Имя

Начало первой главы


Вздрогнул Мир, смешались тени неведомых героев. Нет прошлого? Настоящего? Нет времени, нет.
 
Он старался зацепиться за любое движение, любую мысль. И только уверенность (было, было, это не первое пробуждение, не первое), рожденная из надежд,  заставляла его искать. Всполохи тьмы ткали реальность, сотканную из той же тьмы. Как различал он?

Он не знал, сколько прожил пробуждений, не мог вспомнить, что происходило до и после них. Но само пробуждение, с каждым разом, маленькими стежками создавало ткань его мироздания. Он всматривался во тьму, и в каждом её движении, в каждой складке теней видел жизнь. Жизнь, сейчас чуждую для него.

Почему же «сейчас», почему? Время! Непонятное чувство времени начало одолевать его. Мучительно, больно. Боль рисовала ему странные картины: между тенями появилось нечто, не занятое ими. Размытые границы теней и пустоты. Он хотел увидеть, что там - в пустоте, за тенями…

За тенями? Новое чувство испугало - глубиной, объёмом. Множественные неудачные попытки заглянуть за тени, отделило его от них. Они другие. Они не я. Кто я? Кто?

Тени не давали ответ. Он всматривался в каждую из них. И только один вопрос – кто Я? Однажды, спросил по другому: вы знаете меня? Привычное молчание взбесило его - в порыве пока неведомой ему ярости кинулся разметать тени. Случилось страшное – он оказался в совершенной пустоте: яркой, без привычных складок.

- Зачем? Что натворил я? Как же...

И снова ярость. Ярость, направленная на себя. Против себя.

Пустота расступилась слабо проявленными  границами. Он, боясь, что не успеет, спрятался в глубине новой тени. Тень укутала, прикрыла наготу мыслей.

Пробуждения бросали в обновленный, для него страшный, мир пустоты - мир света. Множественные тени не могли заполнить Мир. Свет стал преобладать и властвовать.  Терялась плотность, обилие полутеней ткали неповторимые узоры. Он научился различать тени, каждая из них стала индивидуальностью. Различие движений, различие манеры проявления в яркости пустоты увлекли его, и острота вопроса о себе все реже наносила раны.

Его очаровывала пустота. Твердость яркости смягчалась, и, вскоре, она перестала пробуждать в нем страх, нарядившись привычными для него складками теней. И даже каждая складка отличалась от других – проявлением цвета, ощущением глубины.

Изменились тени – они украшали себя пустотой, точнее ее атрибутами: мягкостью, многообразием цветов.

Красота пленила его. С радостью узнавал свет, тени. Но в воспоминаниях постоянно терялся в их множестве. Тогда каждому предмету памяти придумал имя. Процесс создания имени возбуждал фантазии, но он старался не нарушать тайные покровы всё более поглощающей игры.
 
Тень, укрывшая его, стала домом. Все реже и реже покидал дом. И однажды, неожиданно для себя, не смог вспомнить последнее пробуждение. В бездне времен и событий он впервые потерял привычную точку отсчета. Пропажа обнаружилась во время очередного желания прогуляться.

Он в растерянности спрятался в одном из дальних, еще не изученных, уголках тени. «Незнакомство» возбудило интерес: острая боль – кто я? – разворошила забытую рану.  Уют дома приглушил боль, но она прочно вселилась и стала навязчивой соседкой, постоянно нудящей и требующей внимания.

В воспоминаниях, раздумий, в переборе событий случилась другая беда – он не видел себя. Насильственные фантазии в попытках исправить, создавали фантомы. Фантомы, в отличие от теней и пустот, не имели устойчивых форм. Но что-то объединяло, для него непонятное, но легко узнаваемое.

Новый предмет памяти требовал Имя.