Выбор. Глава 15

Первый рейс прошел благополучно. Старков подготовил все необходимые документы на якобы воинский груз и согласовал транзит в различных инстанциях. Царев обеспечил проезд гражданского автотранспорта на аэродром и погрузку ящиков в самолет. Было принято решение, что сопровождать товар в Москву будет Старков.
 
Через несколько часов Ан-12 приземлился на военном аэродроме в Подмосковье. Там самолет уже ждала колонна автомобилей, возле которой прохаживался коренастый полковник. Когда Старков сошел со стремянки, тот подошел, отдал честь и представился, -  полковник Смирнов.
Старков пристально вглядывался в лицо полковника, в котором едва угадывались какие-то знакомые черты.
- Вадим, - улыбнулся полковник, - а ты меня, кажется, не узнаешь?
Старков остолбенел, - не может быть? Петро! Ты что ли, чертяка?
Курсантские друзья крепко обнялись.
- Значит так, Вадим, здесь твои цацки без нас погрузят и отвезут куда надо.
Старков протестующее замахал руками, - нет, нет! Я, Петро, отвечаю за этот груз головой и сам должен передать его по назначению.
- Вадик, не переживай. Считай, что ты груз уже передал, а я у тебя его принял. Все бумаги мы сейчас подпишем и поедем ко мне домой. Я познакомлю тебя со своей женой, Сабиной, и, конечно, мы с тобой обо всём поговорим. Как-никак почти четверть века не виделись.

Друзья приступили ко второй бутылке коньяка, когда их трапезу нарушил требовательный звонок телефона. Петр Борисович взял трубку, и благодушное выражение его лица стало меняться, становясь все более мрачным и суровым.
- Так точно, товарищ генерал. Документы в полном порядке. Груз на месте. Завтра всё развезут по точкам. Да, я сам прослежу за этим. Никак нет, у Старкова, как я понял, нет намерений задерживаться в Москве. Слушаюсь. До свидания, товарищ генерал.
Вадим вопросительно посмотрел на Петра, - руководство тревожится?
Петр зло выругался:
- Да пошли бы они все к грёбаной матери. Когда уже насытятся, твари? Всё им мало, мало, мало! Всё гребут и гребут. Нет, Вадим, давай откровенно. Ведь ты же знаешь, что за груз ты приволок сюда этим самолетом? Ну и скажи мне теперь, друг сердечный, какого лешего ты вписался в это дело? Что заставило тебя изменить своим принципам? Я же помню, каким ты был. Что ж тебя перекорежило так? Но ведь не на бабки же ты позарился? Или к старости решил мошну себе набить?
- А ты? Ты-то сам, что здесь делаешь? Какого хрена ты меня стыдишь? Или не ты у меня этот груз принимал? – взвился Старков. - Ладно, наливай.
Выпили и оба молча уставились в пустые фужеры. Первым заговорил Смирнов:
- Да, Вадим, тебя, как видно, приперли к стенке нешуточными аргументами. Меня, впрочем, тоже. Но ты же понимаешь, что в этой игре я, как и ты, простой винтик. Всё вершат там, - Петр показал пальцем на потолок, - и нам не дано с тобой понять всех деталей этих долбанных операций и узнать, кто эти кукловоды, которые дергают за ниточки участников этих афер.
- А тот генерал, что звонил тебе, не из числа этих кукловодов?
- Я думаю, что он тоже марионетка, но более приближенная к истинным хозяевам. Тебя ведь сюда тоже послал не сам топтыгин, а кто-то из его верных псов, верно?
- Может быть. Но что характерно, когда всё это раскроется, а всплывет это обязательно, камни полетят не в них, а в нас. Не им, а нам придется париться на нарах.
- Ну, это мы еще посмотрим, - с какой-то загадочной усмешкой ответил Петр.

В гостиную вошла Сабина.
- Мальчики, а не пора ли вам бай-бай? Второй час ночи, все-таки. Вадим, я вам здесь постелю, хорошо?
- Да нет, что вы, я в гостиницу сейчас поеду. Извините, что засиделся.
- Ты, Вадик, не выдумывай. Нечего в ночь по городу шарахаться. Места у нас достаточно, так что оставайся. А ты, Сабиночка, дай нам еще минут десять, ладно?
Сабина развела руками и направилась к выходу. Вадим невольно залюбовался её стройной, женственной фигурой. Когда дверь за Сабиной закрылась, он спросил Петра:
- Давно вы с ней?
- В следующем году серебряную годовщину отмечать будем. Тебя, кстати, заранее приглашаю. С женой, естественно.
- Ну и как ты, счастлив? Извини за нескромный вопрос.
- Да всё нормально, не извиняйся. Знаешь, мы с ней уже очень давно научились понимать друг друга с полуслова и с полу взгляда. А, как говорят, счастье – это когда тебя понимают.
- Ну, Петро, это только часть фразы. Старик Конфуций говорил так: «Счастье – это когда тебя понимают, большое счастье – это когда тебя любят, настоящее счастье – это когда любишь ты». И вот я гляжу на вас и вижу, что счастливы вы оба. И по настоящему счастливы и по большому счету тоже. Я искренне рад за вас.
- Спасибо! Да, это точно, в доме у нас атмосфера полного понимания и любви. А у тебя-то как? Что с Галиной?
- С Галиной всё нормально. А вот взаимопонимания у нас нет уже давно, да и любви взаимной тоже. Ты же помнишь нашу свадьбу? Помнишь, что я уже тогда хотел сбежать от неё? И не сбежал. И оттого вся жизнь как-то наперекосяк.
- Знаешь, Вадим, мне Галина твоя сразу не понравилась. Но сказать об этом я тебе тогда не решился. Я же не знал, какие чувства ты к ней испытывал. Может и вправду был влюблен, а сомнения мои могли тебя только оскорбить. Вот и промолчал тогда. Но сейчас-то, если никакой душевной связи с ней нет, что тебя останавливает? Дочь вроде вполне взрослая. Что тебя держит рядом с ней?
- Понимаешь, Петро, - Вадим задумался, подбирая слова, - вот представь, есть дорога и хотя вся она в ямах и колдобинах, но знакома тебе, понятна и предсказуема. А ну как резко свернуть в сторону? Что тебя там ожидает? Неизвестность, знаешь ли, пугает. Вот и трясешься по накатанной колее, набивая себе шишки и получая новые ссадины. И привыкаешь к этому, как привыкает к неволе старый рецидивист.
- Интересная у тебя философия, Вадим, но вот верная ли? Жизнь без поворотов не обходится. И если ты не совсем безбашенный, то перед крутым поворотом обязан притормозить и прикинуть, а нужно ли туда сворачивать. В случае с Галиной ты, конечно, этого не сделал, вот и вляпался. Но сейчас-то ума разве не прибавилось? Какой смысл издеваться над самим собой? Почему сейчас тебе не сделать поворот?
- Ну, это тоже самое, как бросится в стремительную реку, не зная, куда она тебя вынесет. Впрочем, - Вадим встал и заходил по комнате, - впрочем, тихое зловонное болото вряд ли лучше. В этом ты, Петр, безусловно, прав. Знаешь, я уже давно понял, что жизненный путь каждого из нас во многом зависит от того, с кем ты по этому пути идешь, кого выбрал себе в спутники. Подумать ведь только, в мире огромное море людей, и наверняка у каждого человека есть где-то своя половинка. Великое и чрезвычайно редкое счастье в том и заключается, что они, эти половинки, чудесным образом оказываются вместе в одном пространстве и в одном промежутке времени. И что они не проходят мимо друг друга. У вас с Сабиной так скорее всего и получилось. А вот у меня со спутницей не сложилось и потому полного удовлетворения от жизни нет.
Вадим подошел к окну, посмотрел на мелькание огней на московском проспекте, и после недолгого молчания продолжил:
- Есть еще одно обстоятельство, которое во многом определяет жизненный путь каждого из нас. Выбор профессии. Согласен? Но вот и с профессией у меня вышло не совсем так, как мне мечталось. Я ведь не собирался посвятить себя военному делу. После окончания школы хотел поступать в МИФИ. Но у бати моего была идея фикс, чтобы наследник стал продолжателем военной династии. Человек он был суровый и бескомпромиссный, спорить с ним - себе дороже, вот и оказался я в военном училище не по своему выбору, а по воле отца. И потому вся последующая жизнь сложилась так, как сложилась, а могла бы быть, наверное, совсем иной. Лучше или хуже, не знаю, но точно иной.
Вадим остановился, задумчиво посмотрел на Петра, - ну, ладно, давай выпьем по крайней и спать. Завтра день предстоит такой же суетной.


1992
Очередная сходка дальневосточных авторитетов проходила на парусной яхте Жекана, которая курсировала близ Владивостока. Всеми участниками было отмечено, что схема, налаженная Гвоздем и Жеканом, работает вполне успешно, доходы неуклонно растут, общак стал значительно жирнее. Но, как известно, аппетит приходит во время еды. Все эти доходы могут вырасти многократно, если умело использовать тот бардак, который царит сейчас в армии. Дух коммерции проник и туда. Решать вопросы с помощью денежных купюр стало проще, люди охотнее и безбоязненнее стали откликаться на этот аргумент.
Недавно Москва предложила обратить внимание на оружейные склады. На многих из них творилась вакханалия с учетом и отчетностью. Моральные изъяны некоторых из тех, кто обеспечивал хранение оружия и контролировал его движение, позволяли использовать этих служивых в интересах воровского сообщества. В то же время спрос на оружие резко вырос как внутри страны, так и за её пределами, особенно с учетом событий в Закавказье и на Ближнем Востоке. Грех было этим не воспользоваться. Тем более что канал доставки грузов в Москву был апробирован и работает без сбоев. Было понятно, что определенную опасность в раскрытии этого канала представлял особист транспортного авиаполк капитан Евласов. Но компромата на него накопилось за это время вполне достаточно. Как бы совершенно случайно произошло его знакомство с симпатичной  флористкой, у которой он регулярно покупал цветы для своей жены. И вскоре образовалась обширная фототека, где капитан красовался в обществе прекрасной Нелли в гостиничном номере, в сауне, в спальне девушки. Другому неудобному персонажу подполковнику Лыхову было оказано содействие в лечении тяжело больной дочери в одной из лучших клиник Германии. Инвестором совершенно неожиданно оказался командир полка Царев и теперь Лыхов обязан был ему до гроба.