Хулиган

                                                             Хулиган

Таких, как я, называют слабаками. Меня легко обидеть — достаточно  в интернете обозвать, и мой день испорчен.  Выгляжу я соответственно: очки, галстук,  портфель с кандидатской по письменности шумеров. Меня толкнут —  не извинятся. А тут ко мне отморозок подошёл в подворотне: «Гони, — говорит, — 200 рублей!». Так я вместо того, чтобы послать его подальше,  извинился, что у меня с собой денег нет.
   Предметом моей жгучей зависти является хулиган Фикса. С Фиксой вежлив весь квартал. Попробуй-ка его толкнуть, такое в голову никому не приходит. Все ему улыбаются, здороваются. Мужчины в автобусе места уступают. Взглянув на его фото, даже в интернете не грубят.

 И вот как-то мне до такой степени стало завидно, что я сказал себе: «Всё, Эдичек, баста! Надо что-то делать. Так дальше невозможно». Я разработал программу своего перевоспитания.  Для начала недели две мучился в автобусах — места старушкам не уступал. От стыда лицо в газету заворачивал, так она дымиться начинала. Через неделю перестала, правда. Скоро я даже в глаза старушкам смотреть научился. На улицах увижу мужчинку хилой комплекции толкну его специально и не извинюсь. Потом усложнил тренинг. Стал ходить в бар, учился там места за стойкой и девушек отвоёвывать. Нелегко было.
  Через полгода я многому научился и выглядел, как квалифицированный хулиган. А тут навстречу  идёт такой же, каким я был —  очки, галстук, диссертация в портфеле. Пока я в него вглядывался, он поравнялся с Фиксой, стоящим на углу. Уж не знаю, что между ними произошло, только он отлетел от хулигана, как теннисный мяч от ракетки.

 «Помочь человеку надо,  дрожит-то сердешный как», — подумал я и сильно толкнул его в плечо. Он внимательно посмотрел на меня, а потом и говорит:
— Извинитесь, пожалуйста, это бестактность. Я требую сатисфакции.
  В образ мой значит не поверил, раз решился голос подать и ещё слово такое употребить: сатисфакция.  Тогда я ему сигарету, раз! В зубы. И говорю:
— Сатисфакции сейчас нет. Может в конце месяца подвезут               
Он стоит, с места не трогается.
— Что, говорю, уставился? Может хочешь, чтоб я тебя на пи-мезоны расщепил?
— На этот вопрос отвечать не буду, — говорит.— Он слишком личный.
Я только брови нахмурил, он задрожал и испарина на лбу появилась и опять заговорил:
— Простите, пожалуйста, — говорит, — ошибка произошла: мне показалось, что я вас где-то раньше видел.
— Ишь ты умный какой, — возмутился я. — Что ж это   получается, если ты меня раньше где-то видел, значит теперь хамить можешь? 
Мой оппонент от ответного слова отказался, стоит и вибрирует от мелкой дрожи, тогда я ему говорю:
— Вы мне тоже простите  этот фарс. Хотел продемонстрировать вам свой метод. Если вас заинтересует, звоните… Мы вместе с вами статью о письменности шумеров писали.
   После этого случая я тренировался ещё полгода. Затем подошёл к Фиксе и взяв за лацкан хорошо тренированным голосом сказал:
— Слышь ты, гони двести рублей, а не то...
               
    «Скорую помощь» ждали недолго. Первое время, говорят, Фикса  в карманах больничного халата двести рублей искал, а во сне кричал надрывно: «За что, друг? Своих не узнаёшь? У меня диплом с отличием и кандидатская по культурологии готова».

                 
    Живу я теперь спокойно. Фиксе больше не завидую. А тут недавно хулиган в микрорайоне объявился, его Волкодавом зовут. Я обещал местным пенсионерам научить его словам  «извините»  и «пожалуйста». А потом добьюсь, чтоб он эти слова употреблял дома при жене и ребёнке.