Смерть в пустыне, воскрешение в оазисе

Я – наследница тысячи наставниц, чьи голоса взрастили меня, указали путь: испытывай тропы, пересекай каньоны, борись с океанами. Они шептали: будь тверда, сестра, ибо мир не твой – пока ещё не твой, – и волны собьют тебя с ног, дикие звери подстерегут в злой чаще. Утёсы и девятые валы, отравленная сталь, колдуны и убийцы таятся за спиной: их влечёт уязвимость, сомнение, слабость. Подпустишь близко – обовьют змеями, стиснут рёбра, сладким шелестом заманят в пучину: такова твоя природа – скажут, ломая кости, – таков твой долг. Нет, ты не истощена – ты изящна; не извращена – спасена Господом, отцом и хозяином; не в клетке – в безопасности. Львы защитят тебя, только не нарушай границу, иначе истерзают, кликнут вороньё пировать.

Не верь им. Волку не обратиться стражником, волк всегда охотник и падальщик. Тюрьма не сбережёт твою честь, ведь честь одна – свобода падать и подниматься, забредать в сердце пустыни и воскресать в оазисе. Не забывай, сестра: мы владеем водой живой и мёртвой, погружаемся в загробное царство и возвращаемся, ибо в нашей власти дарить и гибель, и возрождение. Колесо сансары в нашей утробе, Вавилонские Башни в нашем разуме, Самхара Кали меж хрупких рёбер, с клинком звенящим, оскалом кровавым, гневом торжествующим. Другие учат тебя подчиняться, обуздывать силу, отказываться от ветра и воли, – ибо кто не страшится шторма, зреющего в штиле?

Не бойся, смеются наставницы. На хлыст найдётся рука, что его перехватит; на рабство – бунт. Ибо мы ведьмы, спаяны пуповиной с матерью-землёй; ни бичу, ни ласке, ни обещанию верности не впрячь нас в плуг. Безмолвие, благородство, кротость, оковы – всё иллюзия, что должна быть рассеяна. Открой глаза и пой, сестра; в горле твоём стая сирен, в слезах твоих скорбь осиротевших дочерей, ордами скитающихся по полям Хельхейма, ибо врата Вальхаллы пред ними запаяны. То неважно: венец наш там, где мы сами, и рай воссияет вздохом еловых боров, журчанием рек, свежестью альпийских лугов. Почву Пандемониума из серы и пепла наполним любовью и мыслью, – взамен она создаст плод насыщающий: знанием, мудростью, милосердием.

Только внемли им, тем женщинам, мастерицам, что встанут с тобой бок о бок, покорят льва, дабы тот не покорил тебя; плечи твои они окутают его шкурой, но ты не Геракл, ты – Та, Кто Идёт К Луне. Героиня, уничтожившая старого Героя; она – ты, – выгрызла метаморфозу сквозь его надменную плоть. Твои зубы крепче, когти – острее, в жилах кипит ярость сонма страдалиц. Отплати за них тем, кто носит гриву, ибо час лишить их короны.

Император гниёт на троне, и божественности ему не отведать.
Да здравствует императрица в трёх ликах; шагни на ковёр, сотканный из монет с век покойников, из-под их языков, – триумф солёным бризом щекочет губы.
Цивилизация рухнет.
Лес мятежен.