарко. Но вот греческий Родос ему пришёлся как нельзя кстати.

      Что же до Венечки Ноздрёва, то он направил свои стопы в Голландию, где и проживает, испытывая до настоящего времени ярчайшие ощущения.