Кровь Антареса. 1 часть из 4

Кристально белый, до безумия яркий свет окна резал темноту, словно раскаленный нож. Вымытое до блеска стекло, дорогущая древесина – с виду это окно ничем не отличалось от своих собратьев, благодаря которым особняк скорее смахивал на космический корабль, чем на здание. Овальное здание озаряло окнами приусадебное пространство. Окна в полтора десятка футов доставали до потолка первого этажа, которому и служили стеной. Окна на втором этаже – круглые, диаметром в четыре фута – подчеркивали причуды их хозяина. Крыша странным пузырем выпирала из стен. Белые металлические шестиугольные пластины на ее поверхности словно светились в лунном свете, гармонируя с белыми стенами и окнами особняка. Дом излучал свет, словно космическое судно из дешевого кино. "Мастерская дьявола", как окрестила его местная пресса.

Окно. Несмотря на свое сходство с братьями, именно это окно имело значение. Оно было уникальным. Особенным. Окно спальни хозяина. При всей любви этого богача к большим размерам, спальня занимала не более тридцати квадратных футов. Кевин знал это, так как неделю назад он лично заносил туда "мебель", если можно назвать этим словом высокие полосы матраца, которыми теперь выстелен весь пол в этой комнатушке. Настоящая мебель, с позолотой, дорогущая, находилась в других комнатах. Кевин заносил ее в дом вместе с картинами и парой статуй. Ну и, конечно же, шкатулки. Он не знал, что в них, но, судя по всему, что-то очень ценное – шкатулки ручной работы были изготовлены из мрамора и малахита, лакированного дерева с узорами из золота, инкрустированы всевозможными драгоценными камнями, большинство из которых Кевин видел впервые в жизни. Несколько десятков шкатулок. И все они разные: материал, узоры, инкрустация. Даже если все они пусты, за любую можно выручить неплохую сумму. Но они не были пустыми. В каждой из них было что-то, причем достаточно ценное. Не очень тяжелое, но Кевин чувствовал, что внутри каждой из них что-то есть. Хозяин дома при переезде в особняк пристально следил за каждой шкатулкой, приказав Кевину сложить их в зале, возле двери в мастерскую. Богач никому не позволил заходить туда и все перенес сам, бережно держа шкатулки, словно младенцев. Кевину даже показалось, что этот идиот что-то нашептывал каждой из них. И если этот чокнутый щёголь устроил в зале и коридоре максимально возможную демонстрацию своего богатства, то невозможно было представить, насколько ценным было то, что он прятал от посторонних глаз.

Окно не гасло. Чертова прислуга все еще вылизывала последствия приема, устроенного хозяином дома – подметала, чистила, убирала, выносила черные мешки с мусором, мыла окна. Днем некоторые из этих окон угостились освежающим коктейлем из свекольного и клюквенного соков, приправленным пищевой красной краской. А хозяин особняка, завтракая на террасе перед домом, врядли захочет утром лицезреть грязные стекла. Рука Кевина, которой он опирался о ствол дерева, нащупала тонкую веточку и отломала ее. Он дождется. Еще немного и все разойдутся. Грубые пальцы прошлись по ветке, по всем неровностям, оборвав все листья, и теперь они отламывали по небольшому куску ветки, бросая их на землю. До безумия хотелось курить. Внезапный девичий смех позади током прошелся по спине. Обернувшись, Кевин выглянул поверх резного металлического забора и увидел молодую парочку, развлекавшуюся на пляже. Крупная капля пота коснулась уголка глаза и проползла вниз, но Кевин не обратил на нее внимания. Голая девица с радостным хихиканьем забежала в воду, ее спутник также сбросил одежду и присоединился к ней. Чертовы богачи. Думают, что им все позволено. Они его не видят. Но откуда они пришли? Неужели Кевин не заметил, когда они прошли мимо? Нужно быть осмотрительнее. В воздухе чудесным образом смешались запахи моря и свежеиспеченного яблочного пирога. Запахи детства. Они успокаивали и придавали уверенности. А сейчас это было важно как никогда. Если кто-то скажет вам, что кокаин не вызывает привыкания, плюньте ему в лицо. А еще лучше, добавьте к плевку хороший удар кулаком в нос. До крови, чтобы эта сволочь впредь дважды подумала, прежде чем открыть свою пасть. Кокаин – лучший наркотик. В самом деле. Он делает этот поганый мир лучше и светлее. Он поднимает настроение, придает сил, приводит мозги в порядок, дарит уверенность в себе. И даже помогает в сексе. Но без него очень плохо. Грустно и печально, словно теряешь лучшего друга. Или любимую женщину. Безвозвратно. В такие минуты можно наложить на себя руки. Или же убить кого-нибудь. Что угодно, лишь бы не думать о кокаине. И уже когда душа отдаст последние соки жизни, словно кокосовая стружка, начинает страдать тело. Любой, кто принимает наркотики знает, что такое ломка. И кокаин в этом плане не исключение. Пальцы правой руки нашли уязвимое место на цветущей ветке и, подцепив ногтем, медленно начали срывать податливую и ароматную кору. Нужно было чем-нибудь занять руки, чтобы не думать о кокаине. Пальцы левой руки нащупали в кармане джинсов мятую пачку "Старого вепря". Борясь с желанием достать и выкурить последнюю сигарету, Кевин убрал руку из кармана, закрыл глаза и сделал глубокий вдох, позволяя мыслям о яблочном пироге, аромат которого доносился из соседнего дома, вытеснить из его души переживания и нервозность. Видимо, прислуга готовит своим хозяевам ароматное угощение к утреннему чаю. Эпплтон славился особым сортом яблок, который назвали мускатным медовым. Яблочные пироги, как и сами яблоки – визитная карточка всего города. Только тут рос особый сорт яблок. Что-то было или в местной почве, или в морской воде, но за пределами города саженцы давали не такой сочный и ароматный урожай. Старухи говорили, что сам бог благословил город. А за последние лет тридцать местные дельцы смогли осознать, что деньги можно получать не только с продажи яблок и сока. И тогда они начали заваливать рынок всевозможными чипсами, смузи, пивом, консервами и другими товарами, о существовании которых Кевин даже и не догадывался. И практически все богачи города живут в этом районе. В противном случае Кевина тут не было бы. Богатые машины, дома... Даже чертову дорогу тут моют дважды в день.

Окно спальни особняка напротив до сих пор не гасло. Посмотрев на особняк, Кевин обнаружил, что прислуга закончила все свои дела и зашла в дом. Вскоре семеро мужчин и одна женщина, вооруженные швабрами, ведрами и кейсами вышли из особняка, закрыли дверь и направились по каменной тропинке вниз ко входной калиточке. Уже скоро. Пальцы правой руки до боли сжали ветку яблони. Двое из мужчин несли четыре больших черных мусорных мешка. Группа спускалась по вымощенной камнем дорожке, о чем-то переговариваясь и смеясь. Слишком медленно. Чертова прислуга никогда не торопится. Сдерживая желание сорвать и запустить яблоко в сторону прислуги, Кевин Макриди пригнулся, стараясь вести себя максимально незаметно. Еще немного. Нужно просто подождать. В конце концов, пока что все складывается удачно – хозяева участка, где он прятался, уехали еще в начале недели, предоставив Кевину отличное место для наблюдения. Да и эта парочка любителей пляжных утех не заметила его. Оставалось только дождаться, когда уйдет прислуга и уснет хозяин. Щелчок – калитка открылась. Мужской голос пошутил, что грязная работа на дьявола окончена. Одобрительный негромкий смех остальных. Еще щелчок – калитка закрылась. Пульс в висках отсчитывал бесконечно долгие секунды, заглушая внешние звуки. Не выдержав, Кевин аккуратно выглянул из-за ограды: группа уборщиков стоит в стороне, двое отходят от мусорного бака. Один из них уронил мусорный мешок и тот выкатился на проезжую часть. Уборщики о чем-то весело переговаривались, поднять мусор никто не изъявил желания. Неудивительно. Если их наниматель расплатился с ними в той же манере, что и с Кевином, их можно понять. Когда тебе с самодовольной улыбкой бросают пачку денег, словно кость собаке, радости от количества банкнот не испытываешь. Но этот ублюдок заплатит за свое поведение. Заплатит этой ночью... Уходят. Наконец-то. Каждая секунда ожидания сводила с ума. Сдерживая дрожь в левой реке, Кевин стер пот со лба и глаз, а затем вытер ладонь о футболку. Поднял ладонь к глазам, приглядываясь к шрамам на обрубках, бывших некогда безымянным пальцем и мизинцем. С той поры, как он потерял пальцы, прошел уже почти год, но временами отрезанные пальцы все еще болели. Поганое чувство. Не беда. Главное – он жив. А скоро будет еще и богат. Очень скоро. Очень богат. Ветер потревожил мусорный мешок на дороге и Кевин едва не подпрыгнул от внезапного громкого шороха. Так дальше нельзя. Сквозь ткань джинсов Кевин снова нащупал пачку сигарет. С тоской поглядел на окно. Свет. Проклятый свет. Сколько же можно не спать? Он достал пачку из кармана, открыл. Среди семи оставшихся сигарет одна была особенной. С виду она ничем не отличалась от своих сестер. Лишь одна крошечная бирюзовая точка, нанесенная обычным маркером у самого края. Сигареты были сложены фильтром вверх и этой точки не было видно. Но Кевин знал, что она есть. Кевин вытащил сигарету, пытаясь рассмотреть в свете фонаря ее содержимое. Ничего особенного. Он поднес сигарету к носу и принюхался. Никакого особенного запаха. На какое-то мгновение Кевина охватила паника – вдруг Лу обманул и пометил обычную сигарету. Не сдержавшись, Кевин коснулся края сигареты языком. Почувствовав едва различимую сладость, он шумно выдохнул и, борясь с желанием покурить, положил сигарету на место.

* * *

Резкая боль вывела Макриди из небытия. Он не в силах был проснуться. В ушах звон сменялся гулом, и наоборот. Содержимое желудка так и просилось наружу. Яркие сполохи в глазах немного разбавляли тьму закрытых век. Левая щека горела, ему кто-то залепил пощечину. Судя по всему, он вчера основательно напился. И, судя по горящей щеке, подцепил какую-то слишком уж темпераментную девицу. Но проснуться не было сил. Но он был рад, что его разбудили. Ему снился какой-то кошмар. Кевин не помнил, какой, но точно что-то ужасное. Снова ударили, но уже по правой. Это уже слишком. Кевин открыл глаза, насколько мог, и яркий свет тут же вонзился в его душу. Как же больно... Он услышал голос. Мужской. Видимо, муж или парень девицы. Вляпался. А ведь мог бы и не пить столько. Жаль только, что ничего не помнит. Снова голос. Что именно он говорил, Кевин не мог разобрать – говорящий словно находился в ста ярдах от него и говорил он при этом в трубу. Кевин снова приоткрыл глаза. Уже легче, но все равно ничего не понятно. Яркий свет, все вокруг размыто. Серые и красные пятна пляшут перед глазами. Голос снова что-то произнес. Кевин закрыл глаза, постарался открыть, но силы снова оставили его и сознание провалилось в спасительную бездну.

* * *

Кевин выглянул через ограду и его сердце забилось словно птица в силках – свет в окне погас. Окна второго этажа зияли черными пятнами на белой стене с высокими стеклянными панелями первого этажа, которые излучали холодный белый свет – причуда хозяина особняка, которую Кевин приметил еще два дня назад, когда только начал следить за домом. Этот щеголь не выключал свет на первом этаже ночью. И это даже хорошо. Будет удобнее грабить ублюдка. Пора начинать. Только для начала нужно хорошенько прочистить мозги. Заставив себя сесть на скамью, стоявшую рядом, он трясущимися пальцами достал плоский коробок спичек и извлек из пачки "Вепря" сигарету. Ту самую сигарету. Лу называл их "крылом дракона", добавляя, что их содержимое "уносит тебя к небесам". Вот только говорил он об удовольствии или о смерти? Неважно. Спичка из полупустого коробка с рекламой "Яблочного гуся" подпалила коричневые, с едва заметным белесым налетом молотые листья и Кевин наконец-то судорожно, полной грудью вдохнул табачный дым. Закрыв глаза, он на несколько секунд задержал дым в легких и выдохнул. Следующий вдох напомнил его легкие дымом, а сознание – спокойствием и уверенностью. Открыл глаза он уже другим человеком. Новым. Обновленным. Именно за это Макриди и любил кокаин – он приводил мысли в порядок, позволял видеть и понимать то, на что мозг не был способен в повседневной жизни. Да, это не порошок, и даже не крэк. Но Кевину хватало и этого. Лу, местный барыга, уже больше пятнадцати лет покупает листья коки в Перу – оказывается, они там продаются абсолютно легально, их заваривают, получая тонизирующий чай. Лу перемалывает их вместе с листьями обычного табака. Раньше эта смесь продавалась в пакетах, спрятанных в конфетные коробки и нужно было самостоятельно скручивать сигарету, но теперь Лу договорился с хозяином табачной фабрики и получил доступ к ее оборудованию на несколько ночей в месяц, изготавливая полноценные сигареты, проштампованные местной маркой. И теперь можно смело курить кокаин даже перед копами, ведь за запахом табака сложно различить коку. В последнее время Лу еще стал добавлять в смесь кокаиновую пасту, увеличив дозировку кокаина в сигаретах. Половину пачки "Старого вепря" составляли обычные сигареты, вторая же половина была промаркирована вручную небольшой точкой. У самого края сигареты. Точка сгорала во время прикуривания и это было очень удобно. Выкурив сигарету, Макриди аккуратно поместил окурок обратно в пачку "Вепря" и подобрал с тротуарной плитки спичку, кору дерева и мелкие ошметки веток – на случай, если копы будут проверять этот участок. Время пришло. Нужно было все проверить и начинать. На поясе, на брелоке, висел складной нож для извлечения картин из рам. В кармане лежал набор небольших отмычек, на щиколотку правой ноги давил миниатюрный дамский револьвер. Носить его в туфле было не очень удобно, но оружие уже помогало ему при общении с жителями этого района в качестве отличного средства убеждения. Вроде все. Нет. Еще карта доступа в заднем кармане джинсов. Машина с улицы не видна. Макриди угнал ее и бросит где-нибудь в заметном месте, чтобы ее смогли повторно угнать до утра. Схема простая и уже не раз срабатывала. Но сначала дом и его ценности. Макриди обошел машину, открыл калитку и вышел на улицу. Район спал, наслаждаясь летом. Участок, из которого вышел Макриди, как и участок, куда он направлялся, завершал улицу. С левой стороны тихо мурлыкало море, с правой же - тихо спали дома. Под ногами что-то лопнуло. Посмотрев вниз, Макриди негромко выругался – он наступил на небольшой презерватив, наполненный клюквенным соком – последствия митинга, устроенного вечером идиотами, отстаивающими "права природы". Макриди остановился, оглядываясь – привлек ли хлопок чье-то внимание. Никого. Район спит. Только эти двое щебечут на пляже. И прислуга в одном из соседских домов печет яблочный пирог. Он вытер подошву о траву у ближайшей яблони, которые росли как на каждом участке, так и вдоль дороги. Словно дань продукту, на котором зарабатывают местные толстосумы. С максимально возможным спокойствием Макриди перешел через дорогу. Нельзя прятаться или красться. Тут полно обслуги, без которой эти денежные мешки не могут и шагу ступить. Ни днем, ни ночью. А подозрительное поведение только принесет проблемы. Вдали на перекрестке появилась полицейская машина. Свиньи! Нашли время! Они увидели его, поздно прятаться. Патрульная машина медленно приближалась, Макриди до зуда в коже чувствовал на себе взгяд копов. Тщательно выстроенный из мелочей план действий трещал и начинал осыпаться. Вдруг на глаза попался черный бесформенный мешок, оставленный уборщиками. Макриди подошел и поднял его, стараясь не выдавать своими действиями волнение. Взвалив мешок на плечо, он спокойно направился к мусорному баку. Проезжая мимо, автомобиль сбавил скорость. Макриди остановился у бака, заталкивая в него мешок. Обыденный, с легким удивлением взгляд на копов. Двое. Пожилой и молодой, словно отец и сын на охоте. И уродливая черная собака на заднем сиденье с высунутой в окно мордой. Под сверлящими взглядами полицейских мешок занял свое место среди собратьев-близнецов. Обычная картина: прислуга убирается, пока хозяева спят. Ничего странного и подозрительного. По крайней мере, Макриди надеялся, что все выглядит именно так. Копы проехали дальше, разворачиваясь у конца улицы, переходившей в территорию пляжа. Макриди подобрал крышку бака, прикрыл мешок и направился к низенькой белой калитке, светящейся в свете луны. Ва-банк. Он шел к особняку, который собирался ограбить, прямо под носом у копов. Без маски. Иначе нельзя. Если пойти назад, к укрытию, это может вызвать слишком много вопросов, ведь хозяева особняка уехали и предупредили полицию, что в доме не осталось даже прислуги. Да и угнанную машину копы не должны заметить. И без перчаток. После сегодняшнего приема на калитке осталось больше сотни отпечатков. Как гостей, так и прислуги. Полицейская машина развернулась у песка и не прибавляя скорости поплелась назад по другой стороне дороги. Макриди достал из кармана карту, прося всех богов, которых он знал, чтобы пропажа не была замечена. В противном случае карта уже аннулирована и калитка не откроется. Или – что еще хуже – сработает сигнализация. И в этом случае ему уже ничего не поможет. Край карты углубился в небольшой паз у замка калитки и съехал вниз. Никакого результата. Макриди почувствовал, как на лбу проступили капельки холодного пота. Машина за спиной сбавила ход. Казалось бы, куда уж медленнее. Макриди провел картой еще раз и услышал щелчок – замок открылся. Потной рукой он открыл калитку и ступил на вымощенную камнем дорожку. Машина прибавила скорости и направилась в сторону перекрестка. Чертова техника! Куда проще просто взломать замок обычной отмычкой, чем полагаться на эти новомодные штуковины. Да и чертов мясник, будь он проклят! Не нужно быть гением, чтобы понять, почему копы тут патрулируют. Две недели назад в соседнем городе из окружной тюрьмы сбежал убийца, не дождавшись смертного приговора. Ренверский мясник, как окрестила его пресса в честь его родного города. Довольно шумное дело. Пару дней назад газеты и экраны телевизоров кричали о том, что Мясника видели в Эпплтоне. Неудивительно, что это расшевелило патрули, особенно в этом районе. Хэйвен велли, скопище местных богачей. Макриди закрыл за собой калитку и направился вверх по склону. К особняку. Теперь волноваться не о чем – калитка послушно открылась, копы уехали, хозяин особняка спит. На участке не было ни охраны, ни сторожевых собак – хозяин любил оставаться в одиночестве и терпеть не мог животных. Каждую ночь, после ухода обслуги, дом полностью оставался без какой-либо защиты. Особняк рано или поздно кто-то обчистит. Так что лучше уж стать первым. Каменная дорожка была усеяна едва заметными липкими пятнами – видать уборщики не смогли отмыть все последствия дождя из презервативов с соком и краской. Наверху, на небольшой площадке, выложенной темно-синей со звездным узором плиткой и обустроенной двумя столиками, шезлонгом и закрытым уличным зонтом, Макриди остановился. Он вдохнул полной грудью, наслаждаясь ароматом моря. Запах пирога не добрался до этого участка и ничто не оттеняло солоноватый, с легким ароматом водорослей, запах моря. Расположение и высота участка открывала отличный вид. Словно выбеленный в лунном свете песок, морские волны, играющие с отражением луны, то растягивающие, то обрывающие серебряную ленту... Чертова парочка до сих пор не ушла. Они кувыркались на песке, забыв про брошенную одежду. Они наслаждались друг другом. У девушки отличная фигура, не в пример грузному и рыхлому телу ее любовника. Она достойна лучшего мужчины, чем этот увалень. До утра еще далеко и  револьвер напоминал о себе, прижимаясь к щиколотке. Вид оружия порой творит чудеса. Этот ублюдок просто отвернется и подождет, пока его красавицей будет заниматься настоящий мужчина. Шапка с прорезями для глаз и рта за пазухой, там же и перчатки. Никто не увидит лица, никаких отпечатков. Макриди уже едва не отправился навстречу сексуальному приключению, как что-то в его голове прошептало: "Антарес". И правда. Хозяин особняка мог подождать, а вот сам Макриди – нет. Последнее "крыло" выкурено, а на новую пачку денег уже не осталось. И не факт, что у этой парочки есть наличка. Разве что пачка дорогущих презервативов. Он послал любовникам воздушный поцелуй, понимая, что они все равно не увидят. Развернулся к зданию, – особняк манил его своими картинами и шкатулками, словно пещера с сокровищами. Чисто вымытые стекла, которые служили наружной стеной, опоясывали весь первый этаж. За стеклами коридор пестрил грамотами и вырезками из газет и журналов. Стеклянная дверь с золотой ручкой и золотым замком. Золотого цвета. Но, учитывая причуды хозяина дома, они действительно могут быть сделаны из чистого золота. Карта снова покинула карман и оказалась в руке Макриди. Прорезь замка приняла карту. Дверь, пикнув, послушно открылась. Макриди достал перчатки и черную шапку с прорезями для глаз и рта, надел их и переступил порог дома.

* * *

Боль. Резкая, противная. В предплечье. Словно раскаленная игла, которую всадили под кожу и не вынимают. Правая рука напряглась и это привело к еще одной вспышке боли.
- Советую расслабиться, – прогудел чей-то голос. – Иначе будет больнее.
Послышался смешок. А вслед за ним еще одна вспышка боли. Такая же, как и первая, но только уже в левой руке.
- Какого черта? – Хотел прокричать Кевин, но из неподвижных губ вырвался только хриплый стон. Струйка слюны потекла по подбородку.
Тело Кевина дрожало, сердце билось в такт этой дрожи. Приоткрыв глаза, он тут же сощурился – слишком уж яркий свет.
- Только не отключайся, – все тот же радостный гудящий голос.
Кевин хотел спросить, что происходит, где он. Но снова вырвался хрип. Рвущий горло кашель вырвался наружу, снова испачкав подбородок. На языке металлический привкус. Он снова приоткрыл глаза. Голова сильно кружилась, в ярком свете было много размытых красных пятен. Слишком светло, невозможно сфокусировать взгляд. Кевин закрыл глаза, приоткрыл их, опустив взор вниз. Но и там сплошные лампы... Но не только. Футах в десяти от него лежал труп. Резкость в глазах еще не вернулась, но Кевин мог различить очертания мертвого тела.
Видимо, он до сих пор не проснулся. Это сон. Кевин сильно зажмурился. Он сейчас откроет глаза и увидит, что ему все показалось. Но он не смог открыть глаза – темнота вернулась и утопила Кевина в себе.